ПРЕДАТЕЛЬ

Amour, Amour Alle wollen nur dich zähmen Amour, Amour Am Ende, gefangen zwischen deinen Zähnen Любовь, любовь, Все хотят только приручить тебя, Любовь, любовь, А в итоге сами попадают тебе в пасть. «Amour» Rammstein

Ванна была слишком короткой, и Зимнему Солдату пришлось согнуть ноги в коленях, чтобы лечь на спину. Позволить тяжести руки утянуть себя на дно, так, чтобы над водой остались только подбородок и ноздри. Он повел шеей из стороны в сторону, и волосы единой массой поплыли за ней в воде. Это было приятно. Наверно, ему следовало бы сейчас притопить себя, самому притопить себя, как делал Капитан Ледовитый, чтоб неповадно было даже и думать о том, что он затевал. Но Зимний был слишком труслив и эгоистичен для этого. К тому же, у Капитана Ледовитого тоже ведь не сработало. Поэтому Зимний не только не собирался топить себя, он даже малодушно заткнул уши пальцами, чтобы вода не давила не перепонки. Он просто лежал в ванной и никуда не спешил. Он мог. Он имел право. Пока что еще да. Наверно, ему должно было быть стыдно и страшно от того, что он замышлял сделать, но ему было не страшно и не стыдно. Только немножко горько потерять искреннее хорошее отношение, которое дарили ему Баки и Стив. Но иначе он не мог. Он просто не мог. Он боялся другого. Точнее, боялся до недавнего времени. Не успеть первым. Теперь он точно знал, что все успеет. Последние три недели он прожил словно в раю, окруженный заботой и любовью, накормленный и обласканный. Капитан Роджерс ни разу не ударил его, не оскорбил и не унизил. Капитан Роджерс — Стив — обращался с ним как с хрустальным. И это было дико и необыкновенно. У Зимнего иногда мороз пробегал по коже от такого обхождения и становилось почти страшно. Но рядом был Баки. Баки целовал его каждый день по несколько раз, обнимал при любой возможности, смешил и кормил до отвала. Массировал ему спину и голову. А иногда просто молча лежал рядом, если Зимнему нужно было помолчать. Или если помолчать нужно было Баки, тогда рядом лежал уже Зимний. В течении всего этого времени они спали вместе еще пять раз. Остальные ночи Зимний большей частью провел в той комнате, куда переселил его Баки. Не считая тех трех ночей, когда он не выдерживал и сбегал к Капитану Ледовитому. И спал рядом с его клеткой, прижавшись к стеклу, не говоря ни слова, потому что Капитан Ледовитый по-прежнему с ним не разговаривал. В эти ночи Зимний ужасно жалел, что между ними стекло. Потому что когда Стив и Баки ссорились, они все равно обнимались и молча сердились, положив головы друг другу на плечи. Они все равно были как одно целое. Невзирая на все разногласия, которые у них были. А, стоило признать, они были, и их становилось все больше. Стива дергали на одну миссию за другой, и Баки сходил с ума из-за этого. Силился отговорить Стива, убедить его не ездить, но раз за разом терпел поражение. Стив был несгибаем. После их споров Баки и приходил спать к Зимнему. Не за сексом, а просто обниматься и молчать, ища поддержки в живом тепле. Он ничего не говорил, и Зимний не лез к нему с вопросами, считая, что Баки сам расскажет, если сочтет нужным, но Баки молчал, и Солдат уважал его волю. Он и без того видел, что Баки стыдно. Что он переживает за Стива и злится на него. Но больше всего ему стыдно за то, что Стив рискует один, тогда как с Баки риска было бы вдвое (втрое!) меньше. Солдат целовал его хмурый лоб и мягко вздыхал в волосы. Он не знал, чем здесь помочь. У него не было успешных примеров того, чтобы он просил Капитана Ледовитого сделать что-то или не делать чего-нибудь, и тот бы с ним согласился. Зимний Солдат не знал такого рецепта. Тем более что в его прекрасной сытой спокойной жизни была и своя неотступная тупая печаль. Капитан Ледовитый не сотрудничал. Он больше не кидался едой, так что внушение Капитана Америки, видимо, достигло своих целей. Впрочем, ни со Стивом, ни с самим Солдатом Капитан Ледовитый принципиально не общался и несколько даже демонстративно игнорировал их визиты. А вот с Баки... С Баки вышло несколько некрасиво, и, наверно, Зимнему следовало это предвидеть. И предупредить Стива — и особенно самого Баки — заранее. Одним словом, с Баки Ледовитый так убедительно прикидывался неопасным, что, без сомнения, он рассчитывал переманить его на свою сторону и получить от него помощь и содействие в побеге. Впрочем, Стив вычислил это сильно раньше, чем вербовка успела дать результаты. Баки стал просить за Ледовитого, просил снять с него хотя бы магнитные наручники: тот даже ополоснуться нормально из-под крана не мог в них, но в результате добился лишь того, что Стив вообще запретил Баки общаться с Ледовитым наедине. Похоже, Капитан Роджерс не доверял другому себе даже в мелочах. И в том, что его Баки не задурят голову, тоже не был так уж уверен. Лишившись возможности общаться с другим Зимним Солдатом, Капитан Ледовитый помрачнел и задумался. А через несколько дней в его камере прогремел взрыв. К сожалению (или к счастью), несмотря на свои многочисленные и разносторонние таланты, познания Капитана Ледовитого в химии оказались все-таки недостаточными для того, чтобы успешно сферментировать из еды небольшую самодельную бомбу. То, что он сумел сделать, сдетонировало и взорвалось, как надо, но взрыв не смог повредить ни укрепленную стеклянную стену клетки (даже в том, теоретически, слабом месте, где размещался пищеприемник), ни блок с креплением его поводка. Единственным, что в итоге пострадало от взрыва, оказались руки и лицо самого Капитана Ледовитого. Капитан Роджерс счел его травму не заслуживающей медицинского вмешательства, но все же допустил к нему Баки, чтобы тот в присутствии самого Стива мог обработать ожоги Ледовитого и вколоть ему обезболивающее. Зимнего в клетку не пустили, хотя он и метался по другую сторону стекла, буквально не находя себе места. Ожоги Капитана Ледовитого полностью затянулись за сутки-другие, но проще ситуация от этого не стала. Потому что сотрудничать он по-прежнему не собирался. И Зимний не хотел, совсем не хотел подслушивать, но он был не виноват, что Гидра так ощутимо усовершенствовала его слух. И что, едва уловив имя Ледовитого, он просто не мог не прислушаться к спору Стива и Баки. Не замереть напряженно за двумя стенами от них, испуганно ловя каждое слово. Потому что Баки требовал от Стива ответа, что они планируют делать с Ледовитым дальше. Говорил, что чем они лучше Гидры, если просто держат его в клетке, не пытаясь наладить с ним контакт. Да хотя бы даже и перевербовать на свою сторону. Ведь Стив же может, он прекрасный оратор, умеющий убеждать людей. И он же должен знать себя. Он-то сможет. Нет, отвечал Стив, и Зимний, даже не видя его, знал, что тот отрицательно мотает головой, прежде чем сказать: — Именно потому, что я знаю себя, я тебе уверенно заявляю: его не переубедить. И не переманить. Он такой, какой есть, и не изменит себе. — Но что тогда нам с ним делать? — спрашивал Баки. — Мы не можем держать его в клетке вечно. — Щ.И.Т. не отказался бы получить его, — ответил Роджерс. — Это позволило бы нам оставить Зимнего себе. Если бы мы откупились Ледовитым. Чисто теоретически... — Нет, — сказал Баки, и голос у него резко и предательски сел. — Нет, Стив. Даже не думай об этом. Ты видел подземелья Щ.И.Т.а? Ты видел их пыточные? Нет? А я видел. Потому что пыточные Щ.И.Т.а — это пыточные Гидры. Не лги себе, что это не одно и то же. Только благодаря твоему заступничеству я избежал того, чтобы пройти этот ад по второму разу. И я не отдам туда никого. Даже врага. Никого! Стив, лучше смерть. — Ты что, предлагаешь мне убить его? — спросил Капитан Америка так спокойно, что Зимнему пришлось прикусить себе руку, чтобы не издать ни звука. — Стив! — воскликнул Баки. — Он отравлен Гидрой насквозь и полностью. И без особых усилий обманул нас обоих. Он годами издевался над Зимним. За одно это его уже следовало бы убить. На минуту в той комнате повисла тяжелая тишина, а потом Стив добавил: — Я сам против того, чтобы мы держали человеческое существо в клетке, но в то же время я не вижу причин, почему этот подонок заслуживал бы пощады. — Стив, нет, — как-то слабо, но одновременно решительно попросил Баки. Роджерс ничего не ответил. Этот разговор произошел три дня назад, и с тех пор Солдат не находил себе места, тщательно скрывая от них то, что слышал его. Он даже спал с ними после этого, притворяясь, как мало кому из актеров приходилось, отдавался искренне, жарко и жадно, как последний раз, потому что, вполне возможно, это действительно был последний раз. Потому что он уже все решил. Он не мог позволить Капитану Ледовитому убить Стива Роджерса. И уж тем более он не мог позволить Стиву Роджерсу убить Капитана Ледовитого. Похоже, мир был равно тесен для них обоих. Солдат должен был спасти своего Капитана. Он мог. Они ему доверяли. Нужно было только дождаться удобного момента. И в этом удача снова улыбнулась ему. Утром Стива снова