I meow you pt. 2

Ярко голубое небо застелено одеялом из пушистых облаков, скрывающих палящее летнее солнце за собой. Зелень деревьев, травы и цветов ярко выделяется среди пасмурной погоды разгара дня. А из открытого окна дует влажный тёплый ветер, от которого никуда не деться. Юнги сидит за низким столиком, подогнув ноги под себя и занеся ручку над тетрадью, так и не коснувшись её кончиком с чернилами и не замарав чужеродным оттенком чистую поверхность. Среди всей белизны обстановки комнаты Юнги выбрал предметом для изучения выделяющийся ярким контрастом листок, приклеившийся к стеклу окна, поддерживаемый ветром. Время словно останавливается ровно до того момента, как Юнги слышит голос своего папы за дверью. — Юнги, отец зовёт. У нас гости. Голос возвращает Юнги в реальность, в которой эти слова никогда не значили ничего хорошего. Услышав их, маленький Чон каждый раз надевает идеально выглаженный костюм вместе с не менее идеальной маской безразличия и холода и спускается по длинной, широкой лестнице цвета слоновой кости вниз. Обычно ждут его там либо коллеги отца, невольно пугающие его словами о своих незаконных деяниях, либо работа, с которой связана их семья. Юнги всего восемь, но он уже насмотрелся ужасов, которые не встречал и старец на своём длинном жизненном пути. Чон Юнги — омега дома Чон, старший сын и символ, внушающий страх в сердца не только врагов, но и своих людей. Каждый в городе и не только знает эту страшную историю, передающуюся из уст в уста; родители рассказывают её своим детям как страшилку, а другие кланы испытывают уважение к Чонам благодаря ей, не желая проверять на себе подлинность. Для них Юнги — тигр семьи Чон, непобедимый монстр, вершащий правосудие своей рукой. Но вот в чём дело: событие, которое могло стать трагичным и погубить невинную детскую жизнь, породило из маленького мальчика, защищающего своего младшего брата, внушающую страх легенду. Всё случилось, когда ему было шесть лет, но сама история Юнги началась намного раньше, когда омега Чхве Сумин приглянулся Чон Минсу. Альфа Минсу выкупил омегу в борделе, в который тот попал из-за нуждающейся в деньгах семьи. История перевёртышей слишком часто имела подобный характер: они рождались в забытых крупными городами поселениях, отдалённых и скрытых лесами местностях, из которых до горожан вместе с путниками доходили легенды о магических существах с неземной красотой и сверхчеловеческими способностями. Полностью перевоплощаться в животную (а именно — в кошачью) сущность издревле были способны лишь омеги, поэтому и были так редки и ценились недёшево. К сожалению, слава о них бытует не самая светлая: ходит молва, что они лучшие любовники, и что хоть единожды проведя ночь с омегой перевёртышем, с обычным уже не захочется пробовать. Сумин пленил Минсу своей белоснежной кожей, кошачьим взглядом, соблазнительными чертами тела, шармом и острым умом, и альфа, словно зачарованный, не пожелал более расставаться с ним. Сделка на приобретение стоила слишком дорого, и отец Минсу — прежний глава клана — за столь своевольный проступок сына хотел не просто отчитать, но и прилюдно пристыдить, согласно сформировавшимся за долгие десятилетия традициям их семей. Положение альфы спас Сумин, заявивший о своей неожиданной беременности. Ошарашенный подобной новостью, но однозначно воодушевившийся мыслью стать дедушкой и получить наследника глава поставил условие, что Минсу получит его пост, если внук родится с фамилией Чон, и в таком случае, насколько бы ему это ни претило, взявшийся из неоткуда омега станет законным супругом. Однако его происхождение не будет афишироваться, чтобы не навлечь дурную славу. Свадьба провелась спустя несколько недель, чтобы внук родился в полноценной семье. Мальчика назвали Юнги. Несмотря на то, что родился омега, глава чувствовал в малыше сильную звериную ауру. Происхождение подобного ощущения дало о себе знать: беловолосый малыш таил в себе сущность животного, в которого обратился спустя несколько дней после своего появления на свет. Как и обещалось, глава передал свои полномочия Минсу, уйдя на заслуженный отдых. Альфа был несказанно счастлив переменами в своей жизни, хоть и держал холодное лицо, однако его воспылавшие духом искрящиеся