Эффект Лестрейда

Сегодня все были одеты торжественно — в вечерние платья и смокинги. Майкрофт перебегал из одной комнаты в другую, не заглядывая в лица, не встречаясь ни с кем взглядом, не реагируя на оклики. Некоторые пытались его удержать, он уворачивался от чужих рук и спешил дальше. За спиной раздавались смешки. Смеялись наверняка над ним, но ему было все равно. Он побежал на другой этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Днем Майкрофт часто падал на отполированном до блеска паркете, но сейчас босые ступни помогали удерживать баланс, только вот пижамные брюки все время норовили соскользнуть, и их приходилось придерживать. — Что ты здесь делаешь? — наконец услышал он строгий голос и остановился, тяжело дыша. Его лоб покрылся испариной, длинная челка прилипла ко лбу и мешала обзору. — Мне снова приснился страшный сон, — он бросился было к ногам матери, чтобы прижаться, обхватить их руками, но та резко отстранилась, не позволив. Майкрофт быстро опомнился и сделал ровно три шага назад, отступая на то расстояние, которое его научили соблюдать рядом с окружающими, и этим моментально выдал тайну, которую пыталась сохранить его семья. В зале на какое-то мгновение стало совсем тихо, а потом почти сразу со всех сторон начал раздаваться шепот. Слухи подтвердились, у Холмсов на самом деле родился... «Видящий». Майкрофт уже слышал это слово и знал, что так его теперь называют, хотя и не понимал всей полноты его значения. Как была ему непонятна и почтительность, даже благоговейный трепет, с которыми люди относились к нему после того, как обнаруживали его дар. Густо покрасневший, он стоял, опустив глаза, в центре образовавшегося круга. Если бы только мама не смотрела на него так осуждающе! — Мне очень жаль, — робко проговорил он. — Я провожу тебя в спальню. Майкрофт еле поспевал за стремительно покидавшей зал матерью, а где-то глубоко в мозгу зарождалась пока еще слабая, ноющая боль, похожая на отдаленный шум в голове. На маленьком столике рядом с горевшей тусклым светом лампой лежала стопка книг. — Хочешь, я тебе почитаю? Это поможет тебе заснуть. — Мама больше не выглядела рассерженной, только грустной, и Майкрофт снова рискнул заговорить о том, что его беспокоило. — В моем сне... — Ты же знаешь, это не обязательно случится. Ты видел не будущее, а всего лишь один из возможных вариантов. Майкрофт стал всхлипывать. — Я скучаю по Мэри. Он хотел, чтобы все снова стало прежним. Обычным. — У тебя теперь есть наставник. — Да, — чтобы не расстраивать мать, он предпочел промолчать о том, что наставник — это совсем не его няня Мэри, которая знала тысячу интересных игр, угощала конфетами в неположенное время и позволяла забираться к себе на колени, чтобы обнять за шею. Наставника не обнимешь, никого больше не обнимешь. Ему нельзя. — Ты должен быть сильным. — Да, — снова согласился Майкрофт и прижал к себе любимого плюшевого медведя. Виктория Холмс погасила лампу. У двери она остановилась. «Ему только пять!», — вспомнила она разговор, произошедший сразу после прибытия в имение Холмсов человека королевы. Сделала ли она тогда все возможное, чтобы опротестовать жестокое решение наставника? «Ему уже пять. Вам прекрасно известны наши планы относительно мальчика. У нас мало времени, я должен подготовить его к скорому служению и научить пользоваться данной ему силой». «Майкрофт сильно расстроится из-за отъезда няни». «Главное — сохранять верность своему предназначению. Любые эмоции, привязанности делают дух Видящего слабее. Чем скорее он осознает это, тем быстрее закончится период адаптации. Он слишком мал, чтобы сделать правильный выбор самостоятельно, но вы можете сделать его за сына. Вы ведь хотите, чтоб его перестали мучить спонтанные видения и головные боли?» Она хотела. — Майкрофт? — донесся из темноты ее голос. — Да? — Спокойной ночи. Тихонько стукнула дверь. Услышав удаляющиеся шаги, Майкрофт еще крепче прижал к себе игрушку. Слезы быстро впитывались в искусственный мех, он становился сырым, и казалось, медведь плакал вместе с мальчиком. *** Проснулся он от луча яркого солнечного света, слепящего даже сквозь закрытые веки. С усилием открыл глаза и глянул на часы, чтобы проверить, сколько