Баграт не любит сальтисон

На следующий день никто не вспоминал о последней неудаче, если так можно выразиться, биомара. Когда Дайр очнулся, он был полностью одет, лежал на кровати в своей каморке. Если бы не тяжесть в паху и боль от натертости, Дайр мог бы решить, что ничего ужасного вчера не было. Показалось просто или приснилось… Но юноша точно знал, что позорное унижение и насилие ему не привиделось. Поэтому Дайром было принято решение покончить с оскорбительным пленом, если можно так назвать вынужденное пребывание на учебной станции. Пока не стало слишком поздно и он не оказался в окружении врагов в поясе смертника, под завязку заполненном взрывчаткой С-4 без всякого шанса на возвращение обратно. Дайр часто вспоминал эту фразу, её будто бы выжгли раскалённым железом в мозгу, «Баграт не любит сальтисон». Фразу, с которой и началась его новая кошмарная жизнь в рабстве, в тюрьме и в теле робота. Вспоминал и понимал, что не может всё бросить на пол пути, иначе все его жертвы будут напрасны. Первым пунктом плана выступили мысли, что нужно спасти Настю от полковника и бежать вместе с ней. А значит придется запастись едой и водой. Самому юноше такие запасы были не к чему, благодаря космическим технологиям он не чувствовал потребностей ни в чём ранее необходимом. Поэтому солдат сначала прошмыгнул мимо охранников в столовую, которую видел несколько раз, проходя в учебные классы. В старый вещмешок накидал консервов и сухарей, добавил бутылку воды, и двинулся в сторону женского корпуса, если можно было так назвать несколько каморок с другой стороны бункера. В голове билась пленённой птицей мысль, в какой из них живёт Настя? Есть ли у неё соседка? И где вообще сейчас находится прекрасная доктор? В женском коридоре только одну комнату охраняли вооруженные спецназовцы. Седьмым чувством — интуицией — Дайр догадался, что самая ценная женщина здесь на станции Анастэйша. Он неслышно подкрался к военным. Перерезал горло одному, второму — сломал шею болевым приёмом и тихонько приоткрыл дверь в заветную комнату. Картина, которую он увидел, выглядела сюрреалистической подделкой реальности. Настя сидела на письменном столе в одном полковничьем кителе, надетом на голое тело, смеялась, облизывая дуло его пистолета. Девушка выглядела совсем иначе: весёлой и счастливой. Между её раздвинутыми ногами ритмично двигалась серо-седая макушка коротко подстриженных волос полностью одетого полковника Бородина. Его Дайр не с кем бы ни за что не перепутал даже со спины. Анастэйша сексуально вздрогнула, рассмеялась, нагнулась обнять Бородина, и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. — Дайр? — голос Насти задрожал. — Как ты сюда попал? Подожди минутку, — девушка легко соскользнула со стола, а солдат, оскорблённый в своих лучших чувствах и побуждениях, развернулся, бросил вещмешок на пол и выскочил из прохода к выходу. Полковник развернулся, спокойно взял свой пистолет со стола и вышел в коридор. Анастэйша побежала за ним. У входа в комнату лежали тела двух вооруженных охранников. Бородин окинул мёртвые тела равнодушным взглядом и пошел за биомаром в сторону выхода из станции. — Не надо, Стэф, пожалуйста! — попросила Настя, хватая полковника за руки. — Я сама. Он меня прекрасно слушается, я его сейчас успокою. Не убивай его! — Посмотрим, — ответил раздосадованный Бородин, ему тоже не хотелось портить такое дорогое оборудование, биомары обходились сопротивлению в «копеечку». Пока Анастэйша проскользнула тенью к выходу, полковник по рации объявил чрезвычайное положение и общий сбор у выхода из станции. Зная более короткую дорогу, Настя легко догнала быстро бегущего биомара и преградила ему путь в одном из общих залов подземелья. — Дайр, не глупи, мы же любим друг друга, — сказала Настя, — никуда не убегай! — Я не признавался тебе в любви, — грозно ответил обманутый бывший солдат. — И не надо. Это написано на тебе трёхэтажными буквами. Прямо на лбу, еле-еле уместилось, — рассмеялась Настя, пытаясь повиснуть на крепко сжатых в боевой стойке кулаках Дайра. Против своего желания Дайр начал расслабляться, он просто не мог сердиться на своего ангела. Внимание сфокусировалось на милом личике и алых губках… И в это мгновение, подкравшийся со спины спецназовец, по