the endless story

Едва только дверь за Фионой захлопнулась, Джимми пришёл в ярость. Пять лет! Пять лет он тратил свои силы и энергию, вкладывался в эту семью, лез из кожи вон, и разве он заслуживал получить такой итог? — «ну уж нет, это далеко не конец, все впереди, дорогая!» — по его мнению, все шло, как нужно, и причин вот таким отвратительным способом уходить он не видел. Он был зол на свою жену, лютая ярость заполнила всю голову. Взяв первое попавшееся в руку, он швырнул предмет в дверь — любимая фарфоровая ваза Фионы. Она привезла её из путешествия по Мексике, где пара провела чудесные две недели в 2018 году. Каждый раз, когда Джимми приносил цветы, она ставила их в эту вазу в знак их прекрасной, но, что иронично, — такой же хрупкой любви. Ваза разбилась на тысячи мелких обломков, словно символизируя разбитый брак Лишманов. Осознав, чтó он только что сделал, парень получил удовлетворение. Портить имущество неблагодарной жены — вот что успокаивало его. И он не остановился — следующей вещью была кофта Фионы, что сушилась около окна — ее девушка надевала на важные даты, так как считала ее довольно нарядной, но не сильно выделяющейся. Джимми сжал предмет одежды, и в его голове возник образ Фионы в этой самой кофте — так чудесно она сидела на ней, подчеркивая тонкую талию и прекрасную фигуру бывшей возлюбленной. Сплыли в памяти и моменты, когда он сжимал ее в своих руках и чувствовал ее нежную кожу, — а запах! это были её любимые духи аромата пепельной розы, — кофта вся пропахла ею. Ее облик, внезапно возникший в разуме парня, разозлил его ещё больше. Он схватил нож и с дикой яростью порвал тонкую ткань и кинул остатки на пол. Парень ни капли не сожалел о содеянном. Почувствовав власть над всеми вещами, находившимися в квартире, Джимми стал ломать и крушить абсолютно все, что попадало в его поле зрения — своё и не своё. Ему было наплевать на все, что он портил, и на последствия в том числе. Когда Джим закончил с крушением комнаты, он окинул пространство взглядом. Здесь царил хаос и не было ни единой целой вещи. Абсолютно все было побито, испорчено и сломано, вплоть до мебели. Наслаждаясь этой атмосферой, Джимми просто стоял, погруженный в свои удручающие мысли. Его разум был покрыт самыми темными и ужасными помыслами. Он считал свою месть достаточной на сегодня, и все, что ему хотелось на данный момент — отвлечься и забыться, не думать о кошмарной реальности. Джимми направился к старому знакомому, который работает в знаменитом баре Чикаго — “The Green Mill”. — Привет, Джим! Я и не знал, что ты заглянешь! — Да, привет, Тед. — равнодушно ответил другу Джимми, — Мне как обычно. — Принято. Изловчившийся бармен всего за пару движений выполнил заказ. — Виски, чистый. — Спасибо. Тед пару секунд стоял, молча глядя на парня, а затем все же решился спросить: — Что уже случилось? — Я не хочу говорить об этом, — раздраженно ответил Джим, — сегодня у меня в планах напиться. — Как скажешь, — усмехнулся Тед, — я к твоим услугам. Бармен отошёл к другим клиентам, и Джимми остался наедине со своими мыслями. Кто же прав? В какой момент все рухнуло? Что заставило ее решиться на такой ужаснейший финал, и было ли оно вообще финалом? Он теперь ее ненавидит — так он решил. «Надеется она, что можно так просто от меня избавиться, так просто избить мои чувства, которых, спасибо Всевышнему, больше нет, — так просто не будет, «родная»! обещаю. До чего же ты у меня наивная дурочка», — Раз стакан, два, три — как быстро крепкий алкоголь одурманивает сознание! — «Ну... ничего, скоро, совсем скоро ты перестанешь быть для меня желанной... и самой хорошенькой... моей девочкой, но я тебя ненавижу, да!» — и трезвый рассудок намертво уступил дорогу беззаботному веселью. Джим уже не сидит, не думает о развалившемся союзе с «любимой» — и вот он болтает с такими же парнями под градусом, как и он. Ещё пара стаканов — и парня уже можно увидеть танцующего с девушками... Ему хорошо. Ему весело — не нужно решать никакие проблемы. Как прекрасно, что они испарились. — Добрый вечер, мадмуазель, — Джимми подошёл к красивой