***
Пыль повсюду, паутина со стен свисает. Не огляделась даже. Бедная девочка… — Зачем мы пришли сюда, Бера? — Никто не знает об этом месте, Сванлауг. Когда-то здесь останавливались на ночлег охотники, но сейчас этот дом заброшен. — От кого мы прячемся? Кто осмелился на подобное преступление? Глаза серые мрачнее грозового неба. И правда ведь — всем в отца пошла. — Люди Гутторна Злобного. Вот кто. — Люди конунга? Но… Зачем ему это? — Не знаю. Возможно, просто решил закончить то, что когда-то до конца не довел. Глаза серые прищурились недобро. — Что все это значит, объясни? — Тебе ведь известно, как иногда нашего конунга называют? — Братоубийца? — Верно. Когда-то он убил своего брата, а потом и сам конунгом сделался. — К чему ты рассказываешь мне то, что и так всем известно? — А к тому, что его брат, конунг Гуннар Щедрый — отец твой. В глазах изумление. Замерла даже. — Но… почему тогда мама никогда об этом не говорила? Почему скрывала, кто наш отец? — Такова ее воля. Фру Герлок считала, что так для ее детей безопаснее. Твоя сестра, думаю, помнит все, но она молчала всегда. Так ей было велено. А брат… В глазах слезы блеснули. Голову вскинула упрямо. — Я должна отправиться к сестре и рассказать, что произошло. Да и… идти мне больше некуда. — Это решение разумное. Но через долину идти не стоит, по лесу будет безопаснее. Да и путь этот короче. Кто знает, что задумали Гутторн и его ведьма-жена. — Ведьма? Голос дрогнул, в глазах страх теперь. — Да. Эта женщина опасна очень. Она на такое способна, что и представить страшно. Фру Герлок близка с ней была когда-то. А колдовства ее после смерти вашего отца все годы боялась. — Вот, значит, о чем она говорила тогда… — О чем говорила? — Помнишь ведь, как две зимы назад мой брат в Миклагард отправился? Когда он за ворота усадьбы выехал, мама прошептала вслед: «Там эта ведьма не доберется до тебя». Понятно теперь, к чему она это… — Не думай об этом сейчас. Отдохни. И одежда твоя… Ее постирать бы. Оглядела себя внимательно. Кровь на груди и рукавах коркой застыла. — Да. Постирать. — Снимай-ка это, а сама отдохни приляг. — Скажи, почему мама была… так одета? — Твоя мать должна была попытаться защитить собственную усадьбу. А меч держать она умела. Когда-то давно фру Герлок даже ходила в походы вместе с твоим отцом и сражалась, как настоящая валькирия. — Как мало я знала о ней… — Сейчас твоя мать пересекает беспокойный Тунд вместе с самой Фрейей, чтобы оказаться в Фолькванге и гулять по его дивным садам. Вот что тебе следует знать. Кто как ни она достойна этой великой чести! — Пусть Тор поразит меня молотом своим, если это не так!***
Ревет огонь, подбирается ближе. Тела изрубленные повсюду. Рядом — оружие поломанное. Мать около старого ясеня стоит. Взгляд строгий, словно ждет чего-то. Ноги в кровавой грязи вязнут. Не шагнуть. — Мама? Глядит по-прежнему. В руке меч блеснул. С меча кровь на землю капает. — Я… Я знаю, что должна сделать. Я отомщу конунгу и его жене! Шагнула назад, в тень. — Матушка? Открыла глаза. Огонь в очаге пляшет весело. Над огнем котелок помятый висит. Рядом рубаха и хангерок сушатся. Бера перемешала варево. Обернулась, глянула устало. — Уже проснулась? Я тут тебе еды в дорогу собрала. — Ты разве не пойдешь со мной? Взгляд решительный, раньше и не замечала такого. — Я долгие годы была подле твоей матери. А сейчас я последую за ней на погребальный костер. — Я бы предпочла, чтобы ты со мной отправилась, но… лучшей спутницы для матери и представить нельзя! Блеснуло в руках лезвие. — Возьми вот. В рукояти камень зеленый сверкнул. Клинок отсвечивает голубым, руны цепочкой тянутся. — Нож моей матери? — Теперь он твоим будет.***
Стемнело уже. Раньше, чем обычно. Капли дождя холодные падают на лицо, шелестят листвой. Листья палые под ногами шелестят. Домой бы сейчас, к очагу. К матери. Она бы сказала сейчас… Нет. Не сказала бы. Вместо дома лес этот. Сырой, неприветливый. Пугающий. Чужой. Деревья разошлись вдруг, посветлело даже. Поляна круглая, валун огромный в центре. Снизу мхом порос, знаки временем стертые едва различимы. Жертвенник древний. Лучше бы уйти отсюда. Вдруг да разгневается тот, кому этот камень принадлежит. Деревья вновь за спиной сошлись. И опять темно. Так и заблудиться недолго. Опустилась на землю рядом с поваленным стволом. Плащ запахнула плотней. А зубы все равно стучат. Сыро, холодно. Поскорее хворосту