Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

      Этот день, тринадцатое сентября 2006 года, выдался удачным. Повезло и с погодой, хотя серенькие тучки и угрожали пролиться небольшим осенним дождем. В горах всегда так, а уж в Хайленде и подавно. Но сейчас на небе главенствовало солнце, щедро заливавшее светом окрестные горы, озеро и полянку, на которой собрались нарядные гости.       Здесь перед каменным домом собралось множество волшебников, которые всегда могли зачаровать праздничный шатер от возможных осадков.       Гарри и Джинни чувствовали себя немного странно в праздничных мантиях среди обилия клетчатых нарядов всех цветов и композиций. Джинни выбрала бирюзовое платье-футляр, которое дивным образом контрастировало с медью волос. А Гарри надел ненавистную белую рубашку и темные брюки, хотя сегодня предпочел бы что-нибудь более расслабленное. В последнее время на работе Замглава Аврората постоянно носил подобное, статус, драккл его раздери, требовал.       Утром Гарри и Джинни, увидев бледную подругу, вызвались помочь и перенести ее родителей к месту торжества. Ведь тройная аппарация с двумя не-волшебниками — не лучшая затея для невесты в день свадьбы. Ночь перед свадьбой Гермиона провела в родительском доме. Они с матерью почти не спали, все готовились и готовились. И сейчас чета Грейнджеров выглядела превосходно. Миссис Грейнджер, с волосами, убранными в высокий пучок, сияла в светло-сиреневом платье, выполненном по последнему слову маггловской моды. А мистер Грейнджер предпочел уже давно ожидавший в шкафу своей участи классический костюм отца невесты: темно-синий, с бордовым галстуком. Грейнджеры не смогли скрыть удивления, когда Гарри и Джинни перенесли их на полянку перед старинным каменным домом. Нет, они знали, конечно, что мистер МакНейр настоящий сын шотландских гор, но… столько же здесь было народу!       А дело в том, что у Сондры и правда было десять братьев, а у тех и жены, и множество детей всех возрастов. В общем, идея Скабиора о тихом семейном торжестве с треском провалилась. Он изначально хотел со своей стороны позвать на свадьбу только Минки, Рори — двоюродную младшую кузину Минки, Сондру с девочками, ну и Каллума, конечно.       Уже два с половиной года прошли с тех пор, когда Каллум согласился с Крейгом и попросил его приготовить Эйфорическое зелье для матери. Гленна тогда совсем сдала, постоянно просыпалась, ее состояние с каждой неделей ухудшалось… И Каллум решился. Два года назад Гленна тихо и мирно ушла в волшебном, беспробудном сне со счастливой улыбкой на высохших губах. С тех самых пор Каллум стал относиться к брату чуточку лучше.       Даже дошел до того, чтобы задействовать Скабиора в семейном бизнесе вновь. Повлиял на Каллума, как ни странно, портрет деда Драммонда, которого Крейг взял для обсуждения его рецептуры фамильного скотча. Дед Драммонд попал вдруг в настоящую лабораторию своего почившего сына Пия и исчезнувшего на какое-то время из его поля зрения внучка.       Попал и пропал! Мертвый предок был впечатлен креативным подходом Скабиора к изготовлению и распространению скотча. Каллум с семейным делом справлялся гораздо хуже. О чем Драммонд со свойственной ему прямолинейностью и заявил по возвращении в родные стены. Каллум рвал и метал, обиделся на деда, на Крейга, на почившую мать, которая впервые оставила его — по-настоящему — одного. А потом как-то вечером откровенно поговорил с Сондрой о сложностях в работе, огромной ответственности и горящих поставках… И Сондра убедила его хотя бы просто пригласить Крейга как эксперта, чтобы он оценил масштаб производственных проблем.       Семейное дело оказалось под угрозой провала. Ведь Гленна уже несколько лет была не в себе, а Каллум так и не смог заменить ее, так как он всегда больше работал с имиджевой частью и особо в процессы производства не вникал. Сондра всю жизнь была далека от вискикурен, да и четверо детей никак не способствовали ее интересу. А тут еще на одной вискикурне начали халтурить, безбожно разбодяживая товар, другую спалил молниями ниоткуда взявшийся в тех краях Бейтир, накрылось пару каналов поставки скотча в Абердин и на острова…       И тогда пришел Крейг: сначала просто поболтать, потом уже проконсультировать и съездить в несколько вискикурен, чтобы наладить процесс их работы. И успешно ведь съездил! Халтурщики были наказаны и уволены, так как не смогли провести опытного бутлегера. Уничтоженную Бейтиром вискикурню Скабиор смог восстановить за полгода, ведь самое главное — несколько старинных огромных сусловарочных котлов — уцелело, а там дело за малым. А уж каналы поставки у Крейга всегда были отлично отлажены.       По результатам столь успешной работы, на семейном совете Каллум и дед Драммонд решили передать управление процессом изготовления Крейгу, дать ему процент с продаж и положенную по завещанию долю. Сам же Каллум фактически оставался главой фамильных вискикурен, то есть номинальным директором. А Крейг, как потом долго смеялась Гермиона, директором по производству и менеджером по продажам в одном лице.       Братья МакНейры ступили на тернистую дорожку диалога, поиска понимания друг друга и… семейного дела.       А кто, как не родной брат, должен повести свою кровь навстречу судьбе, к алтарю? Каллум, всегда свято чтивший шотландские традиции, отказаться не мог и согласился присутствовать на торжестве. И исполнить свадебный ритуал. Весь предшествовавший свадьбе месяц он усердно готовил себя, чтобы повести братца-оборотня навстречу грязнокровке.       Началось все с того, что Скабиор тогда всего лишь принес Минки, Сондре и Каллуму приглашение на свадьбу, а потом они заболтались. И Крейга вдруг драккл дернул за язык спросить Сондру, нет ли у нее знакомого хорошего волынщика. Как истинному шотландцу, Крейгу хотелось послушать во время церемонии, как протяжный вой, так похожий на волчий, летит над озером и горами. У него по жизни было не столь много мечт и ожиданий (а уж о своей свадьбе он никогда не задумывался вообще, кому нахер нужен егерь-оборотень?!) Крейг с удивлением обнаружил, что волынщик ему позарез нужен. Гермиона идею поддержала. Сондра ответила: конечно, это мой старший брат Дугальд. А где Дугальд, там и Грег, Юэн, Леннокс, Рой, Сомерлед, Торберн, Уилл, Фрэнг, Эвен. С семьями.        