глаза заметил Сумин, прижимая к своей груди маленького котёнка с пока по-детски редкой шёрсткой. Под сменившимся молодым правлением дела клана шли в гору, бизнес налаживался и появлялись новые возможности дохода. Казалось, будто Юнги принёс удачу вместе с собой в эту семью, символом которой являлся тигр с широко раскрытой пастью, обнажающим большие клыки, и с янтарными светящимися глазами. Проходили недели, месяцы, даже миновали годы — Юнги всё ещё оставался котёнком. Люди клана негодовали, требовали, чтобы наследник показал своё лицо и предстал перед ними во всей своей красе. Подобное представляло опасность тем, что среди остальных ветвей вселялись сомнения, которые позже могли перерасти в большее и худшее, порождая за собой нежелательный внутренний раздор, делая весь клан слабым для конкурентов и врагов извне. Клан имел древние корни, и обычаи в нём особо чтились. Супружеская пара поссорилась в очередной раз и по той же причине, а маленький Юнги прятался под своей кроватью, прижимая уши и дрожа крохотным телом. Спустя время Минсу объявил о следующей беременности Сумина, заверяя, что на этот раз ребёнок не будет иметь способностей перевоплощения и родится альфой, по словам самого омеги, умеющего определять подобное с помощью сверх чуткого обоняния, как и любой другой перевёртыш. Временные неполадки сошли на нет, иногда давая о себе знать подозрительными взглядами глав побочных семей. Юнги тоже стал бодрее, увидев, что родители становились более сговорчивыми и старались избегать новых ссор. Котёнок бегал повсюду за папой, ловил каждый раз новый аромат, присущий альфам и понемногу усиливающийся с каждым днём, сидел рядом и клал голову на растущий живот ощущая первые толчки. Чон уже любил брата, он будто общался с ним на ментальном уровне и по-детски уговаривал поскорее появиться на свет. Сумин гладил сына по голове и спине, понимал его чувства, обещал, что его участь он не повторит, и надеялся, что малыш поскорее пройдёт период, когда омега не может обратиться обратно в человека. Альфа родился, и дали ему имя Чонгук. Юнги подолгу оставался рядом с ним, любуясь словно чумазеньким малышом, ластясь к нему и засыпая вместе с ним в его кроватке, и всё хотел сам подержать его и прижать к себе, видя, как другие поднимают младшего брата на руки. Статус Чонов был сохранён благодаря новорождённому альфе. Так как Юнги не возвращался в человечье обличие, семьями было принято решение следующим наследником сделать Чонгука. Гармония снова вернулась в дом. Однако Затишье продлилось недолго. Спустя несколько месяцев выяснилось, что на наследника готовится покушение. Его удалось пресечь, как и последующие. Юнги игрался вместе с Кицу (рыжим маленьким котёнком, который был подарен омеге папой, чтобы малышу было не так одиноко), когда учуял опасность — кровь витала в воздухе. Малыш отличался особой отвагой и храбростью, стараясь впечатлить отца, поэтому и сейчас не ощущал страха, идя на запах в дом. Гостиная была полностью пустой, даже без особого слуха слышался тик часов и шелестящий листья деревьев с заднего двора ветер, который и донёс металлический солёный вкус до омеги. На кухне были вязкие алые лужи, Юнги остановился лишь на несколько мгновений, чтобы получше прочувствовать обстановку, прошёл дальше и увидел мёртвое тело повара, который готовил в этом доме ещё задолго до рождения мальчика-перевёртыша. Он резко развернулся, собираясь дойти до второго этажа, ведомый внутренним чутьём, за ним оставались красные следы крошечных лап, но тень его сущности была огромной — она наделяла его силой защитить самого дорогого человека. Юнги шёл тихо, переступал через очередного работника дома, которому уже не помочь. Мощь бурлила в нём как никогда прежде, внутренний голос растекался по всему телу. Защитить. Защитить. Защитить… Он открыл дверь, оставляя на ручке очередной кровавый оттенок на этот раз маленькой ладони, над кроваткой начавшего кричать Чонгука нависал огромный широкоплечий альфа в чёрном одеянии, словно противоположность Юнги с белой, мраморной кожей, белыми ни разу не стриженными оттого и длинными волосами. Глаза мерцали янтарным, когти — острее занесённого лезвия, клыки — длиннее жизни убийцы. Охрана прибыла на душераздирающий