девушке. Подвыпившая, она была совсем не против новых знакомств. — Здравствуй. — Джимми. Позвольте Вас угостить? — Элизабет, или просто Лиз. Может на ты? — Как скажешь. Что будешь? — Мохито. — Классика. Джимми и Лиз проговорили около получаса на различные темы: от неловких историй до грустных воспоминаний. Их диалог напоминал разговор двух уставших от всего людей: точно весь мир против них. Очень быстро Джим осознал, какая Элизабет наивная: она словно бы даже не понимала и половины его речи. «Как всегда: обыкновенная блондинка с шикарной фигурой, а голова — пустая», — подумал Джимми. С такими «дурочками» ему всегда было проще всего: легко развести на секс. — А что же ты, красотка, в принципе забыла в этом баре? — напрямую спросил парень. — Ищу приключений на ночь, — неоднозначно ответила Лиз, подмигнув. На самом деле, всем ясно, что она имела в виду — и, тем не менее, она не сказала прямо. «А не такая она и дурочка!» — передумал Джимми. — А вот что ты тут делаешь, мне не понятно, — Лиз указала на кольцо на безымянном пальце собеседника. Джим тут же снял кольцо и спрятал во внутренний карман. — Мы с женой разводимся. — Другое дело, — снова усмехнулась Элизабет. «Будто ей есть дело, женат я или нет». Пожалуй, им обоим не нужно было уже много пить и разговаривать, чтобы понять, чего они хотят. Через несколько минут они оба сидели в такси и были на пути к дому Джимми. Водитель был недоволен пассажирами — Элизабет и Джим то и делали, что громко смеялись и целовались. Что же им, пьяным, до остальных — до таксиста или прохожих? В их мире они абсолютно одни, и никого больше. Алкоголь заставил непутевого мужа забыть о супруге — Фиона? Она уже давно позади. В попытках выйти из такси и не прервать поцелуй, пара даже не замечала косых взглядов мимо проходящих людей. Поднявшись наверх, они не заметили даже бардака, ранее оставленного Джимми — настолько они были заняты друг другом. Парень донёс Лиз на руках до спальни — их с Фионой (выделить курсивом) спальни, и бросил девушку на кровать. По комнате полетели рубашка, брюки, платье, а затем и белье. Джимми забыл о Фионе. По комнате раздавались вздохи и стоны.

***

Джимми проснулся от неприятного холодка в комнате. Окно в спальне было открыто. Осенью в Чикаго, на самом деле, тепло, однако частые ветра заставляют местных жителей надевать куртки и пальто. Небо затянуло истомленными грозовыми тучами, по низу города стелился туман, и внешняя атмосфера в целом напоминала вечные сумерки, хоть и было всего девять утра. — Доброе утро, Джим. Он обернулся и увидел Элизабет — парень и совсем забыл о ней. Прошлый вечер он помнил смутно — отрывками. Тяжело сказать, сожалеет ли он о вчерашних действиях — в его голове продолжают бороться совесть и внутренние демоны. — Да, привет. И уходи. Лиз опешила от такого заявления. Провести ночь вместе — и теперь он выгоняет ее? — Что такое, милый? — снова усмехнулась она. — Я прошу тебя уйти, сейчас же. Джимми стал собирать по комнате одежду, после чего швырнул в девушку ее вещи. Элизабет послушно оделась. — Я в ванную. Дверь просто захлопни. Пока... Спасибо за... Спасибо за ночь. «Что я сделал и зачем? С другой стороны... это она решила уйти от меня. Сама. Значит, мы практически больше не супруги, и значит, я могу делать то, что хочу. Больше не прийдется отчитываться перед ней», — Джимми забыл, а, может, даже и не знал, что ей и вовсе не нужны были его объяснения, что это óн был инициатором того, что ей надо как-то о нем беспокоится, — «Я один владею своей жизнью и отныне делаю лишь то, что захочу. Да, могу! Имею право!» — Джимми, будучи в душе, весьма много размышлял о том, что совершил. Было ли все это правильным? Каким бы жалким он не казался, все же парень осознавал, что совершил нонсенс. Что разгромленная квартира, избитые вещи «любимой», сам факт посещения бара — так прискорбно, он сдался! — и, более, секс с первой встречной — не таким он себя представлял пять лет назад, когда его об этом спрашивали. Не таким он представлял этот месяц, год, их брак, да, собственно говоря, всю жизнь. Он строил себя, выстраивал