разбудили звонком из Европы, и Фьюри сумел втюхать ему очередное задание где-то в Прибалтике. Оба Зимних Солдата напряженно переглянулись, потому что хорошо помнили, как плотно пронизывали хитросплетения Гидры тот регион, фактически служивший негласным перевалочным пунктом между подразделениями Западной и Восточной Европы. Оба помнили, какое грязное и мерзостное дерьмо творилось за фасадами милых респектабельных домиков вдоль линии побережья. Как легко и непринужденно там улыбались в лицо для того, чтобы после ударить ножом в спину. Там Гидра ела саму себя, обрастая все новыми и новыми головами на тонких шеях. — Я поеду с тобой, — сказал Баки. — Я уже сказал им, что ты больше этим не занимаешься, — отрезал собирающийся Роджерс и отвернулся. — Но я все равно поеду с тобой, — повторил Баки, шагнул вперед и обнял его со спины. — Ладно, — Роджерс накрыл его руки поверх своими, но строго предупредил: — Но только чтобы без жалоб и нытья. Я тебя предупредил. После этого Баки, похоже, обиделся. Собирался деловито и молча, но занимался только собой и своими вещами, так что «подправлять упряжь» Роджерса пришлось Зимнему. Да и самому Баки с его формой помогал он же. Уже перед самым отъездом они окончательно поссорились после того, как Зимний попросил сказать ему пароль от камеры Ледовитого, чтобы покормить его. — Нас не будет всего двое суток. Двое суток можно обойтись без еды, — ответил на это Стив. Баки посмотрел на него так, будто готов был разораться от ярости, как делала иногда его мама (которую Зимний все же помнил и мог опознать среди мутноватых картинок своей дырявой памяти), но потом так же, как она, закусил губу, повернулся к Зимнему и сказал ему код. Зимний был очень благодарен ему за это, хотя, по-хорошему, мог бы и сам подобрать нужную комбинацию — время у него было. Зимнему было очень больно от того, что своим поступком он разочарует и Баки тоже. Зимний не стал бы делать этого, будь у него выбор. И он мог только надеяться, что когда-нибудь Баки, возможно, поймет его. Потому что, как говорил кто-то из древних (и повторял за ним полковник Козлов): предатель однажды — предатель навсегда. Зимний лежал в ванной, наслаждался последними минутами выпавшей на его долю счастливой жизни и собирался предать людей, от которых с самого начала и до конца видел только хорошее. А раз уж он собирался предать, то сначала он хотел получить свою банку варенья. К Капитану Ледовитому он пошел только после того, как привезли еду. Сам он не ел. От нервов ничего в глотку не лезло. Тошнило сразу же. Капитан Ледовитый сидел на полу. Такой же величественный и гордый, как и всегда. Выглядел он хреново. За три недели в камере он зарос бородой ничуть не меньше, чем Роджерс, целенаправленно эту бороду отращивающий. Под глазами у него залегли глубокие тени, а скулы отчетливо заострились. Увидев Зимнего, он лишь привычно перевел взгляд на какую-то точку на противоположной стене, отказываясь реагировать на его присутствие. Зимний прекрасно понимал, что независимо от того, что он собирался сделать, Капитан Ледовитый скорее всего никогда не простил бы его. Просто никогда. Капитан не менял однажды принятые решения. Но у Зимнего был свой козырь в рукаве. И даже не один. Когда Зимний ввел пароль в кодовый замок камеры, наручники Ледовитого активировались автоматически и намертво прижали его руки к стальной стене. Солдат вошел в камеру, и входная дверь с шипением закрылась за ним. — Я п... принес тебе п... поесть, — неуверенно сказал он, опуская поднос с контейнерами горячей еды сбоку от Капитана так, чтобы тот не сумел пнуть их ногой. — П... пожалуйста, п... позволь мне покормить тебя. Капитан Ледовитый по-прежнему смотрел в противоположную стену. Его волосы сильно отросли и грязными патлами ниспадали на лоб и виски. Зимний протянул руку и осторожно отвел их в сторону. Коснулся Капитана по собственной воле и без его разрешения. Потому что сегодня был его день. — П... пожалуйста, — мягко повторил он и повернул лицо Ледовитого к себе. — П... пожалуйста, поешь. А потом я п... п... п... п... — его заело, и Солдат зло прикусил губу, заставляя себя справиться с непослушным языком. — Потом я п... помогу тебе сбежать. — Предашь и их тоже? — после почти месяца молчания услышать голос Капитана Ледовитого оказалось почти шоком. Он звучал совсем так же, как голос Роджерса, но Зимний даже не представлял, насколько у него все сожмётся внутри от знакомых ноток презрения и издевки. — П... предатель однажды — п... предатель навсегда, — твердо ответил ему Солдат. — П... поешь. Тебе надо. Капитан Ледовитый вдруг внимательно всмотрелся ему в лицо и кивнул. Зимний сначала дал ему напиться, а потом принялся ложка за ложкой кормить его густой пряной овощной смесью с кусочками говядины, которую заказал им сегодня. — Ненадолго тебя хватило, — между ложками заметил Капитан Ледовитый и осуждающе покачал головой. — А ты ведь еще и спишь с ним. — С ними об... боими, — спокойно ответил Баки. — И именно об этом я и хот... тел с тобой п... поговорить. Капитан Ледовитый проглотил очередную ложку и посмотрел на Зимнего, как смотрят на слегка подгнившие останки какого-нибудь варана, частично размазанные по дороге колесами машин. — Я освобожу т... тебя, но сначала у меня есть условие, — сказал Зимний и снова быстро облизал губы. — Еще и торгуешься? — ласковая улыбка на губах Капитана Ледовитого смотрелась угрожающей даже невзирая на его незавидное положение. — Я хочу сек... к... к... Я хочу секса с тобой, — сказал Зимний Солдат. Капитан Ледовитый открыл рот, но явно никак не мог найти, что сказать, обезоруженный его наглостью. Вокруг Зимнего Солдата рушился его мир, но вот именно сейчас ему не было страшно. Мир рушился, он падал в никуда, но он падал в свое удовольствие. — А если я откажусь? — наконец высокомерно предположил Капитан Ледовитый. Это было обидно. Но внезапно показалось ему по большому счету неважным. — Я все равно д... д... дам тебе сбежать, — упрямо ответил Солдат, хотя его плечи ощутимо поникли от такого ответа. — Ты такой дурачок, Солдат, — сипло засмеялся в ответ Капитан Ледовитый и посмотрел на него с почти что презрительной жалостью. — Ты невыразимый дурачок. Ты же мог бы просто взять меня силой. Я сейчас совсем в твоей власти. Зафиксирован довольно надежно, и не то чтобы в лучшей форме. Но ты все равно мелочишься и торгуешься. Зимний положил ему в рот очередную ложку, а потом вдруг погладил Капитана по щеке. — Я никогда и ни с кем не стал бы делать секс б... без согласия, — просто сказал он. — Может, я и с... содомит, и я мерзок, но я не насильник. Если т... ты сказал мне «нет» — значит, «нет». Капитан смотрел на него задумчиво и неторопливо жевал. Потом нахмурился и вдруг ответил: — Я не сказал «нет». Зимний чуть не опрокинул лоток, со дна которого добирал еду, ошарашенный его ответом. — Дай мне запить, и продолжим обсуждать нашу сделку, — спокойно сказал Ледовитый и оценивающе посмотрел на него. Зимний дал ему напиться, а потом отодвинул опустевший поднос в сторону. — Теперь освободи мне руки, — приказал Ледовитый. Солдат помотал головой. — Сначала секс? — предположил Капитан Ледовитый. — Сначала секс, — улыбнулся Солдат. — Боишься меня? — Б... боюсь, — признал Солдат и мягко коснулся живой рукой его паха, погладил сквозь мягкую ткань домашних штанов заметно заинтересовавшийся член. — Ты б... б... большой. Очень. Ледовитый не ответил, но бледное лицо его как будто тронул слабый румянец. — А если те двое нас застанут? — Они улетели на другой конец земли, — ответил Солдат и через голову стащил с себя футболку. — Они вернутся не раньше чем завтра вечером. — То-то ты не торопишься, — хмыкнул Капитан и вдруг всем телом прогнулся, когда Солдат, наклонившись, коснулся губами обнажившейся кожи на животе между его собственной футболкой и штанами. Без возможности нормально мыться в течении нескольких недель пах он крепко и ярко. Стивом и собой. Одновременно. У Солдата крышу сорвало, он рванулся было вперед, мечтая прижаться губами к его губам, но вовремя одернул себя, приспустил штаны Капитана Ледовитого и жадно зарылся лицом ему в пах. Лаская открытым ртом полностью окрепший член Капитана, ласкаясь о него носом, губами. Целуя и целуя. И чувствуя, как мощно, как неотвратимо содрогается, отвечая на его прикосновения, могучее тело. По-хорошему, Зимний так и не успел научиться как следует сосать (размеры Стива Роджерса несколько мешали так уж регулярно практиковаться в этом прекрасном начинании), но кое-чему Зимний все же успел научиться. Бережно сдвинув открывшуюся крайнюю плоть, он тщательно облизал головку, несколько раз трепетно прошелся языком по уретре, а потом вобрал в рот всю головку целиком, мягко сжав губами выступ за ней, и соскользнул с него дальше, почти невозможно широко раскрыв рот, переполненный, одурманенный вкусом и запахом Капитана Ледовитого. Своего... своего Стива. Который зарычал, захрипел, как животное, яростно