***
Две недели назад. Марго молчала. Молчала и думала, как теперь вылезти из ямы, в которой оказалась по воле сенатора. Визажиста не в чем упрекнуть, она сделала всё, что могла, закрасила Стефани каждую ссадину на лице и руках. Все наставления «бабочка» заучила до автоматизма, но вечером во время бурного секса косметика смазалась, и разъярённый сенатор потребовал от Марго сиюминутных пояснений. Изголялись, кто во что горазд — и Марго, и Стефани. В два голоса, потому что мужчина звонил хозяйке борделя в присутствии девочки. Стефани дёргала его за руку, умоляла поверить, что это она такая неуклюжая, уронила стеклянную полку, и та разбилась. Ещё и осколками зацепила. В ответ сенатор поднял на уши всех, кого мог: самолично явился в бордель, велел отыскать того имбецила, который несчастную полку не прикрутил как следует, содрал с него за счёт борделя пятизначный штраф и увёз девчонку обратно — оплаченная ночь ещё не кончилась. У Марго не было таких денег в свободном пользовании, чтобы к концу недели перевести их на указанный счёт. Задрать ценник на подопечных она не могла, знала, что клиенты не согласятся, и сыграть на инфляции, более дорогом здоровом питании и уходе тоже бы не прокатило. Вычесть из зарплаты сутенёра не за что. Парень не виноват, что так получилось. Задней мыслью Марго решила всю неделю торговать собой, но это сразу бы уронило престиж заведения. Причём уронило гораздо ниже, чем можно представить и позволить. Если только не отдаться тем особенным извращенцам, которым достаточно любого тела и дырки в одежде в районе промежности. Иными словами, было бы, куда присунуть, а сама хоть бинтами в хлам умотайся. Таким без разницы. На помощь пришёл, как ни странно, Джейсон. Его выписали раньше, чем планировалось, и он приехал в бордель в среду поздно ночью. Один. Впервые не в костюме — в драных джинсах, разноцветной футболке, тонкой шапке, как у хип-хоперов, и в очках с толстой оправой и нулевыми стёклами. Джейсон захотел поговорить с ней лично. Ему не составило труда арендовать машину, приехать на Ашленд-стрит и в наигранно-пьяном состоянии отлить на стену бара на глазах у курящих сотрудников. Те затащили его внутрь и чуть не отпинали. Его счастье, что он вовремя назвался, пояснил ситуацию и показал индивидуальную карту посетителя. Такие знаки отличия Марго выдала всего нескольким важным гостям, поэтому сотрудники без лишних вопросов извинились и отвели Джейсона к хозяйке борделя. Той не оказалось на месте. Джейсон поднялся в приёмную, открыл дверь и наткнулся на непривычную пустоту. Обычно в приёмной находилась сама Марго, в крайнем случае Рафаэль. В этот раз впервые — никого, и только ноутбук на барной стойке кто-то легкомысленно оставил открытым. Джейсон подошёл ближе и спешно пробежал глазами по странице с кучей переписок. Несколько из них он бесцеремонно открыл и прочитал, после чего совершенно спокойно, когда Марго, наконец, объявилась на пороге приёмной, спросил: — У тебя проблемы? Она в мимолётном ужасе метнулась к ноутбуку и захлопнула крышку. — Ты вторгся в мою личную жизнь. Что тебя принесло на ночь глядя да ещё и в таком виде? Хозяйка схватила мундштук со стола, вынула из пачки сигарету и закурила, опустившись на диван. — Я полагаю, что оторвал тебя от очень интересного дела, — сказал Джейсон, указав головой на ноутбук. — С каких пор ты стала доступной всяким проходимцам? — С чего ты взял, что я пойду с ними на встречу? — фыркнула Марго. — Никто не запрещал мне иногда со скуки развлекаться. — Мне казалось, у тебя нет на это времени. И мне не нравится, что ты отвечаешь мне в таком тоне. Спрашиваю ещё раз: у тебя проблемы? Марго поёжилась, как от холода, и глубоко затянулась. Ей и самой не нравилось, что какая-то мелочь так легко выбила её из колеи. Под внимательным взглядом Джейсона она понимала, что её сопротивления надолго не хватит. Незваный гость будет до последнего ждать ответа и не двинется с места, пока его не получит. Хозяйка борделя с безумной неохотой, глядя в сторону, сообщила о недавнем визите сенатора. О Стефани и царапинах на коже, большом штрафе и попытках продать себя, чтобы оплатить его до конца недели. Джейсон молча её выслушал, быстро набрал чей-то номер и уточнил, может ли выдернуть