Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

      В спальне Гермиона пыталась снять пышную юбку торжественного платья, чтобы остаться в одном коротком платье-футляре. Она узнала о таком полезном функционале, только примерив платье дома. А, может, тогда в салоне ей говорили, но она так была занята разрушением собственной жизни, что не обратила внимания. В любом случае, ей следовало пойти с кем-то из дам, чтобы они могли ей отпустить шнуровку и снять кринолин.       Она пыталась достать руками, но никак не получилось. Грейнджер запыхалась и уже начала злиться, подумывая о том, чтобы послать Патронуса к Джинни. Но ее отвлек звук открывающейся двери. Она стояла к ней спиной и поспешно развернулась, чтобы посмотреть на входящего.       Им оказался, конечно, Крейг.        Её муж.       Он закрыл дверь за собой и, опершись на нее спиной, остановился, слегка запрокинув голову. Смотрел на девушку прямым взглядом, который с каждой секундой разгорался все сильнее до хорошо знакомого ей огня. В котором, впрочем, был некий новый оттенок.       Гермиона сама замерла, прекратив попытки достать до шнуровки внизу спины, на самом копчике. Тяжело дышала и смотрела на него. Мерлин, кто бы мог подумать, но килт и вообще весь костюм смотрелся на Крейге просто потрясающе. Ему шел черный пиджак, и бордовый платок, и килт…       — Прекрасно выглядишь, жена, — тихо и хрипло прошептал Скабиор, не переставая пожирать девушку глазами. От затаенной в его голосе страсти Гермиону бросило в жар.       — Ты тоже прекрасно выглядишь, — она подошла поближе, смотря на него снизу вверх, прямо в льдистые глаза, коснулась пуговиц пиджака — верхней, средней, а потом замерла пальцами на самой нижней, на уровне живота. И добавила, пробуя и смакуя новое для себя слово на вкус. — Муж.       Скабиор прикрыл глаза, тоже наслаждаясь своим первым обращением. И резко открыл, когда почувствовал, что рука Гермионы двинулась ниже, прошлась по споррану и мягко коснулась шерстяной ткани килта.       — Чудесный костюм, — улыбнулась она, игриво заглядывая ему в глаза. — У меня всегда был чисто академический интерес: правда ли, что шотландцы ничего не носят под килтом.       — Проверь, — вскинул брови с вызовом Скабиор, чуть выпятив подбородок.       Гермиона вновь обольстительно и достаточно дьявольски улыбнулась (у кого только научилась?) и провела руку ниже, там где ткань шла внахлест. Клетчатая шерсть чуть покалывала подушечки пальцев. А потом она закончилась. И началась хорошо знакомая, горячая-горячая кожа бедра. Гермиона облизнула губы и затаила дыхание. Ей и правда было жутко любопытно. Немного вверх. Пальцы скользили по его горячей, жесткой коже и жестким волоскам.       — Правда, — шумно выдохнула девушка, наконец-то сжав пальцы вокруг его члена. Тоже крепкого, но гораздо более нежного, чем вся остальная кожа. Он так манил ее, что пришлось встать на колени, безбожно сминая длинную юбку платья. К дракклу! Она все равно собиралась снять ее. Позже. Гермиона попыталась откинуть клетчатую ткань в сторону, чтобы было удобнее подобраться, но мешала кожаная сумочка. Гермиона решила не бороться с ремешками, которых на всем его костюме было довольно много, и просто поднырнула под клетчатую ткань.       — Запатентуешь свое открытие? — подразнил ее сверху Скабиор, впрочем, его голос немного срывался из-за быстрых и настойчивых движений ладони по члену. Он намекал на недавний патент, полученный Отделом регулирования волшебных популяций и контроля за ними за удавшуюся «пушистую» реформу.       Вместо ответа немного пьяненькая и очень счастливая Гермиона показала ему язык, а затем использовала его по назначению, отбивая у Скабиора всю охоту болтать. За минувшие годы Гермиона сильно изменилась, многому научилась и знала, как, что и где надо потрогать, чтобы доставить любовнику настоящее удовольствие. В знаниях была сила, и она ею успешно пользовалась, глубоко насаживая рот на его член.       Она услышала, как Крейг сдавленно зашипел. Что-то стукнуло. И Гермиона поняла, что он ударился затылком о дверь. Но Скабиор должен был понимать, что пощады не будет! Она еще усерднее заработала языком, с давлением проходясь по нижней части члена, рукой одновременно лаская часть, которая не попала в ее рот. Второй рукой держалась за колено любовника, чтобы не упасть.       Крейг растворился в огненных ощущениях, волнами наступающих от бедер до самой макушки. Он только несколько минут спустя додумался, что надо бы снять спорран, чтобы облегчить Гермионе доступ. Отстегнул кожаный ремешок на животе и отбросил кожаную сумку куда-то в сторону кровати, дав себе зарок не забыть ее потом, когда они закончат.       Гермиона почувствовала, что сумка ей больше не мешает, и усилила атаку, совсем бесстыдно откинув ткань в сторону. До этого она была точно в коконе из шерстяной ткани, подогреваемой жаром происходящего и теплом тела оборотня. Дышать носом было тяжело, а рот был занят стратегически важным делом.       Она глянула вверх и встретила взгляд любимых глаз, чуть прищуренных, посмотрела на прикушенные губы. На бордовую прядь, вновь выбившуюся из-за уха. На грудь под пиджаком, ходящую ходуном из-за глубокого дыхания, которое помогало Скабиору продержаться подольше. Одна его рука бережно легла на ее голову, чуть выше пучка, чтобы не испортить сложную прическу. А вторая придерживала полу килта, чтобы она не закрывала доступ. Если бы Гермиона знала, что к шотландскому жениху прилагается такой возбуждающий костюмчик, то согласилась бы выйти за него сразу же, как получила чертов лакенбут!        Ее и саму начало хорошенько потряхивать от удовольствия, хотя она даже не дотронулась до себя, да и вряд ли бы смогла из-за драккловой юбки.       Опытным путем они оба открыли в Гермионе потрясающую способность по-настоящему кайфовать от минета. Ей нравилось, как Крейг стонал, ей нравилось, как он пытался надавить ей на голову, чтобы самому задавать ритм, нравилось, что она слушалась его в этот момент. Нравилось чувствовать его так близко. Его силу и абсолютную слабость. Гермиона причмокнула губами, резко выпустив член, чтобы дать губам немного передохнуть. Она глубоко выдохнула и вновь уставилась вверх. Ей нравилось смотреть в его глаза. И видеть там отражение своей похоти, своего желания и своей любви.       