* * *
Для Гермионы Грейнджер пушистые проблемы только начались. Сразу после суда, на котором Отдел регулирования отбил у Визенгамота бывшего егеря-оборотня и создал тем самым небывалый правовой прецедент, на него и лично на Гермиону обрушился шквал работы. И письменной, и представительской. Гермиона с коллегами целыми днями не вылезали из бумаг. «Реформа оборотней» — как ее уже успели окрестить в «Пророке» — варилась на неприлично быстрой скорости, временами закипала, и тогда Гермиона почти что ночевала в своем кабинете. А потом аппарировала в дом Крейга и там часто вырубалась совсем без сил. Оборотень в очередной раз поразился стойкости и выносливости девчонки, особо не зверствовал и взял на себя домашнюю работу. Скабиор большую часть жизни провел в одиночестве, и ему было не привыкать готовить, стирать и вести некоторое подобие хозяйства. Есть же бытовые заклинания, в конце концов! Он и в Стае, когда снимал комнату с парнями, многих обучил элементарным чарам, чтобы совсем говном не зарасти. Другое дело, что хозяйство так или иначе отнимало у него время, которое можно было потратить на варку зелий для постоянных клиентов и «Мандрагоры». С последней он решил пока не завязывать, потому что теперь у него вроде как была ну… своя маленькая стая? Девушка, живущая в твоем доме, ведь становится тебе семьей — и ее нужно кормить? В Мунго денег он еще три года точно не увидит. Конечно, он всегда мог рассчитывать на доход с виски. Последние пару лет Скаб совсем не бедствовал, на жизнь — и ингредиенты — хватало. Но он был один! И мог варить зелья сутками. Сейчас времена изменились. Скаб сообщил корешкам из «Мандрагоры», что по-прежнему заинтересован в их контактах. Несмотря на то, что теперь его личность и раскрыта, но он торжественно клянется найти такой канал сбыта, который никоим образом не попадет под взор Аврората. Об этом Гермионе он, конечно, не сказал. Как и о том, что за любые косяки его ждет Азкабан. Значит, надо сделать так, чтобы о них никто не узнал. Справлялся же, и, если бы не херов Билли, никто его и не поймал бы еще сто лет! Оборотнический выносливый организм помогал ему не только в Мунго варить и крошить. Ночью, дома, пока Гермиона спала, он делал заказную Оборотку и ряд других зелий из разряда «быстрых». А еще его посетила совсем уже странная идея. От которой он никак не мог избавиться. И поэтому как-то за ужином решил поговорить с Гермионой. Сегодня Скабиор не стал особо извращаться и подал запеченную под овощами индейку. Гермиона пришла домой, как обычно, очень усталая и села за уже накрытый стол. — Пахнет вкусно. Я голодная, как волк, — вымученно улыбнулась она, потянув носом над тарелкой, полной дымящейся еды. — А волк голодный, как ты, — наморщил нос Скабиор, накладывая порцию и себе тоже. — Как день? Вместо ответа Гермиона покачала головой и отправила в рот ломтик индейки. Скабиор понимающе хмыкнул. Он нихрена не понимал в бумажной работе — если это были не поддельные документы — но примерно представлял себе объем волокиты, которую каждый день проделывала Гермиона. — А твой? — прожевав кусочек, спросила Герми. Ей нравились эти диалоги. С Роном они тоже, бывало, обсуждали их дела за день, а потом ее бывший жених залипал в квиддич и с ним сложно было поболтать о чем-то другом. Как она раньше этого не замечала? — Отлично, как всегда, — усмехнулся криво егерь, но тут же с плохо скрываемым торжеством добавил. — Выписали ту девчонку, которую пятиног покусал. Помнишь, рассказывал? — О, Крейг, прекрасная новость! Сметвик оценил твое Кроветворное? — Гермиона порадовалась за любовника. В первые дни оборотень только отшучивался, когда она спрашивала его о приеме в Мунго, но сейчас ей почему-то стало казаться, что ему там нравится. Только вот признаться в подобном Скабиор явно не спешил. — Он