Глава 11. День Ордена
17 августа 2020 г. в 20:39
К этому дню Орден джедаев начинал готовиться едва ли не за месяц. Ещё бы, ведь этот день был датой создания Ордена и отмечался с большим размахом, несмотря на аскетичность жизни адептов. Ещё за месяц девушки и молодые дамы выбирали себе наряд и либо заказывали у модельеров, либо старались пошить самостоятельно, если умели. И раз в год в огромном церемониальном зале становилось ярко от пестрых нарядов и мелькавших рядом с ними строгих мужских костюмов. Сам зал тоже украшался до неузнаваемости.
И вот наконец наступил долгожданный день, когда храм преобразился. Зал ещё с утра убрали цветочными композициями в виде планет, животных и гербов, которые висели на стенах, стояли на полу и даже свисали с потолка. А на столе размещались яркие фонарики, которые так же летали под потолком. Букеты тоже передвигались, укрепленные на маленьких реактивных двигателях. И всю эту красоту лицезрели несколько сотен джедаев, которые не были заняты на миссиях, а те, кто были заняты, нашли повод срочно освободиться.
Вот идёт Мэйс Винду, который здорово помолодел в новом бежевом костюме с белой рубашкой, а возле него — Шаак Ти, одетая в красивое бирюзовое платье до пола с колоколоообразной юбкой и свободными длинными рукавами, а вокруг треугольного выреза на груди спускались резные волны оборок. Оби-Ван нарядился в синий костюм с белой отделкой и держал под руку Сатин, так же приглашенную на праздник, герцогиня по этому случаю одела прямое сиреневое платье с узкой юбкой и без рукавов. Кит Фисто на этот раз изменил своим привычкам и нацепил наряд бордового цвета, вот только костюмы он терпеть не мог, и потому его одежда состояла из балахона и свободных брюк. Зато Эйла Секура блистала во всей красе в голубом шелковом платье в обтяжку со старинным корсажем на шнуровке и многослойной юбкой.
Энакин так же прибыл в зал одним из первых, он, в отличие от многих, с нарядом решил не заморачиваться. Вообще с большим удовольствием остался бы в своей обычной робе, но Оби-Ван убедил его сменить её на что-то другое, хотя бы раз в году. И Скайуокер уступил старому другу, одев на себя строгий чёрный костюм с белой рубашкой, в похожих на который обычно ходят сенаторы. Хотя, будь его воля, Энакин вообще бы не приходил сюда, так как не очень любил праздники, однако на этот пришёл с определённой целью, которая как раз задержалась, хотя и сказала, что тоже придёт.
Асока на самом деле слегка припозднилась, чтобы забрать из салона наряд и аккуратно надеть его. А Энакин стоял у стены и боялся пропустить момент, когда тогрута появится там. Всё потому, что именно сегодня он решился наконец поговорить с ней и сказать нечто очень важное, то, что понял этой ночью. То, что не давало Энакину спать почти до утра. То, в чем он скорее всего не сможет ей даже признаться. Просто не знает, как это сделать. Асока же не обычная девушка, она — его друг, приём, самый ближайший, знающий о нём всё. Тут недостаточно просто позвать её в кафе и предложить встречаться, прежде заказав что-то дорогое и вкусное и сказав несколько дежурных романтических фраз. Да и потом, как вообще можно это сказать, когда Скайуокер и сам не понимает толком, что чувствует, и как облечь это всё в слова. Но то, что разговор с Асокой ему нужен, Энакин понял ещё вчера, когда в очередной раз выслушал её откровения по поводу Итена и того, что он предложил ей выйти за него. Потому и понял, что заметил, а вернее даже почувствовал сердцем, что не всё так просто в их отношениях.
