Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

      Крейг и Гермиона вышли во внутренний дворик. МакНейры в расширенном составе ожидали их появления снаружи. Девчонки играли в фонтане с наколдованными Сондрой кэльпи. Водяные лошадки то и дело выпрыгивали мощными струями воды и брызгали в них. Визг стоял невыносимый. А рядом с фонтаном…       Крейг замер, увидев мать, спящую на кушетке рядом с домом, под сенью старой сосны. Невзирая на стоявший вокруг галдеж, она не просыпалась, хотя шум вполне мог бы разбудить и мертвеца. Под чарами, значит. Он чуть прикусил губу, прогоняя внезапно нахлынувшее волнение, и подошел ближе.       Постарела. Волосы стали совсем седыми. И лицо. Даже в спокойном состоянии волшебного сна лицо все было испещрено глубокими морщинами, скорбно прорезавшими когда-то гладкую кожу. Скабиор смотрел и смотрел. Женщина, которую он ненавидел тринадцать лет, исчезла. Он помнил мать совсем другой. Статной, властной, сильной. Способной одним взглядом приструнить заигравшихся детей. И мужа. А сейчас вместо той самой женщины на кушетке оказалась… старуха. Весь яд, что он копил в душе многие годы, слова, что он всегда хотел сказать ей в лицо, застряли где-то в районе горла. Сглотнув тяжелый комок, Крейг нервно тряхнул волосами, сбрасывая неуместные мысли, и обернулся к остальным. Гермиона тянула к нему руку в успокаивающем жесте. Сондра грустно и понимающе улыбалась. А Каллум сверлил его мрачным взором. Крейг ответил таким же.       — Давно? — наконец-то спросил он, совсем повернувшись к Гленне… к матери спиной, чтобы не видеть. Честно говоря, раньше, лет в двадцать, он представлял себе встречу с матерью. Напридумывал всяких язвительных фраз, чтобы она поняла, как поступила с ним. А потом, когда дела в Стае пошли в гору, совсем забыл про нее — про них всех. И не вспоминал, чтобы лишний раз не злиться на сильную, властную женщину. Которой не было больше. Скабиор поморщился от противного ощущения, заполнившего все его существо. Вспомнил, что не курил с самого утра, и принялся забивать в трубку вишневый табак, припрятанный в кармане на тот случай, если его приговорят к заключению в Азкабан. Вот смертный приговор минул, но радость в душе стала потихоньку сереть, поддаваясь новым ощущениям, колющим его глубоко в груди. Приговор оказался совсем другим — очень, надо заметить, неожиданным для него самого.       — Год. Как Дуг родился, — Сондра указала рукой на столик, приглашая их присесть вокруг, на деревянные садовые кресла. Минки вернулась с кухни и левитировала перед собой огромный зеленый чайник и стайку фарфоровых кружек. — Чаю, Крейг?       — Спасибо, — выдохнул горький дым Скабиор и поймал недовольный взгляд Гермионы, которая кивнула в сторону хохочущих у фонтана девочек, намекая, чтобы он перестал дымить. Точно. Дети же. Скабиор взмахнул палочкой, зачаровывая трубку. Обычно легкое заклинание получилось только со второго раза. Драккл! Судя по искривленным в усмешке губам, Каллум считает его не только оборотнем, но еще и сквибом, потерявшим способность колдовать. Посмотреть бы на тебя через месяц, проведенный без палочки!       Крейг сделал глубокую затяжку трубкой, приказывая себе собраться. Похоже, даже на суде у него получалось лучше. А вот возвращение в «семью» добило его окончательно. Нервы, и так шалящие перед Луной, застыли на пределе. Крейг оторопело кивнул и принял чашку из рук Минки. Молочный шотландский чай плескался внутри, одаривая ноздри пряным теплым вкусом. По нему он тоже очень соскучился в заключении, но сейчас предпочел бы выпить скотч. «Без предисловий». Бутылку.       