Короче, в день свадьбы около домика Пия собрался почти весь клан МакЛаудов, точнее одна его ветвь, Племя Тормода. Горцы сейчас украшали собой полянку и весело галдели. Мужчины клана являли собой клетчатую группу поддержки в традиционных шотландских килтах, в тартане клана: сине-зеленые клетки, с перекрещивающимися красными и желтыми полосками. Их жены были одеты более разнообразно: некоторые выбрали простые платья, подпоясанные клетчатыми же кушаками, или же поверх платьев у них были надеты жилетки из тартана своего клана, а несколько других девушек оказались в праздничных мантиях. Детей взяли не все пары, но здесь оказались несколько малышей и один мрачного вида подросток. Его подрядили следить за малышней.       Народу на полянке перед домом было полно. Но не пригласить их Скабиор и Гермиона не могли. Во-первых, шотландцы любят свадьбы. Во-вторых, теперь они тоже станут частью клана. Часть гостей уже пробовала чудесный скотч деда Драммонда в шатре. А часть сгруппировалась около озера и отчаянно ржала над шутками темноволосого мужика с волынкой на плече. Дугальда, значит.       Родные братья Сондры и ее сестры по клану выглядели очень по-разному. У кого-то оказались волосы такого же удивительного цвета светлой патоки, как у самой Сондры, но у других встречался и русый, и темный, почти черный, цвет. Всех их незримо объединяло чувство собственного достоинства, явно семейное, глубинное и вызывающее уважение. Мужчины выглядели крепкими и хорошими бойцами. Не рафинированными аристократишками типа Каллума, а вполне себе как члены… Стаи.       Не знающий, чем себя занять в эти долгие минуты ожидания невесты, Крейг про себя уважительно присвистнул, разглядывая горцев. Он бродил по своей любимой полянке, сейчас чудно украшенной лентами и колокольчиками, звенящими на ветру. Бродил, крепко зажав бокал со скотчем в руке. И ждал.       Гермиона должна была появиться скоро, минут через десять. И он дико, дичайше нервничал. Сам от себя не ожидал, но, драккл, ничего не мог поделать. Они выдержат этот день с честью, а потом сбегут ото всех нахер на край света. После пары жирных сделок с новыми заказчиками скотча в Ливерпуле у него скопилось достаточно денег, чтобы наконец-то свалить куда-нибудь в теплые края. Может быть, даже в загадочную Португалию, откуда ему присылали потрясающие бочки из-под порто, наполнявшие аромат и вкус виски особыми терпкими нотами.       Исправительные работы завершились ровно месяц назад. Свободен! Наконец-то свободен! По-настоящему. Упоительное чувство независимости от всего и вся постоянно горело внутри. Скабиор настолько истосковался по свободе за эти три года, что до сих пор смаковал каждую минуту вольной жизни, каждый самостоятельный поступок и каждое личное решение. Мир был открыт для него! До исправительных работ он не особо хотел путешествовать, а теперь рвущееся наружу чувство безграничной свободы звало расширить горизонты, увидеть новые земли и города. И тогда он решился.       Крейг прекрасно помнил, как они со Сметвиком пришли в Министерство, там подтвердили исполнение Непреложного Обета, выдали ему соответствующий бланк. И всё… Обезумев от счастья и распирающей его радости, Скабиор вернулся домой и сделал то, о чем думал, мечтал и хотел очень долгое-долгое время. О чем терзался. Он даже помолвочное кольцо заготовил за полгода, так на всякий случай. Оно было из белого золота, с небольшим синим сапфиром. И отлично мотивировало его не совершать необдуманных поступков… Но теперь-то Крейг МакНейр мог предложить ей все, всю свою жизнь. Без страха сделать милую Гермиону вдовой. Только своей женой. Гермиона, конечно, сделала вид, что удивилась. И ответила «да».       И Скабиор был уверен в том, что она не передумает, но все равно психовал сегодня, теперь, в эту секунду, ожидая подвоха от судьбы, которая всегда своеобразно обходилась с его желаниями. Ему казалось, что Мордред все еще не считает его достойным такой потрясающей женщины, как Гермиона, и вот сейчас точно что-то произойдет. Ну там, укус оборотня, подрыв моста, полет в бездну…       Вернувшись из своих горько-сладких мыслей, он замер около белого свадебного шатра, украшенного венками полевых цветов и веточками чертополоха. Шатер был сквозным, стоял на берегу озера. Ту его стенку, что была обращена к воде, подвязали, открывая прекрасный вид на воду и горы. В шатре стояли стулья и столики для гостей с закусками и выпивкой.       Крейг поводил носом, вбирая в себя запахи толпы. Предсказуемо остро пахло лучшим в этом доме скотчем. И закусками, которые наготовили Минки и ее сколько-то-там-юродная кузина Рори, их домашняя эльфка. И да, она готовила пироги не хуже, чем Кричер. Крейг МакНейр заключил с ней контракт на ведение домашнего хозяйства уже давно, почти три года назад. И Рори справлялась отменно! А главное, она была немногословна, верна и никому не рассказала о том, что министерская работница живет у бывшего егеря.       Вообще, Минки Крейг звал исключительно в качестве гостьи, но она сказала, что всю жизнь мечтала готовить на свадьбе «маленького хозяина». И примерно с одиннадцати его лет, когда Крейг только пошел в школу, Минки продумывала список блюд, которые однажды подаст, непременно подаст, на его свадьбе. Рори, конечно, молодец, но никто не печет такого ягненка в травах кроме нее, Минки. И она сделает все, чтобы торжество удалось.       Надо заметить, пока оно удавалось в полной мере! В шатре на столах лежали крепкие закуски, чтобы клан, активно потребляющий скотч, раньше положенного не ушел в ад. Крейг читал меню, которое ему показывали Гермиона и Минки. Там были всякие вкусные штуки типа традиционных пирогов с различными начинками, мясного пудинга и, конечно, шортбреда для детей и взрослых. Теплый аромат пропитанного мясным соком теста заливал полянку, наполняя легкие. И слюной рот. В эту секунду Скабиор остро пожалел, что ничего не съел утром, но кусок в рот не лез.       — О, lad , давай! — мимо него прошел один из младших братьев, как раз такой же рыжеволосый, как и Сондра. Юэн, кажется. Он отделился от компании в шатре и шел к тем гостям, кто все еще громко ржал на озере. Нес им еще несколько пирогов на большом блюде. МакЛауд протянул полный виски бокал, чтобы чокнуться. — За молодых!       