толкаясь ему навстречу. Едва соображая, Зимний помог Капитану избавиться от штанов и лег между его ногами, опираясь на локти, обеими руками сжимая и гладя его угрожающий член. Капитан Ледовитый кончил почти сразу. Его тело вдруг сделалось совсем каменным там, где Зимний касался его. Напряглось до предела. Дыхание совсем сбилось, пульс зашкалил, и в горло Зимнему ударила струя такой силы, что он поперхнулся и закашлялся, буквально захлебываясь от того, как много спермы изливалось в него. Все еще кашляя, он отстранился, продолжая ласкать Ледовитого обеими руками, и тот все кончал и кончал, содрогаясь всем телом и заливая Солдата и себя своим семенем. Зимний посмотрел ему в глаза, решительно наклонился и снова вобрал в рот головку, настойчиво высасывая из него все до последней капли. Глотая и глотая его солоноватый и терпкий вкус. — Боже, — только и сумел сказать Капитан Ледовитый минут через пять после того, как все закончилось. — Боже. Было... — нужное слово явно никак не приходило ему в голову. — Было... отлично. Зимний улыбнулся и поцеловал его бедро, мягко поглаживая живой рукой по ноге. — И что дальше? — спросил Ледовитый и выразительно шевельнул кистями обеих рук. — Ты теперь меня трахнешь? — Да, — сказал Зимний и достал тюбик со смазкой. — Трахну т... так, чтобы тебе это тоже понравилось. П... потому что это может быть к... классно, а не так, к... к... как. Не так, как. Я тебе п... покажу. — Ну-ну, — с вызовом ответил Капитан Ледовитый, и у Зимнего горло сжалось от того, как ему было хорошо просто быть сейчас вместе с ним. Снова быть вместе с ним. — Ты хоть умойся сначала, выглядишь, как... — Капитан замолчал, и, послушно поднимаясь на ноги, Зимний почувствовал благодарность ему за это. Но тот все же договорил: — Так, будто я кончил тебе на лицо. — К... как будто так не было, — проворчал Солдат, умываясь в крошечной металлической раковине возле вмурованного в пол такого же металлического унитаза. — На себя п... посмотри. Капитан коротко хмыкнул, похоже, признавая его правоту. Но зря он недооценивал своего Солдата. Тот принес с собой не только еду и смазку, но и пачку влажных салфеток, которых у Баки со Стивом, по вполне понятным причинам, было весьма немало. У Зимнего шея и уши горели, пока он вытирал успокоившийся член, бедра и живот Капитана Ледовитого. Он буквально чувствовал на себе его взгляд. Но не останавливался. И когда он шире развел Капитану ноги и осторожно коснулся влажной салфеткой его ануса, потребовалась, наверное, вся та железная выдержка, которой его так долго и сурово обучали в Гидре, чтобы не дрогнуть и продолжить делать задуманное. Зимний закусил губу и сосредоточился на том, чтобы как можно внимательнее и аккуратней вытереть его там, потому что широкие и тяжелые магнитные наручники действительно не очень способствовали поддержанию личной гигиены. Но, несмотря на дрожь во всем теле, Солдат умел быть удивительно педантичным там, где считал это необходимым. Наконец, удовлетворенный достигнутым результатом, он скомкал и отбросил использованные салфетки в сторону. — Упрись в стену плечами, — сказал он Капитану и, уверенно приподняв его бедра, сделал то, чего еще никому не делал — склонился между его ног и лизнул плотно сжатое отверстие. Капитан Ледовитый прекрасно себя контролировал: он не ахнул и даже почти не дернулся, но все же Зимний был слишком близко к нему, чтобы не уловить волну телесного ответа, реакции, вызванной его лаской. Он довольно улыбнулся и коснулся языком снова. Коснулся губами, целуя, оглаживая нежное беззащитное место. Снова тронул языком. Еще и еще. Дыхание Ледовитого снова сбилось, мышцы дрогнули в ответ. Анус приоткрылся и снова сжался. — Я б... буду очень нежным, — заверил своего Капитана Зимний и мягко надавил смазанным указательным пальцем правой руки на его отверстие, не пытаясь ворваться внутрь, а лишь давая почувствовать себя. Капитан Ледовитый закрыл глаза и прижался затылком к стене. Выражение его лица, когда Зимний украдкой взглянул на него, вдруг показалось ему совершенно нечитаемым. — П... поверь мне, я б... буду нежным с тобой, — снова сказал Солдат, ритмично прижимая и отнимая палец, отвоевывая согласие у напряженного тела буквально по миллиметру. — Расслабься, п... пожалуйста. Обещаю тебе, я буду нежным. Очень-очень нежным. Зимний буквально кожей почувствовал, что Ледовитый глядит на него. Услышал насмешку в его голосе раньше, чем тот заговорил: — Скажешь это еще раз, получишь коленом в ухо. Солдат послушно захлопнулся, но томно разливающееся по его собственному телу ощущение, чувство почти безграничного могущества, буквально толкнуло его под локоть. Он поднял лицо, встретился взглядом с Капитаном Ледовитым и прижался щекой к его правой ноге возле колена, потерся о нее, коснулся губами с внутренней стороны, где кожа неизбежно была чувствительнее. И отчетливо проартикулировал ртом по его телу: "Я БУ-ДУ НЕЖ-НЫМ". Капитан нахмурился, потом усмехнулся. И не ударил его. И ничего не сказал. Только его тело вдруг поддалось, и Зимний смог ввести внутрь палец на первую фалангу. Дальнейшее потребовало много терпения от них обоих. Терпения и, наверное, доверия. Зимнего так потряхивало от возбуждения и желания, что пришлось все же опустить бедра Капитана на пол. Сам натянутый как пружина от туго свернувшегося, почти болезненного уже желания трахаться, он медленно разрабатывал, ласкал, гладил мучительно напряженную, тугую и неуступчивую задницу Капитана. Растягивал, убеждал ее открыться, привыкнуть. Целовал живот и подрагивающий вновь начавший проявлять интерес огромный член Капитана, мягко посасывал поочередно его тяжелые яйца, пока не сумел добраться до простаты. Пока не взорвал тело Капитана точечной атакой беспощадного удовольствия. Тот не застонал вслух, только задышал открытым ртом, замотал головой из стороны в сторону. Его пресс, его ноги бесконтрольно напрягались так мощно и великолепно, что у Зимнего голова закружилась от гордости собой. Он буквально готов был кончить себе в штаны от одного факта, что сумел сделать Капитану Ледовитому так хорошо. Он даже не сразу понял, что говорит Капитан Ледовитый, когда тот по-русски приказал ему: — Ebi uje, idiot. Зимний встряхнулся, прогоняя сладкий туман, еще с минуту продолжил растягивать Капитана уже двумя пальцами, проворачивая их, оглаживая все внутри, а потом вдруг так остро захотел поцеловать его, уткнуться лицом в шею, сжать зубами мочку левого уха, как любил это делать Баки и как однозначно нравилось Стиву Роджерсу. Пришлось зажмуриться и до боли сжать зубы, чтобы подавить этот порыв. Потому что Капитан Ледовитый бы не позволил... не позволил ему никогда. Это был бы уже не секс, наверное, это было бы уже больше. Большего Капитан ему не обещал, да Зимний никогда и не решился бы попросить. Наполовину вывернутые наизнанку штаны отлетели куда-то к дверям, Зимний щедро смазал себя, на коленях придвинулся между ног Капитана и снова поднял его бедра, пахом к паху. — Давай уже. Не тяни там. Давай уже. Ну! — однозначно приказал ему Капитан. И что Зимний мог сделать? Он подчинился. Черт. Это оказалось еще сложнее, чем с Роджерсом. И рядом не было Баки, чтобы подсказать, успокоить, помочь. Зато с ним был Ледовитый. — Дыши. Дыши нормально, — командовал он, сам заставляя себя дышать глубоко и спокойно и подчиняя Зимнего ритму своего дыхания. — Левую руку дальше под поясницу сдвинь: нам обоим будет удобнее. И успокойся. Успокойся, Солдат. Я никуда не денусь. И ты никуда не денешься. Давай, вдох-выдох. Соберись. Обратный отсчет. Два. Один. Зимний думал: он закричит. Но то, что вырвалось у него из груди, когда он, чуть качнувшись назад, снова толкнулся в тугие тиски чужого тела, больше напоминало вой. — Гоооооосподи, — проскулил он. — Ооооооо, какой же ты. Боооооже, спасибо. С... спасибо тебе. Ледовитый мог только отрывисто кивнуть, показывая, что понял: благодарности Солдата предназначались только ему, а вовсе не богу, в которого ни один из них давно не верил и который являлся для обоих скорее фигурой речи. Словесным паразитом, от которого не так просто было избавиться. — Ну, взял себя в руки? — спросил Ледовитый. — Нет. И н... не собираюсь, — честно ответил Солдат и продолжил плавно, мягко, настойчиво трахать своего Капитана. Правой рукой поддерживая ногу Капитана, дотянулся ладонью до его потемневшего напряженного члена и стал гладить его в такт собственным движениям внутри. У Капитана жарко алела шея и, вероятно, грудь под футболкой, он дышал ртом, и взгляд у него плыл. И Солдат знал. Он, черт побери, знал, что тому хорошо. Не говоря ни слова, он наклонился вперед, вминаясь собой в великолепное тело, сменил угол, чтобы прицельно задевать простату на каждом движении и, убедившись, что Капитану Ледовитому по-прежнему хорошо, начал неотвратимо ускоряться. И только минуту назад ему еще казалось, что у него все под контролем, но его уже тянуло, тащило волной желания и