крик, и после этого родилась легенда о тигре семьи Чон, прижимающего маленького альфу и целующего его в лоб своими кровавыми улыбающимися губами. Узнавший обо всём Минсу как можно скорее вернулся домой вместе с Сумином. Правда, о которой им поведали, устрашила их, но альфа быстро пришёл в себя, чувствуя гордость за сына, заступившегося за брата, а старший омега не знал, как принять факт того, что его невинный мальчик, обратившись, первым делом окрасил себя и судьбу свою алым цветом. Отныне белый и красный — спутники жизни Юнги. Минсу занялся обучением Юнги вплотную, создавая из него олицетворение герба их семьи — силы, власти и грации. Юнги был счастлив тем, что отец теперь уделял ему так много времени, поэтому был рад даже жестоким методам, которые не выдержал бы обычный ребёнок, ведь перевёртышу предстояло обучиться всему с нуля, начиная с обычной письменности и счёта, заканчивая более комплексными предметами, в число которых позже вошли накопленные с опытом знания главы, ведение дела, психология и прочее, что помогло бы ему не только выжить, но и достичь высот в их мире. Но Юнги ведь не обычный — он сильный и докажет это отцу. Минсу брал шестилетнего омегу на свои встречи, знакомил людей с тигром, предупреждал всех о своей мощи, утверждал свой авторитет, закрепляя результат благодаря сыну, которому было только в радость и достаточно и простого трёпа по волосам родной рукой. Усталый после каждого насыщенного дня, Юнги всегда заходил к Чонгуку перед сном, иногда в итоге ночуя вместе с ним — в нём он искал поддержку и силы для нового рассвета. Когти Юнги продолжали окрашиваться красным. Каждый человек, перешедший дорогу семье или не сдержавший свою часть сделки, приговаривался к клейму от тигра. Он оставлял глубокие полосы когтей на спине, означающие, что провинившийся человек не сможет спать спокойно и будет ворочаться с боку на бок, пока не выполнит свою часть договорённости; так из раза в раз раны становились всё глубже. Юнги двенадцать, и он всё ещё выполняет свою роль, которая с каждым разом имеет всё более тёмный оттенок алого, ведь недоброжелателей всё больше, так же как и планов отца. Первая течка выбивает из колеи устоявшуюся жизнь омеги. Но он быстро приходит в себя, когда какой-то мальчонка, сын одного из охранников, проявляет слишком сильную настойчивость по отношению к нему, в итоге оставаясь без уха. Юнги начинает ненавидеть свою омежью сущность, ведь она мешает ему трезво оценивать врагов, уводя мысли в ту сторону, о которой он ранее и не задумывался. Сумин ловит сына за принятием сильных подавителей, стащенных из персональной аптечки старшего, оставляя Юнги без них и следя теперь за каждым его шагом. Чонгуку уже семь, и старший омега настойчиво объясняет мужу, что Юнги нужно ограничить подобную насыщенную семейным делом деятельность, что ему нужно вести себя менее жёстко и что для этого стоит отправить его в школу, чтобы он увидел, чем живут омеги одногодки. Юнги на подобное заявление истерит и выходит из себя, разгромляя свою комнату, воя нечеловечески, ведь иначе он жить не умеет и не готов, и сбегая из дома, бегая по улицам в кошачьем виде для лучшей скрытности. После того как котёнка ловят на третий день, Минсу выслушивает мнение Юнги, взвешивает вместе с точкой зрения мужа, осознаёт, к чему может привести такой образ жизни, и решает прислушаться к Сумину, ограничивая некоторые обязанности сына и подготавливая необходимое к обучению в престижную школу. В первое время было тяжело, учителя и директора не раз вызывали родителей, докладывая о стычках Юнги со старшеклассниками — омега стоически показывал своё отношение к подобному решению. Школа сменялась одна за другой, везде Юнги не приживался, и никто не был способен образумить его. Минсу поменял тактику. Он договорился с сыном, что снова вернёт его к семейным делам, но от школы он не откажется и, более того, станет прилежнее учиться, ведь неуч не сможет стоять за спиной брата в будущем и не будет способен его защитить. Юнги успокаивает свой пыл благодаря такому компромиссу; сейчас он играет с Чонгуком и Кицу, которая теперь любит альфу больше, чем его, и думает, что ради младшего сделает всё что угодно. Со временем свою ошибку он понимает и принимает.

