***
Идея с романтическим ужином, предложенная Беном, была оценена самим Тозиером по достоинству. В смысле, не была отвергнута. Так что в субботу, как только Эдди ушел на кафедру, Ричи принялся к исполнению своей (Бена) задумки. Естественно, Ричи не будет звать Эдди в кафе (хотя бы потому, что Каспбраку в выборе этого самого кафе хрен угодишь). И, конечно, Ричи не собирается писать на своей руке ванильную чушь (не потому что это выше его достоинства, просто Эдди может увидеть раньше времени). Поэтому в планах было испечь торт и заказать пиццу. И нет, Ричи не разгромит всю кухню в попытках создать шоколадно-клубничное чудо (помнится, в детстве Эдди что-то писал про слабость к шоколадному торту со сливками и клубникой сверху) - он отлично печет. Правда, кроме выпечки ничего больше не выходит, но не суть. Главное, что тортики у него отменные. И да, Ричи успеет к возвращению Каспбрака, потому что ушел тот в районе восьми утра, а возвращается обычно не раньше пяти вечера, так что времени полно. Ах, да, еще бы прибрать надо и выбрать фильм для совместного просмотра.***
Когда Эдди вышел из главного здания университета, часы показывали 22:49. Было прохладно, но безветренно. И небо чистое - ни единого облачка. Правда, из-за городского света звезды не казались такими яркими, как в Дерри. Эдди любил звезды. Да и космос, в целом, любил. Было в нем что-то чарующее и завораживающее настолько, что невозможно было отвести глаз. Каспбрак мог часами сидеть на пустоши, запрокинув голову. Раньше они почти каждую субботу приходили туда всей семьей. Отец показывал разные созвездия, про каждое рассказывая какую-нибудь удивительную легенду, а маленький Эдди слушал их с замиранием сердца и пытался найти свое собственное, которое обязательно покажет R, когда они встретятся. Мама всегда брала с собой на такие посиделки либо корзинку для пикника, либо термос с горячим шоколадом, в зависимости от времени года, и тихо смотрела на звездное небо, улыбаясь. Фрэнк всегда говорил, что это небо – причина, по которой они переехали в этот Богом забытый городок. И правда, оно было чудесным. Эдди больше никогда не видел таких прекрасных ночей, даже когда сбегал из дома посреди ночи подростком. Тот же город, то же место, только чувства совсем не те. Но звезды Эдди все еще любит, поэтому немного жаль, что сейчас он не может взять и пойти на пустошь. Стоило парню выйти за пределы университета, как он увидел знакомую фигуру, освященную уличным фонарем. Внутри потеплело. И, наверное, Эдди все же готов променять звездное небо Дерри на кудрявого придурка в нелепых очках. - Хей, Эдс, ты припозднился. – Стоявший у забора Ричи заметно оживился, заметив подходящего к нему Каспбрака. - Я же просил, не называй меня так – в моем имени нет ни одной буквы «с». - Ага, да, - отмахнулся парень, - ты почему так поздно? - А ты что тут делаешь? - Вопросом на вопрос. Сам говорил, что неприлично. - Сам говорил, что клал на это, - закатил глаза Эдди. - Оу, как мило, малыш берет пример с папочки, - сказал, прижав руку к груди, Ричи, комично смахивая воображаемую слезинку другой, - я растроган. Надо рассказать Соне. - Тозиер! - Да ладно тебе. – Ричи посмотрел на явно немного раздраженного Эдди сверху вниз. Он, конечно, больше напоминал злобного хомячка, чем угрозу для жизни, но сегодня явно не стоило действовать ему на нервы. – Тебя долго не было, и трубку ты не брал. Я забеспокоился и решил подождать тебя здесь. Сказав это, он слегка покраснел. Было неловко, и Ричи, действительно, надеялся, что Каспбрак не обратит на это внимания или решит, что