***
— С-стой… своло… ах!.. сволочь! С… слишком… ах!.. много… ты… ах! — выкрикивает Чуя, выгибаясь и постанывая на очередной сильный толчок, когда Дазай до боли и синяков сжимает его бедра, толкаясь внутрь него. Он выгибается и кончает, зажмурившись до боли в глазах. — С. сволочь… ах!.. — Меня так заводят ругательства, которые сыпятся из твоего ротика. — Дазай томно шепчет, глядя на него черными от вожделения и возбуждения глазами. И спустя мгновение Накахара это еще и чувствует, потому что и так немедленный темп стал просто запредельно быстрым. Теперь он даже ругаться не способен, а только и делать, что издавать стоны и крики, выгибаясь в такт сильным толчкам. У него в голубых глаза слезы появляются, от чего зрение немного размывается. Но он и сквозь него видит, как Осаму довольно усмехается и грубо целует его, не давая и дальше сыпать проклятиями. Рыжик совершенно не понимает, почему шатен позволяет ему материться, хотя мог бы просто грубо заткнуть каким-нибудь кляпом. Ведь Чуя полностью зависит от него. Но нет, он позволяет на него ругаться, его проклинать, извиваться, попытаться садануть по ребрам или еще куда. Тот просто позволяет ему все это, не обращая внимания, будто так и должно быть. Просто позволяет, хотя жизнь и свобода Накахары теперь исключительно в руках Дазая. И именно от него зависит, что с рыжиком будет дальше, потому что даже Кое не будет вступаться за него перед ним. Чуя ненавидит его. Действительно ненавидит (пытается себя убедить), ведь шатен — причина того, что Мори Огай умер, а в кресле Босса Портовой мафии теперь новая фигура — его убийца. Конечно, Накахаре на это место с высокой колокольни плевать на него, но зачем тот Мори убил? И зачем пленил его, используя как секс-партнера? Рыжик матерится и ненавидит его, хотя потихоньку начинает сменять гнев на милость. Совсем чуть-чуть. По сантиметру в год. Он ругает и больно бьет, а Осаму, кажется, от этого кайфует. Шатен пугает Чую. Потому, что не убил его, а оставил в живых. Потому, сколько именно времени проводит с ним. Потому, что выполняет все его капризы. Потому, что смотрит на него преданно-пожирающим и странно-обожающим взглядом, от которого сердце подскакивает к горлу и сильно бьется в груди. Потому, что он чаще всего нежен с ним и ведет себя так, будто действительно любит. Потому, что в его глазах можно прочитать, будто нет никого дороже и прекрасней Накахары. И это тоже пугает до дрожи. В каждом жесте Дазая, в каждом прикосновении, в каждом взгляде, в каждом слове… в каждом поступке легко читается, что рыжик — самое драгоценное, что есть у него. И это действительно очень сильно пугает. Потому что, если честно, довольно-таки жутковато, когда подобные эмоции направлены именно на тебя. Особенно потому, что вы знакомы всего ничего. Хотя бы потому, что совсем не так должен вести себя убийца со свидетелем преступления. Особенно если вы оба находитесь в мафии. Потому что это, в конце-то концов, неп-ра-ви-ль-но! Чуя вообще не понял, откуда появилось это чудо-юдо. Ему кажется, что он когда-то давно встречал его, но он не был в этом уверен. За свою не особо длинную жизнь он встречал слишком многих, так что лица перед его глазами превратились в сплошь белое однотонное пятно, отдельные части которого просто невозможно определить. Из этого ряда безликих выделялись только его коллеги, которых он запоминал прекрасно, так как тесно общался с ними. И он точно готов был поклясться, что Осаму Дазай никогда не принадлежал Портовой мафии. По крайней мере, последние четыре года, которые Накахара провел здесь, точно. Он никогда не встречал его (кажется) и ничего не слышал о нем (даже упоминание), тем страннее было прийти однажды в кабинет Мори-сана по его вызову и застать картину, как в голову твоего