Скаб пригубил чай и крепко зажмурился. Он и в самом деле дома. В Баллатере. С матерью. И братом. И его женой. И еще кучей детей. Жуть… Да еще и после суда, где Каллум его защищал?! В одно мгновенье из известного в определенных кругах преступника он превратился в бедного несчастного оборотня, потерявшего связь с семьей по чистой случайности. А теперь огреб этой семейки с лихвой! Зачем Гермиона… МакНейр тяжело выдохнул дым, не открывая глаз. Нет, нельзя злиться на нее. Она спасла его шкуру, лихо утерев нос собранию чистеньких засранцев. Ах, мистер Скабиор превращается в мистера МакНейра, и все опускают свои чинно задранные носы и снисходят… Из болота мрачных и злых мыслей его выдернул голос брата, вопросивший нечто такое, от чего призрачная шерсть на загривке мгновенно вздыбилась.       — Так вот в чем заключается ваша работа, мисс Грейнджер? Блестящий ход! Вы вынудили меня пойти в суд, чтобы вытащить оттуда вашего… любовника? — ядовито зашипел вдруг Каллум, обратившись к Гермионе. Та открыла рот, чтобы ответить, но ее опередил Скабиор.       — О, — издевательски протянул он, пригубив чай. — А я было поверил в искренность твоих братских чувств, — досадливо поморщился бывший егерь, прожигая Каллума взглядом. В конце концов, они здесь уже несколько минут, а перепалка еще не началась. Пора исправить подобное упущение. Скаб напряженно уставился на Каллума, гневно раздувая ноздри.       — Мои чувства были искренними до того момента, как я понял, что она обвела меня вокруг пальца! — завелся старший МакНейр, обвиняющим жестом ткнув в замершую в удивлении Гермиону. Честно говоря, суд ее так вымотал, что даже защищаться от старшего МакНейра сил не осталось. Она только глазами похлопала, подивившись тому, как Крейг вдруг возник прямо перед ней, закрывая своей спиной от обвиняющего перста Каллума. Она видела, как оборотень ощутимо напрягся и чуть склонил голову набок, растеряв присущую ему плавность. Жест вышел более резким, более нервным. Хищным.       — Крейг, — устало позвала его девушка, попытавшись успокоить. Солнце еще стояло высоко, но на суд ушло много времени. Скоро оно начнет клониться к горизонту, а потом взойдет. Луна. Их первая Луна вместе. Гермиона переживала, хоть и была уверена в том, что Пиппин варил качественное Аконитовое зелье. — Мы сегодня все перенервничали, давайте не буде…       — Уже не так рад видеть меня, Каллум?! — паскудно ощерился Скаб, наступая на брата. Тот, к его чести, не шелохнулся и не сдал назад — наоборот, изо всех сил выпятил грудь, надуваясь от самодовольства.       — Я пришел туда только ради матери, — высокомерно задрал нос старший МакНейр. — Ты должен вернуть ее.       Скабиор удивленно вскинул брови. Не то чтобы он ожидал, что брат внезапно воспылал к нему любовью: ради мамочки тот явно был готов на многое. Даже дать показания в суде, немного подмочив тем самым честь семьи, о которой они все столь пеклись. И к коей, несомненно, он по-прежнему не принадлежал.       — Жаль, — мрачно усмехнулся Скабиор, заводясь все больше, сверлил взглядом оппонента. — А я вот совсем не хочу ее возвращать. У тебя столько детей, Каллум, не боишься за их жизнь, м-м? — оскалился и лихо заломил бровь егерь. Злость клокотала внутри. Если раньше он думал, что обижен на Каллума, то теперь понял, что он ненавидел его. Все тринадцать лет. Когда вспоминал, как он предал его! Как стоял и молчал! Такое нельзя просто простить! Беснующийся в предвкушении скорого восхода Луны волк скребся изнутри. Семья, говорите? Ну-ну.       Каллум в ответ издал какой-то недовольный, но подавленный рык и отвернулся от брата, заглянув тому за спину, требовательно зыркнул на Герми:       — Мисс Грейнджер, вы обещали.       — Крейг, — мягко положив руку на плечо оборотня, начала девушка. — Одним из условий участия в процессе…       — Условий? Ну, конечно… Условия, условия, условия, — с презрением фыркнул Скабиор и скинул руку Гермионы, резко передернув плечами. Вновь обратился к брату, насмешливо разглядывая того на опасно близкой дистанции. Давно забытые воспоминания встали перед глазами. Этот дом. Он и дядя. Отец и мать. Каллум по правую руку от нее. Стоит и смотрит. Поддакивает. Молчит. Зеленая вспышка Непростительного. Минки. И они с Пием рвут когти. «Закройте склеп!» Скабиор мотнул головой, стряхивая наваждение, договорил в еще более злом тоне. — В этом весь ты, Каллум. Ничего удивительного!       — Удивительным я бы назвал тот факт, что ты не только умудрился стать оборотнем, но еще и егерем! Ты опозорил наш род, Крейг! Снова! — глядя прямо в глаза Скабиора, выплюнул Каллум со пренебрежением. Герми в ужасе уставилась на явно давно алчущих выяснить отношения мужчин. Она перевела взгляд на Сондру: та лишь легко улыбалась, удивленно поглядывая то на мужа, то на Крейга. Останавливать конфликт она явно не собиралась.       — Ты ради этого меня вытащил? — Скабиор раздраженно закатил глаза, сложив руки на груди. — Чтобы отчитать по матушкиной методичке? Жизнь без ее юбки тебе не по нраву, братец?!       — Мальчики! — по привычке воскликнула Гермиона, а потом смутилась, опомнившись: вряд ли Каллум вытерпит подобное фамильярное обращение. Но тот был занят игрой в убийственные гляделки. Скандал набирал обороты, а это совсем не то, ради чего они здесь собрались. Гермиона вздохнула и снова умоляюще уставилась на Сондру.       — Мне не по нраву снова позорить нашу семью из-за оборотня, который теперь еще связался с… — Каллум прикусил себя за язык, но уже успел красноречиво посмотреть на Герми. Та широко раскрыла глаза, непонимающе глядя на мужчину. Он что, правда, назвал ее грязнокровкой сейчас?! После всего, что им довелось пережить за последние недели?! Нервы сдали. Гермиона отвела глаза, которые почему-то увлажнились. В носу противно защипало. Почему он так поступил с ней?!       — Каллум! — тут уже не выдержала Сондра, перехватила Дуга покрепче и негодующе нахмурилась на мужа.       — Связался с кем? — Опасно сузив глаза, зашипел Крейг, требовательно наступая на брата. Ненависть клокотала внутри. А уж после того, что Каллум только что сболтнул… Обратного пути нет.       — С мисс Грейнджер, — в гневном запале холодно ответил Каллум. — Она все-таки магглорож… — начал говорить, да не договорил. Быстрым, неуловимым движением Скабиор заехал ему кулаком в челюсть. То ли Каллум не ожидал, то ли в принципе не умел драться, но удар пропустил. Вскрикнул и отпрянул, потирая ушибленную скулу и разбитые губы.       — Не смей так называть Гермиону! — угрожающе процедил Крейг. Кровь клокотала в венах, разгоняя по телу горячую волну ненависти. Грядущая Луна обещала скорое освобождение. Каллум вытер с губ красную струйку, отдавшую в напряженный воздух железистый аромат. Скабиор втянул в себя запах затрепетавшими ноздрями. Гермиона потянула носом, запрещая себе плакать. Им нужно уходить, пока братья не поубивали друг друга и не съели. Один из них вполне мог.       — Да ты сам таких сотнями отводил в министерство, егерь! — сплюнул кровь на ровный зеленый газончик Каллум и выхватил палочку, направив на брата. Скабиор тут же достал свою, уперев кончик в солнечное сплетение противника. Он не колдовал месяц, и, о да, руки чесались. Луна звала. Каллум явно напрашивался, оскорбил Гермиону и давно уже заслуживал трепки. Они оба опасно замерли, не сводя бешеных взглядов друг с друга.       — Мальчики! — вновь забывшись, отчаянно закричала Гермиона. — Скабиор!       Он обернулся, и Гермиона вздрогнула от неистового выражения, застывшего на его лице. Оборотень спятил! Пора уходить, пока не случилось ничего непоправимого! Она подбежала к егерю и, вцепившись в плечо, попыталась оттащить его от брата. Впрочем, тщетно.       — Вы обещали, — вытерев все еще кровоточащие губы, прохрипел МакНейр, смотря на Гермиону холодно. Древко палочки уперлось ему в шею, в артерию. Скабиор выжидающе пялился на брата.       — Сегодня луна, Крейг не в лучшем состоянии для таких вещей, — выдохнула Герм, страдальчески морщась. Все катилось к чертям!       — Сейчас, — требовательно процедил Каллум.       Скабиор мрачно засмеялся.       — Ты вообще слушал мое дело, брат? Я убил старого оборотня голыми руками, — он поиграл пальцами по древку занесенной палочки, красноречиво скалясь. И не отводил ледяного взгляда от Каллума.       — Крейг! — вот теперь Герми на самом деле запаниковала. Егерь выглядел весьма решительно, будто в самом деле собирался ввязаться в драку.       — Не смей мне угрожать, — выплюнул Каллум, тоже покрепче перехватив палочку, кончик которой направил под подбородок братца. — Я вытащил тебя.       — Теперь ты об этом пожалеешь, — криво усмехнулся Скабиор, гневно раздувая ноздри. Запах крови щекотал натянутые нервы, с каждой секундой все больше распаляя его изнутри.       — Уже пожалел. Я думал, ты поумнел, а ты так и остался идиотом, — ядовито зашипел Каллум. Ситуация совсем опасно накалилась. Выглядели мужчины так, словно действительно хотели применить друг против друга парочку не самых приятных заклинаний.       Вдруг раздался раскатистый смех. Сондра от души смеялась, громко хлопая в ладоши. Дуглас оказался на руках у замершей в волнении Минки, которая огромными глазами боязливо взирала на сцепившихся.       — Ай да парни! — одобрительно воскликнула женщина, вытаскивая палочку, заткнутую за пояс платья. Все присутствующие пораженно уставились на нее. — Ну-ка разойтись, — без малейшего страха она подлетела к братьям. — Ты сюда, — она кивнула мужу в сторону дома. — А ты сюда, — направила Крейга в сторону фонтана и кушетки.       Скабиор, до того только злобно глазевший на брата, вдруг опустил палочку. Чуйка подсказала, что с этой милой дамочкой лучше не спорить. Гермиона чуть рот от удивления не разинула. Скабиор послушался Сондру! Да и Каллум опустил палочку и пошел в указанном направлении, увеличивая расстояние между собой и братом.       Крейг глубоко выдохнул, позволяя свежему воздуху прочистить затуманенные ненавистью мозги.       — Вот теперь я верю, что вы потомки горцев, — широко улыбнулась донельзя довольная Сондра. — Хороший удар, Крейг, — с уважением покачала головой миссис МакНейр. В который раз Гермиона подивилась тому, сколько силы спрятано в этой женщине. Чтоб Скабиор так ее слушался! Как она это делает?! Видимо, мысль эта столь явно отразилась на ее лице, что Сондра вдруг решила прокомментировать:       — У меня десять братьев, — беззаботно пожала плечами женщина, вновь принимая на руки Дугласа. — Я знаю, как обращаться с парнями. Давайте попробуем еще раз. Может, я была не права и следовало предложить вам скотч? — хохотнула Сондра, с новым интересом разглядывая Скабиора. Она себе представляла разное, но реальность ее приятно удивила. Крейг оказался интересным.       — Не откажусь, — расплылся вдруг в улыбке бывший егерь. Он давно не пил традиционный огневиски, да и напряжение явно стоило скинуть. А Каллума можно отмудохать как-нибудь потом. Не на глазах у Гермионы и его жены. Последняя, кстати, весьма высоко оценила его удар, что особо приятно.       — Каллум, — нежно обратилась к мужу Сондра, — не мог бы ты принести лучший Хайленд, который только есть в этом доме?       — Я тебе что, домовой эльф? — забрюзжал Каллум, прижимая к скуле наколдованный лед. Но понял, что его выгоняют, и действительно ушел.       — Гермиона, — встревоженно посмотрела на нее Сондра. — Я приношу свои извинения. Он иногда совсем не соображает, что несет, — женщина умоляюще сжала руку девушки. Гермиона вымученно кивнула. — Впрочем, у них это семейное, как я погляжу.       — Ты хорошо с ним управляешься, — присвистнул Скабиор, поглядывая на женщину с уважением. Только такая сильная дамочка согласилась бы выйти за этого придурка и нарожать ему — драккл раздери! — четверых детей. Скабиор как-то бывал на сделке по поставкам скотча в эдинбургском аналоге Лютного, поспрашивал там невзначай местных, как дела у МакНейрового сыночка. Добрые люди рассказали, что он женат на одной чистокровной даме, с которой они заделали четырех отпрысков. Представлял он себе эту даму совсем другой, но при втором взгляде на Сондру понял, кто у них в семье главный. Хотя, Каллуму не привыкать держаться за…       — Ему нужна твердая рука, — усмехнулась Сондра, прервав размышления Крейга. — Давайте вернемся обратно и попробуем начать все сначала, — она указала на стулья. Сама присела и положила Дугласа на густую траву. Ребенок тут же радостно припустил куда-то в сторону. Скаб и Герми сели напротив Сондры.       — Крейг, Гермиона и Минки рассказали мне твою историю. Я нахожу ее чудовищной. У меня самой четыре ребенка, даже не представляю себе, — женщина на секунду запнулась, зябко поведя плечами. — Как можно поднять на них палочку, — она наклонилась над столом и протянула свою руку, умоляюще глядя на Скабиора. Тот опешил, задумался, но все же подал свою. Сондра крепко стиснула его ладонь, неожиданно сильным для своей хрупкой комплекции рукопожатием. — Я на твоей стороне. Мы семья. Семья должна стоять друг за друга горой. МакЛауды своих не бросают.       — МакЛауды? — опешил Скаб. Ну, конечно! Кто же еще мог соответствовать гордому званию достаточно чистокровной пары для Каллума?! — Пф, ты знаешь, что магглы сняли про вас фильм? — сконфуженно выдавил он, потому что не знал, что сказать. Сондра цепко держала его руку и испытующе смотрела в глаза. С какой-то странной эмоцией, разгадать которую ему пока не удалось. Вероятно, она ждала, когда он скажет что-то… нормальное. Что ж, сама напросилась.       — Я… не часть семьи, мне явно дали это понять тринадцать лет назад, — покачал головой Крейг. Руку его она не отпустила, и это теплое, внезапное и потрясающее в своей искренности прикосновение жгло его пальцы.       — Если бы он так действительно считал, то не пришел бы на суд, — прошептала Сондра. Зеленые глаза смотрели на него с надеждой. — Прости его. Ты знаешь Каллума. Ты знаешь Гленну. Ему многого стоило переступить через себя.       Скабиор коротко фыркнул и попытался освободиться из захвата. В конце концов, держать долго руку чужой жены не очень-то прилично. Да и от Гермионы, подозрительно тихой, вдруг стали исходить странные эманации. Ревность?!       — Попробуй, — еще раз настойчиво сжала пальцы егеря Сондра перед тем, как отпустила его руку и откинулась на спинку стула. — Я и сама переживаю с тех пор, как узнала. Но дети скучают по бабушке, — невесело улыбнулась Сондра, краем глаза поглядывая за ползающим в траве Дугласом.       — Что с ней? — немного помолчав, спросил Скабиор.       — Спятила, — пожевала губы Сондра. — Бредит наяву. Кричит. Мы ходили к лучшим колдомедикам, но они не знают. Говорят, нервное истощение.       — Она видит тебя, — подала голос Гермиона. — Зовет.       Крейг рассеянно кивнул.       — Говорит про склеп, — добавила Сондра, тревожно разглядывая враз помрачневшего парня.       — Закройте склеп? — криво усмехнулся Крейг, яростно сверкнув глазами.       И Сондра, и Гермиона согласно кивнули.       — Это последнее, что она сказала перед тем, как метнула в нас Авадой, — егерь вновь погрузился в не самые приятные воспоминания. Он покосился на лежащую на кушетке женщину. Жалкую и беззащитную. Теперь.       — Просто попробуй, — вновь прошептала Сондра. Крейг про себя подивился настойчивости дамочки. Но она ему нравилась, эта Сондра. Что-то было в ней… Теплое. «Мы семья». Он хотел поерничать, но не смог. Своим простым и искренним порывом она будто привила ему странное чувство. Совсем-совсем забытое. Крейг посмотрел на ползающего в траве ребенка. Семья.       Он перевел взгляд на Гермиону, в эту секунду ожидая от нее поддержки сильнее, чем за весь этот крайне непростой день. А она…       — Попробуй, — серьезно кивнула Грейнджер, стиснув свою руку у него на колене.       