времени у него осталось до урока. Сегодня они весь день будут тренировать концентрацию внимания, начнут с дыхательных упражнений в саду, потом продолжат занятие в городе. Майкрофту сложно давались медитационные практики, временами казалось, что за все четыре года обучения с наставником он так и не добился в них прогресса. Хотя очень старался. Сначала безупречным послушанием пытаясь угодить тем, кто возлагал на него так много надежд, потом ради себя самого. Его более не мучили головные боли, но постоянным стал шум из обрывков слов, образов. Половину из них Майкрофт не понимал, другая половина была бесполезна. Он мечтал о дне, когда в его голове наступит тишина. Майкрофт принял душ, оделся и спустился вниз завтракать. Когда-то кухня была для него любимым местом в доме. Здесь они с няней готовили по утрам блинчики, а потом угощали ими всех подряд: маму, горничных, конюха, или жарили омлет со смешными рожицами из помидоров и оливок. Бывало, делали и два омлета, соревнуясь, у кого рожица получится забавнее. А однажды лепили шоколадные конфеты с половинкой грецкого ореха внутри. Завернули их в цветную фольгу, и конфеты вышли совсем как настоящие, из магазина. Майкрофту казалось, что он все еще помнит их вкус. В те времена он обладал привилегией первым пробовать блюда перед подачей на стол и облизывать ложки со сладким кремом. Мать жаловалась, что он вырастет в очень толстого джентльмена, если не прекратит проводить столько времени на кухне, но все равно не запрещала ему туда приходить и не делала замечаний Мэри. При его появлении женщины, работающие на кухне, замолчали. — Доброе утро, — сказал он. — Доброе утро, — ответила ему с напускной приветливостью повариха, миссис Кормет. — Как спалось? — Спасибо, хорошо, — с некоторых пор Майкрофт научился распознавать фальшивые интонации и произносить неискренние ответы. На столе его уже ожидала тарелка каши и яблоко. «В избалованном теле не может пребывать крепкий дух», — в памяти всплыло одно из многочисленных правил наставника. Блинчики, политые малиновым или шоколадным сиропом, остались в прошлом, а каша была всегда пресной и словно нарочно отвратительной на вкус. Он откусил от яблока и положил в рот первую ложку каши, так было слаще. Поварихи вернулись к своим делам: миссис Кормет резала овощи, ее помощница взбивала пудинг. Иногда они заговаривали с Майкрофтом — о погоде или учебе, никогда не спрашивая об особых занятиях, только о математике или иностранных языках. Он мог бы присоединиться к матери, но та наверняка была занята Шерлоком. Самому Майкрофту мама наняла няню еще до рождения, а со вторым ребенком решила обходиться без посторонней помощи, однако Шерлок постоянно плакал, и ей почти все время приходилось держать его на руках, даже во время традиционного совместного завтрака. Поэтому Майкрофт теперь предпочитал есть у себя в комнате или на кухне. В первый раз при виде старшего сына мама уложила младенца в кроватку, но тот тут же принялся негодовать и огласил дом пронзительными воплями. Мать вернулась к кроватке и попыталась успокоить Шерлока ласковыми словами, время от времени кидая на Майкрофта виноватый взгляд. Майкрофт торопливо закончил завтрак и ушел в свою комнату, зная, что за чувством вины непременно последует момент, когда ее попытаются загладить. И понимал, как именно попытаются. Раз все известные способы были в его случае недоступны, оставалось лишь снова и снова повторять, насколько им гордятся. Худшего способа было не придумать, мама гордилась тем, что он ненавидел — его даром. Но Майкрофт так ни разу и не признался ей в истинных чувствах, а талантом читать его мысли мама, к счастью, не обладала. Не знала она и о том, с какой бы радостью он махнулся своим «виденьем» на любую бесполезную способность. С той же миссис Кормет, к примеру, которая умела находить потерянные вещи. Хотя такой дар вовсе не назовешь пустячным, когда в помощницах работает рассеянная и забывчивая девушка Лиза. Поменялся бы он и с самой Лизой, с легкостью распутывающей любую нить. Пожелай она, и ее бы с радостью приняли в гильдию ремесленников-ткачей. Не то чтобы Майкрофт мечтал стать ткачом, но тогда он смог бы выбрать себе профессию, как