удовольствия, и он ничего не мог и не хотел с этим сделать. Капитан Ледовитый жадно ритмично сжимал его внутри, засасывая в себя. Капитан Ледовитый дышал тяжело, ртом. Капитан Ледовитый был с ним. От него пахло его родным телом. И Зимнему крышу срывало от этой запредельной ужасной близости, которую он все-таки получил себе. Получил, несмотря ни на что. Его затрясло, как в истерике. И только страх повредить Капитану позволял не потерять последние остатки здравого смысла. Но он уже падал... падал... срывался... — Я... я... п... прости меня. Прости меня! — просипел он, сжимая, вжимаясь, содрогаясь, сходя с ума, падая в бездну. Выплескиваясь из себя. Так быстро, черт, слишком быстро. Он хотел, он хотел еще. Он хотел всегда. Навсегда. «СТИВ!» Господи, он же не выкрикнул это вслух? Он же не... Он же... Он же не назвал Капитана Ледовитого Стивом? Потому что тот, черт побери, был его Стивом. Всегда был. Всегда. Но не потерпел бы этого, если бы услышал... еще раз. — Д... д... деактивация магнитных наручников, — приказал Солдат, уткнувшись лбом в грудь Ледовитому и принимая свою судьбу. — ЗАПРАШИВАЮ АВТОРИЗАЦИЮ, — ответил бестелесный голос под потолком. — Джеймс Б... Баки Барнс, — сказал Зимний и, взяв себя в руки, твердо повторил: — Джеймс Баки Барнс. Деактивация наручников. Несколько секунд тянулось молчание. Потом тот же бесстрастный голос произнес: — АВТОРИЗАЦИЯ ПОДТВЕРЖДЕНА. ДЕАКТИВИРУЮ МАГНИТНЫЙ КОНТУР. Зимний чуть вздрогнул, когда едва слышный щелчок подтвердил отключение наручников. Все тело Капитана Ледовитого шевельнулось под ним, и, не отрывая головы от его груди, Зимний мог сказать, что тот поднял освобожденные руки к лицу и поочередно разминает себе запястья у него над макушкой. — Зимний-Зимний, — тяжело вздохнул Капитан Ледовитый с таким искренним сожалением в голосе, что Солдату наконец удалось взять себя в руки. И он выпрямился над Капитаном. Осторожно высвободился из его тела, на миг еще оставаясь соединенным с ним повисшей между ними скользкой дорожкой, тут же лопнувшей и капнувшей на пол между ними. — Н... не убивай меня, — попросил Зимний, невольным жестом вскидывая перед собой собственные руки. — Не убивай меня. Пока. Эт... то еще не все. Не вся сде... сделка. — Да ты играешь ва-банк, я посмотрю, — спокойно, почти уважительно ответил Ледовитый, продолжая разминать запястья. Этот жест совсем не выглядел угрожающим, но Зимний Солдат знал лучше. — И что дальше? Зимний облизал губы. Глянул на снова полностью возбужденный член Капитана и облизал их снова. — Теперь т... ты трахни меня, — сказал он. — П... потом все. Никаких б... больше условий. Ты будешь свободен. — Что? — нахмурился Капитан. — Ты б... б... будешь свободен. К... клянусь, — чувствуя, что паникует, Солдат прижал руки к груди. — Не о том речь, — поморщился Ледовитый. — Это само собой разумеется. Зачем тебе, чтоб я тебя трахал? Ты же свое получил. — Н... нет, — упрямо набычился Солдат. — Хочу тебя. — Ты дурак? — до обидного просто спросил Капитан Ледовитый. — У тебя глаза есть? У тебя шарики варят еще? Солдат обиженно поджал губы, не собираясь на это отвечать, но с Ледовитым это никогда не работало. Сильная рука поймала Солдата сзади за шею и чуть не носом ткнула его в пах Капитану Ледовитому. В возбужденный член Капитану Ледовитому. — Ты соотношение размеров вообще учитываешь? Понимаешь, что это такое? — П... понимаю, — чуть не огрызнулся Солдат, испуганно сжимаясь внутри от собственной наглости. — Я спал с Роджерсом. У него все такое же. Рука Капитана угрожающе сжалась у него сзади на шее. — У тебя не было выбора, — жестко и однозначно объявил холодный голос у него над головой. — С этим геем. Если бы ты не согласился добром, он бы тебя все равно заставил. — Нет, — Зимний подался назад, вынырнув из-под его руки, и посмотрел Ледовитому в глаза. — У меня был выбор. Ты это знаешь, хоть и не хочешь признавать. У меня был выбор: спать или не спать с ними. Я его сделал. Я этого хотел. Я! И сейчас я хочу тебя. Я всегда... я всегда хотел только тебя, — голос его предательски дрогнул, — т... только тебя, понимаешь? Но раз уж было нельзя, я согласился на другого т... такого же. Везде такого же. Понимаешь? Выеби меня и будешь свободен. — Нет, — покачал головой Капитан Ледовитый. — Можешь трахнуть меня еще раз сам. И разойдемся на этом. — Т... ты меня не хочешь? — спросил Зимний, хотя тело Капитана явно говорило обратное. Капитан Ледовитый промолчал. Ответ был очевиден им обоим. Зимний сел у стены рядом с ним, отчаянно сжимая полупустой тюбик смазки в руке. Капитан Ледовитый медленно повернулся к нему, поднялся на колени, забрал смазку и наклонился над ним. Прекрасный и ужасающий. Могучий и неотвратимый. Зимний смотрел на него снизу вверх и кожей чувствовал рев турбин стартующей в небо ракеты. Почти парализованный собственным упрямством и страхом, он больше всего хотел бы обнять сейчас Ледовитого. Больше всего. У него в голове не укладывалось, что он своего добился. У него в голове не укладывалось, пока Капитан не прижался своим сухим жестким ртом к его. Зимний застонал. Застонал и обнял его за спину раньше, чем понял, что он творит. Капитан Ледовитый целовался даже хуже, чем Стив. Он просто давил, вжимался своим ртом, не пытаясь использовать язык. Но ни с кем в жизни Зимнему не было так оглушительно нужно целоваться. Он даже не заметил, как Ледовитый переместился между его ногами. Уверенно и без тени заигрывания и провокаций сразу коснулся ануса. А обнаружив его заранее смазанным и раскрытым, ввел внутрь сразу два пальца. — Да, п... пожалуйста. П... пожалуйста, да, — продолжая цепляться за Капитана Ледовитого, взмолился Солдат. Задышал торопливо и жадно, подаваясь навстречу пальцам. Подставляясь под ласку. В ответ тот зарычал точно так же, как Стив, и вдруг обрушился на лицо, шею и плечи Зимнего торопливыми, неумелыми, почти грубыми поцелуями. И пальцев внутри стало три. А потом почти сразу четыре. И это было много. Почти слишком. Так, будто в любой момент надавив сильнее, Капитан Ледовитый мог протолкнуть в него ладонь до большого пальца. А если бы захотел — то и всю кисть. Это было больше, чем они делали со Стивом (больше, чем с ним когда-либо делали), но Зимний бы это позволил. Он бы подчинился и принял, и вытерпел, и черт побери, наверно, даже кончил с кулаком в кишках. Но в следующий миг рука исчезла изнутри, и вместо нее прижалась головка члена. — Да, да, — прошептал он, всем собой вцепляясь в Капитана Ледовитого. — П... пожалуйста, да. Медленно и неотвратимо Капитан Ледовитый подался всем телом вперед, вдавливая, задвигая себя внутрь Солдата. Проталкивая свою плоть в его нутро. Заполняя и заполняя собой. В заднице и в животе давило и жгло, и было пока что совершенно не здорово в плане ощущений, но это был Ледовитый, и они были вместе. Хоть сейчас. Хотя бы так. Хоть один раз. Зимний понял, что готов разрыдаться от оглушительного, удушающего ощущения счастья. От торжества и упоения победы. Но плакать было нельзя. Капитан Ледовитый терпеть не мог, когда он плакал. — Ну? Доволен теперь? — приподнимаясь над ним на руках и глядя в лицо, спросил Капитан Ледовитый, когда продвигаться глубже стало уже невозможно. — Да, — ответил Солдат и, несмотря ни на что, это было правдой. Капитан Ледовитый сдал назад и снова уже сильнее задвинул ему. — Готов? — Да, — честно ответил Солдат, сжимая его бедра коленями, и, не удержавшись, погладил Капитана Ледовитого по щеке. Просьба вылетела у него изо рта раньше, чем он успел подумать, что он несет: — Т... ты только не делай больно н... намеренно. П... пожалуйста. Хоть сейчас. Лицо Ледовитого разом побелело, кадык дернулся, сильные руки сжались почти угрожающе, но он только безмолвно кивнул и вдруг поднял Зимнего с пола. Оставаясь внутри него и продвигаясь все глубже, усадил себе на колени, обнял крепко, сокрушительно и страшно. У Солдата голова закружилась и в груди потеплело от какой-то немыслимой, бескрайней, почти пугающей нежности. — Да, милый мой, да, — беспомощно пробормотал он и обнял голову Ледовитого. И почувствовал, как тот судорожно выдыхает ему под ключицу. А потом его член мощно дернулся внутри, и Зимний сам приподнялся над ним и сам подался ему навстречу. И как-то разом поймал нужный угол. И больше ничего не имело значения. Потому что Капитан Ледовитый уловил желание его тела и отпустил себя. И это было прекрасно, прекрасно и упоительно, когда он, вновь опрокинув Солдата на спину, вбивался в него, удерживая его ноги за щиколотки на весу. Прекрасно, когда они сплелись и катались, как животные, вдоль стены под скользящим над ними блоком от ошейника Капитана Ледовитого. Прекрасно каждым стоном, вскриком, рыком и каждым бессмысленным глупым словом, которое они выдыхали в лицо друг другу. Это был рай. Это было счастье. Это было в миллион раз больше, чем он когда-либо заслуживал в своей жизни. Это был секс с его Капитаном Ледовитым. Секс с его Стивом. С тем, кого он любил больше всего на свете. Уже изнемогая, кончая, выворачиваясь от мучительного восторга во всем теле, Зимний окончательно сорвался в крик. И кричал, кричал, кричал, ничего не видя и не понимая вокруг, пока Ледовитый в жестком уверенном темпе таранил его нутро, размазывая по полу в запредельном уже наслаждении. Ему было так охуительно хорошо, что он слишком поздно сообразил, что в камере они уже не одни. Он рванулся, но ничего не сумел сделать из своей заведомо невыгодной, прижатой к полу позиции, когда тяжелый удар ногой в голову буквально столкнул с него Капитана Ледовитого. Положа руку на сердце, Баки мог сказать, что это был один из тех дней, когда все планомерно шло по пизде. После утренней ссоры со Стивом они умудрились попасть в неимоверную пробку на въезде в город. Потом в штабе Щ.