Bite me!

Как Хакс и предполагал, Кайло оскорбился не на шутку. Когда Хакс решил нанести первый официальный визит в качестве “друга семьи”, Кайло сидел на диване и дулся, пока Рей с отстранённым мечтательным взглядом рассуждала о классической органной музыке. Подавлять в себе желание поёрзать на диване под тяжёлым взглядом Рена было нелегко, и когда Хакс откланялся и дверь за ним закрылась, его как будто невидимая пружина толкнула под пятки, и прыжок вышел лёгким. Рей пообещала, что они навестят его, как только у них появится свободное время, читай: когда Кайло подостынет и прекратит мысленно откручивать Хаксу голову. Её-то Рен быстро простил по весьма очевидной причине. Кроме того, Хакс опасался, что сработает закон подлости, и парочка выберет самый неподходящий момент для ответного дружеского визита. Он сверился со всеми общедоступными документами, чтобы прояснить ситуацию, но чем больше рассматривал карты города в топографическом отделе городского архива — там работал довольно приятный пожилой вампир, который всегда с удовольствием помогал решать спорные вопросы по поводу территорий — тем сильнее убеждался, что всё правильно, все условности соблюдены и ни один договор не нарушен. Ручей и вправду был границей. Справа простирались территории вампиров, а буквально через пару метров журчащей воды начинались земли оборотней. Обнаружив этот факт, Хакс даже не стал строить предположения, как так вышло. Никаких случайностей, такие совпадения попросту не могут быть случайны. Шутка вполне в духе Рей. И ей наверняка показалось, что это крайне забавно. И Кайло даже учуял слабый запах, когда в первый раз появился на участке. Только вот По Дэмерон был… как он тогда сказал… новичком? И специфический аромат оборотня от него почти не исходил, вот Рен и не стал эту тему развивать дальше. Благо, этот оборотень явно был парнем неконфликтным. Они вообще редко проявляют агрессию, когда луна не входит в свою наиболее манипулятивную фазу или когда находятся вне стаи (а также когда не являются двухметровой блондинкой в бежевом плаще), поэтому хоть Хакс и пробыл настороже несколько ночей, ничего не произошло. Митаку Рей одолжила на неопределённое время, так что вместо того, чтобы приводить людей домой и питаться, как подобает приличному урбанизированному вампиру, Хаксу пришлось выходить на охоту. Ему вообще-то нравилось гулять по паркам ночью и выслеживать одиноких загулявших путников. Луна так красиво серебрила притихшие ветви деревьев и плавала на глади прудов среди плоских листьев кувшинок и трогательных кружочков ряски, в камышах выводили трели ночные насекомые. Всё это вводило Хакса в мечтательное настроение, и по возвращению в особняк руки сами тянулись к кистям. Неудобно, конечно, было питаться — кровь так и норовила забрызгать всё вокруг, так что приходилось проявлять аккуратность. От пустых тел обычно избавляются фамильяры, на то они и нужны, а так как Митака был занят, то Хаксу самому пришлось бы решать проблемы с обескровленными трупами. Эта суета была ни к чему. В его ситуации на помощь приходил гипноз. Хакс выработал следующую тактику: он дожидался, на одной из дорожек появится человек и выбирался из тени деревьев. Бедняга невольно ускорял шаг, каким-то шестым чувством чуя хищника, но куда там им было уйти от Хакса. Он, в конце концов, опытный вампир, а не желторотый юнец, который даже клыки толком выдвигать не умеет. Поэтому и к делу он подходил как опытный вампир. Усаживая введённое в транс тело на скамейку, он делал, что полагалось, стараясь не войти в раж и не укусить случайно сильнее, чем нужно, после чего поводил рукой перед сонными глазами жертвы. Он сомневался, что его внушения слышат, но на уровне подсознания всё срабатывало безупречно. После он аккуратно поправлял воротник на обмякших телах, промокал губы салфеткой, которую прятал в карман, и летел в образе летучей мыши домой, любуясь гирляндами фонарей внизу. О соседе он