Мистер Старк, думаю, я сломал интернет

      7 июля 2017 года              — Лето в Теннесси — сущий кошмар. Держу пари, что в Нью-Йорке ничего такого нет, — сказал Харли Питеру в их первую встречу.       Питер подумал ещё тогда, что он преувеличивает. Наверняка дела не могли обстоять уж настолько плохо, ведь так? Летом метро Нью-Йорка обычно представляло собой адскую комбинацию жары и влаги. Переплюнуть это Роуз-Хилл уж точно не мог.       Питер понял, что жестоко просчитался, едва только они сошли с квинджета. Они приземлились как раз в тот момент, когда солнце уже полностью село — в половину девятого вечера, как сообщили Питеру часы — но, тем не менее, ветер, обрушившийся на них, едва только дверь открылась, был тёплым и влажным. И куда как более сильным, нежели ночной нью-йоркский бриз.       Когда они спускались по трапу, Харли остановился, прикрыв глаза, и глубоко вздохнул, улыбаясь чему-то своему. Питер не мог не улыбнуться ему в ответ, разглядывая черты его лица, подсвеченные огнями джета.       А затем Харли распахнул глаза, схватил Питера за руку, потащив его прочь, и пробормотал:       — Идём, Паркер.       Они совершили посадку посреди какого-то невзрачного поля. Длинная зелёная трава под ними шелестела на ветру, простираясь до самого горизонта, заросшего случайными деревьями. Первым, что поразило Питера, была тишина: теперь, когда двигатели квинджета вырубились, но щит-невидимка всё ещё был активирован, единственным источником звука был шелест трав на ветру и стрекотание жуков.       Никаких двигателей, сирен и гудков. Никакого шума большого города.       Но подобное положение дел вовсе не казалось Питеру жутким — напротив, здесь было спокойно.       И пахло действительно потрясающе. Питер привык к ароматам Нью-Йорка — ядрёной смеси автомобильных выхлопов, пота и жирной пиццы — настолько, что обычно не обращал на него внимания. Теперь же, на контрасте, он понял — Теннесси пах совсем по-другому. Свежее, сладкое, как полевые цветы, благоухание трав и пыльцы. Так пахла родниковая вода, протекающая небольшим ручейком. Так пахли коровы и другой домашний скот.       Вдали, возле линии деревьев, перед ними стоял синеватый, потёртый от времени фермерский домишко, а перед ним был припаркован ржавый пикап, вокруг которого пересекались несколько протоптанных тропинок. За горизонтом, ещё дальше, виднелся ряд кирпичных построек, в том числе нечто похожее на стереотипный амбар и небольшую металлическую ветряную мельницу с несколькими неустанно вращающимися лопастями.       — Здесь так тихо, — прошептал Питер, с полуоткрытым ртом глядя на окружающий их пейзаж.       — Есть такое, — Харли удовлетворенно вздохнул, — это ранчо. Вся эта земля принадлежит старику Джеку, — он указал на сарай и ветряную мельницу, — мы, вроде как, его арендаторы. Лошади и всё остальное — его.       Харли уже упоминал Джека раньше.       — Так ты… его наёмный работник или что-то типа того? — спросил Питер.       Харли пожал плечами.       — В каком-то смысле. Мне особо не платят, но взамен он позволяет нам жить на его земле. Он уже немного постарел, чтобы сутками просиживать в седле. А вон там, — он указал на синий фермерский дом впереди, — наш дом, уютное гнёздышко Кинеров.       Когда они подошли к дому ближе, Питер различил тихие голоса, доносившиеся изнутри. Где-то на заднем плане жужжало и сипело радио, а из крана текла вода. Что-то в здешней атмосфере — будь то домашняя обстановка, умиротворение, тишина — пробудило в Питере невнятную тоску.       Голос Харли прорвался сквозь его мысли.       — Я тут подумал: а что, если спрятаться за дверью и выскочить, когда Эбби откроет? — на лице Харли заиграла его фирменная озорная ухмылка, — ты в деле? Не могу дождаться, чтобы увидеть выражение её лица, когда она увидит Питера Паркера…       Питер рассмеялся.       — Ты такой придурок… Конечно, почему бы и нет? Но откуда ты знаешь, что дверь откроет Эбби, а не твоя мама?       Харли остановился на полпути и посмотрел на него с напускной серьёзностью.       — Ставлю десятку, что Ма велит Эбби открыть дверь.       — Я не собираюсь тебя на этом подлавливать, — расхохотался Питер. В груди у него было легко, а душа его пела.       Харли закатил глаза.       — Только потому, что ты знаешь, что я непременно одержу победу, — он вдруг остановился на полпути через поле и, бросив косой взгляд на дом, притянул Питера к себе для поцелуя.       Спустя несколько мгновений Харли отстранился, но у Питера уже перехватило дыхание.       — И что это было?..       Харли снова одарил его зубастой ухмылкой, почесал затылок и посмотрел вдаль, за горизонт.       — Мне просто нужно было чмокнуть тебя в последний раз, прежде чем мы войдём.       Питер протянул руку, схватил Харли за воротник рубашки и снова потянул его вниз.       Через несколько минут они наконец добрались до входной двери, откуда Питер всё ещё мог слышать голоса. Крыльцо было таким же выцветшим, как и сама дверь, но в нём всё ещё сохранялось своё особое очарование: несколько несочетающихся мест для сидения, два из которых были креслами-качалками, растения в горшках на полу и цветущие папоротники, спускающие свои усики вниз, к жёлтым фонарям, отбрасывающим тёплый свет на ступеньки.       — Готов? — спросил Харли, наблюдая за ним мягким внимательным взглядом.       Питер, улыбнувшись, кивнул. Вся тревога последних нескольких часов — дней, если быть честным — моментально канула в лету. Впервые он почувствовал себя совершенно спокойно при мысли о грядущей встрече с семейством Харли.       Тот ухмыльнулся в ответ, затем бросил на Питера извиняющийся взгляд, отпустил руку и постучал костяшками пальцев по выцветшей, облупившейся двери. Питер отошёл в сторону, скрываясь от того, кто придёт открывать.       Разговор внутри резко прекратился, сменившись лаем, и не прошло и секунды, как Питер услыхал женский голос:       — Эбигейл, открой дверь!       Харли бросил на него многозначительный взгляд. Питер фыркнул.       В сторону входной двери послышались шаги (как человеческие, так и собачьи, судя по доносившимся звукам). Прошло всего несколько мгновений, прежде чем за ​​дверью показалась фигурка.       — Харли? — раздался звонкий девчачий голосок, высокий от шока и буквально сочащийся южными нотками — куда сильнее, чем у Харли, — назад, Скутер, Арахис! Эй! Вернитесь, вы, засранцы… — вместе с лаем послышалось негодующее царапанье, будто бы тушки двух очень массивных собак потащили обратно.       А затем дверь распахнулась, и на пороге показалась девчушка с вьющимися волосами.       — Что ты здесь делаешь?!       — Да так, ничего особенного. Думаю, заскочу, поздороваюсь! — Харли сжал сестру в объятиях, прежде чем опустить её обратно, — глянь-ка, кого я привёл за компанию, — Харли указал на Питера, который не совсем понимал, каким таким образом его до сих пор оставили без внимания.       Питер застенчиво улыбнулся, когда Эбби, обернувшись, впервые обратила на него свой взор. Её соломенные волосы были заплетены в две косицы, а на носу красовалась очаровательная россыпь веснушек. Если не считать того факта, что Эбби была на целый фут ниже, гораздо загорелее и куда младше Харли, её можно было бы в полной мере счесть его близняшкой.       Голубые глазищи Эбби расширились, как блюдца.       — Ебаааать, — выдохнула она. Питер тут же почувствовал, как кровь стремительным потоком прилила к его ушам.       Харли, прищёлкнув языком и ухмыльнувшись, угрожающе скрестил руки на груди.       — Последи-ка за языком.       Его, конечно же, ожидаемо проигнорировали.       — Харли… это… это Питер Паркер?..       Питер протянул руку, всё ещё чувствуя себя малость не в своей тарелке и радуясь про себя, что тусклый свет может скрыть его полыхающие щёки.       — Эй, э-э-э, приятно познакомиться! Я Питер. Много о тебе слышал.       Челюсть Эбби отвисла так сильно, что Питер сомневался, как ей вообще удастся вернуть её на законное место. Но в этот момент из дома снова раздался женский голос.       — Кто там пришёл, Эббз?       — Это Харли, ма! И он привёл с собой ПИТЕРА ПАРКЕРА!!!       — Харли?       — Знаешь, пялиться на гостей вообще-то невежливо, — поддел Харли сестру, которая всё ещё не отрывала от Питера глаз. Он ухмылялся Питеру через её плечо. Питер почувствовал, что краснеет ещё сильнее (если это вообще возможно), и отвернулся.       Кажется, это сломало в Эбби какой-то внутренний барьер. Она показала Харли язык и потянулась вперёд, схватив Питера за руку.       — Я… приятно-познакомиться-о-боже-мой-это-так-круто! — выпалила она на одном дыхании.       Питер, смущенный донельзя, рассмеялся.       — Клянусь, я не такой уж и крутой.       — Врёт, паршивец. Он самый крутой! — возмутился Харли, — кроме того, Эбби, ты ведёшь себя так, будто никогда не встречала Тони Старка, самого известного человека на земле…       Эбби резко повернула голову к Харли, не отпуская руки Питера.       — Это прекрасно, но Питер Паркер…       В этот момент дверь дома снова распахнулась, на этот раз выпустив на волю двух нетерпеливо бьющих лапами о пол псов, которые в тот же миг бросились к Харли, бешено виляя хвостами. Позади них показалась женщина лет сорока, чьи светлые волосы были зачесаны назад, а вокруг глаз залегли морщинки от извечного южного солнца. Она улыбалась, несмотря на то, что упёрла руки в бока в притворном возмущении.       — Харли Джеймс Кинер! Ты должен был предупредить нас, что вернёшься так скоро!       Харли, опустившийся на колени перед собаками и почёсывающий их за ушами, смущенно глянул на мать.       — Э-э-э… сюрприз?..       Женщина повернулась к Питеру, рука которого всё ещё была зажата в крохотной ладошке Эбби.       — О, детка, оставь бедного мальчика в покое. Ты, должно быть, Питер, — заключила она, тепло улыбаясь и тут же обнимая его, — я Мэйси. Много о тебе слышала.       Питер, который чувствовал, что на его ушах уже можно поджаривать яйца, подумал, что было бы неплохо скончаться на месте. Преодолев этот недостойный Мстителя порыв, он сумел пролепетать:       — Взаимно. Приятно познакомиться, миссис Кинер!       Женщина выпустила его из объятий, снова просияв улыбкой.       — Оставь эти формальности, дорогой. Зови меня Мэйси, — на секунду она снова повернулась к Харли (который теперь лежал всем телом на крыльце, пока две собаки самозабвенно облизывали его лицо), — не думайте, мистер, что я не стану допытываться, почему вы оба здесь, а не в Нью-Йорке, — пригрозила она, прежде чем повернуться обратно, — проходите же, ну! На плите стынет отменный мясной рулет!       С ней было так на удивление просто. Мэйси не стала расспрашивать, почему они здесь, и не послал ли их Тони (ну, во всяком случае, до тех пор, пока они не уселись за обеденный стол и не приступили к трапезе), и, в отличие от Эбби, не бросала на Питера долгие многозначительные взгляды, будто бы он был какой-то знаменитостью. Как ни странно, Мэйси Кинер напоминала Питеру тётушку Мэй — та смеялась с такой же непринуждённой лёгкостью и мгновенно обзаводилась друзьями.       Внутри дом Кинеров был таким же очаровательным, как и снаружи. Он вовсе не был огромным, но определённо заслужил определение «уютный». Легко было представить, как Харли здесь рос. А пахло внутри просто потрясающе: какой бы мясной рулет ни готовила Мэйси, он был попросту восхитителен.       Однако у Питера не имелось возможности осмотреться, потому что, едва только они оказались внутри, две огромные псины, вылизавшие Харли с ног до головы мгновением ранее, постановили, что Питер — куда более заманчивая цель.       — Они на тебя не набросятся, — успокоила его Эбби (которая, как подозревал Питер, пыталась вести себя в его присутствии как можно более непринуждённо, вместо того, чтобы в открытую пялиться, особенно после комментария Харли про Тони), — это Скутер и Арахисовое Масло, можно просто Арахис. Оба енотовидные гончие.       — Но не то чтобы их ленивые задницы хоть денёк в этой жизни провели на охоте, — добавил Харли, почёсывая собак за ушами, — давайте, ребятки, поздоровайтесь с Питером.       