***

Юнги нравится школа, в которой он сейчас, поэтому мысль, что он тут надолго, больше не вызывает у него отвращения. Дети здесь из простых семей, нет зазнавшихся богачей или какой-либо пресловутой элиты, присущих всяким мыльным операм, но есть группировки старшеклассников, за которыми перевёртыш приглядывает — оценивает. В школе устоялась иерархия из банд ребят, и Юнги ставит себе цель стать выше всех, ведь он истинный Чон и не будет никому прислугой. В классе и параллелях омега не заводит близких знакомств: все кажутся ему мелкими детьми и слишком недоразвитыми, что, впрочем, неудивительно, ведь Минсу со своими методами обучения неплохо справлялся все эти годы. Юнги начинает наблюдать за старшими, чтобы найти их слабые места. Некоторые забирали деньги на обед, некоторые сам обед, кто-то становился пешкой для особо зазнавшихся, другие скидывали свои домашние задания на слишком умных, но одна банда поступала по-другому, и Юнги их метод понравился больше всех. Самая главная группировка старшеклассников держала под страхом остальных, но также вызывала уважение, заступаясь за всех, кто входит в их ряды. Даже их личный ботан, который обеспечивает им выполнение заданий от учителей, лестно о них высказывается, ведь никто его в обиду не даёт. Они и становятся основной целью Юнги для покорения. Он думает, что время пришло, когда бросает вызов их главному. Вся банда зависала в заброшенной под старые парты комнате, они рассматривали малыша с презрением и смехом на лице, и только главный со словами «ну удиви» встал с места, направляясь за школу. Юнги и забыл, что ему запрещается использовать свою истинную силу за территорией стен дома, поэтому сейчас лежит прижатый лицом в пыльный асфальт, невольно прокусывая от гнева удлинившимися клыками кожу изнутри рта (что другим не видно, ведь с его губ и так стекает кровь). Старшеклассник коленом упирается ему в поясницу, руками заламывает чужие, и пока другие расходятся после зрелища приближается к уху младшего, незаметно проговорив: «Не позорьте семью Чон, господин. Вам лучше бросить вызов бандам, когда станете старше.» После этого он уходит, оставляя лежащего Юнги собирать себя с земли по кусочкам. Пусть он и проиграл, но урок выучил. Как и велел отец, он учится прилежнее. Школьная жизнь омеги после заварушки не меняется, ведь слухам не даёт распространиться сам глава банды, не позволяя тем самым осквернить его имя. Дни Юнги насыщены школой, семьёй и семейным делом. Как и раньше по ночам и вечерам он так же предпочитает оставаться с младшим братом. Но кое-что меняется, когда к ним в класс переводят новенького альфу. Юнги впервые за свои пятнадцать лет подходит к папе с просьбой помочь выглядеть привлекательнее, даже не представляя, что является объектом воздыхания многих сверстников, покоряя их своей красотой, холодной словно снежная метель, которую не словить руками. Белые волосы, светлая фарфоровая кожа, яркие карие глаза, приобретающие янтарный оттенок, когда омега находится на грани перевоплощения, маленький нос кнопкой, розоватые мягкие даже с виду губы и точёное тело, которое с каждым днём приобретает более взрослые черты, присущие всем перевёртышам, становясь всё более изящным и пленительным. Юнги не знает, но он уже носит имя самого красивого омеги среди их семейств, и женихи выстраиваются в очередь к двери Минсу, желая предложить за юношу больше, чем остальные. Альфа привлёк Юнги своим характером, сочетающем в себе внимательность, гордость в меру, ум и не такую, как у других сверстников, более взрослую мужественность. Однако оказалось эта мужественность была напускной и разлетелась на куски, а если точнее, то вышла из юноши вместе с «добром» прямо в штаны, когда во время вечерней прогулки (свидания; и Юнги был смущён этим) на них напали в переулке. Пока парень расстилался по грязному асфальту, не сумев побороть дрожь в ногах, Юнги успешно давал отпор пятерым альфам с ножами, кастетами и дубинками, ведь на самозащиту, тем более на их территории, отец ограничений в использовании способностей не ставил. Когда на земле уже валялись шестеро, омега разочарованно плюнул в сторону одноклассника и отправился домой. Не найдя родных в основном здании, Юнги следует в отдельное помещение, предназначенное для тренировочного зала. Там Минсу практиковал Чонгука лично, в очередной раз укладывая младшего на маты, а Сумин сидел рядом, подавая мужу чай, когда тот подходил, и словами подбадривал сына. Папа Юнги окружён сильными альфами, и сам Юнги думает, что стоило бы уже давно прислушаться к нему, вместо того чтобы постоянно воротить нос от любой попытки родителя научить сына разбираться в людях и в самом себе. Старший омега также силён ввиду своей сущности, как и Юнги, но в последний раз он использовал грубую силу ещё до рождения Чонгука, а сейчас же мирно сидит и наслаждается семейным спокойствием. Когда папа ему улыбается, а брат бежит обнимать и просить помочь одолеть отца, Юнги ловит себя на мысли, что хотел бы так же.