И.Т.а оказалось, что Фьюри, не дождавшись их, сорвался куда-то по другому сверхсекретному делу. Инструктаж проводила Мария, явно впервые видевшая данные и документы, и Зимний тихо кипел и молча благодарил небеса за то, что все же поперся с Роджерсом, потому что даже он с его дырявой памятью располагал лучшей информацией об объекте, чем их связной. Затем несколько часов решался вопрос сначала о его допуске к операции, потом о необходимости дополнительного усиления команды. Когда, наконец, со всеми проволочками было покончено и им дали спокойно загрузиться в джет, то еще в течении часа не давали разрешения на вылет. А после того, как в итоге вылет разрешили, примчался Фьюри и велел сворачивать всю затею, так как их информатор оказался скомпрометирован. Стив был в ярости. Баки был просто рад, что миссию отменили, независимо от причины. А вернувшись домой, они никак не могли найти Зимнего, пока не обнаружили его в клетке Капитана Ледовитого, голым и кричащим во все горло. Баки всегда считал себя по большому счету глупее Стива (тот факт, что в школе ему лучше давались в свое время математика и геометрия, никак не делал его умнее в целом по жизни), но в данном случае оценкой всей ситуации Роджерс себя явно не утрудил. Он просто влетел в камеру и со всей дури влепил Капитану Ледовитому ногой в ухо. Дальнейшее заняло лишь доли секунды. И прежде чем Стив успел нанести следующий удар, теперь уже наверняка ботинком в лицо опрокинувшемуся на спину Ледовитому, Зимний распластался поверх него, раскинув руки и закрывая собой, а Баки всем телом повис на спине у Стива, собственной массой оттаскивая его от них обоих. Потому что на подносе с пустыми коробками еды лежала пачка влажных салфеток, а у самого стекла сиротливо поблескивал откатившийся туда тюбик смазки (их, кстати, смазки). Потому что одежда Зимнего выглядела так, словно ее стащил с себя он сам, а не сорвал объятый страстью насильник. А может быть, потому, что Баки давно уже ждал, когда Зимний наконец не выдержит и проберется к своему Капитану. Похвастаться новыми умениями. — Бак, пусти меня. Я убью эту гниду, — прорычал Стив. — Роджерс! Роджерс! — Баки стоило огромных усилий удержать вырывающегося Стива, охваченного праведным гневом. Капитан Ледовитый на полу шевельнулся, но ничего не сказал. Зато Зимний, испуганно взглянув на него, вдруг поднялся на колени перед ними. — Не трогай его. Я виноват перед вами. И перед ним. Я пришел к нему сам, — не запнувшись ни на одной букве, разом вывалил он. —Я п... принудил его. Он не виноват. — Что ты несешь, Зимний? — рявкнул Стив, впрочем, хотя бы перестав так яростно вырываться из рук Баки. — Он тебя тут насиловал. — Нет! Все было д... д... добровольно! — выкрикнул Зимний. — Я обещал устроить ему п... побег, если он меня трахнет, — признал он. Стива как водой окатило. — Почему? — наливаясь гневом совсем другого рода, тяжко потребовал он ответа. — Чтобы его спасти. Чтобы ты не убил его, — прямо признал Зимний и вдруг сделал два шага к Стиву, прямо на коленях, склонился у его ног, а потом поднял глаза вверх и жарко взмолился. — Пожалуйста, отпусти его. Он вернется в наш мир. Он больше не будет тебе мешать. Пожалуйста, Стив. — Что? — одновременно переспросили Стив и Капитан Ледовитый с совершенно одинаковой интонацией. — Отпусти его, умоляю. Я выкуплю его у тебя, — кажется, не слыша их, продолжил уговаривать Зимний. — Я... я на все готов. Я на все согласен. Я... я даже... — он растерянно перевел взгляд со Стива на Баки и наоборот, явно только сейчас сообразив, что уже и так позволял им все, без всяких условий. Потом рот его поджался суровой и строгой линией. Зимний посмотрел на Стива и вдруг сказал: — Ты можешь отдать меня Фьюри вместо него. Совсем отдать. Чтобы он больше не пытался выманить Баки, манипулируя им через тебя. Если у него буду я, я смогу делать все то же дерьмо для него. И он от вас отстанет. Соглашайся, пожалуйста, Стив. Это хорошая сделка! — ЗАТКНИСЬ! НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ТАКОЕ!!! Баки невольно отпрянул на шаг назад, потому что оба Стива рявкнули это одновременно. И слово в слово. Стив вздернул голову и в ярости посмотрел на севшего на полу и держащегося за голову Ледовитого. Но тот смотрел только на Зимнего. — Дебил. Идиот, — сквозь зубы прошипел тот. — Ты так и не понял, что никогда нельзя давать им то, что они хотят. Баки будто в живот ударили. Никогда нельзя давать им то, что они хотят. Но это было еще не все. — Ты сам — САМ — худший свой враг, Зимний, — шипел Капитан Ледовитый. — Ты сам себя приговариваешь, кретин. Никогда нельзя самому предлагать врагу то, чего он от тебя добивается. Зимний Солдат замер, скорчившись у ног Стива, и только крупно вздрагивал, слушая Капитана Ледовитого. Но в тот момент, когда Баки уже готов был броситься к нему, чтобы обнять, он вдруг понял, что тот смеется. — Зимний, — осторожно позвал он. — Братка, ты чего? Зимний фыркнул себе под нос и вдруг легко поднялся на ноги между ними и Капитаном Ледовитым. — Я понял, Баки, — улыбаясь как безумный, но очень тихо и сдержанно сказал он. — Я все понял. Я реально дурак. Дурак и предатель. Он... — Зимний обернулся к Капитану Ледовитому. — Ты. Ты никогда не отказывался от меня. Ты соврал им про убеждения. Тебе не было все равно, когда меня мучили. Ты просто дал им понять, что так они ничего от тебя не добьются. Что мучить меня бесполезно. Кому понравится быть дураком и тратить силы на бесполезное занятие? Ты им соврал. Боже, ты соврал так, что даже я поверил. Зимний встряхнулся и потом выпрямил плечи так, как они еще никогда не видели, чтобы он делал. Будто сбросил с себя тонну веса. — Я... не помню, — честно признал Капитан Ледовитый и покачал головой. — А это уже неважно, — отмахнулся Солдат. — Потому что я помню. И понимаю. Потому что ты делал то же самое и потом. Ты меня защищал. Никто не смел тронуть личную игрушку для битья Капитана Ледовитого. Ты спасал меня от них каждый день. Господи, — Зимний не выдержал и снова засмеялся вслух. — Я так тебя боялся, но теперь мне кажется, что я всегда знал. Что только с тобой мне ничто не угрожает. Что ты защитишь меня, какую бы хуйню я ни сделал. Что ты меня им не выдашь. — Зимний, — осуждающе процедил сквозь зубы Капитан Ледовитый с таким видом, будто готов был оспорить каждое его слово. Но его предупреждение прозвучало неубедительно. Стив напрягся, но Баки поймал и сжал его руку, без слов умоляя не вмешиваться сейчас. — Я тебе не врал. Я правда помогу тебе сбежать, — сказал Зимний. — Помогу вернуться. Вот. — Он прижал обе руки к своему животу чуть ниже пупка, и когда он отнял их, между ними чернело нечто продолговатое, объятое пылающей огненной короной. Трудно было даже описать. Это выглядело, как яйцо тьмы. Как какая-то крохотная черная дыра в никуда. — Что это? — не удержавшись, спросил Баки. — Это ключ. Ключ туда, куда хочешь, — ответил Зимний. — Вы сказали, что не знаете, как попали сюда, — холодно произнес Стив. — Он правда не знал. Он шел за мной. Ключ забрал я, — спокойно ответил Зимний Солдат. — Я его скрыл. Я не знал, что Капитан тоже придет за мной. — Ах ты ж хитрая тварь, — хмыкнул Капитан Ледовитый и, осторожно дотянувшись до своих штанов, не делая резких движений, надел их. — Так мы могли вернуться в любой момент, и ты все это время молчал? — Я не хотел возвращаться. И не хочу, — твердо сказал Зимний. — Меня списали. Меня не загнали бы как скотину в чертов портал тессеракта, если бы я был еще как-то ценен. Я не ждал, что ты последуешь за мной. Я... я решил сбежать. — Зимний, у меня уже голова пухнет, от скольких вещей мне придется тебя покрывать, — Капитан Ледовитый поднялся на ноги, и Зимний бережно вложил мерцающее яйцо тьмы — гребанный ключ-куда-хочешь — ему в руку. — Одевайся. Уходим. Пальцы Зимнего осторожно закрыли его ладонь вокруг яйца, непроизвольно погладили сжатый кулак, прежде чем Солдат отрицательно помотал головой. — Это что еще за капризы? — нахмурился Ледовитый. — Я не пойду с тобой, — ответил Зимний. — Я и не разрешал никому уйти, — негромко рыкнул себе под нос Стив, и Баки снова сжал его руку. Зимний