Глаза оборотня горели. На лбу выступил пот, красная прядь прилипла к щеке. Губы налились кровью. И он весь ей, конечно, охренительно нравился. И на вкус тоже. Девушка в белом платье с чмоком вновь втянула в себя член егеря на полную глубину. Не отводила взгляда. Выпустила резко. Скабиор ударился затылком о дверь. Гермиона вновь улыбнулась. Вновь втянула. Вновь отпустила. Вновь ударился. Огненный спазм, каждый раз пробегавший по его спине от смены давления, не оставлял никаких других вариантов. Скабиор в запале наступающего оргазма не сразу понял, что она над ним просто издевается! Пришлось немного нагнуться, чтобы усилить хватку на ее затылке, как раз в тот момент, когда Гермиона полностью вобрала его в рот. Девушка закашлялась, но не смогла отпрянуть из-за руки, которая жестко фиксировала ее затылок.       Они замерли в нелепой позе и встретились взглядами. Гермиона просто прекрасно смотрелась с его членом во рту, однако глаза ее начали потихоньку туманиться, а это было верным сигналом к тому, что ей тоже уже невмоготу. После секундных раздумий Скабиор выбрал между первым брачным минетом и первым брачным сексом последнее. Он же джентльмен, в конце концов. Отпустил ее затылок и выпрямился. Гермиона тут же отпрянула и начала откашливаться, давясь слюной.       Крейг тем временем отдышался, мозг вернулся к работе. Он вспомнил, что у них вообще-то свадьба, что их вообще-то ждут гости. Но… Гермиона, сидящая на полу, в смятом в беспорядке белом платье, полностью поглотила его нечистые помыслы, отметая всю мирскую суету. Своими жадными губами. Горящими глазами. Бьющимся в предвкушении пульсом на шейке. Он подал ей руку, помогая встать. Гермиона посмотрела на него снизу вверх и приняла горячую ладонь, опершись на нее. Пьяненькой — и в юбке с кринолином, который, похоже повредился, зацепился с тканью, и тянул ее вниз, встать — оказалось непосильной задачей. Она пару раз попыталась, а потом почувствовала, что ее поднимают с пола. Крейг решил просто перенести ее на постель, а там уже разобраться с юбкой.       — Эванеско, — нетерпеливо произнес Крейг заклинание, чтобы освободить девушку от сломанного кринолина. С ним она даже лежать на спине нормально не могла. А вот без него юбка просто оказалась тяжелыми слоями ткани, которые Скабиор с легкостью откинул, открывая себе вид на стройные ножки Гермионы.       Она поняла его без слов и придержала ткань руками, закатав в колбаску, насколько это было возможно. Закатала, села и обнаружила скрытое до этого пышной тканью удивленное лицо мужа. Он непонимающе завис над ее бедрами и разглядывал еще один элемент ее свадебного наряда. Надетая на правую ляжку красно-бордовая кружевная подвязка прекрасно контрастировала с белой кожей бедра. Но идеально сливалась по цвету с его прядью, такой же красно-бордовой, такой же ужасно вызывающей.       — Под меня подбирала? — усмехнулся Крейг, бросив на Гермиону красноречивый взгляд. Девушка и сама в этот момент поняла, насколько удачно попала. Хоть платье тогда они покупали для свадьбы с Роном, продавец-маггл показал неординарную способность к прорицанию и подарил ей именно такую пошлую подвязку. Что? Подвязочное прорицание? Гермиона тряхнула гудящей головой, кровь отлила от мозга, и он нес чушь.       — Ты должен снять ее, — запоздало ответила она Скабиору. — Такова традиция магглов, на счастье снимать повязку в первую брачную ночь.       — Вот как, — Скабиор еще несколько секунд изучал подвязку, украшенную ленточками и блестками. Он огладил пальцами кожу бедра, пробуя ее нежность. Поддел пальцем резинку подвязки и отпустил. Гермиона вздрогнула, вся замерев от его искушающих прикосновений. А потом Крейг наклонился над повязкой, щекоча своей прядью и носом ее бедра, немного прикусил кожу под подвязкой, несильно, чтобы всего лишь задеть резинку зубами. И, зажав во рту, стал медленно тянуть ее вниз, не переставая похотливо пялиться на девушку.       Гермиону вновь бросило в жар. Чертов оборотень творил такое! За минувшие годы он не уставал поражать ее животным эротизмом своих действий. Если бы она безбожно не потекла раньше, то сейчас точно бы исправила досадное упущение. Скабиор дотянул подвязку до ее белой туфельки, снял и откинул в сторону. Впрочем, туфли он решил оставить.       — Я правильно сделал? — уточнил у нее Скабиор, вновь возвращаясь назад к ее бедрам, между раздвинутых ног. Со смешком он глянул на ее волшебную палочку, примотанную к голени ленточкой, тут же ее развязал и отложил палочку в сторону, дотянувшись до тумбочки.       — Да, — простонала Гермиона, которую остро накрыло ожиданием скорого единения. Она так хотела его! В килте, непременно в килте.       Скабиор пошире раздвинул ей ноги коленями, а потом увидел белые кружевные трусики.       — Очень мило, — не мог не прокомментировать свою находку Крейг. Все-таки вся эта свадебная белая мишура казалась очень странной, но достаточно умилительной. Он пару секунд потратил на размышления, что с ними делать, но увидел, что кружево и так мокрое. А потому просто снял их тоже, проделав такой же путь, как с подвязкой, только на этот раз руками, попеременно освобождая обе ножки в белых туфлях. Ножки Пенелопы смотрелись в них безумно сексуально. И безумно зовуще. Крейг лег между ее ног, нависнув над Гермионой, которая откинулась на спину и глубоко дышала, все еще придерживая юбку на уровне талии. Крейг поставил локти по бокам от головы любимой. Что ж, миссионерская позиция как нельзя лучше подходила случаю.       И еще ему показалось, что они как-то мало целовались сегодня. Непорядок. Он накрыл ее губы своими и глубоко поцеловал. Все еще мокрый стараниями Гермионы член без труда нашел верный путь даже без предварительной подготовки. Проникновение было слегка тугим. Но поглощенная поцелуем Гермиона расслабила мышцы и сильнее развела ноги, наслаждаясь медленным скольжением плоти внутри, которая растягивала стенки. Постепенно заполняя ее одуряюще нежно.       — Крейг, — застонала она, едва он разорвал поцелуй. — Ты… чары…       Это было верно. Никто из них не озаботился чарами Неслышимости.       — Ты ушла. Я ушел. Интересно, зачем, да? Все взрослые люди, моя милая жена, — он сильнее ударил бедрами. Гермиона ахнула.        — И они сами желали нам счастья. Разве это не оно? — Скабиор выдохнул ей в шею, пропадая полностью в зовущей томной глубине.       В ответ она опять застонала, соглашаясь с ним. А Скабиор решил, что плохо старается, раз его женщина думает о каких-то там чарах, и значительно ускорился. Головой его, значит, била о дверь? Ну-ну. Скабиор посмотрел на спинку кровати, которая пока находилась в нескольких дюймах от пучка малышки. Кстати, в отличие от платья, пучок вряд ли переживет их первый брачный секс, очень жаль.       Гермиона вцепилась руками в его плечи, в пиджак и стала активно подмахивать бедрами. Скабиор даже платок не снял, всерьез понимая, что его костюмчик заводил невесту самым постыдным образом. А то, как сильно она любит ролевые игры, он понял, когда они действительно трахались в лесу в школьной форме, наверстывая упущенные годы.       