Скабиор улыбнулся и отбил бокалом, сделав совсем небольшой глоток скотча. Парень же ополовинил одним глотком свой и пошел дальше. В целом, братья Сондры нравились Крейгу. Они были открытыми и прямыми, как палка. Но по-своему приятными. И все больше напоминали Скабиору парней из Стаи своими шуточками. Он слышал только обрывки фраз, которые доносил ветер с озера, но уже успел оценить своеобразное чувство юмора горцев. Впрочем, оно ему тоже нравилось.       — Не волнуйся, милый, — вдруг прозвучал голос откуда-то из-за спины. Миссис Грейнджер подошла к нему с бокалом шампанского и, хитро подмигнув, протянула что-то в закрытой ладони. — Съешь пирожок.       — Спасибо, — выдавил Крейг, и впрямь принимая пирог. Все-таки надо было пожрать! Кишки противно скрутило ожиданием. И с каждой секундой там будто разбивались друг о друга сотни колбочек с Кровяткой Плотоядной, выжигая внутренности нервной дрожью. Скаб откусил пирог и принялся жевать, запивая маленькими глотками скотча. — Прекрасно выглядишь, Джин.       — Благодарю, — мать Гермионы улыбнулась. — Ты тоже.       Она окинула его внимательным взглядом, изучая наряд. Да, поглядеть было на что!       — Никогда не думала, что мой зять будет в килте. Но тебе и твоему брату очень идет.       Скабиор послал вот-уже-почти-совсем-теще благодарный взгляд и продолжил сосредоточенно жевать пирог. Это да. Каллум заказал себе, и жениху заодно, костюм в лучшем абердинском ателье. К удивлению Крейга, брат подошел к вопросу максимально профессионально, сдержанно его поздравил и помог даже вот с костюмом.       Братья МакНейры прекрасно вписывались в окружающую обстановку в своих килтах из серого с бордовой нитью тартана. В черных жакетах «Принц Чарли», украшенных серебряными пуговицами в виде бочек. В одинаковых белых сорочках, которые выглядывали из черных же жилетов, в одинаковых бордовых шейных платках. На килте, на бедрах висели спорраны, традиционные сумки из кожи: у Крейга черный, у Каллума коричневый. Скаб, например, наложил на свой спорран Чары Незримого Расширения и спрятал туда трубку с табаком, палочку и пузырь «Ножек Пенелопы». И еще одну важную вещь.       На ногах у МакНейров были надеты праздничные же хосы, шерстяные черные гольфы, доходившие до колена, украшенные бордовыми кисточками-флэшами. Каллум надел традиционные черные ботинки. Крейг не изменил своей бунтарской натуре, уперся и захотел привнести в традиционный образ жениха немного современности, напялив вместо ботинок свои сапоги с цепями.       Выглядели парни прекрасно, были очень похожи друг на друга, за исключением того, что Каллум оставил-таки небольшую бороду и усы, обрамляющие лицо. Впрочем, ему шло. А Крейг даже волосы аккуратно расчесал и уложил в косу, чтобы они не отвлекали от всего остального костюма. Только бордовая прядь непослушно завивалась у щеки. Был чисто выбрит, свеж и исполнен готовности вступить в семейную жизнь.       Вот только где невеста? Десять минут прошли? Или он так потерял счет времени? Скабиор начал нервничать. Они виделись последний раз вчера утром, перед тем как Герм аппарировала в дом родителей. Стыдно признаться, Скабиор уже скучал. За прошедшие трудные три года они стали очень близки. Крейг дожевал пирожок и вернулся в реальность.       Миссис Грейнджер, закончив с интересом разглядывать костюм и озадаченное и хмурое лицо будущего зятя, вдруг жестом поманила его к деревянной белой арке, стоявшей на берегу озера и служившей своеобразным алтарем:       — Пойдем. Время уже. Нам нужно встать на свои места.       Едва она это произнесла своим бойким тоном, Скабиор почувствовал, как противно засосало под ложечкой. Он, егерь-оборотень, бывшая шавка Волдеморта, сейчас будет вступать в брак с… Гермионой, Героиней войны, с министерской работницей, которой удалось уравнять оборотней в правах с волшебниками. Он махом допил оставшийся в бокале скотч и с замирающим нахер сердцем пошел за миссис Грейнджер к алтарю.       Сама церемония планировалась на озере, где уже были рядами расставлены белые деревянные стулья для гостей, перевязанные бордовыми лентами и полевыми цветами. Здесь суетилась Сондра, внимательно проверяя последнюю готовность алтаря. Она оказала паре неоценимую помощь в подготовке свадьбы, взяв на себя полностью всю работу по декорированию шатра, алтаря и полянки перед домом. В этом ей активно помогали дочери и сын.       Сондра выбрала для свадьбы изумрудное платье в пол, на котором красивыми фалдами лежал семейный тартан МакНейров, заколотый на серебряный лакенбут в форме сердца с короной. Пряди волос у лица Сондра собрала в узел на затылке, оставив остальное золотое великолепие свободно струиться по спине. Она хмурилась и оценивающе разглядывала деревянную арку, которую сама наколдовала еще утром. Но сейчас ей что-то не понравилось в декоре и пришлось быстренько заклинанием подправить центральный венок из белых роз, переплетенных с чертополохом.       Каллум стоял рядом с ней и держал за ручку подросшего Дуга, а тот все порывался помочь и что-то громко комментировал, указывая матери, куда следует перенести парочку веток вербены. Руководил, значит. Его костюм напоминал уменьшенную копию костюма отца. Девчонки тоже носились где-то рядом, одетые в легкие платья и жилетки из тартана.       — Все готово, Крейг, — довольно сообщила Сондра, обернувшись на подошедшего жениха. — Девочки, принесите портрет.       Скабиор замер перед аркой с нечитаемым выражением на лице. Ему казалось, что он спит. Или бредит. Люди вокруг были в радостном ожидании. Их лица, лица его семьи светились радостью. Такого просто не бывает… с ним.       Мэгги и Айлин кивнули и быстро убежали в дом.       — Еще несколько минут, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Полагаю, пора рассаживать гостей.       — Хэй, парни, — вдруг зычно крикнула миссис МакНейр. — Все сюда. Дугальд!       