покосился на них. И, как был нагой, встал между ними и Ледовитым. Боевая машина во всей красе, даже совсем без одежды. Левой рукой он взялся за поводок Капитана и не глядя вырвал его из блока вместе с креплением. — Уходи, я прошу тебя, — мягко сказал он. — Просто подумай о том, куда хочешь попасть. И ты исчезнешь. Я выиграю тебе время. — Да что ты, Зимний, творишь? — Стив шагнул вперед. И в то же самое время Капитан Ледовитый положил руку Зимнему на плечо и без усилий отодвинул его в сторону. — Я не уйду без тебя, — просто сказал он. Стив стряхнул руку Баки и шагнул к своему допельгангеру. Капитан Ледовитый перехватил свой поводок и угрожающим движением мотнул тяжелый металлический блок на цепи, как какой-нибудь чертов моргенштерн. Баки два раза моргнул. Убедил себя, что не спит. Закрыл рот и бросился между ними. Благо, места хватило как раз чтобы встать посередине и развести руки, не позволяя им приблизиться друг к другу ни на шаг больше. — ДА ЧТО ЗА ХУЙНЮ ВЫ ТВОРИТЕ??? — в голос заорал он. — Баки, уйди с дороги, — приказал Стив. — Баки, уйди или пожалеешь, — предупредил Ледовитый. — А вот не уйду, — твердо и зло сообщил он и почувствовал, что к его спине прижалась спина Зимнего. — Прекратите оба немедленно. Мы не враги! — Не враги? — нахмурился Стив. — Он собирался возродить здесь Гидру, а ты его защищаешь? — Я всегда был и всегда буду защитой слабых против несправедливости, неизбежной карой для подлецов и ублюдков, ночным кошмаром тех, кто задумывает злодейства и низости, — ответил Капитан Ледовитый. — Я не одна из зазнавшихся голов Гидры. Я ее лапа с мечом, которым она срубает себе слишком зарвавшиеся бошки. Во имя истинной справедливости. Зимний истерически засмеялся сзади. А Стив качнулся влево-вправо, явно продумывая, как наброситься на Ледовитого, не слишком задев обоих Зимних Солдат у себя на пути. — Ты рискнешь утверждать, что твоему миру не нужна справедливость? — пугающе мягко спросил Ледовитый. — Не нужна безопасность? Скажешь, что у вас нет коррупции, подлости, продажных судов, лживых приговоров? Скажешь, что тобой не управляют, как марионеткой, пользуясь твоей жаждой драки и яростью? Скажи, Роджерс. Скажи так, и я плюну тебе в лицо. — Даже если ты в чем-то прав, я сначала вырву тебе горло, а потом разберусь с другими проблемами, — так же мягко улыбаясь ответил ему Стив. — Уходи, пожалуйста, уходи же. Ну, — взмолился Зимний своему Капитану. — Зачем я тебе, зачем? От меня только проблемы. Без меня тебе будет лучше. — Помолчи, — фыркнул на него Капитан Ледовитый. — Ты ничего не знаешь. Пирс отдал тебя Фьюри у меня за спиной. Я не знал, что тебя загнали в чертов портал, пока не стало слишком поздно. Мне сказали только, когда с тобой прервалась связь. — Я сам разбил прибор, когда получил ключ, — признал Зимний. — Я уже тогда решил, что не вернусь. — Он так тяжело дышал, что Баки чувствовал это своей спиной. — Я пошел за тобой, кретин. Ты понимаешь, я пошел за тобой. Хотя все убеждали меня, что ты наверняка сгинул, погиб. Я пошел за тобой. Потому что я не хочу без тебя. Я не могу без тебя. Мне насрать, где мы будем и как, но ты от меня никуда не денешься. Потому что ты мой. Ты мой, слышишь? Ты только мой. Не Гидры, не Пирса и не этого Стива Роджерса. Ты всегда был и будешь только мой. — Не смей так говорить с ним, — рявкнул Роджерс. — Он свой собственный человек. Он сам решает, с кем ему быть. Он выбирает нас. — Стоп, — негромко и спокойно сказал Баки. — Стоп. Вы оба. Ну, ладно Ледовитый, ему в Гидре мозги промыли, но ты, Стив, ты себя слышишь? Ты Зимнего слушал? Ты не видишь, что он выбор сделал? Он выбрал не нас. Он выбрал защищать от нас Ледовитого. — Бак, не влезай сейчас, — предупредил Роджерс. — Ах, да, и это вот тоже, Стив, — оставив Ледовитого Зимнему, Баки всем телом повернулся к Роджерсу. — А мне ты часто даешь делать выбор? Позволяешь самому принимать решения? Или все решаешь за нас обоих? Что я буду делать и что не буду? Куда поеду и куда нет? — По глазам Стива Баки увидел, что сделал ему больно, и прикусил губу, удержав себя от того, чтобы сказать: «Слава богу, ты не прыгал за мной с поезда. Так ты хотя бы не имеешь отговорки, чтобы бить меня, когда со мной не согласен». — Пойдемте все лучше наверх, — сказал он вместо этого. — Зимний наконец нормально вымоет Ледовитого, а мы закажем еды на всех. Потупим в телевизор и ляжем все спать. А завтра на свежую голову решим, что делать дальше. — И ты сможешь спокойно спать с ним под одной крышей? — недоверчиво нахмурился Стив, но против всех ожиданий сменил боевую стойку на обычную. — Да, — сказал Баки. — Да, — повторил он, повернувшись к Капитану Ледовитому. — Потому что мы все здесь любим друг друга в этом доме. И никто здесь никого не убьет. Потому что среди нас нет предателей. Ни одного. Мы защита и опора друг друга. Потому что мы одинаковые. Мы одинаковые в самом главном. А все остальное неважно. Баки не очень понял, что произошло, когда его вдруг развернули на месте, и Зимний крепко обнял его обеими руками. Прижался всем телом. — Спасибо, — выдохнул он едва слышно куда-то в шею. — Спасибо тебе, Баки. — Да не за что, — так же тихо ответил ему Баки и вздохнул. — Ох, братка, повезло же нам выбрать себе одинаково упрямых баранов. Зимний засмеялся ему в плечо. А потом отстранился, посмотрел сияющими благодарностью глазами и просто кивнул. Баки еще не видел у него такого взгляда. Взгляда человека, абсолютно счастливого, несмотря ни на что. Человека, уверенного, что его безнадежная, казалось бы, любовь абсолютно взаимна. Что его любят куда сильнее, чем он когда-либо смел надеяться. Что его просто любят. Каким бы он ни был. Зимнему было хорошо. Ему было так хорошо, что едва хватало сил оставаться в сознании. Теплые волны неги и удовольствия качали и баюкали его, увлекая все глубже в темноту, в мягкие подушки, в мир сладких снов. Но он не хотел спать! Он хотел бодрствовать и наслаждаться. Запоминать, высекать в памяти каждый миг. Каждый миг того, как Капитан Ледовитый занимался с ним любовью. Да, именно так. Он имел право теперь назвать это так. Он знал. Он знал самое главное. Он чувствовал это вот прямо сейчас. Они победили. Они занимались любовью. И это было, наверное, самым лучшим, что случалось с ним в жизни. Простите, Стив и Баки. Но это было так. На этот раз Зимний лежал на животе на кровати со сдвинутыми ногами, и Капитан Ледовитый брал его сзади и сверху, крепко сжимая его бедра своими. Капитан Ледовитый брал его уже шестой раз подряд. Он все не мог насытиться. Все не мог остановиться. У Зимнего внутри хлюпало от смазки и спермы. Даже монстрический член скользил во всем этом почти без труда. И больно уже совсем не было. Только томительно сладко. Упоительно хорошо. От того, как он наваливался на спину, как вдавливался всем собой, дышал в затылок и в шею. Прижимался к загривку ртом. От того, как обнимал без устали обеими руками, будто боясь отпустить. Они впервые были вместе в постели. Во всех смыслах. И как же это было замечательно и чудесно! Потому что Капитан Ледовитый был не только ненасытным и сильным. Он был еще аккуратным. И нежным. Как будто постоянно помнил о том, как легко все можно испортить. И делал все, чтобы не допустить этого. У Зимнего голова кружилась от его ласки. И мысли превращались в желе. Он уже физически не мог больше кончить, но удовольствие стягивалось узлами и отпускало. Стягивалось и отпускало. Подхваченный очередной волной, Зимний негромко застонал, зарываясь лицом в подушку, и Ледовитый тут же замер. Сжал ему живую руку немного выше локтя, привлекая внимание. — Все, — однозначно решил он и мягко отодвинулся назад, по-прежнему горячий и возбужденный. — Нет, нет, не уходи! — Солдат подался за ним и сжал задницу, не желая отпускать его из своего нутра. — Кончи в меня еще раз. Пожалуйста. — Ты устал, — возразил Капитан Ледовитый, но замер. — Я? Я просто лежу. Ты сам все делаешь, — Зимний тихонько засмеялся (на удивление звуча совершенно так же, как Баки) и снова застонал, когда Капитан всей тяжестью вдавил его собой в матрас, взял глубоко и всецело, снова заполнив собой до отказа. — Без тебя это не имело бы смысла, — фыркнул Капитан ему в спину и поцеловал сзади в шею. Зимний кожей почувствовал улыбку на его губах. — Ладно, еще один раз, и хватит. Солдату ужасно хотелось поддразнить его: «Ну, если ты устал…», но он и без того предвидел, что завтра (уже сегодня?) будет ходить, как утка, поэтому просто промычал что-то согласно и благодарно, расслабляясь всем телом. Он не хотел думать о завтрашнем дне. «Уйдем вместе», — почти что попросил его Капитан Ледовитый, когда Солдат брил его в душе несколькими часами ранее. «Останься со мной», — сказал он, целенаправленно тесня Зимнего к постели. Они были в той первой, большей, комнате, где их поселили, а не в той, где Баки спал последний месяц, и на пару секунд он почти испугался, но во взгляде Капитана было столько жара и