Стало быть, раздеваться он не стал, хоть и очень хотелось. Мокрая рубашка прилипла к животу. По спине текло. И пекло как в аду! Или в раю? Гермиона затуманенным взором посмотрела на потное лицо новоиспеченного мужа, пожалела его и дрожащими руками расстегнула пуговицы-бочки на пиджаке. Скабиор остановил движение и, передернув плечами и сняв пиджак, откинул его куда-то в сторону.       — Сними рубашку, — попросила его Гермиона и сама стала помогать с множеством пуговиц. Но Крейгу было так жарко, что он просто оторвал несколько пуговиц в потребности быстрее охладиться. Рубашка отправилась в полет вслед за пиджаком. Скабиор с голым торсом, в одном килте, распахнутом в интересном месте, вопросительно посмотрел на девушку, все еще оставаясь внутри.       — You can leave your kilt on, — вдруг пропела Гермиона и пьяно захихикала, маслянистым взором оглядывая вожделенное тело любовника. Ей вдруг в голову пришла маггловская песня, которую она частенько слышала у родителей дома. Она провела руками по мокрой горячей коже. Внутри все сладко сжалось, затягивая его глубже.       Скабиор нахмурился. Он отсылки не распознал, но понял, что килт придется оставить. Ладно, его пращуры-горцы наверняка даже во время секса не снимали «Большой плед».       Почувствовав себя получше с голой кожей, которую обдувал невидимый ветерок, он перевел дух. Чертово платье значительно урезало ассортимент поз, но они справятся и так. Скабиор закинул ножки в белых туфлях себе на локти, сразу взяв быстрый ритм, стараясь быстро, но нежно вбивать женушку в кровать. Моя, моя, моя. С каждым его новым, сильным движением она перемещалась все ближе к деревянной спинке. Пучок угрожающе накренился на макушке.        Скабиор видел, насколько свадебная прическа близка к краху, но ничего не мог с собой поделать. Ее ножки на его плечах. Его вкус на ее губах. Крышу сорвало нахер! Пусть брачная ночь наступила чутка раньше, но он должен постараться, чтобы Гермиона запомнила этот момент. Судя по протяжным стонам, Гермиона активно находилась в процессе тактильного запоминания. Она подмахивала бедрами навстречу. Хотела коснуться своей груди, но платье спереди не оставило никаких шансов. Девушка умоляюще протянула руки к нависшему над ней мужчине, безумно и бездумно нуждаясь в нем.       — Крейг!        В ответ он быстро нагнулся и, прижавшись к ней губами, сделал несколько очень глубоких выпадов бедрами. Он чувствовал, что Гермиона близко. Чувствовал пьянящий, ни на что не похожий запах горячей ванили, который дурманил его сознание, заставляя тело вжиматься в нее глубже. Вдохнуть, вдохнуть и никогда не выдыхать! Ее кожа, ее губы, ее волосы. Скабиор потерял себя, предельно ускорившись. Гермиона жалко застонала, переживая целую очередь глубоких и быстрых толчков. А потом. Он внезапно оторвался от ее губ, и вновь распрямив спину, навис над ней, совсем замерев. Нет! Гермиона помутневшими глазами нашла его глаза и…       Сверху картина открылась завораживающая: красная-красная невеста в белом-белом платье, которое точно пеной укрывало ее тело. Пучок почил в неравном бою со спинкой кровати. Каштановые волны разметались по подушке. Даже венок из чертополохов сполз куда-то в сторону. А сам факт, что под ним лежит миссис МакНейр, его жена, настоящая, законная жена, заставил Скабиора погнать вперед. Моя, моя, моя. Нехитрые мысли крутились в его голове, пока он бешено двигался, желая наконец-то кончить вместе.       — Я люблю тебя, муж, — взвыла Гермиона, почувствовав, как на нее снисходит блаженная дрожь. Ее ноги почти свело болезненной судорогой из-за быстрого сокращения мышц, точно в тиски зажавших его член.       — Я люблю тебя, жена, — в тон ей ответил Крейг и быстро нагнулся ниже, чтобы поцеловать ее в последний раз в этом раунде. Он почувствовал, что Гермиона уже кончила, и в два движения догнался сам, быстро и глубоко проникая в нежный черный бархат внутри любимой. Скабиор лег рядом с Гермионой и растянулся на кровати, сминая и так пострадавшую юбку. Они тяжело дышали, переводя дыхание. И оба прекрасно понимали, что им придется вернуться вниз, к гостям, но оттягивали этот момент, наслаждаясь сладостной истомой, сковавшей тела.

***

      А когда они все-таки вернулись, то гости, и в особенности Джинни и миссис Грейнджер, красноречиво посмотрели на отсутствие пучка у Гермионы. Репаро справилось с оторванными пуговицами на рубашке Крейга, но прическа этому заклинанию не поддалась. А потому Гермиона просто применила разглаживающие кудри чары и распустила волосы, оставив на макушке немного пожухший венок из чертополоха. Совместными усилиями они отстегнули чертову юбку, и теперь Гермиона красовалась в коротком платье до колен. Она вновь нанесла помаду и подправила макияж, светилась изнутри и никак не могла отпустить руку Крейга. Тоже изрядно помятого.       Но, как оказалось, их отсутствие мало кто заметил, потому что вечеринка шла своим чередом. МакЛауды уже вовсю танцевали. Дугальд играл на волынке, Грэг отбивал ритм ладонями на чем-то типа кожаного барабана. Торберн подыгрывал на гитаре. А Сондра пела. Внезапно ее голос оказался очень красивым, гулким, сочным и сильным. Он рвался из ее груди беспрестанным потоком, который сливался с живой музыкой и воспарял в закатное небо, налитое красными и золотыми отсветами. Гермиона прислушалась к словам.       O flower of Scotland       When will we see your like again       That fought and died for       Your wee bit hill and glen       And stood against him       Proud Edward's army       And sent him homeward       Tae think again       Красивая мелодия обретала все новые тона и краски. Гермиона завороженно слушала. А меж тем к Сондре стали присоединяться новые голоса. Запели ее братья, запели их жены, даже дети подхватили куплет, ладонями и ногами отбивая ритм. Пробрало до костей. Песня шотландцев впивалась в ее кожу волной ледяных иголочек. Красота момента затопила сознание. Она нашла себя тоже покачивающейся в такт необычной музыке. И искоса глянула на Крейга, который стоял рядом с ней и со странным выражением лица наблюдал за поющими. Гермиона слегка сжала его руку. Он отстраненно кивнул, весь погруженный в музыку.       Those days are past now,       And in the past       they must remain,       Сондра вступила одна в новый куплет, но потом ее также подхватил десяток голосов, которые все слились в один сплошной поток, громкий и чувственный. Гермиона вздрогнула, когда услышала, как рядом запел Крейг. Она никогда не слышала, как он поет, и была удивлена. Его голос оказался приятным, но с изрядной долей хрипотцы, которая, впрочем, придавала пению больше выразительности.       