Питер хоть убей не мог различить этих двух псин (да и в енотах не шибко разбирался). Обе собаки были каштаново-рыжими, поджарыми и высокими, с большими висячими ушами и тёмными глазами. Он влюбился в них обоих в одно мгновение.       Собаки твёрдо вознамерились покрыть каждый сантиметр лица Питера отборнейшей свежей слюной.       — Так каким же образом родились эти клички? — умудрился спросить Питер в перерыве между облизываниями.       Эбби открыла было рот, но Харли её опередил.       — Мама сказала, чтобы каждый из нас дал им по кличке. Я выбрал имя «Скутер». Не знаю, почему, но, кажется, когда мне было девять, я пребывал в абсолютной уверенности, что это самое крутое имя для собаки. А Эбби… ну, она только что открыла для себя всю прелесть арахисового масла.       — Мне было четыре, ясно тебе, дуралей?!       Перед ужином Питеру пришлось как следует вымыть всё лицо и руки, но вскоре после этого они все уселись за круглый стол рядом с кухней. Эбби не так уж и незаметно сцапала себе местечко возле Питера.       — Ну, это вовсе не роскошное пиршество, — пробормотала Мэйси, водружая на стол кастрюлю с мясным рулетом, — но я надеюсь, что оно придётся тебе, Питер, по душе.       Ладно, Мэйси Кинер очень сильно напоминала Питеру Мэй. Вот только готовила Мэйси на порядок лучше. Питер и не подозревал, что мясной рулет может быть таким чертовски вкусным.       — Итак, Харли. Не желаешь поведать нам, что привело вас обоих в наши края? Полагаю, вас прислал Тони? — спросила Мейси, когда они уселись за стол.       — Ах, у него просто возникли какие-то свои экстренные суперпуперсекретные делишки с Мстителями, так что я подумал, что нам не стоит ему мешать. Извини, мы не предупредили, — легко соврал Харли, — к тому же, я знал, что Питеру не терпелось увидеть Роуз-Хилл, — Харли послал ему ухмылку.       — О-о-о, так вот почему Человек-Паук тоже отправился на базу? — выпалила Эбби, наклоняясь вперёд. Она внимательно наблюдала за Питером, и на секунду тот задумался, захватила ли её вся эта истерия в Твиттере по поводу их с Паучком расставания. Судя по всему, да, ещё как.       Сохраняя по возможности нейтральное выражение лица, он произнёс:       — Именно так. Он просто отправился на тренировку на север штата, так что… — Питер с таинственным выражением лица подался вперёд, —… возможно, он даже собирается принять участие в сверхсекретной операции Мстителей! — ага, как же, как же. Мечтать не вредно, — но ты никому не говори, хорошо? Это огромный секрет.       Эбби хихикнула, а затем изобразила, как застёгивает губы на замок.       — На самом деле, Эббз, хотел попросить: не пиши в Твиттере, что мы с Питером здесь, оки? — бросил Харли, стараясь звучать беспечно, но Питер мог услышать напряжение в его голосе, — или где бы то ни было ещё.       Эбби нахмурилась.       — Почему это?       Харли беспомощно оглянулся на Питера.       — Э-э, ну…       — Я сейчас вроде как пытаюсь отсидеться в подполье, понимаешь? — нашёлся с ответом Питер, и, технически, то было чистейшей правдой, — находиться в центре всеобщего внимания становится немного утомительно. Но, если пожелаешь, можешь огорошить народ, едва только мы уедем.       Лицо Эбби просветлело.       — Ох, ладно! Конечно, Питер!       Его охватило облегчение. Слава богу, она не стала настаивать на своём. С другой стороны, Питер постепенно начал понимать, что Эбби Кинер сделает практически всё, о чём он её попросит.       (И это ему совсем не нравилось. В данный момент слава будто бы покрывала его кожу тонкой, холодной и склизкой плёнкой. Отвратное ощущение, если честно).       — Что ж, вы можете оставаться здесь столько, сколько душе вашей угодно. Компания нам всегда по душе, — сказала Мэйси, посылая Питеру ещё одну теплую улыбку, — хотя, если Джек прознает, что ты вернулся, Харли, я не удивлюсь, если он загрузит тебя по уши работой. Пока тебя не было, вместо него наведывался Уайатт, и, полагаю, Джек по горло сыт его халтурой.       