приказу Бородина, ударил биомара током. Разряд огромной силы из боевого электрошокера прошил спину насквозь ударной болевой волной. Дайр вздрогнул и сильно наотмашь ударил Анастэйшу кулаком в грудь. Девушка словно тряпичная кукла сложилась пополам и отлетела прямо в бетонную стену. Металл хорошо проводит электрические заряды, и через искусственную руку биомара доктор получила мощный удар током. Её тело гулко ударилось об стену и рухнуло на грязный бетонный пол. Дайр развернулся и ударил кулаком с оставшимся зарядом стоявшего за спиной спецназовца. Потом второго, подскочившего справа, третьего… двадцатого, и в это мгновение полковник Бородин спустил курок. Дайр почувствовал острый колющий удар прямо в сердце: «Наконец-то» — удовлетворённо подумал он и грузно свалился рядом со своей любимой предательницей. Последним усилием слабеющего тела взял Настю за руку — быть с тем, кого любишь в последние минуты своей жизни, означает остаться с ним навсегда — и тут всё вокруг померкло. Два ещё тёплых тела на холодном грязном бетонном полу в подвале человеческого сопротивления инопланетным захватчикам одиноко держались за остывающие руки. — Всё же я человек! Я же умер! — Дайр так и не произнёс этих слов, не успел, сил уже совсем не осталось. * * * Дайр открыл глаза и удивлённо огляделся. Он висел на железной цепи на подъёмном крюке, вбитом в потолок станции. Работу его органов жизнедеятельности ограничивали команды мощного инопланетного компьютера. Солдат так никогда и не узнал сколько времени прошло… — Я жив? — шёпотом удивился Дайр и посмотрел вниз. — Кто включил голосовые регистраторы? Немедленно выключите! Мне только мыслительных заключений биомара не хватало выслушивать для полного счастья, — грубо сказал Бородин кому-то в тёмном углу зала. И Дайр почувствовал, как рот сам собой закрылся, открыть его снова просто не получалось ни какими усилиями. — Пояс смертника на нём. Главная бомба внутри. Так, тринадцать-двадцать шесть, слушай внимательно. Пилот истребителя довезет тебя до квадрата семь, в самом центре тыла шамахмаков и сбросит с парашютом. Постарайся втереться к ним в доверие — мы понимаем, что это займёт время — чем ближе подойдёшь к их главнокомандующему, тем лучше. И сразу же взрывай все боеприпасы. А потом мы тебя вытащим обратно домой к нам. Всё понятно? — полковник Бородин даже не утруждал себя создание хотя бы немного правдоподобной легенды. Кто и когда будет его «вытаскивать»? — Тринадцать — двадцать шесть, почему ты молчишь? — злился полковник. — А, Озчивичь, включи обратно голосовой регистр. — Да, — ответил Дайр, когда смог открыть рот, он собирался доказать Бородину, что враг из него получится ничуть не хуже. Он был хорошим сыном, отличным студентом и смелым солдатом, хотя и был им недолгое время. Ему было очень-очень больно, где-то там внутри, в груди, где не оказалось горячего любящего сердца. «Любимой нет и больше не будет, мало того, он сам её убил. Любимую или предательницу? Единственного человека, которому было до него дело». Дайру не хотелось быть человеком, и стать таким же, как полковник Бородин, как доктор Озчивичь и другие на станции. — Остальная информация контрпродуктивная, мешающая твоей работе, — сказал полковник, — но, признаюсь, будет уместным сообщить, что у нас в морге, в морозильниках лежит ещё много вариантов биомассы для роботов. Если ты провалишь операцию и погибнешь, мы это просто учтём и новых биомаров будем делать иначе, с учётом твоих ошибок. Понятно, тринадцать-двадцать шесть, мозгов твоего покойного студента должно хватить, чтобы правильно интерпретировать нашу созидательную беседу. Сделай свою работу и будешь жить! Вот такого, мучимого противоречиями его и послали в тыл врага, никого не интересовало его моральное состояние. А вот Настю это раньше всегда волновало. Поэтому она и притворялась влюблённой, поддерживала его морально. Насти нигде не было видно, спрашивать Дайр не собирался — кто ответит на его вопрос, моральный урод Бородин, который уже и забыл о существовании юного ангела? «Да, теперь я точно знаю, что я не человек. Пойду проверю, может быть я шамахмак?» — подумал биомар цинично, когда полковник отправил его наверх наружу, к инопланетянам. Пленённую душу в железном теле.