и думать забыл через некоторое время. Однако в один вечер всё пошло наперекосяк. Хакс слишком увлёкся, и белый воротничок рубашки одинокого клерка, который так некстати задержался на работе допоздна, стал насыщенно красным от крови. — Чёрт-чёрт-чёрт, — забормотал Хакс, пытаясь заткнуть течь салфетками. Клерк безразлично пялился в пустоту пустыми глазами. — Ладно, парень, вот как мы поступим… — Он провёл ладонью перед лицом клерка. — Так, ты побрился с утра и порезался. Сильно порезался. Кровь вроде бы свернулась, но ты слишком сильно мотнул головой и порез опять открылся. Никто тебя не кусал, и рубашку ты сам испачкал. Он огляделся на случай, если их заметили, но никаких свидетелей произошедшему не было. Мало-помалу кровь остановилась, и Хакс выбросил испачканные бумажные салфетки в ближайшую урну. — Ну вот и позавтракал. Держись молодцом и не работай так много, ты даже на вкус утомлённый, — назидательно сказал Хакс, прежде чем обернуться мышью. Клерк не ответил. Он медленно моргал и смотрел на сигаретный окурок на асфальте. Он быстро добрался до дома и вновь принял человеческий облик, когда спустился вниз на свой участок. Кровь приятной тяжестью плескалась в животе; не считая маленькой неприятности с клерком, мир казался райским уголком, и даже безобразный куст, который потерял своё сходство с чем-либо, в том числе и с зелёной вагиной, казался не таким уродливым сегодня ночью. Хакс облокотился на забор и рассматривал ночное небо в меланхоличной задумчивости, когда сзади послышались шаги. Он быстро обернулся и испытал чувство дежа-вю. Дэмерон снова спускался от кромки леса, снова полуобнажённый и босиком, снова блестели золотые глаза из темноты. Хакс скрипнул зубами, скорее по привычке, нежели действительно переживая о нежелательной встрече. Он отлично проводит время, и никому не удастся испортить ему настроение, тем более какому-то сопляку-оборотню. Но глухое раздражение сошло на нет, когда он увидел, как движется Дэмерон; не то скачками, не то прыжками, и вся его фигура завалилась на левую сторону, как покосившийся старый домишко. Он шёл медленно, не обращая внимания на откровенно разглядывающего его Хакса, и тот подумал, что тот вообще мало что перед собой замечает сейчас. На полпути к Хаксу Дэмерон вдруг издал стон или всхлип и весь как-то рванулся, точно его кто-то потянул за невидимую нить, и остановился, едва не потеряв равновесие. Хакс увидел, как его правое бедро волной прошло под тканью широченных брюк и конвульсивно дёрнулось, и — Хакс мог руку дать на отсечение — стало короче. Он явно увидел, как изменился центр тяжести и услышал хруст, с которым сместился коленный сустав. По-хорошему, ему надо было бы как можно быстрее вернуться в дом от греха подальше, но он этого не сделал, сам не понимая, почему. Дэмерон наконец поднял на него взгляд. Хакс снова вспомнил клерка, только у того в зрачках не плавало золото. В этот раз он не смеялся, его лицо было небритым и осунувшимся, как у человека, который не спал несколько дней. — Понравилось? Хакса поразил его голос, трескучий и ломанный, совсем не похожий на спокойный баритон, который он слышал раньше. Плохой голос. И глаза. Глаза попросту пугали; такого отчаяния Хакс давно не видел, и даже золото не могло его спрятать. — У тебя рот измазан, — бросил отрывисто Дэмерон прежде, чем Хакс успел что-либо предпринять. Он прохромал вдоль забора и с трудом вскарабкался на крыльцо. Спина и поясница блестели от пота. Стоило Дэмерону взяться за ручку двери, как под его кожей, прямо по линии позвоночника, прокатилась волна, и он снова скорчился и издал сдавленный звук. Хакс оставался неподвижным, пока прихрамывающий оборотень не скрылся в доме. Тогда он будто отмер в попытке осмыслить происходящее, облизнул сперва правый, а потом и левый уголок рта — кровь немного подсохла, но во вкусе от этого не потеряла — внимательно посмотрел на месяц в звёздном небе и всё равно ничего не понял.