И тут вернулся Каллум, перед ним парил поднос с декантером и бокалами. С крайне недовольным видом он присел на оставшийся стул, рядом с женой, на максимальном удалении от егеря. Губы он уже залечил, а вот на скуле еще красовался небольшой синяк.       — «МакМанус» тридцатилетней выдержки. Дед Драммонд закатывал, — все же снизошел до объяснений Каллум, разливая янтарный скотч по трем бокалам из четырех. Скабиор взял бокал и погонял напиток по стенкам, оценивая цвет, консистенцию и аромат. Запах обещал чертовски хороший скотч! Как он соскучился!       — А мне? — вдруг насупилась Сондра, когда вместо виски Каллум наколдовал ей воды.       — Агуаменти! Ты кормишь, — возразил старший МакНейр, протягивая бокал.       — Покажи мне шотландца, которому бы помешал скотч! Мой отец нам в чай подмешивал с десяти лет! — ехидно усмехнулась Сондра. Скабиор поймал едва вырвавшийся смешок и посмотрел на брата. Тот покорно налил жене виски на самое донышко бокала. Только язык окунуть. Но Скаб подход оценил.       Гермиона тоже взяла свой бокал с небольшим количеством виски внутри. День выдался непростой, нервы сдали. Подготовка к суду, суд, а теперь еще и местные разборки весьма утомили. Организм просил пощады, а ведь сегодня еще полнолуние…       — За успешный суд, — бодро провозгласила Сондра, чокаясь бокалами.       — М-м-м, — не смог удержаться от возгласа Скаб. Во-первых, это был первый виски, который он пил за месяц заключения. Во-вторых, он был божественный. Дед Драммонд знал толк! Такой скотч не грех подождать тридцать лет. Хотя «Ножки Пенелопы» ничуть не хуже. Интересно, до какой выдержки скотч успел дойти за его отсутствие? Волна острой тоски по дому охватила его душу. Надо закончить здесь и убираться… Домой.       — Отличный купаж! — похвалил Крейг, довольно зажмурившись. Хоть дедов скотч не обладал чудесным эффектом «Без предисловий», но тоже приятно пронесся по венам, даря спокойствие и тепло. Егерь уставился на кушетку, где мирно спала Гленна. Попробуй. А чего, собственно, ему терять? Мать он потерял тринадцать лет назад. А теперь вот распивал дедов скотч вместе с братом и его женой. Он не боялся Гленну. Не должен был, во всяком случае. Он волк, а она всего лишь немолодая женщина. Исход подобных поединков изначально предрешен.       — Что нужно делать? — вдруг решившись, спросил Крейг у Сондры. Та пожала плечами.       — Я ее разбужу. Вдруг, ну если она увидит тебя и поймет, что ты жив… Не знаю, — покачала головой Сондра. Каждое пробуждение весь последний год заканчивалось одинаково, но Сондра решила не говорить этого вслух.       — Ты согласен? — подозрительно уставился на него Каллум и сделал еще один глоток.       — Попробую, — дернул уголком губ Скаб, встречая одобрительный взгляд Гермионы. Поднялся со стула и направился к кушетке. К дракклу! Пора все это закончить.       — Я сам, — жестом Каллум остановил супругу. Сондра откинулась на спинку стула и подмигнула Гермионе. Ай да Сондра! Обвела вокруг пальца двух МакНейров! Гермиона пригубила скотч, находя его слишком горьким и дымным. «Ножки Пенелопы» нравились ей больше. Дамы принялись наблюдать. Обе знали, что ждет Крейга впереди.       Братья подошли к спящей на кушетке матери. Оба достали палочки. Каллум, чтобы снять сонное проклятие. Крейг, чтобы чувствовать себя увереннее. В прошлый раз он еще был несовершеннолетним и не мог отбить Аваду. Что ж, урок усвоен. Крепче перехватив древко, Крейг напряженно уставился на Гленну, не зная, чего ожидать. Призрачная пока еще шерсть вздыбилась на загривке. Чуйка напрягла тело.       — Финита, — взмахом палочки Каллум вывел Гленну из сонного состояния.       Сначала ничего не происходило. Женщина зашевелилась, будто потягиваясь. Открыла глаза, уставилась в безупречное баллатерское небо. Крейг сцепил зубы. Конечно, он не боялся. Гленна была безоружной, обычной старой женщиной. Которая, да, чуть не убила его много лет назад, но сейчас…       Сейчас она медленно села, цепляясь тонкой, с выступившими венами, рукой за спинку кушетки. Скованные движения выдавали ее болезненное состояние. Светлые глаза, похоже, еще не сфокусировались на чем-то конкретном. Седые волосы растрепались по плечам. Гленна выплывала из волшебных снов. Что ей снилось там? Он не знал. И не хотел знать. Нужно закончить это.       