***
Ночью к ней в комнату робко постучали. — Входи, Пети, я не закрывала… Я сама хотела к тебе зайти, только уснула — вчера долго читала. Ты только меня, идиотку, прости… за все! — Скажи-ка мне, как звали щенка у Джонсонов? — Что? Погоди, у Джонсонов же кот! Какой щенок, Пет, ты не в себе? — Лили протянула руку к ее лбу, но сестра ловко отскочила. — Ты что, думаешь, что я… не я? — наконец догадалась Лили. — Ну… спрашивай. — Где ты впервые встретилась с волшебником? — На детской площадке, — улыбнулась Лили. — На качелях. Это был Северус. — Ла-адно… Последний вопрос: во что ты превратила мою чашку с чаем этой зимой? Лили тяжело вздохнула. — В жабу. Прости меня, Пети, пожалуйста! Я была такой… такой гадкой! — Была, говоришь?.. — Клянусь, это не повторится! — шепотом воскликнула Лили. — Никогда! Сестренка, я правда… кажется, поумнела. — Рассказывай уже, кто это тебя так… приложил. И каким заклинанием. Лили Эванс округлила глаза… Заклинание… Ну конечно же! — Черт… — прошептала она. — Заклинание, точно. Кто-то наложил на меня… А теперь оно спало! Какая же ты умница! Петунья недоверчиво хмыкнула, но… мало ли что с этими волшебниками бывает? Сестра пообещала вести себя с ней прилично? Оценила ее ум? Надо пользоваться. А как минимум, стоит понять. — Наложил или наоборот? — шепотом же поинтересовалась она. — Потому что сейчас ты наконец похожа на мою сестру, в отличие от последних трех лет, первые два, как ты в свою школу уехала, ты была еще сносной. Лили открыла рот. И тут же закрыла. А старшая сестра наконец присела к ней на кровать, и две головы, светлая и огненно-рыжая, склонились одна к другой. Лили рассказала обо всем. Ей так давно нужно было выговориться, поделиться сомнениями, которых вдруг оказалось столько, что впору было действительно бежать. И теперь восхищенно внимала тому, что ей говорит старшая сестра. Потому что та оказалась просто редкостной умницей! — Уезжать надо, определенно, — подвела итог Петуния. — Но на месте придется быть очень осторожной и у магов не светиться. С нашим миром и со школой все просто, ты могла переболеть, скажем… менингитом, потом долго восстанавливалась, а записи — ну, оставили впопыхах, при переезде, чего не бывает. Пойдешь в школу, скажем, на два года младше. Просто больше я не смогу тебя за лето натаскать, я реалистка, в отличие от тебя. Хорошо, что ты не вытянулась, как я… — Издеваешься? — Зачем? Среди одноклассников будешь высокой, но не каланчой. Зато ты каблуки носить можешь какие угодно… — Да сдались они мне! Петунья вздохнула. — Ты вообще чему полезному в своей школе научилась или только хулиганить? — Поче… А… Да, кое-что есть. Я неплохо зелья варю… — А лицензия для их продажи нужна? А из чего? Ингредиенты все доступны? — Ты это зачем? — А вдруг у отца что-то не пойдет? — Да не может быть! — ужаснулась Лили. — Тебе что, все еще одиннадцать? Может случиться все что угодно. — Пети, мне страшно. — Мне тоже, поэтому я и думаю. Я, например, могу неплохо шить. И готовить. — Думаешь, мы этим сможем зарабатывать? — Когда-то это придется начать делать. Или ты предпочитаешь искать мужа повыгоднее? Лили замотала головой. — Я тоже предпочту выйти за того, кого полюблю. — Я вообще ни за кого, — прикусила губу Лили. — Вот как? Ну-ка, рассказывай, сестричка… — Он красавец, аристократ, бабник и сволочь. — Я-асненько. И ты будешь хранить память о нем всю жизнь? — Да ни черта! — Лили подскочила на кровати, сжимая кулачки. — Цыц! Родителей разбудишь! — зашипела сестра. — А раз так, то ответь мне, он достоин быть для тебя первым и последним? Лили выдохнула, глядя на сестру, как на чудо. А потом сглотнула и призналась: — Ты самая лучшая, Пети… Как я могла? — и уткнулась в костлявое плечо. Они еще немного помолчали. — Я рада, что вернулась моя сестра, — чуть хрипловато сказала Петунья. — Но мы еще не все обсудили. Как давно у вас там дело идет к войне? — Почему к войне? — удивилась Лили. — Ну как же… Если появляются две стороны и каждая начинает набирать сторонников, думаешь, они в футбол играть собираются? Между прочим, мистер Купер часто