И над озером полетел глубокий и стонущий голос волынки, призывая всех собраться у алтаря. Крейга прошил спазм, будто протяжный не-волчий вой прокатился по каждому нервному окончанию. Он даже закрыл на мгновение глаза, но когда открыл, картинка оставалась прежней. Звук все нарастал. Его свадьба. Их свадьба. Как же это…       МакЛауды неспешно подошли к месту церемонии, разбились по парам и сели на свои места. Все, кроме Дугальда, который с волынкой в руках остался стоять чуть поодаль, у самой арки. Инструмент казался весьма старым на вид, семейный тартан МакЛаудов местами был сильно потертым, однако деревянные трубки поблескивали свежим лаком, а зеленые кисточки-флэши, украшавшие трубки, выглядели совсем новыми.       Миссис Грейнджер села в первом ряду, Гарри и Джинни вышли из шатра и тоже сели на свои места во втором ряду, смешиваясь с МакЛаудами. Джинни с интересом изучала окружающих ее горцев. Минки и Рори тоже присоединились к сидящим.       Последним из шатра вышел представитель Брачного отдела Министерства Магии, который и должен был провести церемонию. Он немного пошатывался. Видимо, не стоило оставлять его вместе с МакЛаудами в одном шатре. С некоторым трудом добравшись до арки, он остановился прямо под ней и, открыв портфель, что-то тщательно там выискивал. А потом с размаху шмякнул тяжеленную книгу на специально подготовленный пюпитр.       Итак, гости собрались. Оставалось только дождаться Гермиону и мистера Грейнджера. Гермиона должна аппарировать в дом, откуда отец поведет ее прямо под венец к оборотню. Скабиор проговаривал про себя план церемонии, чтобы отвлечься от странного ощущения, затопившего всё его тело. Бабочки в животе, говорите? Судя по тому, как его колбасит, там не просто бабочки, а пьяные корнуэльские пикси устраивают шабаш. Крейг, вытянувшись по струнке, замер у арки, отвлекая себя наблюдением за представителем Министерства. Тот подслеповато щурился, икал и листал свою огромную регистрационную книгу, отыскивая дрожащими пальцами нужную страницу. Не хотел Скаб приглашать кого-то из этой конторы — кроме будущей жены разве что — но регистрацию магических браков производили только там.       — Поставьте их сюда, — распорядилась за его спиной Сондра, явно обращаясь к девчонкам. Крейг слишком был поглощен собственным состоянием, чтобы оборачиваться.       — Крейг.       — Крейг, — повторил тот же голос, уже более требовательно.       А? Не… ослышался ли он? Скабиор быстро обернулся на зовущий его голос. Который он не слышал много-много-много лет. Голос из далекого прошлого. Который он бережно хранил в памяти.       — Пий? — опешил Крейг.       — Привет, парень, — тепло улыбнулся дядюшка Пий, со слезами на мудрых глазах глядя на своего племянника. Скабиор ошалело таращился на портрет дяди, который стоял на маленькой скамейке в метре от него. Но… как? Он смотрел в такие живые глаза дяди, на его обычную чуть печальную улыбку, на седые, чуть сведенные к переносице брови, на кудрявые, соль с перцем, волосы. Последний раз он видел Пия в отражении зеркала несколько лет назад, когда началась вся эта заварушка с Биллиусом и Болденхейтом. Он привык быть им. Мертвым. А сейчас…       Скабиор глубоко потянул воздух носом, наполняя до отказа легкие. Он не мог поверить! В такой момент! Пий. Живой, драккл раздери все, портрет!       — Дядя… — Крейг быстро захлопнул пасть. Слов решительно не было! Эмоции затопили мозг огненным осознанием. Надо было сделать что-то! Он вопросительно уставился на Сондру, крепко прикусив губу. Сондра кивнула головой на мужа, а тот спокойно стоял рядом и прямо смотрел на Скабиора. Каллум никогда не смотрел на брата так… по-братски.       — Подарок на свадьбу от нас, — Каллум, как всегда, с достоинством аристократа отвесил легкий кивок головой.       — Я не мог пропустить твою свадьбу, лад, — тепло проговорил Пий, не прекращая смотреть в ошарашенное лицо племянника. В его глазах застыло такое, что Скаб еле сдержал себя. Драккл! Это все нервы!       — Я… рад тебя видеть, э, живым, — выдавил первое, что ему пришло в голову Крейг. И самое дорогое. — Спасибо.       — Да-да, я тоже рад видеть тебя, сын, — забурчал стоящий рядом портрет деда Драммонда, неприязненно покосившись на портрет Пия. Пожилой мужчина застыл с поднятым в воздух полным бокалом скотча. — Давайте уже отмечать! Где невеста?! У вас живых все так долго!       — Дай им насладиться каждым мгновением жизни, отец. У тебя целая вечность, чтоб успеть нажраться, — в тон ему ответил Пий, закатив глаза, покачал головой в седых кудрях.       А потом раздался второй звучный, пробирающий до костей, гул волынки. У Крейга сердце зашлось! Он поспешно отвернулся от спора двух портретов и вперился глазами в дорожку, ведущую к дому, по которой должна идти Гермиона через раз… два….       — Господа! — в нос завыл представитель Министерства. — Внимание! Просьба отложить бокалы! Выпить можно после окончания регистрации!       По толпе сидящих гостей пронесся грустный вздох и тихий перезвон стекла.       — Это всех касается, мистер МакНейр. Старший.       Каллум озадаченно нахмурился. Он последние несколько лет носил это звание, но никакого бокала в руке не было. Неприязненно и надменно глянул на регистратора, воздев обе руки в воздух.       — Самый старший, — тут же поправился представитель, строго глянув не самым прямым взглядом на портрет Драммонда. Тот надулся в ответ, но бокал не опустил.       — Дед, — зашипел Каллум на него. Драммонд сдался под гневным взором внука и, опустив бокал чуть ниже границы своей рамы, лихо подмигнул сидящей напротив Сондре. Та еле сдержала улыбку на сомкнутых губах.       Скабиор вновь глубоко вздохнул. Он еще не отошел от «встречи» с дядей. Им столько надо обсудить! Но потом… Где, где, где Гермиона? Он скользил взглядом по лицам гостей, нацепив на лицо маску отстраненной доброжелательности. Пий нормально так выбил его из колеи.       Гарри уверенно кивнул ему. Джинни улыбнулась, встречая его взгляд. МакЛауды оглаживали бороды. Минки привычно готовилась зарыдать, синие глаза успели покраснеть и наполниться не пролитыми пока еще слезами. Рори что-то искала в кармашке ярко-розового платья. Миссис Грейнджер сжала руки в замок на подрагивающем колене. Видимо, волновалась, так же, как он сам. Сондра одергивала девчонок, которые громко заболтались, пока взрослые отвлеклись.       