необходимую сумму из оборота компании. Ошарашенная Марго подскочила, шагнула к нему с намерением возмутиться и отобрать телефон, но гость выставил руку перед собой и властным жестом велел ей вернуться на диван. — Лучше я возьму сумму из резерва, — произнёс Джейсон, когда закончил разговор, — чем какой-нибудь особо прошаренный клиент тебя разоблачит. Это люди не твоего круга, ты не сможешь поручиться за них. И тем более не сможешь гарантировать, что каждая такая встреча пойдёт чётко по плану. — Отдавать потом чем буду? — в бессилии отозвалась Марго, и гость на мгновение задумался. — Натурой возьму. Твои девочки пока бесплатно поработают для меня и моих ребят, а если получится сверх лимита в итоге, я разницу верну. — С тебя разве не спросят? Сумма немалая… — Спросят, конечно, — улыбнулся Джейсон и скрестил ноги. — Так и напишу в отчёте, что спустил все деньги на бордель. Я же могу себе это хоть раз в жизни позволить. Он не сомневался в том, что говорил и делал. Марго же, в отличие от гостя, в один вечер потеряла хватку — сенатор приносил её борделю приличную часть дохода, и за те два года, что он пользовался услугами Стефани, не случалось даже незначительных жалоб. А тут и ведро помоев по телефону вылил, и сам явился злой как чёрт. Она официанту с бара за то, что согласился стать тем самым «имбецилом», выписала двойную зарплату за месяц. Удивительно, что у него хватило выдержки на полчаса безостановочного разноса. Зато сама расклеилась. Из-за Рафаэля, Джейсона, Стефани. И сенатора, будь он неладен. Ночной визитёр запросил у неё реквизиты счёта для перевода и обещал провести операцию утром, сразу, как только приедет в офис компании. — Рафаэлю ни слова, — попросила Марго, когда Джейсон собрался домой. Они остановились у запасного выхода, чтобы гость надел очки и шапку. — Будь осторожен. Джейсон кивнул, и Марго спохватилась, когда он уже сел в машину и уехал. «Зачем ты приезжал?» — написала она в мессенджер. «Просто проверить, как ты», — прилетело ей в ответ. «С таким маскарадом и просто проверить?» «После всего, что случилось, — да. Если буду нужен, звони на мой запасной номер. И береги себя». Джейсон отложил телефон на соседнее кресло. Он нарочно не поднял тему, по которой изначально приехал. В какой-то момент его посетила мысль, что он совсем не по адресу, и этот вопрос нужно прежде всего обсудить с сутенёром. Возможно, дела обстоят таким образом, что Марго знает вполовину меньше парня, и тогда её вообще в эти дела вплетать бессмысленно. По крайней мере сейчас. Джейсон решил терпеливо дождаться выписки, когда Рафаэль вернётся к работе, и с ним удастся нормально поговорить. Убедиться, что все его просьбы довериться — не пустой звук, и сутенёру действительно можно будет выложить мысли и догадки как на духу. Потому Джейсон взялся за другие источники информации. Хотя бы ради того, чтобы в случае удачи не жалеть об упущенном времени.Глава 11. Марвин
3 апреля 2020 г. в 13:24
Марвин Холл с самого начала знал, чей он сын. Местная шпана, малолетняя и заметно старше, не боялась указывать на него пальцем и говорить прямо в лицо, что его мать — подзаборная шлюха. Пока муж пропадал на работе сутками, она трахалась с одним заезжим бандитом. Может быть, от других взрослых ей удавалось скрывать грязные связи, но не от детей. Дети видели всё, даже то, что видеть нельзя, и родители не имели об этом ровно никакого представления. Они считали, что их отпрыски — обычные неуправляемые хулиганы, а те могли между делом носить при себе какую-нибудь государственную тайну.
Поэтому женщина понимала, почему с её Марвином никто не хочет играть. Его сторонились, за спиной смеялись, и мать ловила на себе недвусмысленные взгляды и усмешки малолеток. Мальчишек, которые не имели права её судить. Но судили всякий раз, когда она выходила на улицу, и в их глазах появлялось выражение совершенно взрослого конкретного упрёка.
Марвин не спрашивал у матери об отце. Незачем спрашивать, когда любая собака могла пролаять тебе его имя. Оно шло впереди владельца, о нём знали, произносили тихо, даже боязливо. Леонардо Гарсия наводил шум везде, где бывал, и годами позже Марвин поймал себя на мысли, что таких «залётных» детей у него могли быть десятки по разным штатам.
