Спутанная нить

Под ногой хрустнула кость. Рунгерд поджала губы недовольно. На столах посуда грязная разбросана. Остатки еды псы по всему залу растащили. Об пол звякнуло. Медный кубок подкатился к ее ногам. — Что ты делаешь, Йорунн? — Хотела присесть... Подвинула вот... — Ты не для того здесь, чтобы со столов убирать. Лучше бы в девичью шла, шитьем занялась! Взгляды рабынь встревоженные в их сторону. — Почему до сих пор не прибрали тут? — Не успели мы, госпожа... Хлопот сегодня столько. Праздник же... — Не успели? Праздник? Или в такую рань меня увидеть не ожидали? А может, мне самой уборкой заняться? Посуда загремела об пол. Недопитое пиво выплеснулось из кубков. Одна из рабынь вскрикнула, когда холодные пальцы в горло ей впились. — Чтобы немедленно все здесь вычистили! Иначе не посмотрю, что праздник — щадить никого не стану! *** — Здравствуй, Сванлауг. Чуть улыбнулась. Кивнула молча. — Не так ведь страшно, если мы поговорим с тобой немного? — Говорили ведь раньше. — Верно. Ты что так рано здесь? — Хильдис позвала. А сама ходит где-то. — Это ведь Хильдис! — Да. Скажет, потеряла что-то. Или кто-нибудь задержал. Опустила взгляд смущенно. — Вот уж не думала, Торвальд, что встречу тебя здесь. Усмехнулся хитро. — Во дворе? — Здесь! — Я и сам не думал. Надеюсь, Рагнвальд не в обиде на меня, что я не остался на вашу свадьбу. — Не похоже, чтобы он обижался. — Это покрывало нарядное очень тебя красит, жаль только, волос твоих под ним не видно. — Отчего же жаль? — Солнечные котята, должно быть, скучают. Слишком уж любили в них прятаться. — Надеюсь, не помешала вам? — Хильдис! Да где ты ходишь? Я устала ждать тебя! — Я... кольцо потеряла. Оно закатилось в угол... Вы что, надо мной смеетесь? *** — А расскажи про свой дом, Мальфрид? — Про Дубовый Склон? Я не знаю, что тебе рассказать. Там хорошо у нас. Я рада, что вернусь скоро. Хильдис улыбнулась хитро. — Скучаешь по родителям? Или еще по кому? — Что ты говоришь такое? — Ой, Сванлауг, я ведь пошутила... — Постой. Кто это? — Где? А... Поняла теперь. Эта старуха так нехорошо глядит на тебя! — Это Бергдис. — Кто такая эта Бергдис? — Она... Говорят, что воспитательница фру Рунгерд. Или какая-то родственница. — Сванлауг, куда ты? Приблизилась. Глянула с вызовом. И в ответ взгляд такой же. — Отчего так на меня смотришь? Не нравлюсь чем-то? — Это уж мое дело! Стану я перед девчонкой оправдываться! — Как ты говоришь со мной?! — Гляньте, какая! Упрямством в отца, высокомерием в мать! — Я... Я язык тебе вырву, жаба ты старая! Рука тяжело опустилась на плечо. — Я, Бергдис, не раз велел тебе рот закрытым держать. Оскалилась дерзко. — Что, конунг, за племянницу заступиться решил? — Эй, Агнар! Сюда иди! Посади эту старую ведьму под замок! Управитель удивленно уставился на Гутторна. — Но... — Что у вас тут такое? — Все в порядке, Рунгерд. Решил вот научить ведьму старую, как лишнего не болтать. Бергдис улыбнулась важно. — Видишь, до чего дошло! Со мной обращаются здесь, словно я... — Правильно! Давно уж пора! Может, поменьше подобно змее шипеть на всех будет! — Так, значит. Как бы змея вас не покусала! — Ты слышал, Агнар, что конунг велел? — А... Да... Пойдем, чего стоишь! Руку с плеча убрал, наконец. Сванлауг глянула холодно на конунга и его жену. И пошла неспешно к дожидавшимся в стороне девушкам. Рунгерд усмехнулась молча, провожая ее взглядом. — Что, даже заступаться за ведьму свою не будешь? — Нет. Признаюсь, давно об этом мечтала. — Только мечтала? На тебя не похоже, клянусь восьмью ногами Слейпнира. — Не знаю, что и сказать тебе на это. *** — Что я вижу? Не светлую ли богиню среди священной рощи? Только отчего так взгляд этой богини неприветлив? Оглядела одежду свою внимательно. — Платье на мне. Зачем тогда, Ингольв, смотришь так, словно я надеть его забыла? — Ты и сама ведь понимаешь все. — А если и муж мой это поймет? Или узнает? — А он узнает? Не ответила. Усмехнулась лишь. — Разве моя вина, что с тех пор, как тебя увидел, о тебе только думаю? А обнимая других женщин, тебя представляю? — Только этого не будет никогда! Лучше бы тебе знать это! — Нельзя знать заранее. — Можно. Слышал ведь, что говорят обо мне? — Я многое о тебе слышал. — Знаешь тогда, что кое-что из грядущего мне известно. — Но не все. — То, чего ты желаешь, все равно не случится. — Пусть ты и вёльва, твои слова не мешают мне верить в то, что хочу я сам. Усмехнулась недовольно. — Вот как? — Может, я гораздо лучшим мужем был бы тебе? — Чем же ты лучше конунга? — Обещать тебе богатые наряды и украшения