Еще один гулкий звук волынки полетел над озером. Скабиор сжал челюсть. Было в этом моменте что-то схожее с тем, как он падал с горящего моста. Быстро, неотвратимо… страшно. В животе разливалось волнение. Где!       А потом он увидел.       Гермиона с отцом вышли из-за угла дома. Мужчина, гордо выпрямив спину, вел свою дочь под венец. Одной рукой Гермиона крепко стискивала руку отца, опираясь на него. Они направились прямо к ожидающим гостям по дорожке между стульями. И замершему у алтаря оборотню.       Гермиона была в великолепном платье цвета слоновой кости, которое так долго ждало своего часа. Верх из молочных кружев облегал ее руки и грудь, а ниже талии атлас лежал красивыми фалдами пышной юбки. Небольшой шлейф тянулся по зеленой траве.       Волосы невесте бережно уложили в высокий пучок, из которого на плечи и спину струились каштановые волны.       Она смотрела на Крейга, в глазах стояли застывшие слезы. Но она улыбалась. Ему. Гермиона не могла отвести взгляда. Карий цвет ярко горел, подсвеченный солнцем. Сердце гулко стучало в груди, в ушах, в ногах даже. Она смотрела на своего будущего мужа с нескрываемой любовью.       Как и он сам. В этот момент зрение размылось по краям, исчезло все, кроме прекрасной девушки в белом. И она шла, шла, шла к нему, неспешно ступая туфлями по дорожке.       Точно, как с моста. То мгновение, когда твоя жизнь сгорает, меняется и неизвестно, что будет дальше…       И абсолютная, гробовая тишина. Скабиор приподнял подбородок. Один, два, три шага разделяли их сейчас. Он едва слышно сглотнул, откровенно любуясь своей…       Через миллион бесконечных мгновений Гермиона дошла до алтаря и встала напротив жениха. Несколько секунд они глазели друг на друга. Нежно, трепетно и до зубовного скрежета счастливо.       Оба, если глянуть со стороны, глупо улыбались, изучая друг друга. В ее убранных наверх волосах была веточка чертополоха. Такая же, как в кончике его косы. И…       — Господа! — молодоженов вывел из взаимного оцепенения противный голос министерского. — Мы собрались здесь в этот знаменательный день. Тринадцатого сентября две тысячи шестого года, чтобы заключить священные узы брака между мистером Крейгом МакНейром и мисс Гермионой Грейнджер.       Скабиор не слушал. В этом белом платье Гермиона казалась такой хрупкой, трогательной и… возбуждающей. Светлый цвет платья контрастировал с горящими глазами, темными волнами волос и улыбающимися губами под ярко-алой помадой. Единственное, что он хотел прямо сейчас, это сцапать невесту и долго и упорно ее целовать.       А потом Скабиор немного опомнился и перевел голодный взгляд в сторону… на мистера Грейнджера. Который все это время стоял рядом! Драккл, Скаб его даже не заметил! Глаза отца Гермионы влажно блестели. Он кивнул Крейгу и передал жениху руку дочери осторожно, медленно и торжественно. Как передают самую главную ценность.       Скабиор принял, бережно накрыв своей ладонью прохладную и влажную от волнения ладонь Гермионы. Мистер Грейнджер сделал шаг назад. Скабиор чуть пожал ладонь невесты пальцами, желая немного ее подбодрить.       Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая слезы. Она не могла поверить! После всего, что им довелось пройти за всю историю знакомства, через эту боль, страх и разлуку, через лес Дин, через горящий дом Монтеррея, через камеры Аврората, через суд Визенгамота, и тридцать семь полнолуний — они стояли здесь.       Вопреки режиму, который не считал человеком ее.       Вопреки политике министерства, которая не считала человеком его.       Вопреки всему чертовому миру — они стояли здесь. Рука об руку.       Они стояли здесь и сейчас будут семьей! Мужем и женой. Законно.       — Крейг и Гермиона, в этот день вы создаете свою волшебную ячейку общества, — регистратор потянул носом, делая небольшую паузу. — С этого момента ваши судьбы неразрывно связаны любовью. Ваши сердца заключили союз биться рядом на всю последующую жизнь.       Скабиор завороженно смотрел на Гермиону, а она смотрела на него. Вдруг речь регистратора прервало долгое высмаркивание в платок. Скабиор скосил глаза на гостей. Минки рыдала на плече Рори, уже совсем себя не сдерживая. Он улыбнулся и опять вернул взгляд к возлюбленной. Гермиона чуть приподняла брови: ох уж эта Минки.       — Прошу тишины, — вредно нахмурился регистратор: он ненавидел, когда его перебивали. — Перед тем, как официально заключить ваш брак перед лицом Министерства Магии и магической Британии, я хотел бы услышать: является ли ваше желание свободной волей, без применения Амортенции или любовных зелий, по собственному ли желанию, а не по воле Империо вы вступаете в этот брак? Прошу ответить вас, жених?       — Да, — иронично скривил губы Крейг, явственно расслышав в словах регистратора упрек. В последние пару лет его репутация отличного зельевара вышла за пределы Мунго. Неужели министерский считает, что бывший егерь заарканил Героиню войны при помощи любовного зелья?       — И вас, невеста?       — Да, — серьезно кивнула Гермиона, чуть наморщив нос. Ей тоже пассаж про зелья и Империо показался странным. На свадьбе Гарри такого никто не говорил!       Гермиона поняла, что она еще ни разу не посмотрела на друзей и семью! Все время пялилась только на своего оборотня. Она повернула голову, первым делом глядя на мать. Та чуть приподняла подбородок и утерла глаза платочком, переводя взгляд с дочери на мужа. На Гарри и Джинни, внимательно наблюдавшими за церемонией. На Минки и Рори, которые теперь уже вдвоем тихо шмыгали носом в бумажные платочки, заботливо выданные миссис Грейнджер. На сияющую Сондру и девчонок, блестящими глазами разглядывающих ее платье и прическу.       — Обещаете ли вы любить друг друга и быть рядом в горе и радости? Прошу вас подкрепить свое решение клятвой, — строго зыркнул на молодоженов регистратор. Он какое-то время пытался писать сам, а потом плюнул и достал Прытко-Пишущее перо, теперь оно выводило слова в регистрационной книге.       — Я, Крейг МакНейр, беру тебя, Гермиона Грейнджер, в законные жены, — вновь крепко сжав руку девушки, на одном дыхании произнес Скабиор, расширенными зрачками разглядывая обращенное к нему лицо Гермионы. С тем же самым выражением, которое он навсегда запомнил в их первую Луну и с помощью которого до сих пор легко мог вызывать чары Патронуса.       