***

После переосмысления своих желаний, Юнги приходит к тому, что пора бы уже ему попридержать свой боевой пыл и хоть в какой-то степени стать таким, каким видит его папа. Но одно дело решить и другое — суметь перебороть то, чем живёшь с самого обращения до сегодняшнего дня. Юнги старается больше времени проводить с папой, пытаясь копировать его поведение, жесты и образ жизни, однако ему всё не нравится и всё не то. Однако разве что Юнги с радостью выпивает чай с мятой, позволяя при этом Чонгуку играться с его пушистым хвостом (ну что взять с так крепко привязанного к нему младшего). Даже планы по завоеванию уважения и становлению во главе иерархии школьных группировок теряют своё значение. Юнги ценят в семье, отец всё так же допускает его к деловым встречам, считаясь с его вкладом, брат любит всем детским сердцем, хоть и начиная уже нелепые подколы, присущие всем братьям, и папа надёжно направляет его по жизненному пути — омега считает себя самым богатым существом на земле. Юнги семнадцать, когда он впервые видит его. Чон Хосок ничем не выделяется в толпе. Альфа пахнет сладкой клубникой, больше подходящей по запаху омегам, имеет долговязое телосложение, яркую улыбку, слепящую даже с другого конца школьного коридора, и не менее яркий солнечный характер — он никак не подходит на роль нового главы той самой ведущей банды. Юнги ещё раз проходится в уме по пунктам, которые успел подметить, и приходит к тому выводу, что Чон Хосок больше подходит под определение «душа компании», но не такой компании, которая держит под своим крылом остальных старшеклассников, а такой, в которой ребята веселятся в кафешках, в караоке, в боулинге и так далее. Не то чтобы омеге известно, что значит быть таким человеком, но то, как остальные смотрят на него, никак не сходится с его местом во всей этой надуманной иерархии. Ну и ладно, Юнги и так давно забросил идею связывать себя со школьными разборками. Ему бы отучиться в старшой школе, оставаться примером для подражания Чонгуку и его поддержкой в дальнейшем. Но омега проходит рядом с Хосоком в коридоре, игнорируя тягу к нему и уговаривая себя держать ровный взгляд и осанку, и чувствует, как волоски встают дыбом от ощущения, что ему смотрят вслед. И жар приливает к белым щекам, окрашивая их в красный, когда Юнги чутким слухом ловит звук того, что альфа затягивал воздух, шлейфом ведущий к его табачному аромату.

***

Юнги сидит в своей комнате, вчитываясь в строчки корейской литературы, когда в дверях его комнаты показывается папа. — Юнги, отец зовёт. У нас гости, — после прикрывает за собой и уходит за Чонгуком, чтобы позвать того тоже. Эти слова никогда не значили ничего хорошего. Услышав их, восемнадцатилетний Чон каждый раз надевает идеально выглаженный традиционный костюм вместе с не менее идеальной маской безразличия и холода и спускается по длинной, широкой лестнице цвета слоновой кости вниз. Алый дамаст с золотыми узорами обвивает его тело, струясь и подчёркивая талию затянутым широким поясом, свободные рукава свисают с плеч, на которых тканью образованы прорези, из пояса до самого пола продолжается ткань, двумя вырезами спереди открывающая белоснежные бёдра, выглядящие самой дорогой частью среди всего наряда — это облачение, которым Юнги встречает гостей и даёт им налюбоваться собой. Если посетитель друг, то это знак уважения, если же враг, то это его утешительный подарок перед карой. Юнги доходит до гостиной. Папа стоит в стороне дальше всех, лишь наблюдая (он всегда был сторонником не насильственных методов), Чонгук — позади отца, впереди которого явно не по своей воле двое альф склонились головой до самого пола. — Донмин, я столько раз давал тебе шанс, но я больше не могу откладывать сроки, — Минсу грузно мычит, ещё несколько мгновений вглядывается в мужчин и переводит взгляд на сына: — Юнги, — подзывает. Омега не сразу отзывается, он думал, что ему показалось, что это повара на кухне готовят сладкий клубничный десерт, но он огибает