не стану. У тебя это и так есть. Я тебе лишь свою любовь могу обещать. — Не думай, что нежеланный подарок обрадовать меня может! И неужели считаешь, что муж мой меня не любит? — Этого я не знаю! Но свое к тебе отношение я мог бы прямо сейчас доказать. Если бы ты позволила. — Я сказала уже, что не стоит тебе об объятиях моих думать. Да и ничего ты мне этим не докажешь. А теперь прощай. Я не для того сюда пришла, чтобы о любви болтать с тобой. Развернулась неторопливо и скрылась за деревьями. Сзади смех — издевательский, злобный. — Не ходи за ней, все равно не догонишь! Старуха прислонилась к дереву. Скалится надменно. — Ты все слышала? — Не тревожься, болтать не стану! Да и как пропустить такое? Давно не веселилась так! — Ты Бергдис, кажется? Кивнула молча. — Что же развеселило тебя? — Ты, хёвдинг. Для чего предлагать воды тому, кто без того в реке купается? — Что еще я могу ей предложить? — Ничего! Пока ничего. — Что значит... — Покуда жив конунг, она в твою сторону и не взглянет! Оскалилась вновь. — Не только Рунгерд способна грядущее зреть. И я кое-что могу! — Что же ты видишь? — Что вижу? Как женщина, о которой мечтаешь, сама тебя на ложе свое позовет! — Но она сказала... — Она не может знать всего! — А ты? Что... — Тот, кто удел свой Не знает вперед, Всего беззаботней*. Зашла за широкий ствол. Словно и не было ее. *** — Позволь мне, Асгрим ярл, с конунгом наедине побеседовать. — Еще чего, Хильдис! А жених твой что на это скажет? — Что ты такое говоришь? Торвальд мне как родной дядя! Об этом все знают! — Пожалуй, это мне вас оставить стоит! Хотя нет! Лучше еще послушаю, как вы подшучиваете друг над другом. — Ты посмотри, Асгрим! Он еще и смеется над нами! — Раз так, я пойду! Пусть дальше смеется! — Так о чем ты говорить со мной хотела? — Я... Мне неловко, Торвальд... Может, не мое это дело, но скажи, неужели тебя и Сванлауг что-то большее связывает, чем... Я понимаю, ты меня и без того глупой считаешь, но видела я сегодня, как вы смотрели друг на друга. — Я не считаю тебя глупой. И ничего нас не связывает, кроме дружбы. — Надеюсь, что так. Не хотелось бы, чтобы с моим отцом вы нехорошо поступили. Он ведь обоим вам доверяет. — Не думай, что мне нужно напоминать о том, что с Рагнвальдом мы друзья. — Нет, я... Ты не обижайся только! — Ну что ты! Ты ведешь себя, как хорошая дочь. — Ты бы мог подумать, что я из ревности разговор этот затеяла. Но... я тут поняла кое-что. Я хоть и думала, что влюблена в тебя, только однажды я все это сама придумала. И поверила в это. А теперь... теперь вижу, как не права была. Надеюсь, что слова мои тебя не обидят. — Знаешь, Хильдис, никогда бы не подумал, что обрадуюсь словам хорошенькой девушки о том, что она меня не любит. Но твоим словам очень я рад. *** Славьтесь Асы! Славьтесь Асиньи! Ваны славьтесь! И жены их светлые! К Мидгарду взор Обратите острый, Детям, вас славящим, Благо даруйте! Нож в руке конунга сверкнул яркой медью. Кровь полилась на жертвенный камень. Со всех сторон голоса радостные. И в воздухе запах крови. Пьянит сильнее крепкого меда. Чаша в ее руках уже до краев почти полна. В темной поверхности верхушки деревьев отражаются. Барана уложили бережно на забрызганный красным жертвенник. Рунгерд же шагнула вперед. Пучок трав в чашу нырнул. Брызги, как яркие драгоценные камни, украсили суровые лица богов. А боги взирают на смертных со спокойным величием. Заметила взгляд, к ней из толпы обращенный. Улыбнулась загадочно. Сванлауг отвернулась тут же. Рунгерд отступила к залитому кровью камню. Руку протянула. Поверхность прохладная, скользкая. Улыбнулась вновь. Победно, с гордостью. Светлые боги, Асгарда жители! Клятву услышьте Гутторна жены! Таила я злобу, Коварство ведала — Темны были думы Сив покрывала. Ныне же недругам Бед не хочу я! Не сделаю зла, Коль мне не желают! Сванлауг глядела на нее неверяще. В следующий миг Рунгерд уже рядом стояла. Улыбка веселая, глаза сверкают лихорадочно. Словно пьяна жертвенной кровью, что наполняла серебряную чашу. Пальцы окунула в кровь. Смотрит прямо в глаза. К щеке прикоснулась. Влажно, липко. Рассмеялась звонко. И направилась дальше, орошая кровавыми каплями тех, кто желал благословение богов получить. — Ты слышала, что она сказала? Снеррир положил руки ей на плечи, не стесняясь пачкая подсыхающей кровью дорогой наряд. — Да... — Понимаешь ведь, что это значит? Она не желает вражды между вами! — Она не желает? — Моя мать на священном камне поклялась не замышлять против тебя зла. Это не просто слова! — Ты прав. Не просто...