Эйлин, Эллочка, Элька

Кажется, что каждая женщина, которая хоть раз в жизни смотрела «Гордость и предубеждение» того самого 1995 года, мечтала услышать от вдохновенно-прекрасного Колина Фёрта заветное: «Я боготворю и отчаянно люблю вас!» А мне лично так хотелось в процессе просмотра фильма кричать, мол, дура, бери его! Ты посмотри, Какой мужик! Красавчик, душевный, любит, богат, готов ради тебя идти на мезальянс! В тот момент мне хотелось эту Беннет в бараний рог скрутить. Гордая, да неправильно, как-то заносчиво гордая, беспочвенно. Ведь он был с ней честен, кто она, а кто он! Это Англия, детка, в такой исторический период, когда происхождение и денежное положение имеют вес, и немалый. Да что там, если и сейчас деньги пытаются жениться на деньгах, а аристократы — вступать в брак с себе подобными. И вот, когда я вошла в обеденный зал и поймала тот самый, вынимающий душу взгляд, моя решимость ни за что не выходить замуж за «какого-то там Нотта» резко пошатнулась. Пока шла к своему месту, думала. А вот если он, такой весь прекрасный и аристократичный, однажды скажет мне, со своим английским акцентом и глубоким сексуальным голосом: «Отчаянно люблю», — смогу ли отказать? Победит ли моя рациональность мою же влюбчивость? Я всегда была падка на красивых мужиков. Все мои мужья были рослыми, темноволосыми, прям, ух! А тут такой типаж! Держи себя в руках, Элька! Тут не проканает: «где мои семнадцать лет», тебе едва-едва двадцать три стукнуло. В прошлой жизни ты в это время гуляла так, что аж покрышки горели! В этом мире так нельзя, мигом окольцуют и сына отберут. Мысль отрезвила и снесла с Нотта ореол прекрасного принца. Но про себя я решила дать Чарльзу шанс: таким генофондом не разбрасываются! Всё, теперь же есть не смогу, буду думать, так ли совершенно то, что под сюртуком, как то, что над ним? Ох, Эйлин, похоже, у кого-то очень давно не было секса!        Я лежала на кровати, задумчиво уставившись в потолок. Застолье выдалось сумбурным, а завершение дня — скомканным. Мозг был в ахуе. Нужно было перетрясти, разложить и переработать информацию. Я начала анализировать обедо-ужин. Начнём с того, что комфортно было, кажется, только Северусу. Нотта спасало воспитание и манеры. Он был учтив и вежлив. Хотя периодически поглядывал на меня, словно чего-то ждал. Но, к его чести, недоумения не высказывал. Абрахас Отец Эйлин чувствовал себя не в своей тарелке. С одной стороны, он явно был доволен внуком, тот оказался любопытным и развитым для своего возраста мальчиком. С другой, он явно просчитался с тем, что, увидев Нотта, Эйлин, как бывало ранее, расплывётся в лужицу розовых соплей, и из неё можно будет вить верёвки. Эйлин, которая спустилась к столу, и была, и не была его дочерью. Он привык к молчаливой, угрюмой, сторонящейся людей девочке. В круг знакомых попадали только несколько таких же чистокровных подруг. Интересы её распространялись на зелья и немного на чары. Даже домоводство, обязательное для всех леди, было Эйлин неинтересно. Своей инертностью она доводила гувернанток до истерики. Да и в школе особо не блистала. А затем, после выпускного, когда до свадьбы оставались считанные месяцы, вдруг пропала. Чтобы возникнуть вот так внезапно, без памяти, без родовых проклятий, броской и даже эффектной женщиной. Его Эйлин предпочитала тёмное, никогда не красилась, как и положено леди, не стригла волосы. Шикарная женщина, которая уверенно спускалась по лестнице, никак не могла быть Эйлин Принц. Даже осанка. Эйлин всегда стеснялась высокого для женщины роста и излишней худобы, старалась скрыть тонкие запястья и сгорбиться, всегда опускала голову, чтобы не выпячивать тяжелый подбородок. Эта женщина шла гордо, уверенно расправив плечи. Странная причёска с приподнятым затылком и чёлкой, выразительный взгляд из-под длинных завитых ресниц. Платье делало её легкой и изящной. На Нотта она посмотрела восхищенно, но не было в этом взгляде того немого обожания, которое раньше всегда присутствовало. А вот за Северусом она наблюдала внимательно, как орлица за орлёнком. Мол, пусть летает, но мама готова в любой момент подставить крыло. Эйлин Принц была обыкновенной, а вот Эйлин Снейп стала загадкой, и Абрахас не знал, радоваться ему или горевать. Здесь стратегия темнить и действовать за спиной не пройдет, мигом раскусит и слопает, чего только стоила её отповедь в том маленьком домишке! Она вела себя как торговка на базаре, но не уступила ни на пядь. Абрахас решил временно занять позицию наблюдателя.        