наново, нарабатывал прилежные качества, держал силу воли и все действительно шло как того и требуется, отнюдь некуда сворачивать! Но, вот, он упал, поскользнулся. Нет, конечно, все эти годы он был молодцом — так он себе думал, — но вчерашнее! Господи, вчерашнее! Как жалко падать, вот так терять все заработанное, все идеально выстроенное за это время! Всего один день без внушения себе того, что Фиона его любит, а он уже померк рассудком — нет, так не должно быть. Ему нужно все исправить. Снова стать собою обожаемым. И сделать это можно лишь приняв свои нелепые оплошности, и вернуть себе Фиону — тогда его жизнь станет как прежде. Волнует ли его, чтó чувствует Фиона? Бедный, он даже не принял её всерьез. Однако впредь он понимает свои ошибки. Выйдя из душа, Джим направился на кухню... — Освежился? — Элизабет и не думала покидать квартиру. Девушка готовила завтрак — омлет, две чашки крепкого кофе и салат из практически всех овощей, какие она нашла в холодильнике. — Почему ты не ушла? — Джимми ни капли не злился, хотя был удивлён. — Я не хотела. Ты мне понравился. Приятного аппетита, — улыбнулась она. «Она хорошая. Но сейчас... Сейчас мне это не нужно, мне надо остановиться». — Давай я отвезу тебя домой, — сказал Джимми, перекладывая уже пустые тарелки со стола в раковину. — Давай. Тебе понравился завтрак? — улыбнулась Элизабет, — Я и не такое могу! «Конечно. Мне все равно», — мысленно закатил глаза парень. Джим остановил машину около дома на перекрёстке возле улицы Святого Ричмонда. — Вон там, на третьем этаже, — Лиз указала на окно бежевого здания, — Там моя квартира. Не хочешь зайти? — Нет, извини, мне нужно ехать по делам. — Ну, как хочешь, — с этими словами девушка чмокнула Джимми в щеку и вышла из авто.

***

Во время завтрака Фиона и Шон оба молчали. Они боялись начать разговор или как-либо упомянуть вчерашнее. — Так что, едем за вещами? — Шон решился спросить. — Давай допьём кофе и да, съездим. — Хорошо, я тебя отвезу. Я пошёл собираться. Шон оставил Фиону одну на кухне. Но сидеть наедине ей было ещё страшнее — она осталась один на один со своими страхами — страхами принять своё чувство: ей нравится Шон. Она чувствует в нем опору, заботу и любовь — все то, чего не было в ее браке с... — Джимми же наверное дома? У него выходной или нет? — Шон вошёл в кухню, уже полностью готовый. — Да, я, наверное, так и поеду в пижаме. Переоденусь там, быстро соберём вещи и уедем. — Не боишься, что он будет против? Не даст тебе собраться или будет психовать? — Ты же едешь со мной, чего мне бояться. И это в любом случае не будет помехой. — Как скажешь, солнце. Шон погладил Фиону по голове и чмокнул в лоб. «Аж мурашки по коже...», — ей это понравилось. Фиона взяла несколько сумок и чемодан Шона, закинула в багажник и села на переднее сидение. Ее дом и дом Шона были недалеко друг от друга — уже через пять минут они стояли под парадным. Лифт поднял их на одиннадцатый этаж: там находилась квартира Лишманов. Перед тем, как открыть дверь, Фиона постояла около нее минуту, словно готовясь к тому, чтó ее ожидает. Зайдя внутрь, девушка наблюдает картину, оставленную ещё вчера ее «дорогим» мужем: гостиная, которую всего четыре года назад Фиона сама обустраивала, вкладывала туда свою душу с желанием создать атмосферу уюта в их общем с Джимми жилище, преобразовалась в какое-то отчужденное помещение, по которому точно прошелся ураган: ободраны обои, перевёрнут стол, полки обвалены и все семейные ценности были разбиты. В диване находились глубокие порезы — видимо, Джимми порезал его ножом. И там же, в том же углу лежали куски кофты Фии — рукав и, похоже, кусок спины. Фиона пришла в шок. Ей было трудно осознавать, что все это — дело рук ее мужа, человека, которого она очень долгое время любила, на самом деле любила. Эта любовь была чистой и искренней. Девушка подошла к углу, где лежали полки: среди них она нашла осколки той самой вазы. Фиа с каким-то отстраненным спокойствием приняла случившееся, хотя никак не могла прийти в себя от одной мысли — насколько сильно она в нем ошибалась — теперь он сам подтверждает