говорит, что у меня неплохие аналитические способности, так что хватит уже удивляться. Завтра начнем собирать вещи. А тебе было бы неплохо разузнать про магов по ту сторону океана. Только незаметно. Получится? Может, твой дружок?.. — Мы поссорились. И знаешь, это тоже так странно, ведь я хочу извиниться, а получается, что обвиняю его во всех грехах, вот только понимаю это уже потом. А он вообще на меня орет, представляешь? — Северус? Орет? На тебя? — изумилась Петунья. — Я бы посмотрела. Хотя это тоже наводит на мысль, что вас обоих закляли или прокляли, как там правильно? — Или опоили, — задумчиво промолвила Лили. — В любом случае предпочту сходить с тобой. И даже не думай отвертеться! — И не подумаю! — широко улыбнулась Лили. — Даже буду рада. — Черт, мне снова хочется спросить тебя… — Про щенка Джонсонов?***
— Господи, Чарли, милый… Как же прекрасно, что девочки наконец помирились! — миссис Эванс расплылась в счастливой улыбке. — Я тоже очень рад. Это важно для нас всех, особенно теперь. Мне осталось две недели до увольнения, так что действительно — пора собирать вещи. — А… согласие? — Я позвонил еще утром. Ты не слышала? — Я… — Подслушивала за девочками? — А… нет. Что ты! Просто долго не могла уснуть. Лили так изменилась, мне все кажется, что у нее случилось что-то. — Что бы ни случилось, наша девочка с нами, и мы не дадим ей пропасть. Миссис Эванс молча крепко обняла мужа. В это время на чердаке сестры разбирали «старые ненужные вещи». Ведь если не теперь, то когда? — Ой! — Лили отпрянула от сундука и уставилась во все глаза на свою находку. — Что там у тебя? — раздался голос сестры из самого дальнего угла. — Кажется, я нашла еще один школьный сундук. Он… почти как у меня, только… искрит. — Магический, что ли? — Петунья как могла быстро выбиралась из-за стопок старых книг, которые они обе решили отнести Снейпу. — Я не могу его открыть. Может, ты? — Да я вижу-то его, только когда ты трогаешь. И я не хочу, чтобы он меня тоже долбанул, как тебя. Больно? — Да… ничего, терпимо. — Мазохисты вы все. — Кто? Петунья вздохнула. — Я тебе потом книжку дам почитать. По психологии. Давай, что ли, палочку свою тащи… — Так нам же нельзя… — Да ладно? И как это ты зимой об этом забыла? Нет, у тебя действительно что-то с головой, сестричка. — Пожалуй, ты права. Ладно, я за палочкой. — А я глаза закрою, если хочешь. Или отвернусь. Это же будет не «на виду у магглов»? Лили хихикнула и быстро сбежала по старым ступенькам. — И какими чарами он может быть закрыт? — спросила Петунья, когда сундук не отреагировал ни на одно из заклинаний Лили. — В то, что ты двоечница, я не верю. — Хоть на этом спасибо… Ну, есть еще, — Лили припомнила свое недавнее чтение. — Чары крови. Это Темная магия, и я как-то… — То есть у ваших противоборствующих сторон еще и оружие у каждой свое? Светлым — светлое, темным — темное? — Да ты что! Мы изучаем только светлую магию… — Все? — спросила Петунья так, что у Лили пропал дар речи. Зато снова заработала голова. — Это что же получается? — ахнула она. — Светлые заклинания знают и учат все, а темные — только эти… которые темные, а значит… — Значит, светлые против них почти безоружны, — закончила за нее сестра. — Так не может быть! — Или может. — Мамочки-и-и… В Америку, и как можно быстрей. — Надеюсь, ты никому из своих еще не написала о своем отъезде? — Конечно, нет! Обе сестры вздохнули. Лили с грустью, а Петунья — с облегчением. — Я понимаю… — Но сперва мы откроем сундук! — Лили прикусила губу и подняла палочку, нацелив ее на свою ладонь. — Секо!.. Замок тихо щелкнул, а крышка сама медленно приподнялась, открывая "несметные сокровища" в виде аккуратных стопок книг и свитков. А, нет, кажется, еще пузырьки какие-то... — Вот это да-а-а… Крутая штука ваша кровная магия, — произнесла Петунья, осторожно принимая из рук сестры очередную тетрадь. В сундуке Мелиссы Хейзер Прюэтт, как значилось на многочисленных свитках, нашлось много интересного. Даже ее дневник. Правда чернила сильно выцвели и читать оказалось не так чтоб легко. Но они разобрали уже немало страниц к тому