причина в холоде. - Прости, мы были на нулевом этаже, а там связь плохо ловит, и реактивы привезли, вот и пришлось задержаться, - пробормотал себе под нос парень, кутаясь в шарф. Это очаровательно. - Долго ждал? - Я дольше ждал, пока мне даст твоя мамаша, а дала она мне почти сразу. - Ричи! Тозиер громко рассмеялся. Черт, и почему он такой невыносимый? Разве нельзя перестать шутить мерзкие пошлые шутки? Эдди посмотрел на все еще смеющегося Ричи. Нет, нельзя. Ричи – не Ричи без тупых шуток, а Эдди его именно таким и любит. - Ладно, Эдс, пошли уже, - просмеявшись, сказал парень. - Я не… - но руку Каспбрака взяла в плен ледяная рука Тозиера, - Эдс, - уже шепотом договорил он. Кажется, Ричи все-таки услышал и мягко улыбнулся. Это глупо и абсурдно - одно из самых клишейных клише. Но, безусловно, приятно. «Все же долго ждал», - пришел к умозаключению Эдди. Чужая рука была холодной, но, несмотря на это, согревала, делая счастливым и заставляя сердце работать с удвоенной силой. Уголки губ сами собой поднялись от одной только мысли о том, что Ричи беспокоился и ждал. То, что он замерз – безусловно, плохо, но глупая надежда внутри ликовала. Они шли в тишине, которую никто не решался нарушить. Ричи не любит тишину – обычно она напрягает, оставляя наедине со своими мыслями, но сейчас она казалась такой нужной, такой… правильной, что ли, что желания портить момент не возникало. И паренек, идущий рядом и отчаянно пытающийся скрыть проступивший румянец в огромном вязаном темно-синем шарфе, был таким же необходимым и желанным. Ричи лишь сильнее сжал чужую ладонь.***
Ричи включил трогательную до глубины души мелодраму «Босиком по мостовой». Эдди уже давно говорил, что хотел бы посмотреть ее. Фильм о любви между наивной до невозможного девушкой и мужчиной, не привыкшим заботиться о ком-либо. К такому Тозиер настроен как-то скептически, но если Эдди хочет, то, хотя бы сегодня, он готов поступиться некоторыми своими принципами.***
Когда фильм закончился, от пиццы остались только пустые коробки, а стрелка часов давно перевалила за полночь. Эдди почти засыпал, обнимая руками диванную подушку. Она мягкая и приятная, а он за сегодня устал. Ту ситуацию они не обсуждали, и, наверное, Каспбрак даже рад этому. Просто получилось так, что в любви он максимально не фортовый, и проверять свою удачу второй раз он не хочет, так что молчит в тряпочку. Глаза слипались и еще немного, и Эдди бы точно вырубился до самого утра, но звонкий звук посуды, которую Ричи поставил на стеклянный журнальный столик, не дал ему погрузиться в царство Морфея. Прямо перед Эдди стояла его большая кружка (которая на самом деле супница, но кружка) с чаем и большой кусок торта на тарелочке. - А это? - Я сам испек, - Ричи приземлился на ковер рядом с парнем и забрал из его рук подушку, откидывая ее куда-то на диван. Но, увидев недоверчивый взгляд, закатил глаза. – Не пугайся, как твоя мамаша в первый раз, это съедобно. Не сказать, чтобы Эдди прям не верил этому, просто при нем Ричи готовил разве что лапшу быстрого приготовления, и то заливая кипятком еще половину кухни. Собственно, из-за этого Каспбрак и начал готовить на двоих. Но, нужно признать, торт выглядел симпатично. Шоколадный с взбитыми сливками и клубникой сверху – некогда его любимый. Каспбрак неуверенно взял в руки чайную ложечку и таки попробовал кусочек. Когда брови на лице Эдди свелись к переносице, Ричи заметно напрягся. Он же не мог налажать, так ведь? - Так ты умеешь готовить? – пристально посмотрел на кудрявого парень. – Ричи, мать твою, ты все это время… - А-а, не гони