ее решение! Голову штормило море вопросов: почему он выбрал такой способ над ней издеваться? Зачем он так поступает с ней и с ее ценностями — с их ценностями? С вещами, которые были не просто ее, это были их (выделить курсивом) вещи. Почему он просто не может оставить ее в покое? У Фионы подкосились ноги. Она села на пол, около разбитой вазы. Невольно по щекам начали струиться слезы. К ней тут же подбежал Шон: — Эй, солнышко, — он взял ее за руки, стараясь поднять упавшую, морально, и физически, с пола, — вставай, Фиа, давай быстро соберём вещи и уйдём. — Нет.. нет.. — отвечает Фиона сквозь слёзы, — Какие вещи? Здесь нечего и собирать! — и воспоминания снова переполнили ее голову, — Я хочу уехать.. уехать скорее отсюда! — Тише, тише! Есть же уцелевшие вещи, там, в ящиках. Давай я быстро сложу их и мы поедем домой, подождёшь в машине? — Нет, — вытерла слёзы Фиона, — Я сама сложу. — Я помогу, хорошо? — Да, давай. Фиа хотела как можно быстрее оказаться подальше от этого места. Когда-то она называла его домом — приятным, уютным семейным гнездышком, в котором всегда вкусно пахло блинами, приготовленными ее любимым мужем... бывшим мужем — совсем скоро будет бывшим мужем. Сейчас же это всего лишь апартаменты, которые не вызывали никаких эмоций, кроме ненависти, злости и отвращения. То, что Джим сделал, было отнюдь непонятно Фионе. Вернее, непонятно одной части Фионы — другая ее сторона всегда подсознательно знала, что же Джим за человек, тогда и то, что он сделал, вполне вписывалось в рамки представления о том муже, от которого она и ушла. Он всего-то подчеркнул ее опасения, поставил точку над ее уже высказавшемся решением — и все же ей было тошно от мысли, что он сделал это. Не могла она так быстро разлюбить прежнего Джимми, но и понимала, что «прежним» он был — никогда! Она любила его иллюзию. Ее иллюзия не могла бы уничтожить все материальное, напоминавшее об их браке. Джимми смог. Благодаря тому, что Фиона никогда не покупала много одежды и аксессуаров, да и косметику не использовала — они справились быстро и все поместилось всего в два чемодана и одну сумку. — Я спущу все в машину. Попрощаешься с квартирой, как следует? — подмигнул Шон с игривой улыбкой. — Конечно, я... Стоп, что ты имел в виду? Шон поставил сумки на пол и подошёл к Фионе ближе. — Он же испортил все твоё творчество, — Шон указал на гостиную, — так сломай же и его какую-нибудь ценность. Или несколько. Фиона задумалась. Идея неплохая, но разве оно того стоит — так низко пасть? — Даю тебе десять минут, — Шон снова взял чемоданы и направился к лифту. Фиона вновь осмотрелась по квартире, расставаясь и прощаясь с этим местом. Теперь ей предстоит найти что-то новое и своё — то, что в дальнейшем она сможет называть домом. Ее голову вдруг посетили мириады смутных и темных мыслей — она не могла отказать себе в блаженстве как-нибудь отомстить мужу, — вплоть до обломленной машины. «Как жаль, что Джим уехал — наверняка на машине. Ну, ничего, будем делить имущество». Девушка зашла в свою уже бывшую спальню в поисках ценностей. Словно подсознательно она поняла, чтó ей необходимо сделать. Фиа обошла кровать и подошла к тумбочке Джимми. Открыв вторую полку она нашла часы, которые подарил Джимми его уже умерший отец. Найти их было легко — они всегда лежали там. Это была одна из единственных вещей, которые уцелели — в прошлой квартире Джима, где он жил до брака с Фионой, был пожар — мало что осталось целым. Парень надевал их изредка на работу и по праздникам — часы были ему дороги. Фиона сложила их в сумку, оставив на потом решение об их судьбе, и вышла из квартиры. — Что же, прощай. — Фиа провела ладонью по двери квартиры. — Ну что, справилась? Что сломала? — Шон был очень заинтересован. — Нет... я потом подумаю над этим. «Встречаемся 24.09 в ЗАГСе, в 15.00. Деление имущества обсудим позже. Я забрала свои вещи» — Фиона отправила смс Джимми. Ответ пришёл практически сразу же: «Ок. До встречи». — «До встречи»? Серьезно? — Фиона сказала вслух черезчур громко. — Что? — испугался Шон. — Нет. Ничего. Давай заедем поесть, я проголодалась.