***

На этом странности не закончились. Следующим вечером, стоило только Хаксу потянуться хорошенько и выбраться из гроба, он тут же услышал стук молотка по металлу. Хакс наивно предположил, что это не будет продолжаться долго. Он причесался, надел свежую чёрную футболку и мягкие брюки, неторопливо позавтракал заблаговременно припасённой бутылочкой донорской крови — Митака старался, как ни крути — и отправился к себе в мастерскую, намереваясь приступить к работе. Портреты он всегда начинал рисовать, как ни странно, с Кайло Рена. Рей его восхищала и очаровывала, но, положа руку на сердце, Рен обладал интересными чертами лица, и делать с него наброски было одно удовольствие. При этом он никогда не отказывался позировать - с его военной выучкой Рен спокойно мог сидеть неподвижно час, а то и два, терпеливо ожидая, пока Хакс закончит переносить его образ на холст или бумагу. С Рей всегда работать было труднее; она кипела интересом и с трудом могла усидеть на месте, долго держать статичную позу у неё не получалось. Хаксу-то торопиться было некуда, но Рей начинала от скуки задавать вопросы с двойным или даже тройным дном, вгоняющие в ступор пожившего вампира, поэтому ради своего комфорта он откладывал работу с Рей так долго, как того позволяла картина. Так и в этот вечер: он подготовил холст, выдавил на палитру необходимые краски, выбрал из богатого набора подходящую кисть и… И в течении десяти минут тупо смотрел на белое полотно перед собой и слушал навязчивые удары молотка. Хакс долго терпел, но неведомый плотник словно решил построить себе чёртов Ноев ковчег. В конце концов, проклиная всё на свете и свой слух, Хакс оставил бесплодные попытки начать работу и отшвырнул инструменты в сторону. Разумеется, стук исходил из дома его замечательного соседа. Этому даже удивляться не стоило. К тому моменту, как Хакс перемахнул через забор и выразительно забарабанил в дверь, мерзкий звук достиг такой силы, что у Хакса задёргался глаз. Он подождал на крыльце некоторое время, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, потом снова постучал, на сей раз громче, потому что никакой реакции не последовало. Мельком он подумал, что не слишком-то разумно заявляться к оборотню, да еще и с таким непонятным циклом превращения, но обращение в летучую мышь происходило молниеносно, а вот форму зверя нужно было еще принять. Так что Хакс всегда успел бы благородно отступить. К тому же, пусть лучше он бегает себе в лесу, чем колошматит молотком по железу. Из двух зол следует выбирать меньшее. Дверь распахнулась, и на Хакса с удивлением уставился По Дэмерон с перфоратором в руке. Из двух зол, говорите?.. — О? — Гм, я… Добрый вечер, — проворчал Хакс. Весь его гнев куда-то делся, когда он взглянул в уставшее лицо. — Я по поводу стука. — Ты тоже подумал, что молоток неэффективен? Я мог бы сразу догадаться. Но ничего, с этой малышкой, — перфоратор зажужжал в опасной близости к носу Хакса, — работа пойдёт куда быстрее! — Что?.. Я вообще-то хотел, чтобы ты прекратил шуметь! Сейчас же ночь, все спят! — Ты не спишь, — заметил Дэмерон невозмутимо. — Я от громких звуков и проснулся, — не растерялся Хакс. — Может, люди и не слышат, а мой дом стоит близко, и этот шум просто невыносим! — А представь, каково мне? Я будто сижу в огромной банке. Да ещё и чёртов обострённый слух. — В любом случае — прекращай. Мне нужно работать, а в таких условиях это совершенно невозможно. — Я думал, ты любишь работать в