Доброе утро, Иза-нии

Изая, дремавший на шаткой кровати очередного временного убежища, резко открыл глаза и несколько секунд пытался понять, что его разбудило. Звук… кажется, это был звук. — Ты уверена, что…? — тихий шёпот и скрежет — отмычки? — от входной двери заставили его резко сесть на постели, опустив босые ноги на пол. Голова закружилась, в глазах на миг потемнело. Пружины предательски скрипнули, и Изая поморщился, замирая, но было поздно: за дверью затихли. «Голоса, — осенила спасительная мысль. Вторая мысль была не столь уверенной: — Люди? Что им нужно?» — Иза-нии, ты долго будешь спать? Изая захлебнулся вдохом, сжал дрожащие пальцы на матрасе и зажмурился так, что под веками расплылись огненные озёра. Мерещится. Точно, ему мерещится. Что он вчера пил? Наверняка какое-то ядрёное русское пойло, найденное им в этом гиблом месте. После вчерашнего неудивительно, что он… И как только Шизуо… Шизуо? Изая обернулся, смутно припоминая, что сквозь сон его спину грело ровное тепло. На бедре до сих пор ощущался фантомный след широкой ладони, а мурашки маршировали по хребту от горячего выдоха. Вторая половина кровати пустовала, одеяло сбилось в бесформенный куль — так вот на что он опирался во сне, — а вторая подушка была возмутительно не примята. Возмутительно. С каких это пор Шизуо просыпается в такую рань — солнце едва затеплило горизонт — да ещё и заметает следы своего пребывания? — Нии-сан, — снова подали голос из-за двери, уже увереннее, — доброе утро. «Доброе… утро?» — удивился Изая, сгорбившись и с силой сжимая виски. — Да, утро наступило, Иза-нии, выходи уже! — Майру… — Что «Майру»? Идти пора, а он разлёживается! Иза-нии, я сейчас выломаю эту дверь, и если ты не встанешь… — Майру. — Ладно-ладно, я не буду сильно издеваться, но нам действительно пора. Сам же вчера говорил, помнишь? Изая не помнил. Он встал на неверные ноги, покачнулся, с тоской оглядывая тесную комнатку — четыре на три шага, серые стены, серая тумбочка, — но не находя своей трости. Колени едва не подломились, но Изая стиснул зубы и поковылял к двери. С каждым шагом это давалось ему всё легче, тело наполняла почти забытая бодрость, и голову кружил нездоровый азарт. Даже нудная, тянущая боль в колене сошла на нет. Он должен увидеть, убедиться, понять, как… Как он вчера не заметил присутствия других людей? А Шизуо он найдёт чуть позже. И признается ему, что… нет, не признается. Ни за что. Не теперь, когда под удар может попасть не только он, — ёкаи с его шкурой! — но девочки… Дверь открылась легко, тихо, но пронзительно скрипнув давно не смазанными петлями, и в проём между ней и косяком тут же заглянули две любопытные головы. Яркие карие глаза, широкие улыбки и родные черты лица — такие похожие и такие разные. Майру и Курури. Здесь. Живые. Изая переводил взгляд с одной на другую, не зная, что сказать. Что он должен сказать им после такой долгой разлуки, когда он уже… уже… — Иза-нии, чего застыл? Снаряга сама себя не соберёт. — Да, Нии-сан, и завтрак готов. Изая качнулся вперёд, сгребая их обеих в охапку. Ноги позорно дрожали, как и губы, и Изая не хотел, чтобы они видели его — таким. Но не мог, не умел, не… Одну секунду, всего одну секунду. — Эй, Иза-нии, ты чего? Кошмар приснился? Раскис, как хлебушек в молоке. Подумаешь, разбудили рано… Сам же просил. Можно подумать, нам это нра… — Майру. — Изая отстранился, крепко сжимая пальцы на их плечах и жадно вглядываясь в озадаченные лица. — Куру. Как я рад. Как вы нас нашли? Где Шизу-чан? Сёстры быстро переглянулись, и эмоции, мелькнувшие в их чертах, заставили Изаю напрячься в нехорошем