нашел его эффективным, — Скабиор оскалился. Эффективным не то слово. — Свежее и качественно сваренное Кроветворное способно быстро помочь пациенту. Гермиона тихо фыркнула, бросив косой взгляд на лицо мужчины, который с трудом сдерживал свой обычный апломб и явно использовал слова, позаимствованные у целителей. Посмотрите-ка, бывший егерь говорит «пациент», высоко задрав свой красивый нос. — Разве нет других, штатных зельеваров? — опустила его на землю Грейнджер. — Сметвик сказал, что есть. Но там даме за сто двадцать лет, она уже… плохо справляется. Но увольнять ее… Это Мунго, короче, — пожал плечами Крейг. Сметвик ясно дал понять, что штатного зельевара никто не уволит. — Не хочу тебя расстраивать, но в Отделе магического транспорта у нас работает ведьма, которой под сто семьдесят лет, — Гермиона сделала глоток шотландского чая из белой кружки. Осень подкралась совсем близко, в доме было прохладно, а в эти последние дни лета чай прекрасно согревал. Девушка даже спрашивать не стала, не добавил ли Крейг в него бокальчик «Ножек Пенелопы». — Исправительные работы никто все равно не отменит. А выполняя ряд личных поручений Сметвика, я смогу немного укрепить свое шаткое положение, — Скабиор умолчал о том, что ему в целом даже интересно вспомнить, как изготавливаются обычные зелья, не запрещенные законом. — Да и кто возьмет в штат Консультанта по Аконитовому зелью, которого им навязал Отдел регулирования? Настал черед Гермионы пожать плечами: — Смотря, как «консультант по Аконитовому зелью» будет себя вести, — немного вредно усмехнулась она. — Пока консультант очень старается, но осталось еще два года одиннадцать месяцев и сколько там дней исправительных работ, — теперь уже тяжко вздохнул Скабиор. — Иногда я забываю, как это дохрена… — Мы справимся, Крейг, — Гермиона протянула руку и положила ее на ладонь егеря, легонько сжав. Она улыбнулась своему оборотню и нежно заглянула в глаза, с удивлением найдя в них замешательство. Скабиор только кивнул и уставился в тарелку. Она отпустила его ладонь, и какое-то время они ужинали молча. — Слушай, я тут подумал, — решился наконец-то Скабиор. Он не знал, как Гермиона отнесется к его предложению. Гермиона оторвалась от тарелки и посмотрела на него. Карие теплые глаза замерли на нем, и Скабиор с грустью заметил, что белки были красноватыми от долгой работы над бумагами. — Хочу пригласить Минки к нам. Там Гленна и Каллум, сама понимаешь. А я теперь вроде могу ее нанять, как эм… честный человек? — оборотень потер шею, ожидая ответа. Гермиона удивленно вскинула брови. Признаться, такого предложения она не ожидала. С одной стороны, она понимала, почему он хочет пригласить Минки к ним в дом, а с другой стороны — Сондра и четверо ее детей… — Поговори с Минки. Если она захочет покинуть Каллума, то договор можно разорвать. Но Сондра и девчонки… не уверена, — покачала головой Гермиона, в душе приятно пораженная праведным порывом Скабиора. — Вот и я не уверен. Но хотел бы видеть ее здесь. Она столько сделала для меня в детстве, — Крейг достал палочку и отправил пустые тарелки лететь в раковину. — Хорошо, я поговорю с ней. — Минки сама должна выбрать, Крейг. — Ну, надеюсь, она выберет меня, — нахально ухмыльнулся Скабиор, но под строгим взглядом Гермионы поправился. — Нас.* * *