жажды и в то же время готовности получить отказ, что Солдат просто шагнул к нему и осторожно обнял. И дал стиснуть себя почти до боли, и завалить на кровать, и все, что было потом. Что врать, он и сам хотел этого. Уже так давно… Боже, как же ему было хорошо. Будто у каждой, даже самой маленькой, клеточки его тела случился праздник. Будто он умер и попал в рай. Губы Капитана Ледовитого скользнули по его плечам, будто рисуя что-то своим движением. «Ты нужен мне», — кожей угадал Солдат слова, проартикулированные ему в спину. — «Ты так нужен мне». Понимать такое было сладко и страшно. И удивительно. И волшебно. — Я знаю, — тихо сказал Зимний. — Теперь я знаю. Он несколько раз ритмично сжал внутренние мышцы, помогая Капитану Ледовитому, и тот хрипло застонал над ним, уткнулся лбом Солдату между лопаток и ускорился, с силой толкаясь в задницу Зимнего, настигая свое удовольствие. — Я здесь. Я с тобой, — сказал Солдат, млея от ощущения могучих рук, крепко обхвативших его под грудью, с силой вжимающих в грудь Капитана Ледовитого. — Я здесь для тебя. Капитан Ледовитый ответил почти звериным стоном ему в загривок, таким жадным, горьким и при этом отчаянным, что Зимний прикусил губу, чтобы не сказать «Я пойду с тобой». Он хотел остаться с Ледовитым. Хотел быть с ним. Теперь хотел. Очень хотел. Но он не хотел возвращаться. Даже несмотря на то… Несмотря на то, что… — Единственный мой, единственный. Мой! — прохрипел Капитан Ледовитый, снова кончая глубоко у него внутри, и Зимний гордо улыбнулся, еще не до конца доверяя происходящему чуду. Хотя задница, пожалуй, была уже все-таки против дальнейших подтверждений его уникальности для Капитана Ледовитого. Зимний снова едва не уснул, надежно придавленный сверху горячим сильным телом, но когда Капитан мягко высвободился и свалился рядом, не удержался и залез ему под мышку. Положил руку на безволосую грудь. Без единого слова погладил яростно-красную звезду в самом ее центре, жесткую и глянцевую на ощупь. Совсем иную, чем живая кожа вокруг. Зимний не знал, когда и как ему сделали эту татуировку. И как смогли подобрать формулу и концентрацию краски, чтобы заставить улучшенный сывороткой организм принять ее и смириться с ней. Сколько самому Ледовитому пришлось вытерпеть от рук его драгоценной Гидры, которой он доверял, как чистое дитя, которым, по сути, и был. Зимний приподнялся на локте и поцеловал ближайший к нему луч звезды на груди Ледовитого. — Чувствуешь что-нибудь здесь? — спросил он. — Не знаю, — вздохнул Ледовитый, но тут же его левая рука легла Зимнему на затылок и прижала щекой к груди Капитана. — Чувствую, что мне нужно, чтобы ты ушел вместе со мной. Зимний только вздохнул. Вот упрямый ублюдок! Но тяжелая рука тут же исчезла, отпустила его, лишь мягко погладив по живому плечу. Зимний отстранился. — У меня есть к тебе предложение, — деловым тоном сказал Капитан Ледовитый, и Солдату захотелось накрыть себе голову подушкой, чтобы спрятаться от неизбежности. — Вот. Любопытство все же сгубило кошку. Зимний не удержался и посмотрел, что хотел от него Капитан Ледовитый. Тот провел снизу вверх по своему торсу, и над солнечным сплетением замерцало знакомое черное яйцо в огневой короне. Дыра миров. Ключ куда угодно. — Возьми его себе, — сказал Капитан. — Он твой. Солдат послушно протянул живую руку, и мягкое тепло артефакта растворилось в его ладони, ушло в его тело раньше, чем он понял, зачем Капитан это сделал. Светлые глаза Ледовитого блестели в темной комнате, как две луны — ясные и спокойные. — Теперь тебе решать. Либо мы уйдем вместе, либо… Меня не устраивает, чтобы нас разделяли вселенные, когда я только обрел тебя. По-настоящему. Получил тебя. Щекам Зимнего стало жарко под его взглядом. Наверно, он покраснел. — Ты хочешь, чтобы мы оба вернулись в наш мир? — прямо спросил он. — Да, — ответил Капитан Ледовитый. — Я б… б… боюсь, — признал Зимний и отвел взгляд. — Б… боюсь, что вернусь вместе с т… тобой. И все станет, к… как раньше. — Нет! — Капитан Ледовитый резко сел напротив него, сжал обеими руками плечи. — Как раньше уже не будет. Наш мир ждет революция. Ждут перемены. Я не откажусь от тебя. Ни за что. Не откажусь. Солдат вздрогнул от его слов. Так хотелось верить, что Капитан не лгал. Но теперь он знал, каким убедительным тот может быть, если хочет, чтобы ему поверили. Он даже самого себя сумел обмануть… — Я б… боюсь, — снова побежденно признал Солдат. — Поэтому ключ останется у тебя, — жесткая ладонь Капитана Ледовитого коснулась его щеки на удивление нежно. — Зароком того, что ты в любой момент сможешь уйти, если сочтешь, что я поступаю неправильно. Я не смогу ни найти тебя, ни преследовать. У меня нет ресурсов для этого. Так что в твоей власти будет вырвать мне душу, лишив меня самого важного. Ну, что скажешь, Зимний? Честное предложение? — Честное, — тихо повторил тот. Он не хотел такой власти над Капитаном. Он хотел просто чтобы его любили и не причиняли боли. Но возразить ему было нечего. Он дышал запахом Ледовитого и все больше понимал, что тоже не хочет без него. Что готов дать ему шанс. Согласен попробовать еще раз вместе. — Да, — не поднимая глаз, сказал Зимний так тихо, что едва расслышал самого себя. Нервно кашлянул пару раз и добавил чуть громче. — Я пойду с тобой. Я пойду с тобой. Страшнее всего было услышать после этого знакомое: «Вот и умница. И надо было тебе кочевряжиться с самого начала?» Но Ледовитый ничего такого не сказал, а вдруг обнял его сокрушительно крепко, зарылся лицом в шею и несколько раз крупно вздрогнул. И, может быть, Солдату почудилось в этом своего рода «спасибо». Он слишком устал, чтобы анализировать подобные вещи. — У меня будет только одно условие, — понимая, что надо ковать железо, пока горячо, окончательно обнаглел он. Капитан Ледовитый чуть отстранился и выжидающе посмотрел на него. Щекам снова стало горячо, и так трудно было смотреть в его светлые глаза, когда Зимний собрал всю волю в кулак и сказал ему… сказал ему прямо в лицо: — Но ты будешь… будешь звать меня Б… Баки. Капитан Ледовитый с нечитаемым выражением лица поджал губы и ничего не ответил, так что Зимний сам потянулся к нему и взял его за руку. — Потому что я — Б… Баки, — постарался объяснить он свое желание. — Я правда он. — Я знаю. Теперь я вижу, — тихо ответил Капитан Ледовитый. — Ты добрый. И сильный. И верный. Совсем такой же, как он. Совсем не такой, как я. Как мы. Но, — рот Капитана Ледовитого коротко дернулся в невеселой улыбке, — я не готов к тому, чтобы ты звал меня Стивом, — признал он и дернул правым плечом. — Я не помню. Я совсем ничего не помню из того, что было до. До того, как Гидра вырастила меня заново. Я правда не помню. Совсем ничего. — Это неважно, — всем собой подаваясь к нему, обнимая, вдруг жарко заверил его Зимний. — Это неважно, потому что ты все равно остался собой. Ты — это ты. Я это вижу. Я это знаю. Господи, я же и раньше это видел. Просто ты… ну… — Зимний… — губы Капитана Ледовитого коснулись его виска, его брови. — Баки. Мне очень жаль. Мне так жаль, как у нас все вышло. Обещаю, теперь все будет иначе. У Солдата сдавило горло так, что он не сумел ответить и только кивнул, крепко сжимая Капитана Ледовитого в ответ. Они так и уснули, не разнимая объятий, отчаянно цепляясь друг за друга на пороге счастливого будущего. Когда Солдат проснулся, Капитан Ледовитый делал зарядку. Они улыбнулись друг другу. И Капитан, наклонившись над кроватью, поцеловал его в нос, а потом вернулся к своим упражнениям. А потом, как и месяц назад, к ним без стука явился Стив и, ощупав цепким взглядом укрытого одеялом Зимнего Солдата, предложил Капитану Ледовитому совместную пробежку. И тот, вздернув подбородок, охотно согласился и пошел с ним. Было заметно, как оба они буквально дрожали от нетерпения погонять друг друга как следует. И поговорить наедине, без своих любовников, тоже. Зимний еще повалялся в свое удовольствие, подсознательно ожидая Баки, но потом, решив, что тот, наверно, делает кофе в кухне, встал, умылся и вышел из комнаты. К его удивлению, в кухне Баки не оказалось, так что Зимний сделал кофе и бутерброды на двоих сам и с подносом подошел к двери спальни Стива и Баки. Там он немного потупил, гадая, не спит ли еще Баки, но, по звуку его дыхания за дверью предположив, что не спит, осторожно постучал. — Зимний? — донеслось из-за двери. — Входи, конечно. Баки обнаружился с головой завернутым в одеяло, только узловатые ступни неуклюже торчали наружу. В комнате удушливо густо пахло сексом. Солдат поставил поднос с завтраком на компьютерный стол и пошел открыть окно. — О, спасибо, — простонал из-под одеяла Баки. — Воздух и кофе. Ты просто мой спаситель. — Я думал, ты уже встал и готовишь еду нашим, — честно сказал Зимний, присаживаясь на край кровати и поглаживая Баки сквозь одеяло, кажется, по железной руке. И тут же насплетничал: — Они опять бегают вместе. — Ну и на здоровье, — проворчал Баки. — Вот вернутся, и