Две сестры

Великий чародей хмурился: он понял, что в очередной раз допустил промашку в воспитании некоторой части подрастающего поколения, а промашки он не любил. Сцена у озера должна была произойти, но она становилась все более и более отвратительной, так что, видимо, ему придется вмешаться. Он поднял палочку и сосредоточился. Неизвестно откуда взявшееся мощнейшее Фините Инкантатем уронило на землю всех — и правых, и виноватых. Да еще изрядно оглушило, так что присутствующие далеко не сразу пришли в себя и не заметили, что через пару секунд совсем крошечные, незаметные точечки заклинаний мелькнули и исчезли в каждом из главных участников сцены. Директор поморщился. Зрителей собралось немало, так что он не смог проследить за индивидуальными заклинаниями, которые тут же выпустил вслед — Фините Инкантатем, спаренный с Конфундусом, был слишком силен и мог разрушить давно и кропотливо выстроенные связи, чего никак нельзя было допустить. Никто не заметил, что пара искорок-заклинаний случайно поменялась местами. Ну, как поменялась: Эванс бросилась к своему приятелю, встав на пути маленькой, светящейся бледно-сиреневым точечки, и та попала в нее, экранировав доступ темно-золотой — той, что была предназначена именно ей. Пока действовало первое заклинание, золотая была вынуждена искать себе другую цель и, конечно же, нашла. Ближайшую. Черноволосого носатого парня, который уже поднимался с земли, с нехорошим прищуром глядя на протянутую ему девичью руку. — Мне не нужна помощь грязнокровки! «Все как по нотам», — удовлетворенно вздохнул Великий чародей, погладил затейливые узелки древесины и занялся своими делами. Он мог себе позволить одним взмахом могущественнейшей палочки стереть все, с чем работал в течение пяти… ладно, трех последних лет, и всего пятью точными росчерками восстановить статус-кво. Не часто он позволял себе проявлять такое могущество, и никогда сверх необходимого, но такая работа всегда вызывала у него удовлетворение. * * * Джеймс Поттер по-прежнему ненавидел Нюниуса и проклинал себя за промедление. Как он мог вдруг ощутить отвращение к тому, что сам же задумал? Надо было побыстрее стаскивать с этого идиота подштанники! Хотя… а вдруг у него лучше? Сириус Блэк по-прежнему ненавидел Нюниуса и проклинал себя за совершенно некстати возникшее сочувствие этому треклятому слизеринцу и… стыд? Что за чушь?! Ремус Люпин боялся поверить, что у него получилось достучаться до приятелей: оба выглядели задумчивыми, но… Не та у него весовая категория, чтобы действительно повлиять на таких вот… Лили Эванс, всегда привыкшая чувствовать себя правой, не находила слов. Она была в полном смятении — Северус, ее верный паж, ее старый друг, не только оскорбил ее, но и… Он ведь еще что-то хотел этим сказать, правда? Северус Снейп всегда думал, что достоин лучшего, вот только почему-то именно после этой унизительной сцены… не думал, а знал. Достоин и прав! Какое странное чувство и странные мысли для него, всегда во всем сомневающегося. Во всем и особенно — в себе. Наверное, именно поэтому ему потом так ни разу и не удалось извиниться перед Лили. А ведь честно собирался. Но стоило им заговорить… После пары вежливых фраз воздух словно накалялся, и он высказывал все, что думал о — подумать только! — ограниченности ума подруги. Кретин. Идиот. Но где-то глубоко внутри чувствовал, что совершенно прав. Она, конечно, тоже хороша… Как можно судить о том, чего не знаешь? * * * «Как она может судить о том, чего не знает? Ну, Северус… Не знает она. Да ей прекрасно известно, где находятся эти книги и как их можно взять. Правда, надо знать одну фразу, но он же ей сам ее и сказал однажды!» Лили еще ни