Лицо Харли при этом вытянулось. На мгновение Питеру показалось, что это из-за перспективы работать, пока они здесь, но затем Харли поинтересовался будто бы равнодушно:       — Уайатт вернулся?       — Ага, — ответила Эбби, сморщив нос от отвращения, — кажется, его уже в третий раз погнали взашей из его летней школы. Он это заслужил.       — Эбигейл! — отругала её Мэйси.       — Что? Это ведь правда.       — Кто такой Уайатт? — вмешался Питер, а затем тотчас же пожалел о своей несдержанности, когда на него уставилось сразу три пары глаз.       — Помнишь тех отсталых придурков, о которых я тебе говорил, Питер? — мрачно буркнул Харли, и на его челюсти забилась жилка, — он — худший из них.       На мгновение повисла гнетущая тишина, и всего на секунду Питер забеспокоился, что ситуация станет совсем уж неловкой, и даже собирался извиниться, но затем встряла Эбби:       — Да, этот парень — полный отстой. Если ты столкнешься с ним снова, Харлз, просто позови меня, и я отпинаю его на пару с Бонни.       — Бонни? — переспросил Питер, наполовину успокоенный, наполовину позабавленный.       — Ага! Она одна из лошадок Джека. Она милашка, но встанешь у неё на пути, и тебя без колебаний лягнут, — и следом Эбби пустилась в пространные объяснения о ферме Джека, его лошадях (Бонни, Бандит и Банджо) и о том, как она лично присутствовала при рождении Банджо и сама нарекла его этим прозвищем. Атмосфера вновь немного разрядилась, но Питер сделал себе мысленную пометку расспросить об этом Харли поподробнее.       — О чём, я уверен, старый Джек сейчас ой как сожалеет, — поддразнил Харли.       — Эй! Я думаю, Банджо — отличное имя для такого отважного жеребёнка, как он, — парировала Эбби, скрещивая руки на груди.       Харли взъерошил ей волосы.       — Ну, по крайней мере, получше, чем Арахисовое Масло.       После этого разговор плавно перетёк в другое русло, и Эбби начала расспрашивать Питера о том, чем он занимался в качестве стажера Тони Старка, удалось ли ему встретиться со всеми Мстителями и что представляет собой Нью-Йорк. Слава богу, в этот вечер Питеру пришлось отвечать на благословенно мало вопросов о Человеке-Пауке.       Он был уверен, что будет чувствовать себя среди Кинеров чужаком, но во время ужина, когда Эбби постоянно задавала вопросы, а он весь вечер активно запрещал себе смотреть на Харли, у него почти не было времени как следует подумать в этом направлении.       К тому времени, когда они закончили ужин, поедая остатки ягодного пирога, который Мэйси припасла в холодильнике, Питер чувствовал себя восхитительно расслабленным и очень по-домашнему, о чём он и мечтать не мог, размышляя об этой поездке. Солнце уже давно закатилось за горизонт, и небо за окном медленно темнело.       После того, как они собрали и помыли посуду, Мэйси пришлось трогаться в путь. Судя по всему, она работала в единственном ночном баре Роуз-Хилл, так что, скорее всего, возвращаться она не планировала до раннего утра.       — Ребятки, вы не против присмотреть немного за Эбби? По вечерам она обычно одна, но я уверена, что она будет рада компании, если вы, конечно, не возражаете.       — Да, конечно! — втайне Питер надеялся, что сможет провести это время наедине с Харли, но он не собирался отказывать Мэйси после того, как она столь любезно приняла его в своём доме.       Однако Эбби, как оказалось, была, пожалуй, самой неприхотливой одиннадцатилетней девочкой, которую он когда-либо встречал (не то чтобы он мог похвастать богатым опытом на этой стезе). В конце концов она поставила фильм («Только не снова «Чемпион», Эббз, — протестующе простонал Харли) и, несмотря на мужественную попытку объяснять Питеру сюжет по ходу дела, отрубилась уже через полчаса. Питер, который устроился на диване на благоразумном расстоянии от Харли, наконец позволил себе немного расслабиться, как только услышал, что сердце Эбби замедляется в ритме сна.       — Эй, иди-ка ко мне, — произнёс Харли, убедившись, что сестра действительно спит, а не притворяется, и потянул Питера за руку, — я хочу тебе кое-что показать, городское недоразумение.       Он потащил Питера на улицу, где, к его вящей неожиданности, оказалось довольно-таки прохладно.       — Прости за Эбби, — шепнул Харли, пока они шли по грунтовой дороге, снова взяв Питера за руку — впервые с тех пор, как они добрались до его дома, — но на самом деле ко встрече с этим ураганом не подготовиться, как ни пытайся.       — Не говори так, она мне правда понравилась. Эбби ещё более сумасшедшая, чем ты.       Харли покачал головой, но на лице его заиграла улыбка. Пока они шли, он протянул руку, нежно проводя пальцами по голове Питера.       — Ну вот, твои волосы уже вьются от влажности. Это выглядит очень мило.       Питер наклонил голову и потянулся, чтобы коснуться себя рукой. И правда, волосы были гораздо более пушистыми, чем обычно.       — Проклятье. Ты должен был сказать мне об этом раньше. Не хотел сидеть за ужином с осиным гнездом на голове… — Питер попытался пригладить свою растрепавшуюся шевелюру, но Харли поймал его за руку.       — Нет, не надо, мне нравится и так. Кроме того, мне показалось, или я только что расслышал лёгкий южный акцент?       Питер яростно замотал головой.       — Неа. Не знаю, о чём ты говоришь. Хотя чья бы корова мычала! Твой собственный говор изменился примерно… в тысячу раз с тех пор, как мы сюда заявились.       — Ох, чёрт возьми…       — Нет, нет, мне он нравится.       Несколько мгновений они провели в тишине, продолжая идти по ведущей в лес грунтовой дороге, где деревья своими кронами закрывали темнеющее над их головами небо. Харли включил фонарик на своём телефоне, но Питер и понятия не имел, откуда он знает, куда идти. Что он знал наверняка, так это то, что ладонь Харли была тёплой и шершавой, и он совсем не хотел её отпускать.       — Прости, что спросил тебя об Уайатте, — внезапно произнёс он, — я не хотел, чтобы…       Харли не дал ему договорить.       — Питер, тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много извиняешься?       Питер, вздохнув, проворчал:       — Да, бывало. Извини.       — Не надо, дорогой. Как я уже сказал, Уайатт просто один из местных придурков. Один из многих. Просто, к сожалению, он вымещал свою дурь на мне чаще остальных. Но это было уже очень давно.       Питер бессильно уронил голову Харли на плечо.       — Звучит ужасно.       — Так и есть. Он издевался надо мной ещё до того, как я совершил каминг-аут. А уже после будто бы и вовсе сорвался с цепи — говорил мне вещи, которые я не хотел бы повторять вслух, угрожал, избивал… в общем, стандартный набор.       Питер в какой-то степени хорошо его понимал. Он не знал ни минуты покоя в присутствии Флэша Томпсона, но почти никогда не подвергался издевательствам за саму свою суть. Во всяком случае, до недавнего времени.       — Это однажды прекратилось?       Харли глубоко вздохнул.       — Прости, ты не обязан мне рассказывать, если не желаешь.       — Нет, всё в порядке. Да, это прекратилось. Может… года два назад? Однажды он бросил мне в лицо особенно мерзкую угрозу. Я не буду повторять это вслух, но, по сути, это была угроза смерти — не только мне, но и Маме с Эббз. И я… ну, я сделал единственное, что смог придумать. Я жестоко его избил. Просто в мясо. Тони сыграл в этом не последнюю роль — без его техники, думаю, Уайатт мог бы… отыграться. Но после такого сокрушительного поражения он оставил меня в покое, — Харли сделал глубокий вдох, — я правда жалею об этом, даже думать о случившемся не хочу. И мне бы даже хотелось поступить как-то иначе, но, если так подумать, что ещё я мог сделать? Никто в Роуз-Хилл не заступился бы за меня — ни шериф, ни кто-нибудь в школе, ни, возможно, даже Джек.       При этом Харли отдернул руку от плеча Питера и поднес её к его лицу. Питеру потребовалась секунда, чтобы осознать, что он вытирает слёзы.       — О боже, Харлз, прости меня, — Питер осторожно опустил руки вниз и обнял Харли за талию, — этого парня стоит засадить за решётку на веки-вечные. Не вини себя за то, что защищал себя и свою семью.       