***
В воскресенье был устроен праздник. Приготовления начали с самого утра, украшали дом, готовили самые разные угощения, придумывали весёлые конкурсы. А уж все лучшие и просто друзья Асоки писали ей поздравительные сообщения, на которые она отвечала, стараясь быть как можно радушнее, а сама каждый раз видя на экране значок сообщения бросалась к нему с затаенной надеждой, ожидая из всей этой дюжины поздравлений лишь одного единственного, которое так и не пришло, хотя был уже почти вечер. Асоку разумеется не привлекали к приготовлениям, и весь день тогрута была предоставлена самой себе, а вернее просто сидела в её комнате и думала о своём, всё сильнее осознавая с каждым часом, что не хочет уже ничего. Ни подарков, ни праздника, ни даже поздравления. Ничего, кроме одного желания, которое никак не хотело осуществляться — чтобы он прилетел сюда и провел этот День Рождения с ней вместе. Или хотя бы прислал сообщение, тёплое, милое, как всегда. Но нет, комлинк зиял пустотой, хотя на него постоянно писали, но это было не то, вернее, не те. Пустые и ненужные ей люди и гуманоиды. Потом наступило затишье. Уж лучше оно, чем бесконечный поток напрасных надежд. Но когда небо за окном уже начали затягивать лёгкие сумерки, комлинк снова ожил, оповещая о приходе нового сообщения. Асока взяла его и ни на что уже не надеясь, открыла и едва не упала в обморок от радости давно ожидаемого. Оно было от Энакина! Надо же! Он помнит! Он поздравил! Он написал! Дрожащей рукой тогрута нажала на открытие и вновь едва не лишилась чувств, на этот раз от резкой боли, в один миг пронзившей ей сердце. Она не думала, что боль может быть такая. «Шпилька!» — гласило сообщение, — «Ты просто не представляешь себе, как я сейчас счастлив! Я даже мечтать не мог о том, что сейчас случилось. Сегодня я, наконец, решился и сделал Падме предложение. И она ответила мне "Да". Только представь себе, самая лучшая девушка на свете сказала мне "Да". Разве может быть большее счастье?» И всё. И ничего больше. Один сплошной сгусток обидной горечи, от которой щипало глаза и резало в горле. Тогрута молча смотрела на комлинк, не находя в себе сил даже положить его на стол. Потом, устав стоять, Тано так же беззвучно опустилась на кресло и даже не заметила, как из глаз выкатились две слезинки и упали на блестящую упаковку букета цветов, который с утра принесли ей родители. Потом к ним присоединились ещё несколько, и вскоре Асока перестала их считать, лишь иногда вытирала их, не заботясь о том, что будет с родными, если они застанут её в таком виде. Тано даже не понимала из-за чего вдруг расплакалась, и почему испытывает такую боль, хотя по идее должна наоборот испытывать радость. Ведь если они с Энакином настоящие друзья, то Асока должна быть искренне рада за его счастье и быть счастлива тем, что ему хорошо. Но нет же, радости по этому поводу у Тано не было ни грамма, за то боли хоть отбавляй. Почему? Ответ напрашивался сам собой, пронёсся в голове их излюбленной фразой, которой они часто отвечали друг другу, когда один просил объяснить причину какого-то поступка: «Да потому, что я люблю тебя, идиот!» «Я тоже тебя люблю», - следовал неизменный ответ, и так все годы их дружбы. «Кроме последнего», — нельзя было забывать добавить. Слёзы вовсю заливали глаза, вытирать уже не имело никакого смысла, всё равно на место одних капель придут новые, можно только всхлипывать потише, чтобы родители не прибежали. Скоро идти за стол, а она даже не одета для праздника. Тогрута хотела уже попробовать успокоиться, как в дверь кто-то зашёл и негромко позвал: — Асока, идём за стол, торт уже готов, пора задувать свечи. Тано повернулась на голос и увидела Дэрека, который хотел было укорить сестру за то, что она до сих пор не готова, да так и споткнулся на полуслове, увидев её заплаканные глаза. Не понимая, в чем дело, юноша присел на подлокотник кресла и положив руку ей на плечо, немного привлёк к себе и решился спросить: — Асока, что случилось? Кто-то обидел тебя? Тогрута благодарно обняла брата за шею и, упав головой ему на грудь, с большим трудом выдавила из себя: — Дэрек, это просто ужасно. Энакин сейчас написал мне, что женится, он сделал предложение своей девушке, и она ответила согласием. Он бросил меня, отказался, я больше не нужна ему. Брат выслушал её и, не переставая обнимать сестру и гладить по голове, постарался сказать как можно мягче: — Асока, ты неправа, ведь вы с Энакином всегда были не разлей вода, столько времени лучшие друзья, сомневаюсь, что его женитьба что-то изменит в вашем общении. Вы ведь всё равно будете друзьями, любовь и дружба не просто разные понятия, они так же взаимосвязаны. Ведь это тоже форма любви. Вот смотри, я тоже люблю свою девушку, но при этом не перестал любить тебя и родителей. Точно так же и Энакин поступит. Ты веришь мне? — Верю, — ответила Тано понемногу успокаиваясь, вроде и правда начав так думать. Вроде.Часть 2: Такие разные чувства. Глава 1. Единственное желание
22 июня 2020 г. в 21:16
Спустя ещё одни выходные, Асока вылетела на Шили. Бредя по взлётной площадке одна, тогрута никак не могла избавиться от мыслей, что в её душе стало так непривычно пусто и мучительно холодно. Ведь если до этого Тано всегда ощущала себя единой с кем-то близким и почти родным, то сейчас чувствовала, будто у неё отрезали часть души, такой тогрута стала неполноценной и маленькой. Привыкнув долгое время находиться вместе с другом и неожиданно оставшись без него, сейчас Тано никак не могла к этому привыкнуть и, тем более, смириться с тем, что так возможно будет теперь всегда. Будет, скорее всего, поскольку у Энакина есть нечто большее, чем подруга, у него есть любовь, которую зовут Падме. И теперь она, а больше не Асока, занимает первое место в сердце Скайуокера. Теперь уже ей, а не Тано, он будет первой рассказывать свои новости, шутки и забавные истории.