Нотт Чарльз Нотт внимательно следил за своей невестой. Дурацкий контракт не позволял ему жениться целых пять лет. Артефакты показывали, что его невеста жива и не связана магическим браком, а значит контракт не мог быть расторгнут лично им без выплаты неустойки. Да и если опустить денежный вопрос, из чистокровных Нотту подходили только Принц и девочка, которая недавно поступила в Хогвартс. И лишь от Эйлин, судя по предварительным расчётам, мог родиться более чем один ребёнок. Брать в жёны полукровку Чарльз считал ниже своего достоинства. Недавно они с отцом пришли к выводу, что стоит начать подыскивать ему невесту среди волшебниц в других странах, как сделали те же Забини и Малфои. Датские и итальянские крови отлично повлияли на эти рода. Почему бы и ему не взять в жены испанку или аргентинку? Но совсем недавно парный помолвочный артефакт выдал всплеск активности. Эйлин Принц нашлась. С одной стороны, это сильно облегчало ему жизнь, с другой, он имел непростой разговор с будущим тестем, в процессе которого выяснилось, что невеста-то порченная. Была замужем за магглом, имеет прицеп в виде полукровного сыночка, да ещё и с повреждённой памятью. Но зато каким-то образом очистилась от родовых сглазов и проклятий, став из достаточно посредственной ведьмочки весьма сильной волшебницей. Чарльз настоял на том, чтобы встретиться с Эйлин как можно скорее. И вот теперь она спускалась в обеденный зал, и Нотт не узнавал в этой обворожительной даме ту кривоносую мышь, на которой должен был жениться. Он подметил и тонкую талию, и длинные ноги, и красивые глаза под тяжелыми веками. В ней чувствовалась порода, такую дома не запрёшь, с такой не стыдно посетить приём и бал. С такой приятно лечь в постель. И, поймав себя на последней мысли, Чарльз едва не хмыкнул неподобающим образом. Раньше мысль о том, что нужно будет раз за разом возвращаться в постель к жене, чтобы появился наследник, в нём не вызывала ничего, кроме раздражения и брезгливости. Нет, он понимал, что если её приодеть во что-то поэротичней и приглушить свет, то молодое тело возьмёт своё, но энтузиазма не было. А вот эта Эйлин, войдя, окинула его восхищенным взглядом, от которого приятные возбуждающие мурашки побежали вниз по позвоночнику. В этом взгляде не было раздражающего обожания юной дурочки. Он почувствовал, словно кошка решала: съесть ли мышь или поиграть?        А мне было некомфортно. Во-первых, этот музейный зал и длинный стол на стопятьсот человек. Золочёная посуда и уйма бокалов, приборов, с которыми я была незнакома. Перемена блюд. Во-вторых, Северус сидел рядом с дедом по левую руку, а я по правую, напротив Нотта. И я не могла следить за застольным поведением сына. Его опекал дед, растолковывая, что и какой вилкой есть. Это спасало и меня. От взгляда Нотта периодически бросало в жар. Говорили о разном, вспоминали погоду. Дед похвалил Северуса за ранний выброс и сказал, что раз мы с сыном его отметить не успели, то завтра нас ждёт традиционный праздник в честь первого проявления магии. Как любой ребенок, Сев подарки любил. Тем более что до моего появления в его жизни избалован не был. А вот после ужина Северуса забрали эльфы — показывать детскую, а мы направились в библиотеку, нас ждал непростой разговор. Сначала долго и пространно высказывался отец. Он был чрезвычайно доволен Северусом, я тоже удостоилась похвалы, и дурь с выскакиванием замуж за маггла повернули — никак перед Ноттом выделывался — как операцию по снятию родовых проклятий с наследника, которую я затеяла и в процессе проведения ритуала потеряла память, в связи с чем не смогла вернуться домой. Звучало как полная хрень! Но, как оказалось, папаня ничего не выдумал. После нашей незабываемой встречи он поднял на уши все портреты и устроил в родовой галерее мозговой штурм. Выяснилось, нечто подобное в роду Принцев уже бывало, и, когда род снова стал загибаться в связи с не очень