Лиза предпочла прядению кулинарию. С кем бы он не обменивался, так это с отцом. Майкрофт почти не встречался с ним. С фото на него смотрел крупный мужчина, с виду всегда спокойный и хладнокровный. Он редко приезжал в загородное имение, будучи вечно занят на правительственной службе в Лондоне или где-нибудь за границей. Он не был министром или дипломатом, всегда в тени, только наблюдатель и неприметный статист при встречах на высшем уровне. Мало кто знал, что именно от его решения зависел результат переговоров. Его дар был распознавать ложь. Он узнал о способности Майкрофта из письма жены и уже на следующий день был дома, с порога рванул к сыну и лихорадочным жестом схватил в объятья. И в тот же момент неясные картины будущего яркими всполохами закружились в голове Майкрофта. Он закричал. Отец отпустил его и затем в бессильном ужасе наблюдал, как сын падает на пол, сжимая виски руками. Вечером, зайдя в детскую, он сказал, что не хотел для сына той судьбы, которая выпала и ему самому. И что, делая из него полезный инструмент для государства, у него отбирают право быть человеком. У правдовидцев имелся один существенный недостаток, такие люди не умели обманывать. Тем более, если напивались до состояния, когда с трудом держались на ногах. Майкрофт поблагодарил за завтрак и встал из-за стола. *** — Грег, вернись немедленно! — раздалось за его спиной, и Грег в ту же секунду юркнул за стеллажи с сухими завтраками. Не хватало еще, чтоб мама ему все веселье испортила. У него были дела и поинтереснее, чем заполнять бездонную тележку бобами и замороженными овощами. В отдел игрушек завезли новых трансформеров, надо срочно проверить, не купил ли кто-нибудь то, что он присмотрел себе на день рождения. Через два месяца ему исполнялось девять лет. — Грег! — снова крикнула мама. Ох и сердитым же был ее голос! Низко пригибаясь, Грег пробирался вдоль стеллажа, пока не уперся головой в чьи-то ноги. Он решил обогнуть их, но когда подался вправо, ноги тоже шагнули вправо. Грег двинулся влево, но и там ему перегородили дорогу. Отступать было некуда, позади его ожидали мама и бобы. Он с досадой вздохнул, присел на корточки и поднял взгляд. И тут же удивленное восклицание слетело с его губ. Перед ним стоял спецагент! Именно такой, каких показывали в фильмах про Джеймса Бонда: широкоплечий, в черном костюме, с непроницаемым лицом и волевым подбородком. У него даже была рация в ухе! Грег тотчас сообразил, что в магазине происходило нечто из ряда вон выходящее, а сам он мешал проведению секретной операции. Прикинув, он признал, что выбирая между безопасностью страны и трансформерами, приоритет надо отдать стране, и поднялся с пола. Только тогда он обнаружил, что дальше по проходу находился еще один человек — мальчишка чуть повыше его, с бледным лицом и копной каштановых волос. Грег знал в городе каждого ровесника, с одними дружил, с другими враждовал, а этого видел впервые. На мальчике был костюм. И галстук. В каникулы! Грег подозрительно сощурил глаза. Мальчик смотрел на него сверху вниз, что не понравилось Грегу, и он с вызовом задрал подбородок, забыв на время о спецагенте. — Ты кто? — наконец спросил он. Незнакомец обернулся посмотреть на еще одного своего сопровождающего — тощего, как жердь, старика. Коротко кивнув, тот дал разрешение ответить. Мальчик сразу будто вытянулся, став еще выше. — Майкрофт Холмс. — А я Грег, — подумав, Грег добавил: — Лестрейд. Что ты тут делаешь? Майкрофт неопределенно пожал плечами. — А я иду в отдел игрушек, там трансформеров новых выставили, хочешь со мной? Ты кого больше любишь — Оптимуса Прайма или Бамбалби? Я — Бамбалби! — Я не играю в игрушки. — Они не игрушки, они роботы и супергерои! — Роботы? — Да, самые настоящие, — Грег засунул руку в задний карман джинсов и достал маленького трансформера. — Это Оптимус Прайм. Он там самый сильный и умный. Майкрофт осторожно взял протянутую ему маленькую фигурку, стараясь не коснуться Грега. Он знал, что хлопчатобумажные перчатки на его руках — слишком ненадежный барьер между ним и другими людьми. — У него нет одной ноги. — Бедный Оптимус был ранен в бою, — вздохнул Грег. — Роботы — механизмы, они ничего не чувствуют. — Они же