Вторая, вот кто Асока теперь в его жизни. Ужасно звучит. Вторая. Как будто второсортная. Или сдвинутая куда-то в угол, чтобы не мешала другим блистать. Жестоко звучит, унизительно.
Асока весь полёт невольно возвращалась мыслями к своему положению и никак не могла убедить себя в том, что оно вовсе не так ужасно, как кажется. Да, не так, а намного хуже, и никак не получится думать по-другому. Погода способствовала настроению, затянув небо над Корусантом в серую пелену туч, готовую вот вот пролиться холодным дождём, который уже первыми тяжёлыми каплями застучал по крыше корабля.
Тано завела мотор и постаралась развить максимальную скорость, чтобы как можно быстрее улететь из этого холодного и пустого мира, того самого, где ей не было больше смысла быть. Места, где не любят. И едва взлетев, Асока постаралась переключиться на мысли о родине, о доме, о родных. Ведь на Шили сейчас очень тепло, и семья наверное ждёт её. И как приятно тогруте будет вновь окунуться в родной и тёплый мир, а родственная любовь отогреет её усталое измученное сердце. Девушка старательно цеплялась за эти мысли, понемногу сама начиная верить в то, что всё будет именно так.
Пока всё и правда шло именно так, ведь родные встретили тогруту на взлётной площадке и, судя по лицам отца, матери и старшего брата, сильно скучали по ней. Отец Асоки был фермером, а мать помогала ему по части документов, брат же Асоки, Дэрек учился в Республиканской академии на инженерном факультете и сейчас прилетел на каникулы, удачно застав сестру. И теперь все они по очереди обнялись с младшей в семье и торжественно повели её в дом.
Погода на Шили и правда была не в пример Корусанту, наоборот, солнце приятно согревало зелёную траву, сияя с нежно-голубого неба и отливая отблесками на большом озере. Там же стоял и дом, который семейство Тано занимало многие годы. Это был двухэтажный коттедж в середине посёлка, сделанный из деревянных панелей, окрашенных в приятный лиловый цвет, а над входом красовалась эмблема в виде жёлтого солнца. Рядом был небольшой сад, где цвели самые разные цветы, которые мастерски разводила мама Асоки. Тогрута уже представила свою комнату на втором этаже с большим окном, которое выходит на озеро, где ночью и днём плавали птицы. Она очень любила этот вид и часто скучала по нему на Корусанте.
Но вот в данный момент общей радости мешало одно обстоятельство — Тано никак не могла перестать думать о том, как бы сейчас всё было, прилети она сюда вместе с Энакином, как это бывало раньше. Нет, и в этот раз будет всё то же самое, те же дни на природе, пикники, озеро. Вот только это всё будет уже не то, не так, не для того. Зачем нужна пустота там, где было тепло? Ответа не было, да и не хотелось тогруте его искать, слишком уж очевидным он выглядел. Слишком очевидным, чтобы сказать об этом даже самым близким себе людям. Уж лучше пускай никто не знает о её позоре. Тем более, что через несколько дней наступит семнадцатый день её рождения, и родные явно придумают что-то интересное для тогруты. С этими мыслями Асока и заснула на своей кровати, вдыхая запах родного дома.
А дальше потянулись обычные дни отдыха со всей его прелестью в виде прогулок, костров и пикников, а так же долгих задушевных разговоров. Конечно же спросили и об Энакине, о том, как у него дела, и почему он не смог в это раз прилететь вместе с подругой.
— У него сейчас важная миссия, — ответила Тано с неохотой и поспешила сменить тему, давая понять, что не желает сейчас обсуждать Скайуокера.
Мама не стала настаивать, но по тому, каким взглядом она посмотрела на Асоку, та поняла, что на самом деле ясно ей гораздо больше, чем сказала ей дочь.