разу ей не пользовалась, но запомнила, конечно. У нее вообще великолепная память. И ум, между прочим! Да, представление о Темной магии она имела более чем смутное. Так заимеет самое что ни на есть ясное! Конечно, эти знания могут травмировать ее нежную душу… Вот уж она как-нибудь сама определит, что ее травмирует, а что — нет. И вообще, она сильная, и душа у нее сильная, она со всем справится. Вот! И никто ей не указ, даже Дамблдор!» В пустой библиотеке — кто же будет заниматься, когда все экзамены сданы? — сидела одна-единственная юная и ужасно злая ведьма. Свои книги она не поленилась приготовить заранее и сдала одной из первых, так что преспокойно занималась своим делом, пока почти вся школа толпилась вокруг мадам Пинс. Укромных уголков в библиотеке хватало, и к пятому курсу Лили Эванс прекрасно знала их все. Поэтому ее никто не заметил — совершенно измочаленной мадам библиотекарю за целой стеной сданных книг и пособий было совершенно не до нее, а остальные спешили на волю, на солнышко. Так что мисс Эванс пролистывала уже не первый трактат, запоминая и иногда делая выписки, а то и копируя страницы себе, но чаще фыркая и едва сдерживая смех. «Луковицы из ушей?! Ужас-ужас. Нет, серьезно? И это — запретная Темная магия? Какая чушь!» — думала Лили, торопливо перелистывая очередной фолиант, который стащила под шумок из Запретной секции. Та самая фраза прекрасно сработала, спасибо Северусу. «Детство какое-то! Я хочу… Я хочу, чтобы веки этих придурков превратились в луковые чешуи, вот! Чтобы они ревели в три ручья минимум полчаса, нет, час! Может, хоть тогда этот Поттер от меня отстанет… А Мэри… что ж, ей хватит обычного ветрового. В прическу! Самоповторяющегося, точно, кажется, я теперь знаю, как его изменить! Какая полезная книжечка...» Улыбочка на сжатых губах доведенной до ручки рыжей ведьмы была весьма многообещающей и не сулила ничего хорошего ее врагам. Темная магия? Плевать! Хоть серо-буро-малиновая! Прав был Северус… Только почему-то все получалось очень странно: он же не раз и не два приходил мириться, да и она сама тоже хотела. Потому что было за что и ей попросить прощения — расхвасталась, что ее друг сам придумывает заклинания, да еще перед кем! Мародерами! Но почему-то, стоило лишь заговорить, как моментально разгорался скандал, и она не могла остановиться. Это было ненормально, но думать хладнокровно в те моменты не получалось. И это тоже бесило! А еще Поттер с его подкатами и вечной ухмылочкой. Олень. Придурок. Козел. Хотя нет, козел его дружок Блэк. Кретин самовлюбленный. Красивый, гад. И такой же гнилой. Но и Северус… тоже змей подколодный. Друг называется. Кто на нее на обеде наорал? Впрочем, она тоже не молчала. И вот как теперь? Р-р-р... Мадам Пинс, еще совсем молодая библиотекарь, не проработавшая пока и года в Хогвартсе, с опаской поглядывала на ученицу — давно пора было закрывать библиотеку. И надо бы отобрать у нее эту книгу… Но она лично к этой молодой ведьме сейчас и близко не подойдет. Потому что жить еще хочется. Может, директору пожаловаться? Она тихонько вздохнула. Лучше помолчать, и вообще тут очень нужный каталог. В ее обязанности входит смотреть за книгами, а не за студентами, вот! А мисс Эванс в это время лихорадочно дописывала новую формулу заклинания — ура, она тоже может придумать свое! Особенно, если ее разозлить. Ведьма она или как? А трансфигурация у нее получается блестяще! «Ин окулис чепа… сучи… или лучше окулис скуамае чепа... сектис?» Ее губы почти беззвучно шевелились, а рука выписывала только что рассчитанную форму, но без палочки. Наконец Лили решила, что первое заклинание проще, и, хотя избавиться от попавшего в глаза лукового