Скабиор не стал надолго откладывать визит к Минки и вечером следующего дня после работы заявился в Баллатер. Сам. Драккл! В последнее время он делает много вещей, которые и в жизни не предполагал, что сделает снова. Крейг аппарировал на дорожку перед калиткой и какое-то время изучал свой старый дом, уговаривая себя зайти. В сгустившихся предосенних сумерках призывно горели теплые окна. От дома, который долго время внушал ему ужас и отвращение, сегодня почему-то веяло… умиротворением. Но это пока он не разинул свою пасть, конечно. Фыркнув про себя, Скаб позвонил в колокол, вделанный в каменную опору калитки и стал ждать Минки. Каллума не хотелось видеть. Гленну тоже. Вот с Сондрой он мог бы поговорить, но ему не повезло. Из дома вышел Каллум, собственной персоной. Медленно и важно спустился с крыльца. И Крейг не смог подавить ехидный смех, вырвавшийся против воли. Обычно гладко выбритую рожу брата украшала окладистая темная борода, доходящая почти до ключиц. Такую точно не отрастить за то время, что прошло с суда. Накладная? Наколдованная? Чем ближе Каллум подходил к калитке, тем недовольнее становилось выражение его лица. — Что тебе надо? — вместо приветствия бросил старший МакНейр, мрачно уставившись на мерзко ухмыляющегося брата. — В приличном мире о визитах принято предупреждать заранее. — Прости, что оторвал тебя от дел, — широко оскалился Скабиор, — я слышал, что «Бородорост» из тестикул йети надо втирать особенно тщательно. Каллум только мрачно зыркнул на него, машинально огладив густую бороду. Калитку он открывать не спешил. — Увидел со стороны твое лицо, решил, что с таким уродским подбородком ходить неблагопристойно, — нашелся все же с ответом Каллум, задрав нос повыше. Знал же, что не стоило выходить. Приличные люди в такое позднее время не шатаются где ни попадя. Крейг ехидно хмыкнул. — Прячешь семейное сходство с бывшим егерем, угодившим в Визенгамот? Подумать только, что скажут местные тролли, да? — Скабиор обвел руками пустое пространство. На ближайшие много километров не было никаких соседей. Только река да дальние горы. Поступок Каллума был до жути смешон, но Крейг прекрасно понимал мотивацию братца. Всегда он был… таким. — Говори, что надо, и — лучше — проваливай, — насупился Каллум, нащупав палочку в кармане сюртука. Он еще прекрасно помнил тот удар, который получил, когда егерь бросился защищать честь грязнокровки. — Ой, дядя Крейг! — раздался оглушительный визг откуда-то из дома. Скабиор вздрогнул. А Каллум прошептал что-то беззвучное, скорчив злобную рожу. — Дядя Крейг уже уходит, — отрезал Каллум. Но девчонки, одетые в легкие домашние платья, уже были рядом с калиткой и визжали наперебой: — Почему ты не проходишь к нам? — Почему? — Дядя Крейг, приходи почаще! — Дамы, я бы с радостью, но, боюсь, ваш отец не одобряет дядюшек-оборотней, — совершенно по-скотски улыбнулся Скабиор. Эффект вышел прекрасный! Девчонки открыли рты и ошарашенно переводили взгляд с дяди на красное лицо Каллума. Тот буквально вскипел и скрипел челюстью, испепеляя Крейга взглядом. — Вот это да, — благоговейно выдохнула старшая, Меридит, делая несмелый шаг вперед. Айлин и Мэгги завороженно наблюдали за ней. — Вы, правда, оборотень? С шерстью? — С шерстью, — довольно кивнул Скабиор, бросив косой взгляд на брата. Пусть на досуге сочинит им сказочку про злого, беспутного дядюшку-оборотня. Раз ему так не нравится видеть фамильный подбородок МакНейров. — Идите в дом, дети! — рявкнул Каллум. Девчонки обиженно надули губы, а Меридит и не подумала испугаться и убежать. — Что там у вас? — раздался из дома недовольный голос Сондры. Она тоже вышла на крыльцо, вытирая руки белым кухонным полотенцем. Опытным взглядом проскользила по целым и невредимым дочерям, дальше посмотрела на мужа и человека, потревожившего их в этот поздний час. — Крейг, привет! — просияла Сондра и быстро подлетела к ним, почуяв неладное. Опять разнимать их? — Почему ты не заходишь? Каллум! Каллум с нечитаемым выражением на лице открыл калитку, пропуская Крейга. Странно, что Минки не вышла первой. Это лишило бы его веселья, но не пришлось бы видеться с семейством. — Привет, Сондра, — помахал ей рукой Крейг. — Как жизнь? — Пойдемте в дом, сегодня вечером что-то холодно. А то простудитесь, девочки, быстро! — засуетилась