But we can still rise now       And be the nation again       That stood against him       Proud Edward's army       And sent him homeward       Tae think again!       Когда последний куплет закончился, то в закатное, налитое яркими малиновыми и алыми тонами небо устремился победный клич волынки, выводящий эту берущую за душу мелодию.       Горцы похлопали в ладоши. А потом подняли бокалы, наполненные скотчем, и громко чокнулись. Гермиона, словно отойдя от гипноза, покрутила головой в поисках родителей, которые, как оказалось, тоже стояли рядом с ними и завороженно слушали выступление. Недалеко замерли Гарри и Джинни. Наступившую тишину прервало громкое сморкание Минки в платок.       — А, вот вы где, — Сондра подошла к молодоженам с полным бокалом и хитро подмигнула Гермионе, увидев, что та успела переодеться и сменить прическу, так сказать. — Мы вас заждались.       — Ты прекрасно поешь, — Гермиона перевела тему, чтобы предательски не покраснеть. Она не то чтобы планировала заниматься сексом с мужем прямо во время свадебного пира. Но это ж Скабиор!       — Спасибо, — шутливо склонила голову Сондра. — Вы задолжали нам танец.       — О, да. Мы, — Гермиона округлила глаза, глядя на Скабиора. Тот обреченно кивнул. Ему даже петь нравилось больше, чем танцевать.       — А давайте к нам присоединятся все желающие? — всё ж попытался сгладить ситуацию Крейг.       Сондра глянула на них с лукавой улыбкой и пожала плечами.       — Дорогой муж, — позвала она Каллума, который говорил с одним из ее братьев. — Не мог бы ты позвать свою жену на танец?       — Конечно, мог бы, дорогая, — Каллум с готовностью мигом оказался рядом и предложил даме локоть. Зря, что ли, учился бальным танцам у матушки. Скабиор поморщился, его максимум, наверное, лежал где-то в области траурного притаптывания левой ногой.       — Мы с вами, — тут же подошли родители Гермионы. — Кстати, взяли аудио-центр на батарейках. Отец предусмотрительно взял с собой несколько CD-дисков с подходящей музыкой.       Из присутствующих о музыкальных центрах знали разве что Гермиона, ее родители и Гарри, ну и Скабиор видел в Амстердаме магазины с маггловской музыкой. Его в этом плане очень увлекли пластинки.       Под удивленными взглядами горцев мистер Грейнджер установил на полянке перед шатром небольшой музыкальный центр, с мощными колонками, тут же включил его. Заиграла медленная музыка, с явным участием струнных инструментов. Гермиона тяжело вздохнула, узнавая мелодию. Она была весьма популярной несколько лет назад.       Пришлось взять оборотня за руку и смело повести танцевать. Гриффиндорка она или нет, м? Скабиор очень неохотно пошел следом.       Они встали посреди полянки, чувствуя себя последними идиотами. Обнялись и, плавно покачиваясь, принялись топтаться на месте. Лучше бы еще потрахались, честное слово. Но через некоторое время, видимо, вдоволь насладившись моментом их позора, к ним присоединились и другие пары: Грейнджеры, Джинни и Гарри, Сондра и Каллум, несколько пар МакЛаудов.       Дугальд, Грэг и Торнберн ушли в шатер восполнять дефицит скотча в крови, образовавшийся, пока они играли народные песни.       In joy and sorrow       my home's in your arms       In world so hollow       It is breakng my heart       Уже совсем стемнело, солнце исчезло за горами. Полянка погрузилась в густые сизые сумерки. И кто-то додумался наколдовать цветные волшебные шары, которые зависли над полянкой. Разноцветные отблески упали на лица, подсвечивая их. Сондра запустила в ночную тьму светящихся золотистыми искорками кельпи, она часто развлекала детей этим заклинанием. Воздух наполнился магией. Грейнджеры удивленно задирали головы вверх, наблюдая за скачущими лошадками, не прекращая, однако, танцевать.       Скабиор успокоился. Во-первых, МакЛауды двигались так же хреново, как он сам. Во-вторых, они почти отработали необходимый минимум и скоро могли свалить в шатер пропустить бокальчик-другой. Пока он потел в своем костюме, доставляя удовольствие супруге, скотч изрядно подвыветрился. А в-третьих, он не хотел признавать, но в этих танцах было чё-то такое, в звучавшей музыке… Он нежно обнимал Гермиону за талию, другой рукой сжимал ее прохладную ладонь (это он у Каллума подглядел). Смотрел прямо в ее счастливые глаза. И пропадал в них снова, и снова. Магию момента подогревала звучащая песня: «In joy and sorrow my home's in your arms». Вполуха он слушал текст и не мог отвести взгляда от темных и влажных глаз Гермионы. В радости и печали они всегда были вместе. И всегда будут.       А потом все смолкло, ему даже стало на несколько минут жаль, что мелодия внезапно закончилась.       Но потом они быстренько со всеми раскланялись и сбежали в шатер, чтобы хоть немного восстановить силы. На столе еще оставались какие-то закуски. Скабиор налил и себе, и Гермионе «Ножек». Они чокнулись молча, празднуя свою победу над танцами, и принялись уплетать мясной пудинг, не произнося ни слова. И все бы ничего, но…       Раздались роковые ноты. Ночную тьму разрезало танго. «Por una Cabeza». Гермиона моментально узнала, но не успела аппарировать их! Тут же в шатер заявилась миссис Грейнджер, яростно сверкая глазами.       — Дети. Я обещала вас научить, — безапелляционным тоном заявила она. Скабиор тяжело проглотил застрявший в горле кусок пудинга, неверяще глазея на тещу.       — Мама, пожалуйста, мы очень устали. Давай потом, — попыталась отмазаться Гермиона, но, конечно, ничего у нее не вышло.       — Один танец! Пошли! — скомандовала Джин. — Ты с отцом, я с Крейгом.       Посылать тещу в день свадьбы вроде бы было невежливо? Скабиор всерьез призадумался, но его хорошее отношение к миссис Грейнджер перевесило. Твою дракклову мать! Поразвесил уши и забыл нахера нужны семьи — для унижения, для чего ж еще?! Он махнул залпом свой бокал со скотчем.       — Я готов, — равнодушно пожал плечами Крейг, поднимаясь со стула. Танго? Щас он им покажет охуенное танго.       — Гермиона, пошли, — настояла миссис Грейнджер, строго глядя на дочь. Гермиона вздохнула и тоже направилась к полянке, бросив тоскливый взгляд на недоеденный пудинг.       На полянке остались только самые стойкие любители танца. Гермиона обреченно подошла к отцу. Она уже плохо помнила движения, хотя в детстве мама часто заставляла ее танцевать. Отец понимающе глянул на дочь и бережно принял ее ладонь, легонько поддерживая за талию.       