Безграничное принятие. Искренняя потребность. Любовь.       — Я, Гермиона Грейнджер, беру тебя, Крейг МакНейр, в законные мужья, — трепетно отозвалась девушка, пропадая в ледяных глазах оборотня, смотревших на нее с какой-то совершенно особой откровенностью. Как после их признания в камере Аврората.       — Я обещаю любить тебя и защищать ценой своей жизни, — Скабиор звучал серьезно и торжественно, в эту секунду вдруг кристально чисто осознав, что он сделает все, чтобы его клятва Гермионе была реальной. — Каждый наш день под Солнцем.       — Я обещаю любить тебя и верить тебе, — Гермиона крепко сжала его огненную ладонь, не отрывая взгляда. — Каждую нашу ночь под Луной.       Они одарили друг друга глубокими взглядами. Клятва была произнесена. Такая, какая могла быть только у них двоих. Минки, услышав последнюю фразу Гермионы, зарыдала еще громче. К ней присоединилась Сондра и Джинни. Миссис Грейнджер часто кивала и прикладывала платочек к уголкам глаз. Жены братьев Сондры не плакали, но выглядели очень искренними в своей радости.       — Обменявшись клятвами, вы объявили о своем твердом намерении жить вместе в любви и согласии, пока смерть не разлучит вас, — договорил речь регистратор. — Обменяйтесь кольцами, пусть они всегда напоминают вам о вашем обещании быть вместе.       Скабиор спохватился, вспомнив про церемониал, но слава Мерлину, мистер Грейнджер подошел к ним ближе, в руках у него была заготовлена открытая коробочка с двумя простыми золотыми кольцами. Крейг взял маленькое кольцо и надел на пальчик Гермионы. Гермиона взяла большое кольцо и надела его на палец Крейга.       — По древней шотландской традиции, жених должен принять жену в клан при согласии старшего из дома, — регистратор принялся шепотом усиленно диктовать Прытко-Пишущему перу в своей книге. — Пожалуйста, мистер МакНейр.       Тут вперед вышел Каллум и направился к молодоженам. С нечитаемым выражением на лице. С фамильным тартаном МакНейров в руках. Он подошел к Крейгу и встал рядом, протягивая полотно тяжелой серой в бордовую нить ткани, похожее на очень широкий платок.       — Как старший из дома, — взял любимую паузу Каллум, глядя то на замершую на месте Гермиону, то на подобравшегося брата. — Передаю вам наш семейный тартан. Крейг, ты обещаешь Гермионе Грейнджер быть ей верным мужем и защитником.       — Обещаю, — выдохнул Крейг.       — Гермиона Грейнджер, — Каллум прожигал их обоих глазами, умолкнув на несколько долгих мгновений.       Хрен его знает, подумал Скабиор, что сейчас творилось в душе братца, когда он предлагал фамильный тартан магглорожденной и оборотню, ранее изгнанному из семьи. Они напряженно уставились на Каллума, с замирающим сердцем ожидая продолжения.       — Ты обещаешь Крейгу МакНейру быть ему верной женой и горящим очагом, — пафосно и чуть мрачно закончил Каллум, очевидно, сумев совладать с бушующими внутри эмоциями.       — Обещаю, — чуть приподняла подбородок Гермиона, выпрямив спину.       Услышав исполнение клятвы, Каллум молча протянул руки с тартаном к брату. Скабиор взял платок и накинул его на плечи Гермионе, пристально глядя ей в глаза. Потом опустил руку в свой спорран и достал из него брошь лакенбут, выполненную в форме двух сердец под общей короной из горящих алых гранатов. Заколол ткань брошью на груди неве… жены.       — А ведь я говорил, что мой тартан тебе подойдет идеально, — не смог удержать пасть захлопнутой Скаб.       Ощущая приятную тяжесть и тепло тартана на своих плечах, Гермиона счастливо улыбнулась, припоминая тот давний их разговор, когда Скабиор подарил ей брошь лакенбут. Как она потом прочитала в книге, лакенбут не был простой частью шотландского костюма. Брошь в форме сердца была подарком любимому человеку, своеобразным предложением и обещанием. Три года Гермиона носила брошь всегда на самом видном месте: на пиджаке министерской формы, на ключицах в виде кулона на тонкой цепочке. Она никогда не прятала заветный подарок. И лишь качала головой на вопросы друзей и коллег, когда те спрашивали ее о странной вещице.       — По закону магической Британии, объявляю вас мужем и женой, мистер и миссис МакНейр, — с этими словами регистратор захлопнул свою книгу и протянул Гермионе пергамент-свидетельство. — Поздравляю!       Моя! Скаб, не дожидаясь команды от регистратора, притянул девушку к себе и жадно поцеловал. Моя, моя, моя.       Над озером полетел протяжный звон волынки и радостные крики гостей.       Гермиона крепко обняла Скабиора в ответ, с наслаждением ощущая его губы на своих и скользя руками, затянутыми в молочное кружево, по черному пиджаку. Она не видела костюм Скабиора до самой церемонии, как и он ее платье. Ей очень хотелось прикоснуться к нему всему, а не только держать горячую ладонь в своей. За минувшие сутки она жутко соскучилась, тело прямо-таки само льнуло к… мужу. Гермиона округлила глаза от осознания, что он… действительно ее муж. И ей следовало называть его теперь именно так. Муж!       Грейнджер поняла, что вообще-то свадьбам приличествуют короткие и типа целомудренные поцелуи перед родственниками, а Скабиор явно уже вышел за рамки приличий. Что ж, придется ей следить за этим. Она легонько похлопала мужа по спине, со стороны арки, чтобы никто из гостей не увидел, и попыталась отвернуть пылающее лицо. Крейг нехотя опустил ее. Молодожены поблагодарили регистратора за церемонию, пригласили вернуться к столу в шатре. Тот, икнув, отказался и был таков.       — Доченька! — миссис Грейнджер бросилась обнимать Гермиону и Скабиора. — Поздравляем вас.       — Спасибо, мам, пап, — Гермиона крепко обняла родителей в ответ и смахнула прорвавшиеся слезы.       — Спасибо, Джин, спасибо, Иэн, — Скабиор тоже обнял свою новую семью и еще раз пожал руку тестю. Глядя на это, Гермиона стрельнула в мужа игривым взглядом, очевидно припоминая ему ту самую чёртову книжку.       — Полагаю, ты справился, — прошептала смешливо Гермиона. Нервозное состояние чуть отступило, она почувствовала небывалую легкость и решила поддеть любимого, когда родители двинулись в сторону шатра.       — Очевидно, что справился, — наморщил в свою очередь нос Скабиор, не желая уступать. Его тоже немного отпустило. В животе разливалось теперь уже не ядовитое, а вполне себе приятное ощущение. Он еще раз поцеловал жену, но уже не столь долго, верно считав ее предупреждающее похлопывание. Когда он ее отпустил, то молодожены с удивлением обнаружили перед аркой целую очередь из пар, которые желали их поздравить следующими. Конечно, после родителей там оказались Сондра и Каллум.       — Дорогая новая ячейка магического общества, — нараспев произнесла сияющая Сондра, протянув руки для объятия Гермионе. — Мы поздравляем вас от всего сердца. Клан МакНейр пополнился сегодня и ожидает скорейшего нового пополнения. Мы вас очень любим, да, дети?       Девчонки и Дуг облепили обнимающихся Гермиону и Сондру и визжали на четыре разных голоса:       — Дядя Крейг!       — Тетя Гермиона!       Пока кучка обнималась и пищала от восторга, Крейг встретил напряженный взгляд Каллума. Как водится, МакНейры поиграли в убийственные гляделки. До объятий им было еще очень далеко. Но Крейг протянул руку первым, а Каллум тут же ответил на рукопожатие. Оно вышло крепким, хорошим таким и весьма оптимистичным.       — Теперь дядя Крейг, — скомандовала Сондра, и вся орава мелких МакНейров ринулась обнимать обалдевшего оборотня.       Каллум же повернулся к Гермионе, понимая, что и невестке тоже надо уделить внимание.       — Мистер МакНейр, — легко кивнула Гермиона, пряча на сомкнутых губах вызов.       — Миссис МакНейр, — аристократично склонил голову Каллум.       Они замерли на какое-то время, оценивая возможности своих новых родственных отношений. Гермиона открыто улыбнулась. Каллум менее открыто, но сделал над собой усилие. А потом шагнул к Гермионе и осторожно приобнял, проскользив руками по ткани тартана. Скабиор, со всех сторон облепленный родней, с совершенно ошарашенным видом наблюдал за этим процессом. Брат! Обнял! Гермиону! Но Каллум поспешно отстранился и с нечитаемым лицом замер рядом, ожидая, пока Сондра и дети закончат с братом. Долго ждать не пришлось.       — Мы пойдем выпьем за ваше счастье, — лихо заломила медную бровь Сондра, которая вот уже два года как перестала кормить Дуга.       — Гермиона! Крейг! — подлетели к ним следующие поздравляющие, Гарри и Джинни.       Гермиона еще не успела опомниться от шока, в который ее поверг Каллум, с радостью ощутила, как ее обнимает подруга.       За минувшие три года они вновь стали общаться, не так, конечно, хорошо, как раньше. В итоге, Уизли всегда выберет Уизли. Но и прежней ненависти Джинни к ней не испытывала, что Гермиону тоже устраивало. Тему Рона они не развивали, тем более, что обсуждать там было совершенно нечего. Он так и остался один, девушку себе не нашел, да и на работе оставался только потому, что Поттер теперь Замглава Аврората.       Гарри пожал руку Скабиору без всяких колебаний. Как-то так вышло, что они стали неплохо общаться. Гарри пару раз даже, с согласия Робардса, консультировался у Крейга по новым странным делам. Гавейн тоже, как оказалось, не упускал оборотня из поля зрения. Гарри так и не узнал, почему Скабиор оказался должным Гавейну, он не распространялся, да и сам Робардс обрубал эту тему.       Однако полгода назад им попалось одно дело, в котором без опытного нюха было не обойтись. Тогда Гарри по вызову зашел в кабинет Робардса и совершенно обалдел, увидев в кресле для посетителей Скабиора, а на столе початую бутылку скотча. Робардс сказал, что Поттер уже знает своеобразный стиль мистера Скабиора и им будет не так сложно работать вместе, в отличие от остальных авроров. В приватной беседе после встречи с Робардсом Крейг поставил условие: Гарри никогда не расскажет Гермионе об этом деле. Поттер понял, что между оборотнем и начальником заключено некое негласное соглашение. Он было подумал, что Скабиор сдает Робардсу дилеров черного рынка зелий, но все оказалось куда проще: аврорату опять требовался оборотень, который смог бы по запаху выйти на убийцу.       В окрестностях Флоддена неизвестный убил семейную пару, судя по ранам, их забили насмерть тупым предметом. По бурной реакции Робардса Гарри понял, что пострадавшие были его знакомыми. Дело оказалось личным. Он взял с собой Гарри и Скабиора на место преступления, в пустой дом. Крейг обнюхал буквально каждый угол, но ничего подозрительного не нашел. Робардс рвал и метал. Скабиор устал от ора и вышел на задний двор покурить трубку. Там-то подумал, сложил два и два: характер ран и особую, нечеловеческую жестокость, ночное нападение. И, конечно, место. Вернулся в дом и спросил у Робардса, давно они сюда переехали? Робардс удивился, но ответил, что недавно, месяц назад построили дом, думали пожить на старости лет в красивом месте. Тогда Скабиор сразу ответил на невысказанный вопрос Робардса: их убили красные колпаки. Нападают по ночам, большими группами, убивают дубинками. Ну и Флодден. Гарри и Робардс не поняли, при чем тут городок, и как МакНейр понял, что причастны красные колпаки.       Скабиор пожал плечами и ответил, что Вальтер Скотт описывал битву при Флоддене в романе «Мармион». Он перечитал всего Скотта в детстве и до сих пор прекрасно помнит, где Шотландия потерпела поражение от англичан. Здесь была кровопролитная битва в 16 веке, а в таких местах обязательно появляются красные колпаки. Но, как правило, местные закапывают в фундамент артефакты, которые отпугивают гномов, а умершие въехали в совершенно новый дом. В этот раз нет серийного убийцы, только драккловы гномы, которых практически невозможно поймать, так как они живут под землей, напоенной кровью.       Тогда Гарри в первый раз в жизни увидел, как разом побледнел и осунулся Робардс. А еще Поттер новым взглядом окинул оборотня, находя в нем действительно неординарную личность, которая смогла заинтересовать любительницу книг Гермиону. Так Скабиор расквитался со своим должком, а Гарри проникся к оборотню некоторой симпатией, уяснив, что не нюхом, так мозгами Крейг свое возьмет. Например, его лучшую подругу. В жены.       Поттер намеревался сохранить в тайне это странное дело, которое закончилось так же быстро, как началось. Все же оно сумело объединить двух таких непохожих мужчин, чтобы дать почву для периодических консультаций по зельям или необычным эпизодам.       