Потерянная «дружба»

      День, бывший после возвращения с миссии Асока потратила очень плодотворно, вернее, ей казалось, что это так. Ведь она поняла, что нужно сделать, чтобы вернуть себе расположение Скайуокера. Если уж он так очарован Падме, её образом, манерами, вкусом, рядом с которыми те, что были присущи Асоке казались не то, что блеклыми, а даже неприятными и раздражающими. А раз так, то надо это дело исправить, благополучно забыв о том, что до этого Тано всегда устраивала Энакина такой, какой она была.       Нет, это уже не имело значения, как и всё то, что являлось для него ценным до рассвета их с Амидалой любви. И к процессу перемен тогрута подошла творчески, прежде всего она внимательно изучила все те фотографии, статьи в голонете и видеозаписи с участием госпожи Наберри, которые только были ей доступны, и, проанализировав каждую, смогла сделать выводы о стиле этой женщины и её предпочтениях, как в одежде, так и в макияже. А после этого прикинула, что из этого Асока сможет перенять для себя, возможностей оказалось, на самом деле, не так и много.       Вот, например, манеры и речь Тано освоить уж точно не по силам, так как это нужно было изучать с самого детства, чтобы к настоящему времени довести до автоматизма. Равно как не получится у неё и перенять движения и аристократическую грацию, свойственные Амидале. Причина была отчасти такая же, что и в первой ситуации, плюс ещё и в разнице между этими девушками. Ведь Падме двигалась плавно, с достоинством, говорила медленно, тщательно подбирая слова, Асоке же, бывшей от природы живой, шустрой и стремительной в движениях это было очень сложно.       Зато, ничто не помешает ей подражать Амидале внешне, подобрав себе похожую одежду, украшения и макияж. Причёски, конечно, такой же не будет, ну да оно и понятно почему. Однако, Асоке и без волос будет, чем заняться, и сделала она это спустя ещё один день после того, как закончила увлекательное занятие с названием УПИОПА. Учебно-Познавательное Исследование Облика Падме Амидалы, если говорить по-простому, итогом которого стал поход в огромный торговый центр на Верхнем уровне Корусанта, в котором, что следовало из прошлых разговоров с подругой, она и покупала всё необходимое для внешности, в обнимку со всей бывшей у Тано наличностью.       Асока редко бывала здесь, ведь в этом центре сосредоточились магазины известных брендов, где самая дешёвая вещь стоила как половина зарплаты среднестатистического жителя Галактики. Но это, как надеялась тогрута, к одежде отношения не имело, ведь, в самом же деле, не может тряпка с этикеткой стоить целое состояние кредитов. Это же просто уму непостижимо. И, тщательно разглядывая вывески, девушка начала свой путь, она примерно помнила, что было написано на ярлыках одежды Падме, дополняя эти знания тем, что в одной из статей указывался разбор внешнего вида всех сенаторов, а также названия их излюбленных торговых марок. Поэтому сейчас Асока старательно пыталась найти названия, аналогичные узнанным, и поиск почти сразу же увенчался успехом.       Вот только в первом магазине Тано не смогла ничего себе подобрать, все платья были слишком простыми, зато нашлись красивые туфли, лаковые, чёрного цвета, на небольшом каблуке, а так же тонкие шёлковые бежевые колготки. Попросив отнести всё на общую для всех бутиков кассу на первом этаже, тогрута зашла в другой, и там, среди висевших на плечиках платьев, нашла то, чего хотела — золотистое, пышное, с белой нижней юбкой, длинной до пола. Его корсаж был узким и без рукавов, держась на одних плечах. Через всю спину шла шнуровка, а на груди блестел рисунок из стразов.       Так, половина дела уже сделана, остались только украшения, которые нашлись здесь же — изящное колье из белого золота с розовыми рубинами, тонкие серебряные браслеты. Ну вот, всё есть, теперь надо всё это надеть и отправиться в салон красоты, как Асока запомнила, он был на первом этаже, как раз напротив кассы.       — Мы сейчас посчитаем сколько вам это будет стоить, — приветливо произнесла продавец, — А вы пока примерьте, может быть что-то будет не так и ещё не поздно поменять, что после оплаты будет уже невозможно.       Тано с восторгом взяла выбранное и прошла в примерочную, где мигом сбросила с себя тунику, лосины и сапоги, и с наслаждением облачилась в пахнушие роскошью новые вещи. И посмотрев в зеркало, едва сдержала восхищенный возглас, до того понравилось ей то, что она увидела. Платье изящно облегало фигуру, убирая лишнюю угловатость и добавляя, где надо, нужную округлость, золотистый цвет подчёркивал яркие черты лица и его приятный оттенок, колье и браслеты придавали Асоке нежную женственную хрупкость. Туфли зрительно увеличивали рост и длину ног. Макияжа ещё не было, но и так образ выглядел полноценным, и Тано решила, что менять ничего не надо, и смело спустилась к кассе вслед за продавщицей, несущей отобранные вещи.       — Отличный выбор, — одобрила кассир, упаковывая покупки в красивый фирменный пакет с логотипом торгового центра, — С вас триста тысяч сто двадцать кредитов.       — Сколько? — прошептала Асока одними губами, — Три тысячи сто двадцать?       — Триста тысяч сто двадцать кредитов, — терпеливо повторила кассир, — Оплата наличными или картой?       — Я сейчас... — быстро сказала Тано, оборачиваясь к выходу, — Я вспомнила, что забыла купить белье...       Договаривала уже на ходу, стараясь как можно быстрее выйти из этой комнаты страха с названием Кассовая. После чего опрометью бросилась прочь из центра, подальше от своей глупости. И надо же было быть такой дурой! А она-то, наивная, думала, что трёх тысяч кредитов ей хватит на всё, да ещё и останется. Что ж, теперь будет умнее.       В салон красоты даже заглядывать не стала, хватит на сегодня ценовых стрессов и, взяв спидер, тогрута спустилась на уровень ниже, вовремя вспомнив, что на Среднем тоже есть торговые точки с нужной ей одеждой. Качество, конечно не сравнить, зато и цены доступные.       И действительно в первом же магазине с говорящим названием «Смешные кредиты», нашлось всё необходимое Асоке и даже почти такое же на вид, как в пафосном бутике. Правда платье оказалось не золотистым, а темно-жёлтым, с пластиковыми камушками вместо страз, с постоянно сползавшим корсажем и не атласным вовсе, а синтетическим, которое стояло парусом и неприятно кололо тело, украшения не драгоценностями, а бижутерией, колготки же и туфли грозили развалиться на следующий день, но за то и стоило это всё копейки. По крайней мере, Асока уложилась в пятьсот кредитов, сумма тоже, надо сказать, немаленькая, однако, в сравнении с предыдущей выглядела просто ничтожной.       Салон был поблизости, и Тано, войдя туда в новом образе, попросила работников сделать ей соответственный ему макияж. Обычно тогрута косметикой не злоупотребляла, обходясь лишь самым минимумом — красила ресницы тушью, губы помадой и слегка покрывала лицо защитной прозрачной пудрой, но сейчас всё было иначе и, посмотрев на себя в круглое зеркало, Тано опять едва не вскрикнула. На сей раз от шока.       Таким её лицо не было ещё ни разу за все семнадцать лет. Ресницы были так же накрашены тушью, но другой, делавшей их толще, под нижними веками чернели длинные стрелки, а верхние покрывали синие тени, на щеках и скулах ярко алели румяна, а помада была не коричневой или розовой, как обычно, а интенсивно красной. Асока не могла сказать, что этот новый образ ей понравился, вернее, смела даже предположить, что её прежний был лучше, но пути назад не было, Энакин скоро должен вернуться с задания и должен увидеть её преображенной. И, стараясь думать только об этом, Асока подлетела к храму и, выйдя из спидера, медленно пошла к воротам, при этом ловя на себе взгляды прохожих и видя то, как они расступаются перед ней, округляя глаза, будто бы в восхищении.       