Скабиор поглядел на жест тестя и охренел в этот момент еще разок, потому что понял, что ему придется так же держать миссис Грейнджер. Которая уже требовательно глядела на него, стоя всего в одном локте. Драккл! Он поддержал зрительный контакт и не особо решительно положил одну руку ей на талию, а вторую предложил даме. Повинуясь ревущей музыке, миссис Грейнджер порывисто взяла его руку в свою и вдруг быстро повела их пару вперед. Скабиор понял, что она показывает ему движения, чтобы сам мог их повторить в следующем круге.       — Запоминай, — шепнула ему на ухо Джин. Она двигалась резко и в то же время весьма грациозно. И быстро, драккл раздери! Скабиору пришлось поспевать за дамой, ему-то, оборотню!        Миссис Грейнджер уверенно вела их пару, выделывала па ногами в туфельках на каблуке, которые мелькали из-под длинной юбки сиреневого платья. Крейг не был ценителем, однако изумился ее грации. Музыка звучала громко. Требовательно. Она гнала их вперед.        А еще. Ему пришлось смотреть на тещу прямо с очень близкого расстояния. И он вдруг понял, в кого Гермиона такая красивая. В кого у нее такие же сияющие карие глаза. Такие же темные волосы. И несгибаемая воля.        Когда он осознал, что подзалип на женщину в своих руках, и это не совсем нормально, то поспешно отвел взгляд. И увидел, как Гермиона танцует с отцом. Драккл! Их пара двигалась просто прекрасно! Мистер Грейнджер деликатно вел Гермиону, она мягко следовала за ним, тоже глядя отцу в глаза, нежно улыбалась, кружилась и… не смотрела на жениха!       Жених тут же заревновал! Ну ничего, она будет смотреть на него! Скабиор чуть нахмурился, усиленно запоминая движения мистера Грейнджера. Шаг влево, шаг вправо, поворот. Прислушался к звучащим нотам, вникая в рисунок музыки, которая только ускорялась…       И тут почувствовал, как они на несколько секунд остановились. Посмотрели друг другу в глаза. Джин строго, а Скабиор растерянно. Но он тут же сориентировался, понял, что отныне вести придется ему. И… повел.       Сначала он путался и выполнял не совсем те движения. Однако миссис Грейнджер мягко ему помогала, исправляя. Скабиор запоминал. И даже начал ловить некий кураж. Тело будто само вливалось в бурный поток музыки, подчинялось ей, увлекалось ей.       Их пара двигалась порывисто и быстро. Миссис Грейнджер сияла в его руках, ее глаза лихорадочно блестели, а подбородок был гордо приподнят. Она кружилась с невообразимой грацией и достоинством. И глядела с вызовом. Что ж, Скабиор его принял.       Он на мгновение отвел глаза и с наслаждением увидел, что Гермиона смотрит на него. Так-то! О, еще как смотрит. На лице милашки застыло глубокое удивление. Крейг подмигнул ей и вновь уставился на партнершу по танцу. Джин иронично приподняла брови и тоже посмотрела на дочь, послав той долгий счастливый взгляд. А после на мужа. Они едва различимо кивнули друг другу.       И тут же грянуло танго! Разошедшееся до быстрой, жаркой амплитуды, оно звало ускориться и кружиться, подчиняясь его силе. Скабиор еле удержал Джин в руках! Она вся перетекала, словно змея, пока делала поворот вокруг своей оси, опираясь лишь на его руку. Такого мастерства Скаб никогда не видел. Да он и в целом никогда не интересовался танцами, но танго в исполнении миссис Грейнджер выглядело просто завораживающе.       Джин закончила вращение и застыла с высоко поднятым подбородком, прямо глядя ему в глаза. А потом вдруг музыка потащила их вперед, бурным и ярким потоком. И он повел ее быстро и уверенно. Лишь бы килт не распахнулся! Он вроде выбрал достаточно тяжелый килтпин, но все возможно. С такой-то скоростью! Они неслись вперед, подчинясь рокочущему темпу музыки…       Вдруг Джин с силой оттолкнула Скабиора, легко упархивая из его рук. Скабиор охренел от внезапности ее действий. Джин сделала очень быстрый поворот вокруг своей оси, кинула на брошенного партнера резкий взгляд и… направилась к мистеру Грейнджеру!       Гермиона тоже оказалась отпущенной отцом. Она раскусила хитрый план матери заставить их вдвоем танцевать танго слишком поздно! Вот ведь мама! Крейг понял, что теперь нужно танцевать с Гермионой, и, подлетев к ней, с радостью опустил руку на талию жены, схватил ее и повел вперед. Гермиона в танце оказалась совсем другой, мягко последовала за ним, опираясь на их сплетенные руки. А ее глаза… горели любовью. Скабиор крепче сжал руку на ее талии, притягивая девушку к себе ближе.       Крейг начал догонять настоящий смысл танго. Драккл, почти как секс! Они двигались быстро и порывисто и не могли оторвать взгляда друг от друга. Воздух наполнился жаром их тел. Близостью дыхания. И, увлекаемые бесчинствующей музыкой, они неслись вперед. Гермиона кружилась в его руках. Ее щеки горели лихорадочным румянцем от быстрых движений. Губы под алой помадой звали прикоснуться к ним.       Ну и почему бы и нет. Улучив подходящий момент, он склонил голову вниз и впился в ее губы, сминая их требовательным поцелуем. Драккл! На хер надо было тоже килтпин повесить. Слава Мерлину, хоть не забыл спорран обратно надеть. Тело привычным способом реагировало на близость малышки. Они замерли на несколько мгновений, не в силах оторваться друг от друга. А потом вновь двинулись вперед.       — Танго сейчас закончится, — выдохнула ему в грудь Гермиона. Ее разрывало от противоречивых эмоций. С одной стороны, танцевать, тем более такое, в ее планы для свадьбы не входило. Однако они разошлись настолько, что стало страшно за продолжение вечера. Как бы после танго парочка не отправилась обратно в дом. Или в лес. Подумала вдруг Гермиона и не смогла сдержать маслянистой улыбки. Его горячее тело было так близко. Мир смазался в светящийся разноцветными огнями фрактал. И только лицо Крейга оставалось четким. Его взгляд прожигал кожу насквозь и…       Под последние аккорды музыки Скабиор краем глаза увидел, что мистер Грейнджер держит свою жену чуть пониже талии, а та красиво и грациозно отклоняется назад, запрокидывая голову. Повинуясь порыву, он переместил руку с талии жены на ее задницу, по неопытности ниже, чем надо. Однако Гермиона поняла его без слов, повторила жест матери, чтобы достойно закончить танец. Несколько секунд она держалась так, а потом медленно распрямилась. Все еще поддерживаемая Скабиором.       Оба глубоко дышали, ошалело глядя друг на друга. Музыка горела в сознании. И Скабиор не мог не поцеловать ее в этот момент. Раздались аплодисменты. Парочка нехотя оторвалась друг от друга, возвращаясь в реальность.       — Браво, молодежь! Есть, над чем поработать еще, однако мне понравилось, — широко улыбнулась миссис Грейнджер счастливо глядя на детей. Хлопали в ладоши Гарри и Джинни, Сондра и ревущая Минки. И даже Рой!       — Мы щас, — выдавил Скабиор и, не отпуская руки Гермионы, потащил их куда-то в сторону леса. Сердце гулко билось в груди. Он весь снова вспотел и готов был прям в одежде занырнуть в озеро, чтобы охладиться. Едва они скрылись за стволами сосен, Скаб сбавил шаг и остановился. Тяжело перевел дух.       Гермиона едва поспевала за ним, в туфлях спотыкаясь обо все торчавшие из земли корешки. Желание уединиться она вполне разделяла, только глубоко дышала, успокаивая бегущую по венам горячую кровь. Они молча вдыхали вечернюю прохладу леса. Заиграла следующая песня. Скабиор и Гермиона переглянулись и засмеялись, качая головами.       — Ни за что.       — Никогда.       — Твоя мама…       — Чемпионка Европы по аргентинскому танго, — опередила вопрос мужа Гермиона, устало прислонившись к прохладному и шершавому стволу сосны.       Скабиор с шумом вдохнул воздух. Открыл спорран, достал палочку и наложил на себя Охлаждающие чары. Мочить дорогущий костюм в озере было все-таки жалко.       — Тебя охладить? — усмехнулся он, глядя на все еще красную Гермиону.       — Не-а, — лениво качнула головой девушка.       — Каллум и Сондра подарили нам портрет Пия. Живой портрет. Ты видела его?       — Нет! — изумилась Гермиона. — Представишь меня Пию?       Скабиор, никогда бы в жизни не предположивший, что услышит нечто подобное, кивнул головой. Они уже натрахались, натанцевались, пора и пожрать нормально. И ему безумно хотелось поговорить с дядей.       — Можем пойти в дом с ним. Покажу… что ничего не изменилось.       За минувшие три года они поменяли в доме разве что количество книг в библиотеке. Разумеется, в большую сторону.       Окольными путями миновав полянку и танцующих на ней людей, молодожены добрались до берега озера, к шатру. Они подошли к столу, на котором расположили портреты Драммонда и Пия, и застали их перебранку.       — Всегда говорил тебе, сын, что не надо было бродить по тому лесу. Глядишь, остался бы нормальным, — сварливый тон деда Драммонда не оставлял надежды на благоприятный исход диалога.       — Я и остался нормальным. Это вы приложили все усилия, чтобы я перестал себя таковым считать, отец, — Пий звучал более спокойно.       — И мальчика загубил…       — Дядя, — едва слышно дрогнувшим голосом перебил деда Скабиор, подходя ближе. Они с Гермионой все еще держались за руки и никак не могли отпустить друг друга. — Я хочу представить вас.       — Буду очень рад, пусть и посмертно, — Пий отвернулся от отца и обратился к Гермионе. — Пий МакМанус, — учтиво поклонился мужчина, седые кудри качнулись в такт.       — Приятно познакомиться, мистер МакМанус. Гермиона Грейнджер, — тепло улыбнулась мужчине Гермиона. И осеклась, тут же добавив, — МакНейр, точнее.       — Сондра рассказала мне о вас, дорогая Гермиона. Я восхищен. И очень хочу услышать полностью вашу историю. Всегда думал, что мертвые ничего не чувствуют, но сейчас переполнен счастьем за своего сына.       Гермиона почувствовала, как крепко Скабиор вдруг стиснул ее ладонь. Тогда, в прошлой жизни, дядя и правда редко-редко, но называл его своим сыном. И сейчас… Крейг напряг челюсть. Эмоции переполняли его весь чертов день.       — Все началось с того, что Крейг прислал мне для работы вашу книгу, — заговорщицки глянув на мужа, начала Гермиона. — Кстати, примите мое искреннее восхищение. «Антология оборотничества», по моему мнению, лучшее исследование об оборотнях до сих пор.       — Благодарю, я польщен тем, что вы нашли мою работу интересной, — разулыбался Пий.       — Не только интересной, но и безумно полезной. На нее я опиралась, когда мы прорабатывали документальный базис для реформы оборотней. В некотором смысле, реформа состоялась благодаря вам, мистер МакМанус, — Гермиона звучала мягко и искренне. Она, и правда, в течение этих лет не раз обращалась к его книге, каждый раз находя в ней подспорье.       Пий несколько мгновений оторопело глядел на молодую жену племянника.       — Реформа оборотней? Извините, я был мертв последние семь лет и не совсем… — беспомощно развел руками Пий.       — Гермиона и ее Отдел смогли уравнять нас в правах с волшебниками, дядя, — Крейг выглядел очень серьезным. Он нагнулся к портрету, поднеся лицо ближе. — Мы больше не изгои.       — Мы смогли добиться того, чтобы оборотни не подвергались правовой дискриминации. Положение о мутации ликантропии внесено в Магический кодекс Британии. Я воспользовалась вашей формулировкой, мистер МакМанус. Вы указаны среди авторов.       Пий медленно кивнул. А потом по его нарисованной щеке прокатилась слеза. Он спохватился и вытер ее рукавом рубашки.       — Спасибо, Гермиона, — выдавил мужчина срывающимся голосом.       — Конечно, работы еще предстоит много. Но уже сейчас зарегистрированные оборотни могут по запросу получать в Мунго Аконитовое зелье на безвозмездной основе. Кодекс МагБритании гарантирует им это право.       — Зарегистрированные? А сколько таких сейчас? — нахмурился вдруг Пий.       — Триста девяносто четыре, — победно улыбнулась Гермиона. — Было вчера, во всяком случае. Благодаря новой политике Министерства Магии оборотни стали охотнее идти на контакт и регистрироваться.       — Стоило ожить, чтобы услышать подобное, — неверяще покачал головой Пий. Скабиор и Гермиона синхронно фыркнули, улыбаясь.       — Мы работаем сейчас над исключением оборотней из учебника по ЗОТИ. Это оскорбляет детей с мутацией ликантропии, которые учатся в Хогвартсе, — решила добить старика Гермиона. — Пока такой ученик всего один, но ведь появятся и другие.       Да, за последние три года они провернули невозможное. Оно все же оказалось возможным. Сколько говна хлебнул Отдел регулирования ни в сказке сказать, ни… После сложных, изматывающих встреч, после череды отказов высокопоставленных чиновников Министерства, после бессонных ночей над горами документов, она возвращалась домой. К нему. К своему оборотню. Обнимала его и, вдыхая запах кожи и вишневого табака, засыпала и знала лишь одно: они смогут.       И смогли.       — Аконит выдают бесплатно? А кто его варит, Мунго? — ошарашенно глядел на них Пий, заламывая пальцы на руках.       — Я, — оскалился самодовольно Скабиор, оправив на себе пиджак.       — Крейг? — еще больше опешил Пий. Ему показалось, что краска вдруг стала потеть.       — Я официальный зельевар Мунго, — повыше задрал нос оборотень. — Работаю в штате. И варю Аконитовое зелье для всех зарегистрированных оборотней. Прикинь, у меня даже есть серебряный котел на пятьдесят галлонов, — похвастался Скабиор. — Гиппократ Сметвик, главный целитель, запросил финансирование у Министерства.       