лошадей, Эдс, я только пеку. - Как можно уметь печь и не уметь готовить? – вопросительно выгнул дугу Каспбрак, и, в целом, лицо сделал такое, будто с дебилом разговаривает. Ричи на это лишь пожал плечами: - Когда я пришел к обворожительной Соне на мастер-класс по готовке, дальше выпеч… - Не надо, я понял. - Эдди устало потер переносицу. – Я уже хотел было похвалить твои кулинарные навыки, но передумал. - Что, вкусно? – Тозиер растянул самовлюбленную улыбку на пол лица. Сейчас он был как никогда благодарен своим родителям, постоянно забывающим купить что-нибудь сладкое к чаю. Это и было причиной, по которой Ричи впервые открыл кулинарную книгу на разделе «Десерты». - Угу, - кивнул парень, закидывая в рот еще один кусочек. – Я такие обожал раньше. Мама их готовила на каждый праздник. - Готовила? – сделал ударение он на последние две буквы. - Ага, а потом, ну, когда отец умер, стала говорить, что сладкое – вредно, а глюкозу лучше получать из фруктов. Она тогда много чего говорила. Наверное, меня зацепила эта… ложь, и из-за этого я решил стать фармацевтом. – Эдди посмотрел на все еще горящий монитор ноутбука, а после перевел взгляд на Ричи. – А ты как на журналистику попал? - Ну… отец хотел, чтобы я поступал на медицинский в Портленде, но меня в эту степь не тянет совсем. Представляешь меня стоматологом? Или окулистом? – Каспбрак покачал головой. Было это вовсе необязательно, ведь вопрос был, скорее, риторический. – Разве что гинекологом, - немного подумав, добавил Ричи. Ну кто бы сомневался, - но тогда бы твоя мамаша начала ревновать. - Ричи, это уже третья шутка про мою маму за последние 5 минут. - Согласен, маловато. – Эдди прекрасно понимает, почему Ричи называют балаболом. – Вот примерно из-за этого я и решил пойти куда-нибудь туда, где навыки моего языка пригодятся не только в… - Нет, я уже предвижу эту шутку, и она мерзкая, - поспешил перебить его Эдди. - А отец? - Не в восторге, конечно, но и в позу не встал. В этом помогло то, что Билл тоже поступил на журналистику. - А в будущем работать по специальности хочешь? - поинтересовался парень, закидывая в рот крупную ягоду клубники. Все же торт вышел очень вкусным. - Не уверен. Нет, журналистом неплохо, но я бы попробовал себя в роли ди-джея или даже комика. Мир просто обязан услышать мои шутки и узнать о твоей матери. Слушая все это, Эдди все же не смог сдержать смех. Ричи необыкновенный. Необыкновенный дурак. Но такого дурака явно стоило придумать. - Эдс? - М? – перестав смеяться, но все еще улыбаясь, промычал он. На уголках губ у него были взбитые сливки, но вид это ничуть не портило. Тозиер все еще не знает, как этому мальчишке удается заставлять мурашки бегать по его коже, а сердце – трепетать в груди, как птицу в неволе. И уж тем более Ричи не знает, как можно сопротивляться этому. - Возможно, ты меня возненавидишь после этого, но знай, что это все из-за того, что ты неаккуратно ешь. Эдди не понял, что точно произошло, и не успел ничего ответить. Расстояние между ними резко сократилось, чужие руки притянули его лицо, а после губы Ричи накрыли его собственные. Сердце на секунду остановилось. Да что там сердце, казалось, что весь мир замер. Поцелуй был таким невинным: нежным и осторожным. И это никак не вязалось в голове с образом взбалмошного Ричи. Но Эдди любит этого Ричи. Поэтому, закрывает глаза, зарывается пальцами в густые смоляные кудри и отвечает: совершенно неловко и неумело. И Ричи этого более чем достаточно. Он никогда не испытывал ничего подобного раньше, но сейчас ноги обмякали, а тело не хотело слушаться. От простого