Босса целятся из пистолета. Чуя тогда рванул туда не задумываясь, готовясь вышибить пистолет или оттолкнуть этого типа в сторону. Он готов был к чему угодно, начиная от того, что именно его выберут мишенью вместо Огая, и заканчивая тем, что с ним начнут вести переговоры, прося что-то, зачем приперся этот парень, который был старше него, кажется, года на два-три. К чему он не был готов, так это к тому, как удивленно и шокированно расширятся карие глаза, в которых мелькает что-то похожее на темное бе-зу-ми-е, когда он видит его, и выстрелу, прерывающему жизнь его Босса. Чуя тогда осел на колени, шокированный произошедшим. Он тогда был настолько ошеломлен, что даже не попытался убить Дазая, который прервал жизнь Мори-сана. А когда только дернулся и даже пришел в себя, получил по голове, после чего наступила темнота. И с тех пор он находится в этом месте, полностью пребывая во власти Осаму, который по какому-то финту судьбы решил его не убивать. Он решил его пленить и использовать как какую-то секс-куклу. Самое страшное для Накахары то, что он с самого начала получал от этого удовольствие. А самое странное в этой ситуации заключалось в том, что шатен не просто бездумно использовал, а действительно заботился о том, чтобы доставить ему удовольствие. Возможно, даже сильнее, чем о своем собственном. Это было очень странно и настораживающе, но рыжик все равно ничего не мог с этим поделать. Он уже давно был во власти Дазая, который сделал все возможное, чтобы Чуя даже не смог попытаться сбежать. Поначалу Накахара мечтал о подобном и даже пару раз попытался сделать это, но Осаму неизменно ловил его. А несколько суток, во время которых шатен заставлял его кончать, когда было просто нечем, а еще топил просто в нестерпимом удовольствие, почти доводя до безумия, быстро научили рыжика послушанию и тому, что с этим типом надо быть осторожнее. Чуя не оставил свои мысли о побеге, но стал гораздо осторожнее с их реализацией. Снова переживать подобное, пусть оно и было до мурашек и мелкой дрожи приятно, он не собирается. Дазай и так растоптал его гордость, когда воспринял его в таком ключе, а потом осуществил все свои фантазии, пусть Накахара и не мог сам себе признаться в том, что ему это даже понравилось. Рыжик мечтает сбежать и исчезнуть где-нибудь далеко-далеко, где Осаму не сможет его найти. Вот только он прекрасно понимает, что, скорее всего, никогда не сможет сделать подобное. И, даже если у него появится шанс это провернуть, он никогда не сможет уйти от шатена. Потому что глупо привязался и — о ужас! — влюбился. Он не может до конца сказать, точно ли любовь это, но он уже не представляет своей жизни без Дазая. Он понимает, что это не правильно, ведь тот убийца Мори-сана, но внутри него живет четкое осознание того, что именно эти чувства, которые они испытывают друг к другу, самое правильное, что вообще может только существовать в этой вселенной. Это все еще пугает и настораживает, но он привык к этому и почти перестал обращать внимания. После секса он обычно ластится к Дазаю, с которым он может всласть покапризничать, и засыпает в его объятиях, чувствуя себя бесконечно счастливым и любимым. Это все еще кажется совершенно неправильным, но он почти перестал думать над этим, покорно делая все, что хочет Осаму. Чуя почти с ужасом понимает, что здесь, в плену, в объятиях Дазая Осаму, которого знает почти ничего, чувствует себя на своем месте, правильно. Словно он там, где всегда должен быть. Это все еще странно, но он учится жить с этим. А шатен помогает ему, даря тепло и свою любовь и выполняя любой каприз, который Накахара только у него попросит. Однажды он даже вскрыл себе вены, когда рыжик в сердцах приказал ему сделать это. Просто он не знал, что Дазай действительно сделает это.***