Сондра, подгоняя дочерей. — Жизнь отлично. А вы там как? Как устроился в Мунго? Пойдем, расскажешь все! Так Скабиор неожиданно для себя оказался в гостиной, в которой не пил чай примерно тринадцать лет. Окруженный чужой семьей. Девчонки глазели на него с неприкрытым интересом. А Каллум — с ненавистью. Он вкратце описал им свои рабочие будние дни, но главной своей цели пока не достиг. Минки так и не пришла на чай. Девчонки носились по гостиной, едва не сшибая стулья, на которых сидели взрослые. Крейг легко улыбнулся, вспомнив, как он сам вечно путался у матери под ногами. — А где Минки? — спросил Скабиор, когда Сондра закончила рассказывать им про свои непростые дни, вечно болеющих детей и Дуга, который только на днях обзавелся парочкой зубов. — Она с Гленной, — как-то вдруг глухо ответила Сондра. — Ей стало хуже. При этих словах Каллум тяжело вздохнул, а Скабиор поднял взгляд на Сондру. — Насколько? — сразу некстати вспомнился их диалог со Сметвиком об Эйфорическом зелье. — Постоянно просыпается и бредит. Зачарованый сон уже не справляется. Мы не знаем, что и делать, Крейг. Минки единственная может ее успокоить какой-то эльфийской магией. — А в Мунго показывали? — В Мунго еще год назад обследовали легилименты. Сказали, что сознание порушено. А полгода назад дали несколько месяцев перед тем, как она… — Каллум не закончил фразу, уставился в сцепленные на столе ладони. Сондра положила руку мужу на плечо в успокаивающем жесте. Посмотрела прямо Крейгу в глаза, легко качая головой. — Могу я подняться к Минки? — Он должен с ней поговорить в любом случае. Заодно и на Гленну взглянет. Получив утвердительный кивок от Каллума, Крейг поднялся со стула, вышел из-за стола и направился к лестнице. Шел он быстро, пока внутренний голос вопил о том, чтобы он в это не лез. Не его дело. Пусть Каллум мудохается с мамочкой! Она сделала свой выбор тогда! И все же он шел до боли знакомым коридором в ее спальню. После лестницы налево. В доме практически ничего не поменялось за время его отсутствия: коридор был таким же темным, как раньше, в нем так же, как раньше, дремали в рамах портреты пращуров. — Крейг! Давненько тебя не видел! — дед Драммонд продрал глаза, пьяно икнул и отсалютовал ему бокалом скотча. Даже на посмертном портрете он не захотел расставаться со своим любимым делом и остался запечатленным в памяти веков рядом с огромной бочкой. — Ну-ка, малец, скажи, без чего виски — только жалкое британское пойло? — Без шотландской крови, — на автомате ответил Крейг, проходя мимо. Портрет деда все детство его доставал этой шуткой не первой свежести. — Да-а-а, раздери Мордред мой килт! Ты прав, сынок, — заливисто захохотал ему вслед донельзя довольный предок и почти сразу захрапел в своем кресле, привалившись головой к бочке. Скабиор поморщился. Вот уж по кому не соскучился ни капли. Драммонд был отличным знатоком скотча, но беспробудным пьяницей, даже смерть не разлучила его с бутылкой. Крейг смахнул упавшую на глаза бордовую прядь и остановился перед закрытой дверью в спальню матери. Подумал. Постучал. Дверь открылась. Минки уставилась на него в удивлении. — Крейг! — шепотом воскликнула она. — Проходи. Только тише. Она только уснула. Скабиор прошел в темную комнату. Только одна свеча горела у изголовья кровати, на которой под теплым одеялом, приняв позу младенца, лежала сухонькая женщина. Ее дыхание было ровным. Гленна. Мать. Он постоял, впитывая в себя гнетущую атмосферу обреченности, царившую в комнате, посмотрел-посмотрел и обратился к эльфке: — Может, выйдем? Я к тебе пришел, поговорить. Минки понятливо кивнула. Они вышли в коридор, в котором все еще раздавался храп Драммонда. Минки поманила его пройти за ней в его старую комнату. Которая теперь, конечно, была обителью трех девчонок. Розовые единороги на стенах, сердечки