Чонгука, подходит ближе к отцу, становясь справа от того, и запах ударяет ему в нос ярче. Парень, что стоит на коленях склонившись головой рядом с вышеназванным Донмином, — альфа, которого Юнги уже больше года не видел после выпуска того из школы, но искал невольно встречи, надеясь на судьбу, однако так иронично подкинувшую им столкновение не в самом приятном виде. Отец говорит о том, что Донмин продолжает откладывать погашение долга, что надо жёстче дать ему понять, что с их семьёй нельзя шутить и играться в прятки, когда к ним заявляются в дом за долгом, а Юнги уже чувствует, как дрожит рука, предназначенная оставить кровавый след, который не пропадёт и будет обновляться, пока счёты не будут сведены. Минсу даёт сыну роковое указание, но замеревший Юнги не может и шагу сделать. Отец даже не успевает повторить свои слова, чтобы подогнать омегу, как Хосок поддаётся вперёд, стоит Юнги шелохнуться. — Нет, не трогайте отца! Альфа всё ещё с опущенной головой, упирается взглядом в босые ступни омеги, обрамлённые свисающей тканью, сжимает пальцы на ворсе ковра и собирает все свои силы, чтобы достойнее держать голос и игнорировать испепеляющий взгляд Донмина. — Отец уже в возрасте и может не выдержать того, что вы уготовили для него. Прошу, пощадите его и накажите вместо этого меня. Пожалуйста, — твёрдый голос в конце даёт слабину. Минсу долго выдыхает, обдумывая слова мальчишки перед собой. — Похвально, что ты заступаешься за родителя, мальчик. Но ты не обязан платить за его поступки и нести его… — Хорошо, — перебивает старшего Юнги, и Хосок от облегчения чуть было не поднимает голову, тут же одёргивая себя от совершения подобной ошибки. Омега смотрит на отца, давая понять, что сам разберётся, и уже всё внимание переносит на парня впереди. — Ты высказался, теперь неси ответственность за свои слова, Чон Хосок, — говорит ледяным тоном. Юнги бесшумно подходит ближе и заставляет альфу испуганно содрогнуться, когда опускается на колено и пальцами поднимает его лицо за подбородок, опасно сжимая когтями мягкую кожу лица. Со стороны не видно, но у омеги внутри чувства ворошатся, за считанные секунды заставляют вспомнить моменты случайных столкновений в стенах школы и мимолётные взгляды. То, как Хосок удивлённо его рассматривает, понимая, что не показалось, и губами его имя повторяя, ещё сильнее будоражит Юнги. Омега смотрит режущим на куски взглядом, даёт себя разглядеть и снова становится нерушимой стеной, пронзительно продолжая говорить. — Чон Хосок, двадцать лет, окончил школу на отлично и учишься в университете. Напомни специальность? — Инженер, — проговорил сквозь зубы, так как омега держит крепко. — Дай угадаю, поступил на бюджет ещё и стипендию получаешь? — после короткого кивка от альфы Юнги продолжает, слегка ухмыльнувшись: — Отлично. Чон Хосок, ты ведь взрослый мальчик и понимаешь, что знания дороже денег? — Юнги, к чему ты ведёшь? — не сдерживается Минсу, не понимающий, почему сын так затягивает. — Видишь альфу позади меня? — Чон дожидается пока Хосок посмотрит на Чонгука. — Это мой младший брат, и он будущий глава нашей семьи. Не буду лукавить — он сильный, но всё ещё тупенький, — еле заметная ухмылка трогает губы, на которые альфа тут же кидает быстрый взгляд. — Я в его возрасте уже был на голову выше. Юнги игнорирует недовольный возглас со стороны брата. Сейчас он полностью сосредоточен на парне перед собой. — Проще говоря, Чон Хосок, ты станешь его репетитором. — И-и всё? — спрашивает неуверенно. — Всё. — В чём подвох? — задаёт вопрос, интересующий всех собравшихся. Юнги впитывает в себя волнение и редкую дрожь альфы, всё ещё сжимает ногтями его за подбородок и, ухмыльнувшись, продолжает. — Я буду следить за вашими занятиями, если мне не понравится результат через месяц, то я буду вынужден поставить тебе новую метку. — Новую? — Хосок дёргается, когда когти впиваются до крови, и пытается убрать руку омеги, однако безуспешно — Юнги уже не остановить. — Снимай рубашку, Чон Хосок.