Обманутый муж растил чужого сына до трёх лет, пока не понял, что его поимели. И на деньги, и в принципе. Он горбатился на работе с утра и до поздней ночи, поэтому приглядеться к ребёнку особо не получалось. До работы некогда, а после сил хватало только душ принять и завалиться до утра под одеяло. В редкие выходные мужчина уезжал к родителям, а когда возвращался, то остаток времени посвящал сыну. Точнее, бесполезной игре с ним, единственной, пожалуй, возможностью хотя бы в эти часы ни о чём не думать.
Сомнения появились сразу, но мужу показалось, будто от усталости у него крыша поехала. А потом у малыша выросли волосы. Тёмные. И это при условии, что мать его рыжая, мужчина светло-русый, и в обеих семьях не было темноволосых. И чем чаще тот приглядывался к сыну, тем больше понимал, насколько сильно мальчик отличался чертами лица.
Он ушёл без скандалов и долгих разговоров. Мать осталась с ребёнком одна, и в тот же год впервые начались косые взгляды и обидные словечки в спину. Местные дети как будто ждали удобного момента, и для маленького Марвина жизнь постепенно превратилась в ад.
Он встречался с открытой агрессией в школе и на улице, неумело защищался от нападок и часто плакал. Ненавидел мать, которая родила его от какого-то проходимца и испоганила этим всё беззаботное детство. Марвин рос и мечтал, что однажды посмотрит на бывших обидчиков с высоты солидной должности. Он представлял, как те стучатся робко в дверь кабинета, просят о помощи… И он помогает. Снисходительно, как будто нищему плюёт во вчерашний суп со словами, мол, радуйся, что не дерьма наложил в тарелку.
С возрастом, в осмысленной юности, желание стать своим в уважаемых кругах приобрело совершенно другой смысл. Он долгие годы упорно самому себе доказывал, что никогда в жизни не будет идти по следам отца. Что добьётся справедливости иными путями, загонит отцовскую свору в угол и там уже каждому сможет воздать по заслугам. Хороший Марвин. Честный Марвин. Выдающийся полицейский, народный избранник, способный поставить на место любого ублюдка.
Он много о чём мечтал, пока не повзрослел и не осознал, что действовать по-хорошему, оказывается, давно разучился. А может и вовсе не умел.
Поэтому из него не вышло примерного блюстителя порядка. Он признал, что агрессия швырнула его на путь, который неизменно ведёт за Леонардо. Марвин думал и верил, что контроль над прихвостнями отца — это попытка вывести на чистую воду всю сеть его компаньонов. Лишить Леонардо потока прибыли, заставить ошибиться хотя бы раз — этого было бы достаточно. Марвин знал, что отец обязательно захочет выяснить, кто под него так активно копает, и придёт к нему сам.
И тот пришёл. Один. Спокойно переступил порог кабинета поздно вечером, когда в отделе никого не осталось, присел на стул и начал задавать элементарные вопросы. Даже оружия с собой не принёс, хотя у Марвина напротив из-под куртки выглядывала кобура.
Полицейский ожидал не такого расклада. Он оказался к нему не готов, растерялся и сдал позиции — просел под невидимым натиском отца. Надёжные люди потом пустили информацию, точно Марвин пришёл к боссу лично, и тот оставил его при себе как легавого. Ни больше, ни меньше. Всего лишь источник дополнительной выгоды, которому дали попытку заслужить себе звание мафиози.
Тот заслуживал как мог. Водил бывших коллег за нос, отвлекал всякими дилетантами от крупных дельцов, чтобы те могли свой товар без проблем доставить по нужному адресу. Налаживал связи, зарабатывал репутацию, обзаводился нужными контактами для дальнейшей работы.
О том, что Марвин начал вести двойную игру, Леонардо за всеми проблемами и разъездами поздно узнал. Он пришёл к Ричарду, боссу северных районов, когда в клане уже началась грызня, и остановить её простыми способами не получилось.
Люди Лео поделились на два лагеря, на верных и перебежчиков. История повествует только о том, что во всей этой ситуации пострадал один Рафаэль, а виновник событий сбежал и укрылся за спинами братьев Бруни. По факту же Лео замял череду смертей в своём клане — большая часть перебежчиков решила умотать вслед за новым боссом, однако у Леонардо с такими всегда разговор короткий.
Тем временем семья Бруни приняла Марвина далеко не с распростёртыми объятиями. Тот за время работы в полиции успел дважды задолжать итальянцам, и братья заставили его должок отрабатывать. Они знали, что у Марвина другого выбора не имелось, потому могли вертеть им как угодно.