на кроватях вполне подтвердили его подозрения. А раньше он тут жил… Перед глазами вспыхивали не нужные никому воспоминания. Последние дни перед школой, когда он сидел на кровати под теплым клетчатым пледом и изучал купленные учебники. Как сидел на окне, слушая мерный звук дождя, и в который раз читал свою любимую книгу о «Роб Рое» Вальтера Скотта. Как с отцом первый раз попробовал настоящий скотч в свои неполные тринадцать лет… Да нахер же! Сейчас Скабиор готов был поспорить, что его вещи Гленна велела оттащить на задний двор и самолично сожгла в Адском пламени. Крейг осмотрелся, поежился от странного ощущения и решил-таки начать разговор. Минки замерла, глядя на него снизу вверх, для этого ей приходилось сильно задирать голову. Это раньше она могла нависать над непослушным ребенком, но мальчик вырос. Крейг запоздало это понял и присел перед ней, чтобы говорить на равных. — Минки, я хочу тебе предложить заключить трудовой договор, со мной, — почему-то жутко волнуясь, выдавил Скабиор, воспользовавшись формулировкой, которую ему подсказала Гермиона. Глаза эльфки увеличились. — Ну, я бы хотел, чтобы ты была с нами. Дома. — О, мой Крейг, — жалобно протянула она, начав комкать в руках передник платья. Здесь было светло, и Скабиор обратил внимание, что одета Минки больше не в черную робу, а в зеленое платье. Эльфка, глядя прямо ему в глаза, горестно скривилась. — Минки, — всхлипнула она, едва сдерживаясь от рвущегося рыдания, — не может. Не может бросить девочек и хозяйку Сондру. И хозяйку Гленну. — Подумай, — попросил Крейг, вдруг порывисто ее обняв. Мерлин, она пахла домом. Тем домом, что когда-то у него был. Эльфка с готовностью ответила на объятие, все-таки захныкала, перебирая пальцами до боли знакомые жесткие, упрямые волосы, ставшие неприлично длинными. Ее мальчик был жив. — Минки нужна здесь. Минки не может, — оторвавшись от него, старая эльфка еще раз внимательно вгляделась в лицо своего воспитанника. Провела рукой по щеке. — Крейг справится без Минки. Такой взрослый… — Подумай, — промолвил оборотень, отпуская эльфку из рук. — Я… мы с Гермионой будем очень рады. Эльфка медленно и печально покачала головой. — Минки не бросит Сондру. — Я понял, — Скабиор попытался ободряюще улыбнуться. — Но хоть приходить будешь? — У Минки приказ, — беспомощно выдавила Минки. — Значит, я буду приходить. Мы с Гермионой живем вместе в доме Пия. Нам нужен тот, кому мы можем верить, понимаешь? — Минки поможет Крейгу и милой Гермионе, — улыбнулась сквозь застывшие слезы эльфка. — Минки найдет надежного эльфа. — Спасибо, Минки, — Скаб еще раз быстро обнял ее. Захотелось свалить поскорее, глубоко внутри он был расстроен тем, что не смог добиться желаемого. — Как Гленна? — Хозяйка Гленна страдает, — только и ответила Минки, опустив глаза в пол. — Минки делает, что может. — Заклинания больше не работают? Минки покачала головой. — Я попробую помочь, — вздохнул Крейг. — Есть одно зелье, оно может дать… умиротворение. Поговорю с Каллумом, — он поднялся на ноги, чтобы уходить. Распрямил спину, тут же стрельнувшую болью. — Минки и не могла мечтать снова увидеть маленького хозяина, — счастливо проговорила эльфка, глядя на него слезящимися глазами. Она столько лет грезила о том, что когда-нибудь они воссоединятся. И вот ее Крейг ожил, вернулся. Но он уже слишком взрослый. А она слишком нужна Меридит, Мэгги, Айлин и Дугу, чтобы их бросить ради своей мечты. Скабиор смущенно улыбнулся, потому что «маленьким хозяином» его не звали лет двадцать пять. А слова Минки на секунду вернули его в прошлое, которое он отчаянно старался забыть. Но теперь, видимо, должен был признать. Спускаясь вниз, Скабиор был уверен, что Каллум согласится подарить матери успокоение с помощью его Эйфорического зелья. Но Каллум наотрез отказался.