пусть сами себе готовят. — Он приглашающе поднял угол одеяла. — Иди сюда. Солдат не заставил просить себя дважды. Под одеялом Баки был теплый и мягкий, и они уютно сплелись телами в дремотной утренней неге. Зимний едва снова не заснул от того, как ему было хорошо и удобно, но запах кофе дразняще щекотал ноздри, и он заставил себя встряхнуться. — Баки, наш кофе стынет. Он порывисто сел, и в тот же миг Баки вцепился в упавшее с них одеяло, резко рванув его на себя, прячась за толстой тканью. Но поздно. Зимний уже успел увидеть… Успел увидеть черно-зеленые синяки на его плечах и на шее под кадыком. — Блядь, — выдохнул Зимний по-русски. — Это он с тобой сделал? — Все было по согласию, — поспешно ответил Баки. — Мы просто страстно мирились. Зимний промолчал о том, что следов «страстного примирения» на самом Стиве заметно не было, и решительно принялся задирать нижнюю часть одеяла. Баки сопротивлялся. — Черт, да покажи мне уже. Я же волнуюсь, — огрызнулся он. «Волнуюсь, что он тебя порвал» невысказанным повисло в воздухе. — Нет, — ответил сразу на оба вопроса Баки. — Нет и нет. И вообще, покажи мне сначала свою задницу, и если у тебя самого там не Готтардский железнодорожный тоннель после вчерашнего воссоединения, я тебе тоже покажу. Но… — Баки заставил себя выдохнуть и успокоится, — он меня не порвал. Честно. Он не настолько себя не контролирует. Через пару часов я бы пришел в форму. — А как же синяки? Ты собирался скрывать их от нас? — нервно сжимая кулаки, спросил Солдат. — Ну, у тебя же получалось, — с грустной улыбкой парировал Баки и, сдаваясь, опустил руки. Солдат молча подвинулся к нему, взял его живую кисть и поцеловал пальцы, просто не зная, как еще выразить свое сочувствие и поддержку. — Когда мы решили вернуться и жить в Штатах, мы договорились, — сказал Баки, — договорились, что не будем никогда спорить на людях. Если я буду с ним не согласен, мы обсудим это потом вдвоем, но на людях мы должны быть всегда заодно. Вчера я ошибся, решив, что «на людях» не совсем распространяется на вас, потому что вы — тоже мы. Он счел иначе. Так что мы потом еще немного поругались, — Баки вздохнул, — я попросил прощения, и мы помирились. Все в порядке. Все правда, в порядке. Понимаешь? — Конечно, понимаю, — горько кивнул Солдат и прижал его руку к своей груди. — Ты ослушался установленных им правил. И тебе пришлось купить прощение своим телом. Баки засмеялся и закрыл горло железной ладонью, как если б ему было больно смеяться. — В твоей версии звучит так, будто Стив просто мудак, — сказал он. — А это неправда. Он спасал меня раз за разом. Встал на мою сторону, когда весь мир был против меня. Защищал меня. И защищает. И любит. — Мой тоже, — ответил Солдат. — Теперь я знаю, что и мой тоже. — У вас двоих все так гипертрофированно, — горько усмехнулся Баки. — Но, по сути, все то же самое, — серьезно сказал Солдат. — Они всегда знают, как лучше, а мы бесконечно прогибаемся, пытаясь подстроиться под их требования и просто жить. — Если бы не Стив, я был бы в тюрьме. Или хуже того — в психушке. Весь спеленатый ремнями и накачанный химией под завязку, — прошептал Баки. — Конечно, я предпочту быть с ним. И я люблю его. И хочу быть с ним. Правда, хочу. А не только потому, что в противном случае тюрьма или психушка. Солдат обнял его, снова кутая в одеяло. Он понимал куда лучше, чем ему бы этого хотелось. — Стив хороший. Он самый лучший. Пожалуйста, не злись на него. Он… знаешь, знаешь, почему он бегает по утрам? — спросил Баки. — Для здоровья? Потому что силы некуда девать? — предположил Солдат. — Когда мы стали жить здесь, спать в одной постели, — тихо начал Баки, убирая за уши спутанные волосы, отводя глаза, — в общем, нас все время тянуло друг к другу. Мы много трахались. И один раз он трахнул меня утром, когда я еще спал. Солдат сглотнул. — Он не сделал мне больно и, если б я не спал, я был бы «за», наверно. Но я спал и, очнувшись, не понял, с кем я и где, только то, что, собственно, происходит. Ну и, в общем, я стал просить прощения и повторять, что знаю, что только для этого и пригоден. Солдат молча обнял его, пытаясь хоть как-то защитить другого себя. К сожалению, он очень хорошо понимал. — Словом, я его огорчил и напугал тогда. И он кое-что понял, ну, сам знаешь, о чем я. И, в общем, теперь он всегда бегает утром. Не трогает меня, если я сплю. Так что, пожалуйста, не злись на него. Он старается. И он меня любит. И я его люблю. Не злись на него, пожалуйста, я прошу. — Это сложно, — честно признал Зимний и погладил Баки по волосам. — Вот представь, если бы это ты пришел к нам утром и увидел у меня такие засосы на шее. Такие, что сразу ясно, что меня держали зубами за горло, когда трахали. И сильно держали, так, что не вдохнуть. И это ни хуя не знаки великой страсти, это просто больно. Банально больно. И страшно. Не смей отрицать этого. Что бы ты почувствовал, если бы сегодня нашел меня в таком виде? — О черт, — огорченно выдохнул Баки и помотал головой, будто пытаясь вытряхнуть у себя из головы этот образ. Но тут они услышали голоса в коридоре и оба, не сговариваясь, забрались под одеяло. Дверь широко распахнулась, и на пороге обнаружились оба капитана: Капитан Америка и Капитан Ледовитый. — Говорил же тебе, они оба здесь, — сказал Стив Ледовитому и, стягивая через голову мокрую майку, направился в сторону ванной. — У меня для вас хорошие новости. Во-первых, мы договорились. Зашумела вода: Роджерс явно ополаскивал шею, подмышки и грудь прямо в раковине. Воспользовавшись его отсутствием, Солдат подал остановившемуся на входе в комнату Капитану Ледовитому знак «Внимание! Тишина!» и, спустив с Баки одеяло, показал на его шею. Капитан Ледовитый удивленно поднял брови, а потом резко нахмурился и сжал кулаки. «Стой!», «Молчи!», «Пожалуйста, не вмешивайся!» — все так же быстро жестами показал ему Зимний. «Принято», — чуть неохотно ответил тот и замер у двери, скрестив руки на груди. — Капитан Ледовитый посвятил меня в ваши планы вместе вернутся в ваш мир, чтобы навести там порядок, — сообщил Стив, выходя из ванной с полотенцем на плечах. — И мы договорились, что пойдем туда все вместе. Четверым управиться легче, чем двоим. Ну, и мы с Баки сможем своими глазами убедиться, что у вас все действительно пойдет, как надо. — Как надо? — спросил Зимний и, живой рукой сжав ладонь Баки, стянул с него одеяло. — Как надо, Стив? — Вот черт, — лицо Роджерса резко побледнело, а в глазах отразилась неподдельная боль. Он сделал шаг к своей кровати, но Зимний оказался быстрее, он спрыгнул с нее и выставил перед собой руку, не подпуская его. — Капитан Америка, такие методы наказания ты практикуешь, да? — спросил он. — Так он должен платить за то, что спорил с тобой? — Я не ожидал, что выйдет так сильно. Баки, я правда не ожидал, — сказал Стив, пытаясь обращаться к своему Баки. — Он тебя любит, — Зимний сделал еще шаг вперед и ткнул пальцем в грудь Стива. — Он любит тебя. И у него никого больше нет. Не было до сих пор. Он даже сбежать от тебя не мог, как я пытался сбежать. Но теперь все изменится. — Зимний посмотрел на обоих капитанов по очереди, потом на Баки, и продолжил. — Мы с Баки сделаем, как вы хотите. Мы пойдем с вами туда, куда скажете. И будем сражаться рядом с вами, калечить и убивать тех, кого вы скажете. И спать с вами тоже будем. С той только разницей, что Капитан Ледовитый дал мне возможность самому решать, останусь ли я с ним после или уйду от него. Так вот, у Баки теперь тоже будет такая возможность. И если ты не постараешься чуть больше думать о нем, и что-то такое, — Солдат поднял голову и коснулся своего горла под кадыком, — повторится снова, ему стоит только сказать, и ты уйдешь, а он останется с нами. Или, если вы оба провалитесь, я, черт возьми, возьму его за руку, и мы уйдем с ним вдвоем. Это будет адски тяжело, потому что мы оба хотим быть с вами. Но если вы облажаетесь, мы уйдем. Я понятно сейчас объяснил? Роджерс коротко резко кивнул, сжимая кулаки. Капитан Ледовитый согласно опустил подбородок. — Я очень надеюсь, что до этого не дойдет, — смягчаясь, добавил Зимний и заглянул в глаза Стиву, взглядом прося понять его. — Мы оба на это надеемся. Не заставляйте нас делать такой выбор. Это страшно. По-настоящему с… с… страшно. — Хорошо, — внезапно охрипшим голосом сказал Стив и вдруг пожал ему руку. — Я принимаю ваши условия. Я выложусь полностью, чтобы доказать, что стою того, чтобы остаться со мной. — И я тоже, — заметил Капитан Ледовитый. — Я очень в вас верю, — ответил обоим Зимний и, повернувшись к Баки, поправился: — Мы оба в вас верим. Он чувствовал теплую пульсацию ключа под своей кожей. Как доказательство своего права выбирать, решать самому, защищать себя и других. Пусть бегством, пусть уходом, но отстаивать свое право не терпеть, а быть человеком. Зимний повернулся к Баки и улыбнулся ему. Потому что они оба знали, оба знали, что не воспользуются этой возможностью.

Конец