О том, что недоделанный братец находится у «итальянских обезьян», Джейсон предполагал, но абсолютной уверенности не было. В отличие от Рафаэля, который в этом не сомневался, он знал о делах Марвина больше, чем отец, потому не исключал из списка ещё как минимум двоих его возможных союзников. Тех, с которыми Лео когда-то заключил мировое соглашение. Никто ведь не обещал, что оно автоматически отменит давнюю вражду.
Джейсон думал об этом с самой выписки. Пока ехал на встречу с Рафаэлем, перебрал несколько вариантов, и ни один не подошёл. Как ни крути, Марвина грохнут на северных и южных территориях сразу, как только увидят. Банду Морра вообще в расчёт не брали: они прочно окопались на западе. Попытались когда-то подмять под себя весь Даллас, но Леонардо им такой оплеухой ответил, что Морра о нём до сих пор боялся даже заикаться. Очень и очень сомнительно, что западные отбросы рискнули снова поднять головы.
Рафаэль ждал его дома. Маленькая квартира на Болл-стрит — не особо подходящее место для деловой встречи, но это лучше, чем светиться в борделе. Или в кафе, где любой желающий мог погреть уши.
— Как ты? — спросил Джейсон, когда Рафаэль закрыл за ним дверь и проводил в комнату. На миг парень испытал давящее чувство стыда — усаживать гостя в дорогом костюме на кое-как застеленную кровать ещё ни разу не приходилось.
— Нормально. Бывало и хуже. Как сам?
— Тоже ничего. — Джейсон достал документы из чёрной папки, которую принёс с собой. — Пока ты валялся в больнице, я запросил кое-какую информацию, так что на, посмотри. Может, что интересное попадётся.
— Я тебе сразу могу сказать, кого отсеять, — ответил Рафаэль и взял первый лист из стопки. — Среди твоих знакомых есть владельцы «Геликов»?
— Да. Как минимум шестеро. Эта машина стала слишком популярной в последнее время, и я узнаю владельцев только по манере парковаться.
Рафаэль улыбнулся — оценил тонкий юмор гостя. Он стал перебирать листы, неспешно, внимательно изучая каждый, пока не наткнулся на распечатку с камеры видеонаблюдения.
— Кто это?
Он указал на одного из мужчин. Тот стоял полубоком, и на качественном изображении очень хорошо различалась кривая нижняя губа. Неприятное лицо, как будто разделочной доской в далёком детстве приложили. Чем дольше Рафаэль на него смотрел, тем больше сомневался, но тело в первую секунду отозвалось фантомной болью в плече — интуиция словно кричала, что именно его парень тогда увидел в проёме бокового окна, когда «G-wagen» пошёл на обгон.
— Кирпич, — отозвался Джейсон, едва взглянув на фото. — Насколько помню, его свои же положили в прошлом году.
— Уверен?
— Судя по твоей реакции, уже не очень, — нахмурился гость и забрал распечатку себе, чтобы рассмотреть её внимательнее. — До меня дошли только слухи, один другого хлеще, но суть одна: Кирпича убили. За что, кто, когда — не знаю.
— У него были братья?
— Нет, — со смешком ответил Джейсон. — Второго такого Марсель бы застрелил на месте.
Рафаэль кивнул — понял, о ком речь. В теневом мире Далласа всего два Марселя: один — знакомый из полиции, второй — командующий ублюдками с востока. Для парня что запад, что восток — одна и та же хрень. Территории, где ему вечно доставалось по причинам и без.
— Я могу ошибаться, — сказал он тихо, медленно, вдумчиво, — но той ночью в окне «Гелика» я видел именно его.
И продолжил перебирать бумаги из папки Джейсона. Четыре листа отложил в сторону, остальное вернул гостю и опустился рядом с ним на кровать.
— Мне было бы куда проще думать, если бы я знал, кого хотели достать. Тебя, меня или Стефани. Из нас троих у каждого найдётся какая-нибудь лажа, за которую могут спросить.
— Достать хотели меня, — уверенно проговорил Джейсон. — Отец в своё время много дров наломал, и я до сих пор рассчитываюсь по его долгам.
— За мной тоже должок, — отозвался Рафаэль и поймал на себе заинтересованный взгляд гостя. — Марвин.
— Ты знаешь о нём только то, что растрепали доверенные лица моего отца. На деле Марвин как был приземлённым копом, так и остался. Братья Бруни, у которых он якобы сейчас находится, скорее, вышибут ему остатки мозгов, чем попробуют хотя бы чему-то научить. — Он отыскал среди распечаток фото Марвина и ткнул в него пальцем. — Смотри глубже. Нужно искать того, кто действует его руками.