Крейг набрал в грудь воздуха, чтобы произнести простые слова, которые он никогда уже не собирался говорить в жизни. Но они застряли в глотке. Ну давай. Ма-ма. Это же просто!       — Мама, — выдавил он, все еще держась от Гленны на расстоянии.       Та непонимающе завертела головой, будто в поисках, будто слышала голос, доносящийся издалека. Крейг услышал, как рядом судорожно выдохнул Каллум. Да, хреново, наверное, видеть в таком виде человека, которого любишь. Мерлиновы яйца, сам он подобных проблем не испытывал в эту секунду.       — Мама, — еще раз позвал Крейг, уже более уверенно, делая несколько шагов навстречу.       Заметила. Светлые глаза вцепились в него. По коже пробежал морозец. Она узнала. Скаб сцепил зубы, весь покрываясь инеем под этим далеким от вменяемости взглядом.       — Крейг? — жалобно спросила Гленна хриплым, надтреснутым голосом.       — Да, это я. Крейг, — прошептал, отчаянно цепляясь за свое другое имя. Скабиор. Он Скабиор. Крейга она хотела замуровать в семейном склепе и убить. Она? Растрепанные волосы, ломанные движения, слепые глаза. Она даже с кушетки встать не могла. Только цеплялась за спинку, но сил явно не хватало на большее. Жалкая. Гленна стала жалкой. В ней не было той властной, решительной женщины, которая была его матерью тринадцать лет назад. Ненависть к которой, он считал одним из своих непременных атрибутов. Он всегда считал, что имел право презирать ее, ненавидеть ее за то предательство и позор.       — Крейг! — воскликнула вдруг Гленна высоко и страшно. — Крейг! — она протянула к нему руки, протяжно завывая. Скабиора передернуло, понадобились все силы, чтобы не отскочить в сторону. Она всего лишь сумасшедшая жалкая старуха. Хватит ссать! Крейг поскрипел челюстью и приблизился еще, присев прямо перед кушеткой.       — Я здесь, мама, — старался спрятать омерзение в голосе. Сумасшедшие глаза наполнились слезами, сфокусировавшись на нем. Гленна протянула руку к его лицу.       — Крейг? Крейг? — шептали высохшие губы, слезы катились по впалым щекам. «Даже Грейбека бы проняло», — некстати подумал Скабиор, отвлекая этой мыслью себя от происходящего. Гленна плакала и причитала, почти дотронулась костлявой рукой до него, но вдруг замерла.       — Крейг?! — вновь встретил взгляд, пустой, потерянный. Это не Она! — Закройте… Закройте склеп! — душераздирающе закричала Гленна, вся вжавшись в спинку, замотала седой головой. — Крейг! Закройте склеп! — истошно завыла женщина, забившись в конвульсиях. Скабиор смотрел за тем, как женщина закрывается от него жилистыми, худыми руками, будто он ее бить собирается, будто это он, а не она, хотел ее убить. — Крейг… Склеп… Крейг.       Похоже, у него не получилось. Скабиор обернулся назад, на Каллума. Тот со страдальческим выражением на лице вовсю глазел на мать, трясущуюся в рыданиях. Перевел взгляд дальше: на бледную Гермиону и расстроенную Сондру.       — Заколдованный сон, — Сондра погрузила Гленну в забытье. — Не получилось, — заключила она, грустно улыбнувшись.       — Не получилось, — выдавил Скабиор, которого разом обуяли противоречивые чувства и эмоции настолько сильно, что его единственным желанием стало немедленно свалить отсюда к драккловым херам. Безумные глаза матери еще стояли перед мысленным взором, а в ушах звучал ее протяжный вой, наполненный болью. Нахер! Нахер, нахер, нахер.       Быстрым звериным движением он оказался рядом с Гермионой и схватил ее за предплечье. Та верно считала застывшее на его лице выражение и все сразу поняла.       — Пошли, — прохрипел Крейг и аппарировал их, даже не попрощавшись с братом и Сондрой.