живые, а живые все чувствуют. — Они пластмассовые, — Майкрофт вернул игрушку. Грег открыл рот, чтобы возразить, но тут за его спиной раздался грозный мамин голос: — Вот ты где! Прошу прощения, надеюсь, он вам не сильно досаждал? Сколько раз тебе говорила, не приставай к людям! — мама схватила его за плечо, тряхнула и повела к тележке, но старик вдруг окликнул ее: — Простите, можно вас на пару слов? Мама кинула на сына быстрый взгляд. — Я тут ни при чем, — на всякий случай попытался оправдаться Грег. — А там десиптиконы... а автоботы как врежут им!.. — Пора. Попрощайся со своим новым другом, Майкрофт. Занятый пересказом любимого комикса, Грег так увлекся, что и забыл про взрослых. — А как же «Макдональдс»? Мы могли бы пойти все вместе, — он с надеждой посмотрел на спецагента и старика, но лица у тех оставались одинаково бесстрастными. — Вы еще увидитесь с Майкрофтом, я приглашаю тебя к нам в гости, — вдруг проговорил старик. У детей на какое-то мгновение одинаково удивленно приоткрылись рты. — Что скажете? — Было бы здорово, — спохватившись, ответил Грег. — Тогда до завтра, — подтвердил старик. Мама тащила за собой Грега, а тот все время оборачивался на странную троицу, которая продолжала неотрывно смотреть им вслед. Ну, надо же, не знать про трансформеров, с какой только планеты они сами прилетели? Он все же изловчился вырваться от матери и подбежал к Майкрофту. — Держи, а завтра я остальных принесу. Поиграем. Майкрофт почувствовал, как чужая рука коснулась его ладони, и инстинктивно отпрянул, игрушка упала на пол. Грег уже убежал, когда Майкрофт наклонился ее подобрать. — Зачем вы его позвали? — спросил он наставника. — На редкость надоедливый ребенок. Научишься абстрагироваться от него — дальше будет совсем просто. *** Грега привезли в особняк ровно в двенадцать. Стоя у окна, Майкрофт наблюдал, как он входит в дом. Торчащие при прошлой встрече волосы были на этот раз уложены в аккуратный пробор, а джинсы с майкой Грегу сменили на нескладный костюм: коротковатый в рукавах пиджак и брюки со стрелками, смотрящими в разные стороны. — Мама мне все рассказала, ты — Видящий! — вместо приветствия сказал Грег, разве что не подпрыгивающий от нетерпения и любопытства. — Звучит более захватывающе, чем оно есть на самом деле. — Нет, это классно! — А какой дар у тебя? От заданного вопроса энтузиазм Грега приутих. — Я не знаю. Мама с папой говорят, что он еще откроется, но может, и нет никакого, так ведь тоже бывает. — Очень редко. — С кем-то все равно случается. Почему не со мной? Видно было, что Грега пугала и расстраивала подобная перспектива, но он старался не подавать виду: отсутствие дара, хоть самого ничтожного, обществом приравнивалось к уродству. Не к инвалидности, а именно к уродству, вместо положенного сочувствия «пустышки» вызывали брезгливость. — С тобой такого не произойдет. — Ты это видишь, да? — глаза Грега широко распахнулись, в них читались надежда и облегчение. — Ух ты! А что ты еще видишь? Кем я стану, когда вырасту? Внезапно он хлопнул ладошкой по губам: — Мне же запретили спрашивать о будущем! Я просто так скажу, а ты мне не говори, получится у меня или нет. Я хочу быть полицейским. Работать в Скотланд-Ярде и ловить самых крутых бандитов, а кем хочешь быть ты? — Я буду Видящим. — А, ну да. Но если не это, то кем тогда? — Никогда не думал. — Тогда подумай сейчас. Майкрофт подумал, но ему так ничего и не представилось, он не видел себя никем другим. — В этом нет никакого смысла. — Я бы на твоем месте тоже хотел быть полицейским. — Я буду тем, кем родился. — А если ты откажешься? Майкрофт глянул в камеру, установленную на полке поверх его кровати. Наставник наверняка за ними наблюдал. — Мне нельзя иначе. Не позволят. Они молчали некоторое время. Грег хмурился. Майкрофт думал, продолжает ли он по-прежнему считать его дар «классным»? Вдруг Грег просиял и воскликнул: — Тогда ты должен сбежать! — Куда? — растерялся Майкрофт. — В Африку! — произнес Грег и довольно рассмеялся. Мышцы на лице Майкрофта напряглись. Он даже потрогал свои щеки и губы, чтобы удостовериться — он на самом деле улыбался. Наставник, как всегда, оказался прав, не реагировать на Грега у него не получалось.