Вообще, Крейг долго думал, что ему делать после успешного окончания исправительных работ. И Каллум, и Драммонд говорили, что его ждут в семейном бизнесе на постоянной основе. И он уже почти согласился. А за пару дней до похода в Министерство для подтверждения исполнения Непреложного Обета к нему в лабораторию поднялся Сметвик с бутылкой портвейна. Несчастный такой Сметвик. Они распили тот портвейн, и целитель признался, что очень бы не хотел, чтобы Крейг совсем ушел из Мунго. За минувшие три года Крейг стал незаменимым работником. Его зелья были лучшими. Мунго не могло себе позволить потерять его. Сметвик сам не мог себе позволить. И, если Скабиора устроила бы официальная ставка в Мунго, то Сметвик сделает все, чтобы она у него была.       Скабиор хотел отказаться, но потом призадумался. Гермиона сказала, что поддержит любое его решение. Он представил себе, что больше не вернется в лабораторию Мунго, к котлам которой успел прикипеть всей душой. Больше не будет работать с Мейв, Эриком и Рози, не будет помогать колдомедикам в сложных и непонятных случаях. Не будет варить действенный Аконит для 394 оборотней, перед которыми он чувствовал некоторую ответственность. Не будет по четвергам забегать к Сметвику на чашечку айлы. К Сметвику, который сидел и смотрел на активно размышляющего оборотня с тем самым выражением надежды на лице, жутко Скабиора бесившим. К Сметвику, с которым по итогу он даже типа сдружился.       Ведь его зелья действительно были отменными, а вискикурни все равно никуда от него не денутся. Тогда Крейг решил принять предложение Сметвика и сделаться главным зельеваром больницы Святого Мунго. В начале августа 2006 года занимавшую этот пост стадвадцатисемилетнюю Агнесс Вейл проводили на законную пенсию. И через несколько дней после окончания Обета мистер МакНейр был назначен на должность.       — Но как ты туда попал из Стаи Грейбека? — удивленно спросил Пий. Последняя при его жизни встреча с племянником прошла на повышенных тонах, они тогда разругались и расстались. Кто бы знал, что навсегда. В то время парень рвался на свободу, искать свой путь, как он говорил, чтобы доказать ему, Пию, и Гленне, и всему миру, что он может всё!       — Это долгая история, дядя, — усмехнулся Скабиор, обнимая жену за талию. — Завтра тебе расскажу, если мы не умрем от похмелья.       — Смерть истинного шотландца! — вставил реплику молчавший до того Драммонд и, стукнув своим всегда полным бокалом об внутреннюю часть рамы, опрокинул скотч себе в горло.       — На какую стену тебя повесить? — не обратив внимания на очередную хреновую шутку деда, спросил Скабиор у дяди.       — Мне нравится стена в гостиной. Та, что напротив окна, — надтреснутым тоном ответил Пий, понявший, что будет… эм, жить вновь в своем доме. — Я бы хотел смотреть на озеро и горы. И чтобы вам не мешать.       — Хорошо, лад. Там отличный вид, ты знаешь, — Скабиор подмигнул дяде.       — И солнце не падает. Оно может повредить краску, — внесла рациональное зерно Гермиона. Впрочем, как всегда. Она обняла мужа.       И тут раздался очередной протяжный вой волынки.       — Крейг! Гермиона! Вы куда делись? — в шатер зашла взволнованная Сондра. — А, болтаете… Пойдемте, там торт принесли.       — Мы это… отойдем, — немного растеряно кивнул на выход из шатра Скабиор. Хотелось еще поболтать с дядей, но церемониал постоянно требовал их участия во всяких драккловых активностях.       — Идите, дети. Жизнь стоит того, чтобы жить, — со слезами на глазах изрек Пий и отвернулся. Все-таки портреты могли чувствовать очень многое.       На полянке в свете волшебных разноцветных огней собрались кругом гости. А в середине круга, поддерживаемый эльфийской магией, плыл поднос с тортом. Все три яруса были обильно украшены взбитыми сливками и сахарными цветочками.       — Крейг и Гермиона, вы должны нарезать торт и подать первый кусок родителям, — хлопнула в ладоши Сондра.       Торт остановился перед парочкой. Рори принесла Крейгу нож. Они с Гермионой переглянулись и начали отрезать кусочки с нижнего яруса. Сам торт состоял из трех ярусов, самый верхний был для детей, так как его не пропитывали скотчем. Чего нельзя было сказать о среднем и нижнем. Гермиона положила руку на нож, и Скабиор положил свою руку на ее, направляя. Мимолетное воспоминание о растертых в прах скарабеях промелькнуло у нее в голове. По скакнувшему пульсу малышки Скабиор угадал, о чем она вспомнила в этот момент, и легко усмехнулся. Гермиона положила первый кусок на протянутую Рори тарелочку и отправилась к своим родителям. Крейг глянул на еще один отрезанный кусок. Родителям, говорите?       — Гленна и Дуглас мертвы, я не могу подать им этот торт, — вдруг громко заговорил Крейг. Гермиона испуганно оглянулась на него. Как и все присутствующие. — Но я хочу преподнести его той, кто меня вырастил, — Крейг положил кусочек торта на тарелку и направился через всю полянку к замершей на месте эльфке. Она стояла и смотрела на него огромными глазами, изрядно покрасневшими из-за постоянного рыдания сегодня. — Минки.       Оборотень нагнулся и передал тарелку в трясущиеся ручки эльфки. Приобнял ее и шепнул на ухо:       — Спасибо.       — Мой Крейг, — нежно прошептала в ответ эльфка.       А потом они все дружно ели пропитанный скотчем торт, запивая его скотчем настоящим. Скабиор и Гермиона наконец-то дорвались до еды. Торт оказался безумно сочным и вкусным. Еще бы! Ведь его тоже приготовила Минки с настоящей семейной любовью.       Гости еще потанцевали, еще выпили, еще закусили, еще потанцевали. Свадьба близилась к концу. Горцы оправились после «Без предисловий» и теперь штурмовали бочонок «Ножек Пенелопы», сидя около большого костра. Никто больше не залупался на хозяйский скотч, атмосфера царила добродушная и веселая. Дугальд, Юэн и Сомерлед опять взялись за инструменты, развлекая толпу.       'Scots, who have with Wallace bled,       Scots, whom Bruce has often led,       Welcome to your gory bed       Or to victory.        На этот раз затянул песню Юэн, а там разом подхватили все МакЛауды. Разумеется, включая Сондру. И Скабиора. Здесь, в окружении семьи и новых родных, он почувствовал себя в своей Стае. Странное чувство горело внутри.       Wha for Scotland's king and law       Freedom's sword will strongly draw,       Freeman stand, or freeman fall,       Let him follow me       Подпевая строчкам, изученным с самого детства, пришедшим в него вместе с кровью предков, Крейг бросил взгляд на каменный дом. Дом. Который он однажды потерял. И теперь нашел. На любимую женщину. Которую он однажды потерял. И теперь нашел и никуда больше не отпустит. Гермиона улыбнулась мужу и крепко сжала его горячую руку, чувствуя, как греет палец обручальное кольцо.