сока несложно, мало все равно никому не покажется. А вот трансфигурировать веки в лук — дело тонкое. Да и резать потом — можно и слепым оставить, вдруг не рассчитает, особенно со злости? Нет, в Азкабан ей пока не хотелось. Да и без него Поттеры или Блэки за своих паршивчиков с нее шкуру спустят, вывернут, натянут обратно и скажут, что так и было. Кстати… с выворачиванием — это тоже интересная мысль! Ладно, об этом она подумает завтра. Наконец она поняла, как закольцевать микро-ветровое проклятие, и почувствовала себя вооруженной, но уже не злой, а очень, очень усталой. Она наколдовала Темпус и округлила глаза: отбой был час назад! — До свидания, мадам Пинс, — она безмятежно улыбнулась вздрогнувшей мадам библиотекарю. — Хорошо вам отдохнуть. Простите за задержку. — Эм-м… Благодарю, мисс Эванс, и вам приятных каникул. «Ох уж эти подростки, из крайности в крайность, — подумала Ирма Пинс. — Девчонка совсем недавно могла полбиблиотеки разнести, а теперь вся такая миленькая и доб… Кхм. Нет, добренькой ее не назовешь. Но как же быстро успокоилась! Ох, все… Целых два месяца — никаких детей даже в зоне видимости». * * * Вычитанное только что Дезиллюминационное — куда лучше, чем в учебнике! — Лили использовала, едва выйдя за дверь: попасться дежурным совершенно не хотелось. Ежась от неприятных ощущений, она все же удовлетворенно кивнула своей прозрачной, едва уловимой тени, мелькнувшей в тщательно отполированных доспехах стоявшего в нише рыцаря. «Темная магия — это вещь, — решила она. — Одно это заклинание чего стоит. Наверное, его отнесли к Темным, исключительно чтобы мы не выучили раньше времени. О да, в школе тогда было бы… слишком весело». Опробовать собственное свеженькое «луковое» заклинание Лили смогла почти сразу, стоило ей войти в гостиную родного факультета. Как же было приятно смотреть, как наглые улыбочки чистокровных придурков, один из которых собрался усадить ее к себе на колени, кривятся, а потом те начинают тереть глаза и рыдать! Впрочем, надолго ее не хватило… — Не три глаза, идиот, сходи промой! — Эв-ванс, — жалобно всхлипнул Поттер. — За что? — И ш-што ты сдедада? — Блэк рыдал мужественно, но вот сопли ему явно мешали. — Это. Просто. Луковый. Сок! — О-о-о… — И так будет с любым, кто ко мне полезет. А там, хвала Мерлину, каникулы! — Ты даже в купе с нами не сядешь? — Поттер использовал какую-то хитрую версию Агуаменти и теперь пытался сверкать в ее сторону опухшими зареванными глазами. — Р-р-р… — Лили потянулась за палочкой, ловко спрятанной в рукаве после предыдущего заклинания. — Все-все! Больше не буду, Эванс! — Эванс, у тебя такое лицо, что огневиски вот-вот скиснет! Не порти продукт, его и так мало! Лили повернулась к говорящему. — Пи-итер… Мне помочь, чтобы скисло и то, что у тебя уже внутри? Петтигрю икнул и оперативно сполз под стол. — Лили, мы тебя не узнаем! Что с тобой, дорогая? — попыталась разрядить обстановку Мэри, перемигиваясь с красавчиком Блэком, уже каким-то образом отменившим заклинание и на себе, и на Джеймсе. Лучшая подруга, ага… — Сейчас сама себя не узнаеш-ш-шь… Мэри взвизгнула, хватаясь за голову, а Блэк тут же заржал. — Эванс, прекрати буйствовать! Ты же староста! — воззвал к ней Люпин, и его шевелюра тоже стала напоминать ершик для чистки мензурок, только в сильно увеличенном виде. Мэри рыдала, пытаясь пригладить волосы… — А теперь всем спать! — хмуро заявила Лили. — Финитэ. Раз уж вы так любезно мне напомнили, что я староста. — Да что ты можешь требовать, ты сама сегодня нару… Лили достала палочку и легонько постучала ей по ладони. — Ладно, хорошо посидели, а поезд завтра рано. Я бы выспался в хорошей компании, — протянул Поттер, со