А в храме ситуация была ещё более яркой — все не просто расступались, а буквально отскакивали от неё, по всей видимости, сраженные новым образом тогруты. Даже рты прикрывали, чтобы сдержать восхищение тем, насколько она красива. Это воодушевляло и, подходя к Залу Совета, Асока предвкушала восторг вышестоящих. Энакин должен быть уже там, чтобы отчитаться о задании, Тано было необязательно при этом присутствовать, хотя и возражать против неё решительно никто бы не стал. Любому ученику полезно увидеть, как рассказывает о своём подвиге или позоре его учитель.       Тогрута постучалась и, услышав разрешение, вошла, занимая место подле Энакина, стоявшего в узорчатом кругу из плитки, находившемся посреди Зала, а вокруг него размещались кресла двенадцати Магистров. Скайуокер ровным голосом докладывал о проведённой миссии, не замечая того, что его рассказ уже минут пять, как никто не слушает, а все двенадцать пар высокочтимых глаз смотрят не на мужчину, а на ту, кто с ним рядом, сверля неодобрительно и почти с возмущением. Асока не замечала этого, её волновало лишь то, что скажет Энакин, но первым высказался совсем даже не он.       Магистр Винду, устав, по-видимому, демонстрировать свои мысли одним только молчаливым взглядом, неожиданно встал и, подойдя к тогруте, заявил громко и прямолинейно:       — Тано! Потрудись мне объяснить, что это у тебя за вид такой?       — Вам нравиться, да? — глуповато моргнув, спросила Асока, — Это я решила имидж сменить. Скажите, мне идёт?       — Тано! — почти прогремел в ответ Мэйс, — Изволь отвечать, когда говорит старший. С какой это радости ты пришла в Совет наряжённая и размалеванная, как дешёвая путана? Где ты только нашла эти тряпки? В каком борделе тебе их продали?       «Магистр Винду, а откуда вам известно, как выглядят путаны? И почему вы решили, что они дешёвые? И вообще, кто сказал вам про бордели?» — сказала бы на это Асока прежде, но сейчас, выслушав такое про себя, да ещё и прилюдно, и что хуже в сто крат, при Энакине, молча развернулась и опрометью бросилась из Зала, несясь в жилое крыло и переведя дыхание только за дверью своей комнаты.       Слезы обиды и злого отчаяния заливали лицо и, смешиваясь с вульгарным макияжем, капали на отвратительное платье.       — Всё бесполезно! Всё зря! Он ничего не видит! Ему всё равно! Он как не замечал меня, так и не замечает! — вырывалось у Тано с горькими всхлипами.       Рыдания становились всё безутешнее и, пинком открыв дверь ванной, с громким звериным рычанием Асока начала рвать на себе платье, швыряя клочки на пол, пока не осталась в одном нижнем белье. Косметику она сперва яростно размазывала по лицу руками, потом отмыла его водой и, не став одеваться, свалилась на кровать и, отвернувшись к стене, молча уставилась в неё взглядом. Тано не услышала, как кто-то вошёл в комнату и, присев рядом, тронул её плечо, а затем спросил:       — Зачем ты это сделала? Неужели это был очередной прикол?       Асока повернулась лицом на голос и увидела Энакина. И удивительное дело, ей было совершенно всё равно сейчас, что она почти раздета, а рядом мужчина, что лицо её распухло и покраснело от слёз. Главное, что он пришёл и был рядом. Такой тёплый, близкий, родной. Всё остальное значения не имело.       — Я просто хотела стать красивее, чтобы это заметили, — поведала она доверительно, взяв его за руку.       Энакин улыбнулся и, похлопав её по руке, ласково произнёс:       — Какая же ты у меня глупая, неужели до сих пор не поняла, что нравишься мне такой, какая ты есть?       И эти слова пролились целительным бальзамом на израненную душу тогруты, и потому девушка клятвенно пообещала Скайуокеру, что больше никогда не будет так экспериментировать со своей внешностью.       — Ты только люби меня всегда так же, как сейчас, — попросила она взамен этой клятвы, сама не осознавая ещё, что конкретно понимает под этой просьбой.