Доверься мне

      Дерек Андерсон — мужчина медвежьей комплекции, а также водитель Питера Моргана — известного хирурга, кто выдернул помощника из дома после звонка от Рафаэля. Он мчался по дороге так быстро, как только мог, и вёл белую «Honda Accord», служебную, которую держали в гараже для случаев вроде сегодняшнего. Конечно, Питер мог и сам приехать на личной «Honda CR-V», — подарок одного из пациентов, — однако Майкл Рэйни ещё при первой встрече велел не светиться лишний раз возле участников теневого бизнеса. Просто затем, чтобы ненароком не «подмочить» репутацию законопослушного гражданина.       Дерек не сразу нашёл белый «Citroёn» в темноте и только дальним светом сумел выхватить его очертания среди густо посаженного леса. «Citroёn» упёрся искорёженными остатками багажника в один из широких стволов; Дерек с фонариком заглянул внутрь машины и тут заметил открытую заднюю дверь.       — Живой? — спросил он, посветив Рафаэлю в лицо. Тот промычал что-то невнятное и отвернулся, попытавшись прикрыться здоровой рукой.       «Мелочь пузатая, а всё туда же…»       — Давай, обопрись на меня и вылезай, — распорядился Дерек, помог парню выставить раненую ногу из машины и позволил ему крепко обхватить себя за шею. Левой рукой он подтянул парня за талию ближе к краю сидения и после рывком заставил подняться. Рафаэль сдержанно застонал, повиснув на Дереке, уткнулся носом в его пропахшую резиной ветровку.       «В гараже, что ли, спал?» — подумал сутенёр и невольно отстранился от спасителя. Тошнотворное чувство не отпускало его ни на минуту, но до этого было терпимо. Стоило только поменять положение, как неприятный ком оказался у самого горла.       Парень резко согнулся пополам, и его стошнило прямо себе под ноги.       — Тоже мне, мафия… — скривился Дерек, подхватил Рафаэля на руки и донёс до машины. Сутенёр дышал часто и коротко, не открывая глаз, и мужчина как можно аккуратнее усадил его на заднее сидение «Honda».       «Для такого сопляка он ещё отлично держится», — заметил Дерек, сел за руль и помчался в больницу университета Бэйлора, где его дожидался хирург.       Питер — высокий, брутальный, но добродушный, чуть полноватый и бритый под ноль — не боялся подозрительных вопросов о своих пациентах. Он всегда мог найти правдоподобный ответ, почему к нему доставляют людей с огнестрельными ранениями, и активно пользовался дурной славой южных районов Далласа.       — А, опять эти, — поморщился заведующий отделением хирургии Эдвард Росс. В больницу университета Бэйлора нередко привозили пациентов с юга — то ножами решат помахаться, то пистолетами. Полицию об этом не уведомляли, но каждый случай находился под строгим контролем заведующего отделением.       Эдвард Росс не любил проблемы, потому, когда час назад доставили Джейсона Гарсия, он сразу же отмахнулся, предоставил всё Питеру Моргану и решил никаким образом в это не ввязываться.       — Питер, — сказал он, отступая, — я бы рад помочь, но всем вот этим криминалом занимайся, пожалуйста, сам. Порой мне кажется, что ты у них на особом счету.       — Возможно, потому, — улыбаясь, ответил Питер, и погладил пальцами бороду в стиле «эспаньолка», — что для меня все люди одинаковые, и мне плевать, преступники они или кто там ещё. Джейсона Гарсия, надеюсь, доверили надёжным людям?       — С ним Патрик и Джонатан. Всё под контролем.       — Ну смотри, а то шкуру спустят со всех.       Заведующий что-то буркнул себе под нос и поспешил ретироваться. Ассистент принёс Питеру карточку Рафаэля, которую тот запросил из архива, и мужчина осуждающе покачал головой.       «Я же просил быть осторожнее».       У сутенёра была тысяча причин доверять одному единственному врачу, и Питер об этом знал. Он спешным шагом направился в перевязочную, чтобы оттуда перевести парня в одиночную палату. Марго в истерике попросила дать ему лучшее место. Они не были знакомы с Питером, но телефон Рафаэля буквально разрывался от звонков, и хирургу пришлось поднять трубку, чтобы сообщить адрес медицинского центра. Он не думал, что сюда примчится эффектная женщина, которая разом завладеет вниманием всего персонала больницы. Её, конечно же, не пустили в палату, потому что Рафаэль даже в полубредовом состоянии замотал головой, ясно дав понять, что Марго его видеть не стоит. Хозяйка борделя нервно ходила возле дверей, цокая каблуками, и злилась от того, что не могла прямо здесь закурить.       