саду. Хакс опешил. Дэмерон, как ни в чём не бывало, невинно смотрел на него. — Обычно я этим не занимаюсь, — поспешно объяснил он. — То есть, не то, чтобы я редко этим занимаюсь. Я вообще никогда не занимаюсь садом. И та вагина — просто огромное недоразумение! — А мне понравилось. Живенько вышло. — Могу попросить мастера оказать услугу, и ты станешь счастливым обладателем точно такой же, — съехидничал Хакс. — Так ты прекратишь так громко стучать? Это абсолютно неприемлемо, и я не намерен это терпеть! Дэмерон насмешливо прислонился к дверному косяку. — И что же ты сделаешь, кровосос? Полицию вызовешь? Или, может, прокрадёшься на мой участок и подстрижёшь туи в виде пениса? Хакс угрожающе блеснул клыками, начиная чувствовать солидарность с Реном в отношении оборотней. — Давай так, — не дал ответить Дэмерон. — Ты мне помогаешь, и я заканчиваю быстрее, твои нежные розовые ушки прекращают кровоточить, и ты продолжаешь заниматься садоводством дальше. Разумный вариант? Разумный. Сам я точно до утра провожусь, особенно если перфоратор не справится. Хакс с недоверием взглянул на тусклую спираль сверла. — Ты хочешь, чтобы я тебе помог? — уточнил он. Этот парень, похоже, не в курсе шаткого нейтралитета между их видами, и уж точно не знает про негласное правило не лезть в дела друг друга. Да и какие у оборотней могут быть дела, скажите на милость, грызня за место вожака? Пф-ф... — А что такое? — ухмыльнулся Дэмерон. — Боишься не справиться с моим инструментом? Хакса так и подмывало ввернуть какую-нибудь грязную шутку — ей-богу, оборотень практически сам просил об этом — но в силу своей воспитанности и общего самоконтроля он сдержался. Кроме того, Дэмерон мог в ответ из вредности вернуться к своему занятию, а то и растянуть его на несколько ночей. А это означало полную невозможность работать. — Вот и отлично, — принял его молчание за согласие Дэмерон. — Нам в подвал, не отставай. Да, и лови, это тебе понадобится. Хакс едва успел поймать небольшой молоток, который появился из кармана треников — тех самых, в которых он уже не раз смог лицезреть своего соседа. Дэмерон тем временем уже отправился в глубь дома, то и дело тыкая перфоратором в разные предметы — вот тут у него кухня, а вот тут гостиная, а там галошница, а тут Хакс может оставить зонтик — и явно веселился от жужжания сверла, каждый раз нажимая на кнопку старта. Хакс же неловко переминался на пороге, сжимая молоток в руках. Уже в конце коридора, у самого спуска в подвал, до оборотня дошло, что гость не двигается с места. — Тебе что, особое приглашение нужно? — белозубо улыбнулся он через плечо. — Вообще-то да. Я всё ещё вампир. — О? То есть… ты не сможешь войти в мой дом, если я тебя не приглашу? — Так это и работает. Глаза Дэмерона заблестели. — То есть я могу доводить тебя до белого каления, а после благополучно спасаться в своей милой маленькой крепости? — Я всегда могу её поджечь и после наделать из тебя хот-догов, — любезно отозвался Хакс, — но, боюсь, ты юмор уже не оценишь. Оборотень скорчил рожицу и повернулся к Хаксу лицом. Вокруг карих глаз углубились морщинки, от чего наглец резко перестал раздражать Хакса, а стал ему даже несколько симпатичен. — Что ж, тогда давай соблюдать формальности. Армитаж Хакс, — церемонно согнул спину Дэмерон, не сводя с Хакса насмешливого взгляда, — приглашаю тебя войти и присоединиться ко мне в моём уютном подвале. Вот теперь Хакс смог перешагнуть порог и вступить в слабо освещённый