Что до Джинни, то отойдя после словесной дуэли между матерью и маргинальным любовником Гермионы, она поняла, что, наверное, была не совсем права в своей ненависти, и сделала все, чтобы возобновить отношения с подругой. В свадебный день и Гарри, и Джинни могли откровенно заявить о своей искренней радости за пару молодоженов.       — Мы за вас очень рады, — крепко обнимая подругу, прошептал Гарри.       Джинни немного помедлила перед тем, как приобнять Крейга, который смотрел на нее с интересом, явно забавляясь и ожидая ее дальнейших действий. Но в итоге и они обменялись кратким объятием.       С рыдающей Минки обнимались втроем, с Рори тоже. А далее с многочисленными МакЛаудами, принимая и принимая поздравления от своей новой обширной родни, сопровождаемые, конечно же, громким звоном бокалов со скотчем.       Когда добрались в шатер до праздничного стола, Скабиор был уже очень голодным, пирожок, заботливо врученный тещей, одиноко болтался в желудке, который требовал более значительной еды.       Все гости расположились за длинными столами, составленными в шатре на подобие буквы «П». В центре сидели Скабиор и Гермиона, в левом фланге Минки и Рори, Поттеры, Сондра, Каллум, Грейнджеры, а в правом МакЛауды с женами. Детей посадили за отдельный столик почти у самого дома.       Застолье шло своим чередом, обильно потреблялись как оставшиеся на столе закуски, так и новые блюда, принесенные Рори. В процессе было сказано много приятных и проникновенных речей. Они становились все проникновеннее с возрастанием перепробованных сортов скотча, которые братья МакНейры поставили на столы. Попробовали и классический скотч от деда Драммонда.       И все бы ничего, но пребывающий уже в изрядном подпитии Рой вдруг стукнул пустым бокалом по столу. Все гости перевели взгляд на него. Сондра нахмурилась и положила руку в карман платья. Этот быстрый жест не укрылся от глаз обеспокоенной продолжением вечера Гермионы. Ей не хотелось драк на своей свадьбе, блин!       — Ваш скотч неплох, — причмокнул губами Рой, отправляя в рот кусочек мясного пудинга, — Но! Наш пра-пра делал самый настоящий хайленд. Он с самого Бен-Невиса ссал на долины, вот такой это хайленд!       Скабиор медленно усмехнулся. Они переглянулись с братом.       — Я вам предложу попробовать один особый скотч. После которого вы поймете, что прав не тот, у кого гора выше, — едва сдерживал рвущийся наружу оскал Крейг. Ему тоже не хотелось никаких драк на свадьбе, а с дюжими горцами подобный сценарий мог развернуться в один момент. К счастью, у них с Сондрой и Каллумом был план на этот случай.       — Валяй, — сделав высокомерную мину на изрядно пьяном лице, Рой пожал плечами.       Скабиор отлучился буквально на пару минут. Едва он появился в шатре всего с одним небольшим, на два галлона, бочонком, МакЛауды начали ржать на все голоса.       — Этого нам только на усы обмочить!       — Шотландское жлобство на своих не распространяется, Крейг!       — Прав не тот у кого гора выше, а у кого бочонок больше!       Точно, как в Стае! Один в один. А значит, нельзя давать слабину! Крейг изобразил на лице развеселую ухмылку, с которой и подошел первым к Рою.       — Давай бокал, — Скабиор уставился леденящим взглядом на оппонента. Горец подвинул свой бокал к краю стола. Щедро плеснув в бокал и наполнив его почти до половины, Скаб лихо заломил бровь, видя смятение на лице Роя. Тот не торопился выпить. — Ну, ладс, кто еще хочет хайленд? Пра-пра, говорят, ссал, но вы не ссыте!       Сондра подавилась кусочком ягненка, который пыталась прожевать, пришлось проглотить его и уже потом ржать. Ай да Крейг! Щас он всех заведет. Гермиона нервно улыбнулась, наблюдая за происходящим. Смеха Сондры она не разделяла. А ее волшебная палочка была примотана ленточкой к ноге, к голени, чтобы достать ее сейчас, надо было задирать юбку. Не взять ее волшебница никак не могла, памятуя о том, какие случались свадьбы.       — Мне!       — И мне!       Короче, все братья, а также Каллум, мистер Грейнджер и Гарри оказались снабжены бокалом «Без предисловий».       — За новый очаг! — зычно крикнул Дугальд, высоко поднимая бокал. К нему присоединились другие выкрики.       — За любовь!       — За детей!       Гермиона улыбнулась, подняла свой бокал со специально налитыми для их женской части стола «Ножками Пенелопы», глянула на Скабиора, который благодарственно кивал, пока раздавались пожелания. Тот скосил глаза на нее и подмигнул. О, что же сейчас начнется?!       МакЛауды каждый сделали по хорошему глотку скотча, некоторые, типа Роя и Сомерледа, опустошили их залпом. И случилась тишина, прерываемая только охами и судорожными попытками сделать вдохи.       — Ну? — Скабиор обвел горцев ледяным взглядом. — Выдержка тридцать пять лет. Как вам?       Мужики били себя в грудь, кашляли и вытирали слезы с глаз, а кто-то быстро закидывал себе в рот первую попавшуюся в руки закуску! Словом, все оказались сражены наповал.       — Хор-р-р-шо, лад!       — Кхе-кхе!       — Неплохо, — отдышавшись, пробасил Рой и обмяк на стуле.       Скабиор обменялся взглядом с Сондрой, та часто закивала, подтверждая, что он все правильно сделал. Желудки у братцев луженые, однако у МакЛаудов есть такая степень опьянения, которую безопаснее и лучше перескочить во избежание инцидентов. Зато потом мир, дружба, танцы!       Кстати, о них.       Крейгу и Гермионе предстояло начать танец. Но была маленькая проблемка. Скабиор никогда нахер не танцевал! Он кое-как уговорил Гермиону просто мирно потоптаться на месте и все такое. Только бы не вытворять все эти немыслимые вещи, про которые им с восторгом рассказывала Сондра! Гермиона, та еще любительница танцев, согласилась. К счастью, все уже были изрядно поддатыми, а потому шанс осрамиться был ничтожно мал.       Но даже для такого танца Гермионе надо было переодеться, потому что танцевать в пышном платье она наотрез отказалась, опасаясь запутаться в шлейфе.       Она отправилась в дом.       Крейг еще несколько минут посидел за столом, наблюдая за обстановкой. МакЛауды потихоньку приходили в себя, начали с аппетитом есть божественного ягненка в травах от Минки. И запивать скотчем, но уже совсем по чуть-чуть.