набрать, пока совсем не замерзла! Где только взять подходящего… Ветки мокрые, земля, мокрая. Весь этот проклятый лес промок! Кремень об огниво звякнул. И еще. Хоть бы одну искру… Волк вдруг завыл. Кажется, рядом совсем. Рядом. Рядом только волки теперь. И никого больше… Деревья расплылись перед глазами. Огниво звякнуло о землю тихо. Как вдруг… Шаги. Слышны едва. Пальцы в рукоять ножа вцепились. Из-за дерева вышел. Капюшон соскользнул с головы. Нож из ножен словно сам выскочил. — Стой где стоишь, а иначе я выпотрошу тебя, как дохлую треску! Улыбка странная. — Не гневайся, лоза покровов, лучше назови свое имя. Мне не терпится узнать, что за валькирия спустилась в Мидгард, покинув чертог эйнхериев. Взгляд серьезный, а в голосе насмешка неприкрытая. — Или я ошибаюсь? Возможно, ты лишь дева, которой неведомы законы гостеприимства? Взгляд на куче хвороста остановился. Теперь и в глазах насмешка видна. — А я ведь всего лишь хотел погреться у твоего… костра. Он ведь и не опасен вовсе. Как можно было не понять? У него, кажется, даже оружия никакого нет, посох только в руке деревянный. Улыбнулась примирительно, нож поспешно в ножны нырнул. — Да пребудет с тобой светлый Бальдр, путник. Я не хотела обижать тебя. Только вот… костра у меня никакого нет. Куча веток только промокшая. — Не тревожься, это поправимо. Ты пока сходи набери хвороста, а костром я сам займусь. — Но… — Этого не хватит надолго. Но если хочешь, хворостом займусь я, а ты пока разожжешь огонь. Примет ведь за неумеху безрукую… — Нет, я лучше хворост принесу. — Подожди. Ты так и не сказала мне своего имени. — Сванлауг. Назовись и ты. — Можешь звать меня Рауди.***
Вспышки огня за деревьями. Словно огонь до самого неба достает. И когда успел только? Кажется, даже воздух теплее сделался. И светло. Разглядеть можно этого путника. Имя и впрямь ему подходит. Волосы, как этот огонь. Молодой вроде. Только что-то в нем… Взгляд странный уж слишком, проницательный, как у старика. Захрустел хворост. Руки озябшие к огню протянула. — Благодарю тебя, Рауди. С костром у меня не заладилось что-то. Кивнул молча. Глаза зеленые от пламени не отрываются. — Как ты оказалась в этой глуши? — Я… У меня дело. Я направляюсь в усадьбу сестры и ее мужа, а путь через этот лес самый короткий. А ты? — Одна из троп привела меня сюда. — Я и не знала, что здесь есть какие-то тропы. Глаза зеленые сощурились хитро. — Некоторые тропы трудно обнаружить, особенно если о них не знать. — Ты не голоден? У меня есть кое-что из еды, если хочешь… — Не откажусь! Из сумки хлеб достала, мясо вяленое. Протянула новому знакомому. Улыбнулся с благодарностью. Только не по себе от этой улыбки. От взгляда неуютно. На Рауди покосилась незаметно. Одежда неприметная, но добротная, на шее амулеты незнакомые… В костре треснуло громко. В воздух сотни искр полетели. Назад отпрянула от огня. Рауди этот ведь даже внимания не обратил. — Кажется, ты о чем-то хочешь у меня спросить? Ох! Не вежливо ведь так пристально малознакомого человека разглядывать. — Нет… Я… Ничего! Усмехнулся снисходительно. — Мало кто может обмануть меня. И уж точно не ты. — Нет-нет. Это меня не касается. — Задавай свой вопрос. — Вот… Вот здесь… — Указала пальцем на свои губы. — Это шрамы? — Верно. Ты что, никогда не видела шрамов? Опять насмешка в голосе. — Что тут скажешь… Все допускают ошибки. С кем не бывает. — Это плата за ошибку? — Не всегда все так однозначно. — Постой! Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь. Что это за загадки такие? — Это не загадки вовсе. Просто иногда бывает так, что поражение не всегда окончательное. Как и победа. — Кажется, я поняла. Ты просто посмеяться надо мной решил. — Посмеяться? Ну что ты! Разве я могу? Взгляд вверх куда-то. Каркнул над головой ворон. Скрипнул сук, захлопали огромные крылья. — Скажи лучше, нет ли поблизости каких-нибудь пещер или горных озер? — Я не знаю. Я впервые здесь. Единственное, что заметила, это жертвенный камень неподалеку. Утром хочу оставить там небольшое подношение. — А-а… Древний алтарь Бога Огня. — Да ты эту местность и сам прекрасно знаешь! — Нет, просто об этом камне слышал. Он здесь очень давно и некоторые путники, бывавшие здесь, упоминали о нем. Улыбнулся вдруг странно, жутко даже. Прислушался к чему-то. Покосился в сторону. Взгляд перехватила. В зеленых глазах словно искры горячие тлеют. — Кажется, гости у нас.