***

      — Ты готов? — Спросила Гермиона, оправляя на себе клетчатый (серый в бордовую полосочку) платок, заколотый на лакенбут в форме двух сердец. Он странновато выглядел на ее классическом черном пальто, но. Чем заметнее, тем лучше.       — Готов. А ты? — Крейг бросил на Гермиону игривый взгляд.       — Пойдем, — тряхнула локонами девушка. Они вышли из домика. Дошли до полянки, взялись за руки и аппарировали.       Диагон-элле в семь часов вечера был полон людьми. Скабиор взял Гермиону под руку, и они неспешно прогуливались среди толпы, направляясь во «Флориш и Блоттс». Гермиона хотела развеяться после сложного рабочего дня в Министерстве, а Скабиору нужно было прикупить один справочник по очень редким ингредиентам для лечебных зелий. Статус Главного Зельевара Мунго требовал знать их наизусть.       Внутри книжного магазина, ярко освещенного свечами, как всегда толпились волшебники. Ведь сегодня здесь презентовал свою новую книгу «Возвращение к жизни» бывший пациент Мунго Златопуст Локонс. Кто-то из толпы узнал Гермиону и, конечно, крикнул:       — О, мисс Грейнджер! Добрый вечер!       По магазину пронесся хорошо знакомый ей по обширным министерским заседаниям шепоток «Гермиона Грейнджер».       — Добрый, — Гермиона нацепила на лицо милую улыбку. — Мое имя отныне Гермиона МакНейр. Мой муж, мистер Крейг МакНейр.       Толпа уставилась на Скабиора, которого сложно было не узнать, ведь он и не собирался изменять своему кожаному пальто и тяжелым ботинкам. И, разумеется, клетчатым штанам в цвет тартана клана.       — Добрый вечер, — оскалился привычно Крейг, крепко сжав ладонь жены в своей.       — А, из Мунго? Зельевар? Моя тетка Лидия до сих пор принимает вашу сыворотку против Драконьей оспы. Сто девяносто пятый год пошел, драккл! — захохотала одна дама в твидовом красном пальто. — Мистер МакНейр, нельзя ли делать зелья не такими эффективными, а?       — К сожалению, не могу. Мои зелья всегда исключительного качества, — ухмыльнулся Скабиор и потянул супругу дальше. К лотку со свежей прессой. — Всего доброго.       — А ты популярен, — пробормотала Гермиона, сама с радостью покидая все еще глазевшую им во след толпу. Лоток с прессой, слава Мерлину, находился в глубине магазина, где почитателей таланта Златопуста не было. Её порадовало то, что первой ассоциацией с мистером МакНейром у широких масс стала «зельевар», а не «бывший егерь». Всё-таки не зря Министерство подрядило «Ежедневный Пророк» на освещение хода реформы оборотней. Кьяра Лобоска на посту главного редактора тому очень поспособствовала.       — Животный магнетизм, — пожал плечами Скабиор и потянулся за свежим выпуском «Практики зельеварения», стоявшем на верхней полке. — Теперь официально разрешенный.       — Ты же хотел купить справочник по ингредиентам, а не журнал, — удивилась Гермиона. Скабиор вместо ответа хитро глянул на нее и протянул закрытый журнал.       — Страница пятьдесят пять, — медленно усмехнулся Крейг, наблюдая за очаровательно нахмурившейся женой.       Гермиона нетерпеливо пролистала до нужной страницы и впилась глазами в заголовок «Аконитовое зелье: решительный прорыв». Нахмурилась еще больше, быстро вчитываясь в текст, из коего следовало что… Гиппократ Сметвик и Крейг МакНейр вывели новую формулу для аконитового зелья, которая позволяет нивелировать болезненные ощущения при Трансформации… Авторское зелье мистера МакНейра, которое он сам назвал Эйфорическим, при совмещении с Аконитовым зельем дает ошеломительный результат. Мистер МакНейр, будучи оборотнем, проводил самостоятельные опыты и утверждает, что болевые ощущения во время Трансформации сведены к минимуму. Главный врач больницы Святого Мунго Гиппократ Сметвик подтверждает опыт МакНейра: в настоящее время обновленное Аконитовое зелье находится в процессе тестирования и, в случае положительного результата, будет запущено в массовое производство.       Гермиона сглотнула, осознавая прочитанное. Он ей ничего не говорил!       — Крейг! — подняла она пылающий взгляд на мужа, едва сумев совладать с бушующими эмоциями.       — Спасибо за поздравление, — нагло усмехнулся Скабиор. — Правда, сам текст писал Гиппократ. Но вот и мое имя, — он ткнул пальцем в свою фамилию в подписи, рядом с именем Сметвика.       Скабиора так и распирало от гордости за их общую статью. За их общее дело. Гиппократ поддержал безумную идею оборотня и всячески помогал ему эти три с половиной года, обсуждая рецепты и эффекты. Крейг был отменным зельеваром-практиком, но ему часто не хватало фундаментального целительского образования, знания особенностей человеческого организма и врачебного опыта. А теперь, когда он стал Главным Зельеваром Мунго, а не егерем, осужденным на исправительные работы, он мог запатентовать свое открытие. А самого Гиппократа мог, пожалуй, назвать своим другом. Которому первому из всего волшебного мира рассказал о том, что внезапно женился на мисс Грейнджер. Тот, впрочем, не удивился.       — Мы с Гиппократом отличная команда!       Какое-то время Гермиона и Крейг играли в гляделки. Гермиона сдалась первой.       — Я горжусь тобой, — она крепко обняла мужа.       — Спасибо, — Крейг обнял ее в ответ, пробежав пальцами по темным волнам волос, красиво лежащих на клетчатом шарфе, который Гермиона иногда носила и после свадьбы. В ярком свете магазина красным отблеском подмигнул ему гранат на лакенбуте.        Иногда Скабиор и сам не мог поверить, во что превратила его жизнь кудрявая девчонка, которую он не cмог выжить из своего сердца.        В ту ночь, как в старой сказке, они встретились в лесу — Волк и Дева.