движения чужих губ, через тело как будто пропустили разряд, и Ричи углубил поцелуй. Дышать становилось тяжелее с каждой секундой. Каждый притягивал чужое лицо к себе сильнее и сильнее: хотелось, чтобы этот тяжелый и горячий воздух между ними испарился, не оставляя после себя ничего. Все мысли улетучились, дав полную свободу чувствам – таким сильным и искренним. И как же Ричи хотел поцеловать эти родинки. И прикусить нижнюю губу этого правильного мальчика, а затем оттянуть ее, чтобы услышать слабый стон, как сейчас. Губы Эдди на вкус были как клубника. А губы Ричи были пропитаны табаком. И разрывать поцелуй не хотелось никому, но воздуха катастрофически не хватало. И когда его стало настолько мало, что можно было задохнуться, чмокнув напоследок, Ричи отстранился, прижался своим лбом к чужому и посмотрел Эдди прямо в глаза. Оба тяжело дышали. И, знаете, наверное, ничего прекраснее взъерошенного и раскрасневшегося Каспбрака с припухшими от поцелуев губами и затуманенным взглядом Ричи не видел. Никто не знает, сколько времени они так просидели, но это и не было важно. Они – два счастливых и влюбленных идиота, разве время имеет для них значение. Смотря в эти глаза цвета горького шоколада под толстыми линзами очков, Эдди чувствовал себя дома. Под этим внимательным взглядом наконец-то ушли переживания, терзавшие изнутри и не дающие истинным чувствам всплыть на поверхность. - Я… я люблю тебя, Ричи. - Эдди все еще рвано дышал, и был смущен донельзя, но сказать это было так необходимо именно сейчас. После этих слов сердце пустилось в пляс, а счастье накрыло с головой, но сразу за этим так не вовремя перед глазами возникла картинка Эдди, стоящего в туалете напротив раковины, и приятная пелена спала, оставляя за собой старые сомнения, и реальность молотом обрушилась на Ричи. - А ты уверен, что это именно твои чувства, а не связь соулмейтов? – неуверенно и тихо, почти неслышно произнес Тозиер. - А причем здесь связь? – Эдди не понимал, к чему тот клонит. Точнее, не хотел понимать. Совсем. Свободное пару секунд назад сердце сковали оковы страха. - Я… - Ричи замер, не в силах произнести это. Он не подумал, он не хотел, это вырвалось само, но признаться было нужно. Если не скажет сейчас - точно, не скажет уже никогда, а Билл был прав - Эдди имеет право знать. – Я – твой соул, Эдс. Я – R. Нет. Нет, нет, нет. Каспбрак мотал головой как пропеллером. Это не то, что он хотел услышать, совсем не то. Не когда он признался, ожидая услышать в ответ то же самое. - Нет, - слетело с губ. Ком в горле нарастал, а где-то внутри отчаянно бился последний лучик надежды, что это лишь очередная неудачная шутка. Но, когда Ричи дрожащими руками полез в задний карман джинсов, достал оттуда черную гелиевую ручку и написал на левой руке кривое «R+», в то же мгновение появившееся и на левой руке Эдди, он погас, оставляя в душе пустоту. Каспбрак смотрел на свою руку, не моргая, и Ричи ждал. - И все это время ты держал меня за идиота?! - Я.. Нет, Эдс, я… - Рич, - Эдди поднял голову. Его глаза блестели, а нижняя губа подрагивала – он был в отчаянии, и была лишь единственная вещь, которая могла спасти его. – Ты любишь меня? - Я… - все естество кричало «да», но что-то неприятно и тревожно тянуло, не давая ответить. Глаза бегали по комнате, стараясь скрыться от пронзительного и зацепиться хоть за что-то. – Я… прости меня, Эдс. Ричи выбежал из комнаты, а после раздался громкий хлопок входной двери, ломая внутри все остатки живого. Эдди заплакал.***
Когда Ричи вернулся в квартиру, в ней уже не было ни Каспбрака, ни его вещей.