предчувствии. Повисла короткая пауза, в которой было слышно, как быстро, жадно он дышит, словно после особенно долгой пробежки по крышам. — Шизу-чан? — протянула Майру, и её брови сошлись на переносице. — Твоя воображаемая подружка? Я понимаю, Иза-нии, тяжело без красивых девушек… Ну, без любых девушек, но не стоит отчаиваться, мы непременно что-нибудь придумаем! — Не расстраивайся, Нии-сан. Изая отступил на шаг, чувствуя, как колотится пульс в его висках и холодеют ладони. — Какая де… Так, хватит меня дурачить, поганки. Сколько вы в этом городе? Где Хейваджима? — Мы? — Майру поправила очки и покачала головой. — Мы пришли сюда позавчера. Вместе с тобой. И сегодня должны уходить. — Кто такая Хейваджима? — Курури сложила руки на груди и выпятила подбородок. — Такой. Вы… Он отступил ещё на шаг, рассматривая их внимательнее, слепо шаря пальцами по карманам своих джинсов, но не находя подсказок. Или оружия. Они ничуть не изменились с последней встречи: лёгкие тени под глазами, искусанные губы, джинсы и толстовки — серый с чёрным и чёрный с серым — и затаённый вызов: они не хотели уходить без него. — …выбрали плохую тему для шуток. Словно… Прошло не больше часа с тех пор, как они разошлись в аэропорту, он, — чтобы вернуться в офис и закончить дела, а они, — чтобы вместе с Саймоном и Денисом улететь как можно дальше, в самую глушь, где они… Должны были встретиться. И встретились. Но почему Изая не помнит этого? Они с Шизуо приехали сюда — где бы это «сюда» ни было, — чтобы немного отдохнуть, собрать побольше припасов и ехать дальше. Это было позавчера ранним утром, и Шизуо почти сразу выбрался на разведку. Вчера Изая не утерпел и один вышел в город, где… Не важно. А потом он вернулся в их временный «лагерь», потом пришёл Хейваджима… они легли спать, и… Да, сегодня они должны были идти дальше. Вдвоём. Тогда что… — Эй, Иза-нии, прекрати зависать, нам правда пора. Ты сам говорил, что до следующего города очень далеко и лучше выйти пораньше. — Завтрак остынет. — Да, остынет, а Куру очень старалась! И я тоже очень старалась ей не помешать. — Тише, трещотки. — Изая поморщился: виски сдавило болью, яркой и яростной, и он зашипел сквозь стиснутые зубы, зажмурился. Боль прошла так же внезапно, как и нахлынула — приливной волной. — Который час? Наверняка мы опять опаздываем, и всё из-за вас. — Эй! — возмутилась Майру, и её напряжённые плечи расслабились. Курури спрятала левую руку в кармане толстовки. — Это ты заладил: как вы? Где мы? Как маленький, ужас. — Да-да, рассказывай больше, — отмахнулся Изая, думая о том, как построить маршрут, чтобы эти две стрекозы никуда не угодили и ничего себе — нечаянно — не сломали. И ещё было бы неплохо самому не пострадать в процессе. — Мы на кухню, а ты как хочешь. Пошли, Куру. Что-то скреблось на грани сознания, какая-то мысль, лёгкий холодок, будто он что-то потерял или забыл. Разве что мозг, когда планировал это путешествие по умирающему миру с двумя смутьянками на шее. Или инстинкт самосохранения, когда доверил им готовку! Изая сорвался с места, готовый увидеть разруху и пепелище там, где ещё вчера была кухня. Но, к его изумлению, всё было в полном порядке, даже гарью пахло едва-едва, почти незаметно. И две пары сияющих карих глаз смотрели на него с одинаковой насмешкой, мол, испугался, старший брат? На столешнице стояла варварски вскрытая банка русских консервов — совершенно отвратительных на вкус — и стакан воды. — Очень смешно, — проворчал Изая, позволив себе кривую усмешку. — Отойдите, за дело берётся профессионал. …закатившаяся под шаткую кровать трость рассыпалась кучкой пыли.