маленький холл. Сбоку вырисовывался громоздкий силуэт спортивного велосипеда. Он спустился по шатким ступеням вслед за Дэмероном, попутно раздумывая, разумно ли поступает, но дверь подвала осталась открытой, так что он всё ещё мог улизнуть в случае необходимости. Подвал пустовал — на стенах ещё висели деревянные полки, но кто-то озаботился и вынес вон всё их содержимое. Хакс мельком осмотрел очертания предметов на слое пыли. Это помещение освещалось куда лучше, чем полагается подвалам. Под потолком безжалостно горели галогеновые лампы голубоватого цвета. В стену неумело были вбиты крупные стальные петли, пять или шесть штук, ещё столько же лежало заготовленными возле мотка толстой цепи. Несколько петель косо торчало из пола. — Это оказалось труднее, чем я думал, — почесал затылок Дэмерон. — Нужно, чтобы всё держалось крепко и надёжно, а плотник из меня так себе. Бьюсь об заклад, ты задаёшься вопросом, зачем я тебя позвал, ведь очевидно, что ты мастер ещё хуже меня... — Я просто отвратителен, — заверил его Хакс. — ... а я отвечу — два плохих плотника, это почти один хороший! — поучительно поднял палец Дэмерон.— Ну и раз уж ты сам заявился, почему бы и нет? Так гораздо веселее, чем тухнуть всю ночь одному. Хакс ещё раз осмотрелся кругом. Здесь пахло чем-то стерильным, словно подвал недавно усиленно отмывали от всех домашних подвальных запахов вроде сухого дерева и пыли. И нетрудно было догадаться, для каких целей помещение будет использоваться. — Не знал, что вы принимаете такие меры безопасности, — проговорил он, легонько постучав по одной петле в стене. — Хотя со всеми этими сплетнями и слухами трудно разобраться, что ложь, а что правда. — М? О чём это ты? — О твоей клетке, — прямо сказал Хакс. Улыбка Дэмерона чуть заметно померкла. — И ослу ясно, что ты тут строишь. Но разве вы не должны делать это вместе с остальными? Я имею в виду, в этом и смысл стаи. — Да, — кивнул По. — Связи в стаи очень крепкие, и мы все горой за нашего вожака. Мы всегда держимся вместе и помогаем друг другу. — Тогда почему ты работаешь один? — Ну… они вроде как не в курсе моих работ. Хакс, уже потянувшийся к ящику с инструментами за подходящими гвоздями, остановился. — У тебя секреты от твоих дружков? Не очень-то в правилах оборотней. — Это не секрет, это просто… — По раздражённо взъерошил и без того растрёпанные волосы. Его губы упрямо сжались. — Не бери в голову. Просто помоги поскорее закончить. — То есть они всё же не знают? — Какой же ты всё-таки дотошный! — Это называется предусмотрительность, — уточнил Хакс. — Чтобы потом, когда стая обо всём пронюхает и смекнёт, что тут замешан вампир, Фазме на растерзание досталась твоя задница, а не моя. По пробурчал что-то неразборчивое и, игнорируя вопрос, включил перфоратор. Звук вблизи оказался ещё противнее, настолько, что Хакс ненамеренно заскрипел зубами и поморщился. Некоторое время они работали молча. Хакс выпрямил паро криво сбитых сгорбившихся гвоздей и вбил их, как подобается. Занятие увлекло бы его больше, если бы снизу насупившийся По не пытался продырявить неподатливые стены. Его слова показались Хаксу странными. С чего бы это Дэмерону скрывать что-либо от своих? Да ещё и самовольно строить камеру для самого себя? Не в правилах оборотней иметь секреты от вожака. Хотя он не то, что бы много знает об устройстве стаи, в конце концов, ему попросту незачем было думать об этом раньше. Оборотни есть оборотни, какие бы фортели не выкидывали.