времени, как их позвали обедать. — Мама, имя Мелисса Хейзер тебе ни о чем не говорит? — осторожно спросила Лили. — Почему не говорит? — удивилась миссис Эванс. — Это моя бабушка. Правда, я ее не очень хорошо помню, она очень старой была, а я совсем маленькая… — Ее фамилия была Прюэтт? — Да, а что? — Это фамилия одного из волшебных родов. — Думаешь, мы их родственники? — Что тут думать, если мы нашли школьный сундук моей, как оказалось, прабабушки? Они и есть. Значит, твоя мама… Она отказалась от тебя, потому что ты — сквиб? Или это бабушка от нее… Поэтому у нас нет ни бабушек, ни дедушек? Тогда почему их вещи на чердаке? А как же папины родители? — Или это не наш сундук, а был в этом доме, когда вы переезжали, ну… когда нас еще не было? Миссис Эванс только успевала переводить взгляд с одной дочери на другую. — Ага, а фамилия совпала случайно. — Ой, точно. Мама? — Я… Бабушку почти не помню, а моя мама… ваша бабушка просто рано умерла. Она всегда была очень болезненной. — Что-то не нравится мне это все, — нахмурилась Лили. — Мне тоже. Ладно, тем больше причин эмигрировать и не возвращаться. — Но, — вмешалась миссис Эванс, — мы с отцом хотели оставить этот дом за собой. Мало ли… — Если что-то продать, то потом проще что-то купить. — Да кому ты продашь в такое время, тем более в нашем городке? Снейпу, что ли? — Не смешно… Но ты права. И да, надо будет ему старые книги отнести — пусть продаст, если время будет. Или себе оставит. Мы точно не успеем, а так хоть добро не пропадет, мама, ты же согласна? — Вы уже, я смотрю, сами все решили. Нет, я не возражаю... — Мам, ты что… мы спросили бы тебя, обязательно! — Ладно, относите. — Завтра. Сегодня еще почитаем бабушкин дневник. У нее там много чего интересного!***
— Это ужасно! — Да не настолько, не преувеличивай. Это называется ком-про-мат. Но… вообще я согласна, и правда ужас. Как только его к детям-то допустили? — И не говори. У меня уже волосы дыбом… — Да уж. А я еще, дура, тебе завидовала. — Я не меньше дура, что гордилась. — Слушай… А ты приятеля своего вытащить не хочешь? — Какого приятеля? — Да такого худого, носатого, чернявого. Или уже все, забирай свои игрушки? Вы же явно под этим, проклятием, сама ведь уже поняла. — О, Пет… — Сдается мне, наложил такие чары очень, очень сильный волшебник. — Но зачем ему? Мы же по сравнению с ним, как… как… цыплята перед коршуном! Ох, скорей бы уже в самолет, знаешь ли. Я без кучи вещей обойдусь, лишь бы удрать отсюда. — И старого лучшего друга оставишь? — Он не вещь! — Значит, надо ему все рассказать! — А вдруг его… тоже? — Конечно, тоже. Поэтому говорить буду я. А ты только рот держи покрепче, можно руками, а то знаю я тебя…***
— Папа. Мама. Мы… Я должна сказать вам одну вещь. Спасибо! — Лили встала, поклонилась родителям и молча села. — Кхм. Это все? А поподробнее? — Наши вещи собраны. — Можем и вам помочь, если что. — Мне осталось почти две недели, — ответил мистер Эванс. — Или вы так торопитесь, что готовы отправиться без меня? — Как ты мог подумать, дорогой, — супруга явно была растеряна и укоризненно смотрела на дочерей. — Девочки мне ничего не говорили. — Мама тут ни при чем. Хорошо, мы будем ждать. Тихо и смирно. Но мы нашли кое-какие записи на чердаке, так вот, знай, твоя Америка — это очень, очень хорошо, вовремя и вообще замечательно. А подробнее мы вам потом все расскажем, ладно? — Вообще-то я еще не все документы подписал. — И что ты тянешь? — воскликнули девочки в голос. — Да как-то… сегодня мне предложили вариант в Лондоне, причем еще лучше… — Папа… умоляю, не надо Лондон, пожалуйста, — Лили прижала ладони к щекам. — Ну, знаете ли… Это правда так серьезно? — Папа, — Петунья, как всегда, была собрана. — Сухие факты. Некоторые маги могут читать мысли людей. Защита существует, но такие артефакты есть только в чистокровных или хотя бы просто старых волшебных семьях. И мы нашли кое-что похожее в сундуке, но если вдруг отдать тебе, то… Это будет слишком заметно. — Хорошо, я сделаю вид, что все еще раздумываю, но подпишу Бостон. — Ради всего святого и ради нас, сделай это.