Харли сжал его руку в ответ, не переставая беззвучно плакать, и уткнулся головой в плечо Питера.       — Я знаю, знаю… Но люди могут быть просто пиздец, какими жестокими, понимаешь?       — Понимаю.       Они простояли так ещё с минуту, прежде чем Харли не отступил в сторону.       — Не волнуйся за меня, Питер. Со мной всё в полном порядке — с тех пор прошли годы, и мы вполне успешно избегаем друг друга. Если повезёт, ещё немного, и я навсегда избавлюсь от необходимости видеть его отвратительную рожу.       — Спасибо, что поделился, — тихо прошептал Питер, — мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это, Харлз. И что он сейчас вернулся. Мы просто будем избегать его, не волнуйся.       При этом Харли постарался выдавить из себя слабую улыбку.       — О, нет, Питер. Судьба твоя предрешена, готовься. Уайатт, не Уайатт… а завтра ты научишься ездить верхом.       Питер громко застонал, но внезапно Харли схватил его за руку и потащил за собой по грунтовой дорожке под ветви массивных деревьев, устремляясь в темноту непроходимого леса. Питер, несколько задыхаясь, рассмеялся.       — Куда это мы, Харли?       — Мне есть что тебе показать, знаешь ли. Я притащил тебя сюда в абсолютной темноте не только для того, чтобы вывалить на тебя свою душещипательную историю… Напряги булки, мы почти на месте!       Они ещё минуту бежали по лесу, следуя за колеблющимся светом фонарика Харли, пока не выбрались на открытое пространство. Наконец Харли остановился у деревянных ворот, отделявших грунтовую дорогу, на которой они стояли, от бескрайнего поля.       — Прошу, — он забрался на ворота и уселся на них, перебирая ногами по деревянным балкам, — только смотри под ноги, ты же не хочешь наступить на разъярённую медянку?       — Медянку?       — Такая вот ядовитая змея. Это определённо испортит нам вечер.       — Потрясающе. Не соизволишь подробнее рассказать, как они выглядят, чтобы я мог и дальше успешно их избегать?       — Забирайся сюда, Паркер.       Питер с улыбкой повиновался, усаживаясь на ворота рядом с Харли. Его нога качнулась вниз и наткнулась на ногу Харли. Устроившись поудобнее, он перевёл на него взгляд.       — Ладно, вот мы здесь, устроились в поле посреди ночи. Не расскажешь, на кой чёрт ты меня сюда притащил?       Харли лишь выключил фонарик на своём телефоне и, не произнеся ни слова, указал пальцем вверх. Питер, проследив за его движением, тихонько ахнул.       Звёзды.       Сотни, тысячи мерцающих на тёмном бархате неба огоньков. Питер никогда ещё прежде не видел так много звёзд одновременно. А если присмотреться, то по диагонали неба проходила тёмная полоска, тускло освещенная с обеих сторон. Рот Питера слегка приоткрылся от восхищения.       — Это…       — Млечный путь, да.       У Питера не находилось слов. Он смотрел и смотрел в это бескрайнее небо, наклоняя голову в разные стороны, чтобы рассмотреть как можно больше звёзд. Никогда раньше ему не доводилось видеть ночное небо таким.       Он испугался, когда почувствовал, как на его плечо опустилась мягкая тяжесть. Это была голова Харли.       — Красиво, не правда ли? — прошептал тот, вздыхая. Питер едва ощущал дыхание Харли на своей шее. По его позвоночнику пробежала дрожь, совершенно не связанная с прохладным ночным воздухом.       — Никогда не видел ничего подобного, — тихо отозвался Питер, прислоняясь головой к Харли. Это определённо было не самое удобное положение в мире, но его сердце, которое, казалось, вот-вот вырвется из груди от волнения, это совершенно не волновало.       Они просидели так, по ощущениям, целую вечность, глядя на ночное небо с немного даже детским удивлением в глазах. И когда наконец они соизволили спуститься с деревянных ворот, чтобы вернуться домой, сплошь искусанные комарами, но со счастливо бьющимися сердцами и переплетёнными пальцами — Питер утянул Харли в глубокий и чувственный поцелуй под снисходительным взглядом миллиардов светил.