Между тем Ангел едва держался в сознании. Тошнотворное состояние от ноющей боли не проходило, ослабшее тело не слушалось, а лица Питера и его ассистента Коллина, который сновал рядом и помогал парню раздеться, казались нелепыми размытыми гримасами.       Коллин первым делом стащил с Рафаэля плащ и повесил на спинку стула. Рубашка с левой стороны вся пропиталась кровью, и когда ассистент её начал снимать, сутенёр протяжно застонал, уронив голову на грудь.       — Даже перетянуть не догадался, — досадливо поморщился Питер, — как будто совсем не приспособленный к жизни…       Он вколол парню анестетик, и Рафаэль ни разу не дёрнулся, пока хирург вытягивал застрявшую в мышце пулю. Коллин придержал сутенёра за здоровую руку, чтобы тот не свалился с кушетки; Питер спокойно закончил перевязку плеча, с помощником осторожно уложил пациента на кушетку и затем велел Коллину выйти.       — Дальше я сам, — сказал он с напором в голосе, и помощник с чувством, будто его только что незаслуженно пристыдили, покинул палату. Марго, сидевшая у дверей на скамейке, вскочила, как отпущенная пружина, но ассистент перехватил её, не позволив войти.       — Я хочу его видеть! — воскликнула женщина, вырываясь. — Мой Ангел! Ангел!       — С ним всё в порядке, — как можно спокойнее ответил Коллин, терпеливо снося удары взволнованной хозяйки борделя. — Врач ещё не закончил, но как закончит, обязательно позовёт вас.       — Мой Ангел… — всхлипнула Марго, нехотя усаживаясь обратно, и парень дал медсестре сигнал, чтобы та принесла воды.       — Он сильный малый. Да и раны пустяковые. Недельку отлежится и будет как новенький.       Коллин ободряюще улыбнулся, только женщина отмахнулась от него, скривившись.       — Не пытайтесь меня обмануть. Эта ваша обязанность — делать вид, что понимаете мои чувства. Как это у вас там называется… Субординация? Нет… Врачебная этика? Ладно, неважно. Просто идите прочь. Пожалуйста.       Марго уронила голову на руки, и помощник не стал задерживаться возле неё. Хозяйка борделя была не в себе, и Коллин подумал, что это, вероятно, и есть та самая любовь, о которой девчонки таинственно шепчутся по углам.       «Надо ведь, — буркнул он, позволяя зависти ненадолго завладеть его разумом, — какую красотку сумел отхватить. Сам метр с кепкой в прыжке с трамплина, а баба из-за него места себе не находит. Везучий, блин…»       Как только Коллин ушёл, Питер запер дверь изнутри и спокойно снял с пациента прилипшие к коже брюки. Рана на бедре выглядела не лучше той, что на плече, кровь продолжала течь, пачкая белую простынь, и Питер мысленно чертыхнулся.       «Я, конечно, всё понимаю, но неужели никто не удосужился научить его хотя бы элементарным вещам?»       Рафаэль ничего не ощутил под действием анестетика и только поморщился, когда Питер чуть дёрнул край бинта, чтобы закрепить его.       — Питер… — пролепетал сутенёр в попытке сфокусироваться на лице хирурга. — Как же это больно, твою мать…       — А ты как хотел? Это тебе не мяч головой ловить, — отозвался мужчина, достал упаковку влажных салфеток, и Рафаэль огрызнулся, ощутив на теле нечто мокрое, липкое и холодное.       — Не ворчи, — сказал Питер, вытирая с кожи кровавые разводы. — Мне же надо тебя отмыть. И Марго твою обязательно отчитаю. Не могла простые вещи объяснить…       — Марго… — тихо произнёс парень. — Она не должна видеть меня таким…       — Каким? Беспомощным? Вряд ли ты её этим напугаешь. Как закончу, перевезу тебя в другую палату, получше, и тогда пущу её ненадолго. Минут на пять, может. Иначе она тут спать под дверями ляжет, ей-богу.       Питер перевязал сутенёру бедро и уверенно взялся за кромку трусов, собравшись отправить их в кучу перепачканной одежды. Рафаэль шумно выдохнул; его накрыла леденящая тревога, и он, несмотря на боль, попытался всеми способами закрыть наготу.       — Потерпи, — мягко попросил хирург, и парень напряжённо замер, отвернув лицо. Ещё на первом медосмотре он рассказал, почему так происходит. В силу профессии Рафаэля много раз порывались раздеть, кто игриво, а кто и насильно. Из-за последних сутенёр обзавёлся фобией — страхом менять одежду, если рядом кто-то находился; разрешение коснуться было верхом доверительных отношений, и Питер — из тех немногих, с кем эта фобия проявлялась не так агрессивно.       Парень лежал с крепко зажмуренными глазами, но молчал, изредка дёргаясь от холодных салфеток. Питер как можно скорее отмыл с него остатки крови, переодел в чистую больничную пижаму и помог лечь на каталку.       — Ну, поехали, — сказал он, открыл дверь и вывез Рафаэля в коридор. Марго возле палаты не оказалось, и мужчина спросил о ней у своих интернов, гулявших туда-сюда по этажу.       — В сортир убежала, — хмыкнул один из них, высокий темнокожий и картавый. Питер нахмурился.       — Это для тебя сортир, а для неё дамская комната. Как появится, скажи, чтобы поднялась на третий этаж. Восьмая одиночная. Запомнил?       Интерн бросил краткое «угу» и с позволения Питера умчался дальше со стопкой документов в руках. Хирург неспешно подвёз каталку к грузовому лифту, поднялся на этаж выше и въехал в палату, небольшую, но светлую, с единственной кроватью, тумбочкой, холодильником и огромным окном с видом на парковку перед главным входом.       — Марго заплатит за меня, — еле слышно проговорил сутенёр, наблюдая сквозь туманную дымку перед глазами, как мужчина устанавливал капельницу возле кровати. — И я опять буду ей должен.       — Ты, похоже, вечный должник, — отозвался Питер и аккуратно воткнул парню иголку в вену, приклеив её пластырем. — Майкл как-то упоминал, что с тебя ещё половина причитается.       — Половина — это хорошо. Майкл честный, как бы абсурдно это ни звучало. Я могу даже не следить за своим остатком.       — Доверяешь?       — Пожалуй, да.       Рафаэль замолчал и отвернулся лицом к стене. Он слишком давно не ловил пули собой. Слишком давно не чувствовал, как металл застревает внутри. Тело и сознание, отвыкшие от боли, в этот раз превратили сутенёра в сломанную куклу, несмотря на то, что все навыки для критических ситуаций он давно получил. И в том, что Питер без конца ворчал, он не увидел ничего плохого, потому что хирургу мафия не всё позволила узнать о нём.       Рафаэля клонило в сон, мир перед глазами расплывался всё больше, и когда в палату влетела Марго, держа в руке любимую вычурную шляпу, парень уже завис на грани.       — Ангел! — воскликнула она и бросилась к постели сутенёра. Питер нехотя оставил их наедине, но предупредил, что у гостьи всего пять минут.       Она испугалась до дрожи в руках. За время её работы «мамочкой» ещё ни разу не случалось, чтобы трогали сутенёра или «товар». Если кого-то интересовал клиент, убивали по чёткой схеме, не задевая при этом Марго — с ней никто конфликты не заводил, потому что девочки её борделя очень многих друг с другом повязали. Навредишь одной, а проблем наберёшься от всей цепочки клиентов.       Потому сейчас, глядя на бледного Рафаэля, тихонько сопевшего под дозой снотворного, Марго понимала: Джейсону бросил вызов человек, для которого не существует слово «нельзя». Или, может, просто появление Рафаэля не входило в его планы? Такое тоже могло случиться. Вдруг Ангел оказался под перекрёстным огнём случайно, и всё это — чистое недоразумение? Марго хотела в это верить, потому что, какие бы цели ни преследовал конкурент Джейсона, он вряд ли желал обратить против себя все семьи, кланы и группировки Далласа.       Когда Питер вернулся в палату, Марго поднялась ему навстречу. Истерика у женщины сошла на нет, но на лице застыло выражение мрачной решимости, которое заставило Питера на минуту задержать гостью в дверях.       — Не рубите с плеча, — сказал он тихо, — не давайте повода для новых жертв. Джейсон сам разберётся в возникших проблемах, и будет лучше, если вы прежде поговорите с ним.       — Он очнулся?       — Пока нет, но ему несерьёзно досталось, так что зайдите через пару дней. Или оставьте телефон, я сообщу, когда можно будет приехать.       Марго задумчиво покусала губу. Её тоже давно известили, что Питера Моргана нельзя втягивать в криминальные дела, потому достала из сумки визитку и протянула хирургу.       — На этот телефон вы можете звонить в любое время.       — В вашем баре я однажды был, — сказал Питер, увидев на визитке знакомое название. — Там подают отличное пиво.       — Если есть желание, заходите. В плане законности бар чист, так что вам нечего бояться.       Мужчина кивнул и выпустил Марго из палаты. Она торопливым шагом покинула медицинский центр, села в серебристую «Audi А4» и уехала обратно в бордель.       Женщину одолела злость; её Ангел застрял в больнице как минимум на неделю, и всё это время она не сможет навещать его должным образом. Другого такого же сутенёра под рукой нет, другие ему в подмётки не годятся, а значит, клиентов от недостатка сервиса придётся отвлекать собой — делать вид, что всё хорошо, лишь бы гости ничего не заподозрили, и репутация борделя сохранилась на должном уровне.       Марго медленно и глубоко вздохнула, чтобы сбить навязчивую дрожь в руках.