значением глядя на Лили, но не дополняя, в какой именно компании: искры в зеленых глазах ведьмы предупреждали, что соваться к ней сейчас себе дороже. Луковый сок в глазах его впечатлил, а защита не придумывалась — в голове все еще приятно шумело огневиски. Он приобнял Блэка, сверкнувшего на Эванс своими пронзительно-синими глазами, и потащил того в сторону мужских спален. * * * Хогвартс-экспресс стучал колесами, все дальше унося Лили из того, что когда-то было такой волшебной сказкой, но с каждым годом радовало все меньше и меньше. Вечные споры, дрязги, поединки, ах, за внимание прекрасной дамы! Тьфу. Она сжала кулачки. Пусть они идут к черту. Ко всем чертям! Она никогда не выйдет замуж! Даже если Блэк… на кой ей такой бабник?! «Любовь зла, полюбишь и козла», как точно Пети тогда сказала. А вот фиг этому козлу, то есть псу. И оленю тоже! В жопу их всех! Лили получила странное удовольствие, разрешив себе ругань, пусть только в мыслях — на душе странным образом становилось легче. И хозяин распрекрасных синих глаз никогда не узнает, он не стоит того! А на самом деле — что она, магглорожденная, будет делать рядом с аристократами? Она уже неплохо представляла, кто есть кто в мире магии — и место для нее вырисовывалось не самое интересное: жена. И все окружение это поддерживало. Кроме Дамблдора. Конечно, она верила ему, но вряд ли он мог переделать этот мир в одиночку. Может, он составит ей протекцию? Странно, еще несколько дней назад она была в этом уверена, а теперь сомневалась. И не могла не думать — а зачем, собственно, она ему сдалась? Да, она талантливая ведьма, сильная ученица… может, что-то еще? А ведь директор уже заговаривал с ней однажды о Джеймсе, неужели и он?!.. Однокурсницы, только и знавшие что обсуждать парней и сплетничать, однокурсники, которым — как там папа зимой говорил? — гормон на мозги надавил... С одним Северусом можно было более-менее нормально общаться, так и тот… Эх. Все-таки надо будет извиниться. Вот только как? Лили задумалась. О, точно. Она ему напишет! И больше не будет с ним ни о чем разговаривать. Она прислонилась лбом к прохладному стеклу. Одной в купе было замечательно, но скучновато. Соседки быстро ее покинули — с самого утра день не задался, и Лили Эванс перестала быть «хорошей компанией». Ну и наплевать. Она достала пергамент, задумалась и наложила на дверь чары отвлечения внимания. Вот так куда лучше. Что, если ей не возвращаться в школу? Мысль показалась совершенно крамольной, но от этого, кажется, только более любопытной. Интересно, сможет ли она вернуться в обычный, маггловский мир? Учиться ей было легко, может, получится сдать обычные школьные экзамены за лето? Подумать было о чем. Она представляла себе самые разные варианты, не забывая, конечно, и о Статуте Секретности, по которому, кстати, выходило, что колдовать-то нельзя в прямом присутствии магглов, а вот в соседней комнате или хотя бы за кустами — пожалуйста. А зимой ей исполнится семнадцать, и контроль с ее палочки спадет. Лили нахмурилась. Значит, все равно придется возвращаться в школу и целый год терпеть этих придурков. Нет, быть ведьмой далеко не так весело, как думалось в детстве. Надо будет сестре рассказать, что ли. Неужели Пети все еще ей завидует? Уж теперь-то она ее успокоит. Вагон сильно тряхнуло, так, что сверху упала коробка Мэри, съездив Лили по виску и спровоцировав ту на пару не подобающих воспитанной девушке слов. «Какая я стала злая, — размышляла Лили. — И странная. Уверена, что действительно все идиоты, а я одна умная? Что-то со мной не так, — честно призналась она себе. — Хочется, конечно, думать, что я умнее, но что-то мне шепчет, что так не бывает».