ПРЕДАТЕЛЬ

Город за окном подсвечивал низкие тучи алым и фиолетовым, и светлый квадрат большого окна освещал их спальню даже глубокой ночью. Солдат лежал на спине с широко раскинутыми ногами и ощущал себя тающим куском масла, даже не пытающимся сохранять еще какую-то форму. Ему было так хорошо, что он даже затруднялся как-то сформулировать, подобрать в голове слова, которые подошли бы, чтобы описать всецелое и сытое удовольствием, растекавшееся в его теле. Капитан Ледовитый сидел между его ногами, спиной к окну, и его влажные плечи и волосы поблескивали в ночном свете. Солдату было невыразимо тепло и уютно просто от того, что он был рядом. Надежно и безопасно. Стив и Баки вернулись в свой мир меньше недели назад. Поскольку стало уже окончательно ясно, что революцию двух капитанов можно было считать состоявшейся, а их цели — достигнутыми. Оба Баки долго обнимали друг друга, шептались и целовались при расставании, на всякий случай не давая обещаний увидеться снова, хотя оба понимали, что будут ужасно скучать. Каждый оставался со своим Стивом, потому что стоило отдать им должное — оба старались изо всех сил, чтобы сохранить, чтобы сохранить своих Баки. А, впрочем, что кривить душой, в стихии мятежа, борьбы с несправедливостью и войны Стив был невероятно хорош. Зимний не представлял, кем надо было быть, чтобы отказаться от него. Он точно не смог. И не жалел. Капитан Ледовитый мягко коснулся его бедра, но Солдат был слишком вымотан, чтобы хоть как-то отреагировать на его ласку. Фактически он уже спал, как часто отрубался после сладостно изматывающего секса, у него просто не хватало сил, чтобы шевелиться, говорить что-то, да даже держать глаза открытыми. Он ощутил, как губы Капитана Ледовитого легко коснулись его подбородка, но просто не смог ничего сказать, весь объятый довольной усталой негой. Завтра, то есть, похоже, уже сегодня, им предстояла короткая, но жесткая боевая миссия, в которой многое зависело от эффективности и скорости Солдата, поэтому накануне вечером его Капитан принципиально настоял на том, что анального секса у них не будет. И упорно не велся даже на самые изощренные провокации Зимнего, в качестве компенсации в течении двух часов без устали лаская ртом и пальцами его член и задницу, пока после пятого по счету оргазма Солдат не растекся по кровати беспомощной бессмысленной лужей удовольствия. Даже не смог никак отблагодарить его, и тот просто коротко и жестко довел себя до оргазма рукой. Зимнему было и дико, и лестно то, насколько он, с одной стороны, возбуждал Капитана Ледовитого, а, с другой, как тот старательно следил за тем, чтобы ничем не повредить Зимнему во время секса. Солдат дремал и думал о Ледовитом всякие нежности, чувствуя, как тот невесомо целует его плечи и грудь, явно не желая разбудить, для себя, почти что тайком. «Я твой. Я твой. Не сомневайся, я твой», — подумал Солдат и, лишь когда Капитан настороженно замер над ним, запоздало почувствовал теплую пульсацию немного ниже пупка. Яйцо темноты. Ключ миров. Большая жесткая ладонь осторожно легла на живот Зимнего прямо над ним. И яйцо отозвалось. Ключ к свободе Зимнего. Залог его безопасности. Его возможность в любой момент сбежать, если будет надо. Если все снова станет по-прежнему. Его гарантия. Его козырь. Солдат услышал, как Капитан Ледовитый отчетливо сглотнул в тишине. Он мог сейчас забрать ключ, он думал, что Зимний спит. И тот и правда почти спал. И драться за ключ он в любом случае не собирался. «Бери, — вдруг неожиданно подумал он. — Если тебе так будет спокойней, бери. Я верю тебе. Я не попытаюсь сбежать. Я тебя люблю». В тишине ему было особенно ясно слышно, как громко колотится в груди сердце Капитана Ледовитого, как быстро и неровно он дышит. А потом его ладонь все так же легко, едва касаясь скользнула на бедро Солдата и решительно ушла вниз к колену и еще ниже. Осторожно обхватила и приподняла ступню Солдата. Капитан Ледовитый немного передвинулся и вдруг мягко, но крепко прижал ногу Зимнего к своей груди, а потом наклонился и коснулся губами его пальцев. Поцеловал. Сначала Зимний не понял, что он делает. Почему и зачем? Но сердце Капитана Ледовитого все еще предательски торопилось, и его дыхание и губы касались пальцев снова и снова. В тишине, в молчании, когда он думал, что Зимний спит. Когда Зимний и правда почти спал. Но даже во сне его сердце вдруг сжалось, потому что он вспомнил душевую в том мире, и как Ледовитый прижимал его к стене, и шипел ему в шею, и вкус его воротника, и хруст своих пальцев. Ледовитый не умел просить прощения и не пытался этому научиться. Но, наверное, даже если бы он воспользовался своей колоссальной властью, чтобы их официально обвенчали в Ватикане, если бы заставил переименовать в честь Солдата Луну или даже всю Землю, он бы не сказал этим яснее, что любит. И как сожалеет о том, что было. «Я тебе верю, — подумал Солдат, позволяя себе окончательно соскользнуть в сон. — Я тебе верю. Не бойся, пожалуйста. Все в порядке. Я тебя никогда не брошу».