удачным опытом евгеники, моя тогда ещё живая бабуля затеяла с моей помощью восстановление былой силы рода. Но тогда ещё Эйлин была влюблена в своего жениха по самые уши и рожать от кого попало на благо рода отказалась. Тогда бабка наложила сложный сглаз, как в сказках: выйдешь за первого встречного. Вот она, та самая навязчивая идея, о которой говорили целители. А то, что я параллельно должна была тупеть и терять магию, было побочным эффектом. Затем, когда я родила, и на гобелене начал проявляться Северус, бабка провела ритуал и отсекла нас от рода: так должны были уйти проклятия. Но вот принять обратно уже не смогла. Условием возврата был отказ от мужа и нового имени. А так как муж оказался единственным, кто ещё держал Эйлин от полного ухода кукухи в отпуск, бабка была послана. После чего почила в течение нескольких дней от магического отката. А портрет её упорно молчал и делиться инфой не желал, пока вчера отец не пообещал спалить его к Мерлину. Мы с Чарльзом Ноттом внимательно выслушали отца. Если я вначале слушала со скепсисом, то по моему женишку было видно, что тот поверил. Даже попросил поговорить с вышеупомянутым портретом, куда и был телепортирован эльфом. Мы с папашей остались наедине. И тут всплыли ещё одни пирожки с котятами. Контракт между нами с Ноттом был подписан, когда мне было тринадцать лет. И ждал меня Хатико не от большой любви, а от безнадёги. Вроде как все чистокровные волшебники между собой родственники, и не пересекался его род в ближайшее столетие только с нами, и то потому, что у Принцев, так же, как и у Ноттов, традиционно рождались только мальчики. Я, вроде как, брак. Из-за тех самых родовых проклятий. Но брак, суливший нам удачный брак, вот такой каламбур. И выйти мне за него придётся, как ни крути. Мой предыдущий брак был маггловским, не волшебным, а значит для местного сообщества я прижила бастарда. Сейчас, благодаря всплывшей истории с бабулькой, Северус вполне может стать полноценным наследником без всяких полукровных заморочек. Ритуал, хуё-моё. Так вот, благороднейший Нотт согласен принять меня при условии, что Северус станет наследником Принцев, и Абрахас не будет претендовать на наших будущих детей. Интересно девки пляшут! То есть Он согласен Меня принять?! Это кто кому нужен больше? Он сам без меня никого не родит, а я никому ничего не должна! Косячила Эйлин, пусть бы и отдувалась! Но придётся мне. Контракт был подписан этим телом, и, видимо, всякие духовные заморочки магический контракт не волновали. И выходов у меня было всего три. Первый — выйти замуж под контракт и родить оговоренного наследника, после чего жить, как Мерлин подскажет. Второй — расторгнуть контракт по согласию сторон или в одностороннем порядке. Но Нотт расторгать отказался, так как я уже доказала, что способна родить здорового сильного волшебника, а денег на неустойку у нашей семьи не было. И третий — контракт на вынашивание. Я могла замуж не выходить, но забеременеть при помощи магической процедуры в Мунго, выносить и отдать на воспитание в семью Ноттов наследника, получив денежное вознаграждение. В случае рождения девочек процедуру придется повторить. От озвученных перспектив меня затошнило. Да уж, Элька, к твоему берегу как не говно, так щепки. Хочешь собственного мистера Дарси — лови плюшек полную торбу, жри, хоть подавись. Вернувшийся с экскурсии к портрету Нотт хотел было поговорить, но мой информационный кластер был переполнен, и я, извинившись, откланялась. Поднялась наверх к детской, ненадолго отключилась от всего свалившего на голову дерьмеца и с удовольствием поиграла с Северусом в магический конструктор. Затем попросила домовика перенести меня домой, сходила на работу, после успела к самому закрытию магазина одежды. Приобрела ещё одно платье, гораздо консервативнее всех имеющихся в моём скудном гардеробе. Клетчатое платье-рубашка с кожаным поясом. Для повседневного ношения самое то, не доросли пока волшебники до моды шестидесятых.        И вот теперь, после очередного суматошного дня, я пыталась собрать мозги в кучу и решить, что делать дальше. Не решалось. «Утро, видимо, действительно вечера мудренее», — подумала я философски и, укутавшись по самый нос, забылась сном.