Он нашел. Он действительно нашел его. Своего нежного и прекрасного Чую. Дазай внимательно смотрит за тем, как Накахара мило сопит в его объятиях, удобно устроившись там. Он чувствует настоящее счастье впервые за сотни и сотни параллельных реальностей, где побывал, ища его. Он покрепче обнимает рыжика за талию и прижимает к себе, судорожно вздыхая знакомый насыщенный цитрусовой аромат, которых всегда был присущ только тому. Он побывал в разных реальностях. Это были разные миры, эпохи, отрезки времени. Связывало их только то, что Осаму везде был одинок, а про Накахару никто даже не слышал. Словно не существовало этого яркого и запоминающегося человека, который заражал всех вокруг своим теплом жизненного огня. Словно его никогда-никогда не существовало. Дазай медленно сходил с ума и знал, что это его вина, ведь именно из-за него — из-за его эгоизма, из-за его гордыни, из-за его слишком сильной уверенности в своей исключительности — Чуя погиб, отдав свою жизнь за то, чтобы победить Федора Достоевского. Осаму до сих пор помнит, как молча смотрел на спокойно и безмятежно лежащего посреди поля боя Накахару, который, казалось, просто спит, и поверить не мог в то, что тот умер. Что его… просто нет и никогда уже не будет. Арахабаки вырвался из своей клетки и ушел, а Накахара Чуя перестал существовать, покинув этот мир. Шатен помнит, что убил тех, кто пытался забрать у него тело его рыжика. Он просто не подпускал к себе никого, заявляя, что тот еще проснется. Он жизнь готов был отдать за то, чтобы увидеть, как снова открываются голубые глаза, и в них горит прежний жизненный огонь. Он сходил с ума, и не отрицал этого. Просто без Чуи его жизнь перестала иметь последние крохи ценности. От мгновенного самоубийства его остановил Рампо, вручив КНИГУ и сказав, что Дазай, возможно, еще сможет найти Накахару. Так началось путешествие шатена. Тот всегда отчаянно искал, но не видел и следа рыжика. Он всегда убивал Огая Мори, потому что во главе Портовой мафии проще искать нужного человека. Он понимал, что его поиски сравнимы с поисками иглы в стоге сена, но он ничего не мог с собой поделать. Ему просто нужен был его Чуя, и все тут. Сотни и сотни параллельных миров, где нет Накахары. Сотни и сотни миров отчаяния и надежды, что, может быть, хотя бы сейчас… ну, пожалуйста, хотя бы сейчас… Рыжик, милый, где ты? Сотни и сотни миров бесконечной боли и вины, потому что именно Осаму был тем, из-за кого погиб его возлюбленный. Сотни и сотни миров постоянного сумасшествия, потому что и тут нет Чуи. Честно говоря, шатен даже не рассчитывал, что когда-нибудь снова встретит Накахару. Но он его встретил. Живого, дышащего, теплого, пусть младше и невиннее, но того рыжика, без которого он не представлял своей жизни. Теперь, когда это произошло, Дазай сделает все возможное, чтобы Чуя как можно дольше оставался с ним. Чуя может ненавидеть его и бояться… Он может ругаться на него и бить, вымещая свою злость на него. Накахара может делать все, что захочет, и Осаму только молчаливо примет это. Теперь, когда рыжик здесь, когда шатен получил тот нежданный подарок, на который вообще никогда не рассчитывал, ему на все остальное плевать. Чуя никогда не выйдет из этой комнаты. Он может думать о нем все, что угодно, может ненавидеть и винить. Может считать, что Дазай всего лишь больной ублюдок и псих, помешанный на контроле. Он может думать о любом раскладе событий. Осаму все равно. Самое главное, что Накахара живой в его руках. И шатен сделает все возможное, чтобы рыжик так и оставался живым и здоровым в его руках, даже если тот будет ненавидеть его лютой ненавистью. Дазай не выдержит, если второй раз потеряет его. А значит, второго раза никогда не будет. Осаму просто не допустит это.