Неизвестно отчего и как, но он отчётливо видел, что на самом деле Асока вовсе не горит желанием стать женой Югранда и, говоря о будущей свадьбе и жизни с ним, как будто умышленно старается убедить себя и Скайуокера в том, что она счастлива, и так будет лучше всем. Всем, очевидно, но только не ей. Да, Тано сто раз сказала Энакину о том, какой Итен хороший, как с ним интересно, как много он делает для неё, однако, ни одного раза не сказала о том, что сама испытывает к нему. Ни разу он не услышал, что она его любит. Да и лицо при этих беседах было у неё странное. Губы улыбались, голос звучал, как пение птички, но вот взгляд шёл с этим всем разительным контрастом — серьёзный, задумчивый, немного печальный. Такого не бывает у счастливых невест, скорее у тех, кто решился на брак от отчаяния и страха перед одиночеством.
«Но разве у Асоки есть такой страх?» — подумал Энакин удивлённо, — «Никогда не замечал», — но тотчас же резко оборвал себя с упреком и почти злостью, — «А что ты вообще в последнее время замечал, дубина, кроме своей влюблённости?»
И тут же события последнего месяца прошли перед глазами в необычайно яркости красок и чувств. Изменения в Асоке. Грусть во взгляде, которую она скрывала. Необоснованные обиды и претензии, которых прежде не было. Странное поведение и язвительность. И вопросы эти...
Раньше Энакин не замечал ничего подобного, считая, что Тано просто переживает запоздалый подростковый кризис, но теперь, подумав хорошо, он обратил внимание, что начались эти изменения ровно с того для, как начались его отношения с Падме. Любовные отношения, имелось в виду, на дружеские Асока реагировала нормально и даже никогда не была против, когда они все трое куда-то шли. Что же сейчас? И желая в этом разобраться, Энакин набрал контакт Падме, с которой не разговаривал с момента их расставания.
Амидала не удивилась его звонку, ответив на него спокойно и даже доброжелательно, словно и не было у них той безобразной сцены в ресторане. Она умела владеть собой и сохранять нужные ей контакты. И поскольку Орден и сенат работали в тесном сотрудничестве, решила не портить отношений со Скайуокером и просто сделала вид, что никакого романа у них не было и они по-прежнему только друзья. Джедай был этому рад, ведь он и сам не любил ссориться, любая вражда тяготила его душу.
— Привет, Энакин, что у тебя случилось? — спросила она вежливо и участливо.
— Это касается Асоки, — не стал мужчина ходить вокруг, да около, — Тебе не кажется, что она ведёт себя странно в последнее время?
И дальше Энакин рассказал бывшей возлюбленной всё, что наблюдал и понял, относительно Тано. Падме слушала его внимательно и ни разу не прервав, и когда Энакин закончил, выразилась коротко, но конкретно:
— Ну ты и дурачина, Скайуокер, был и остался.
— А что со мной не так? — только и мог сказать Энакин на такую отповедь.
— Всё очень просто, — тем же тоном ответила Падме, — Девочка любит тебя и при том уже давно.
— Да нет... Что ты... Не может быть... — едва не подавился Скайуокер от такого предположения, — Асока не могла. Она не стала бы...
Но Падме таким ответом было не убедить, и она продолжила спорить:
— Почему это не может? Она такое же разумное существо, как ты или я. К тому же молодое и здоровое, а ты интересный и привлекательный. Что бы ей помешало любить тебя?
Энакин хотел было оспорить такое утверждение, но тут же понял, что сказать ему просто нечего. А ведь на самом деле, почему это невозможно? Потому, что они друзья? А кто сказал, что друзей нельзя любить? Ведь генетически друзья не родственники. Однако, даже несмотря на это, предположение Падме звучало поистине дико. Он и Асока. Даже представить невозможно.
Но успокоиться из-за этой темы Скайуокер уже не мог и всю ночь думал о Тано. Не забыл припомнить и свою реакцию на то, что у тогруты появился поклонник, да ещё и с серьёзными намерениями. И уже к раннему утру сделал один важный и значительный вывод, способный либо раз и навсегда перевернуть их отношение друг к другу, либо навсегда же и разрушить их. Вот для того, чтобы понять, как всё произойдёт, и чего из этого стоит ожидать, Энакин решил дождаться Асоку и, улучив момент, вывести на откровенный разговор.
И сейчас, глядя на дверь, Скайуокер старательно подбирал слова.
«И что я ей скажу?» — размышлял он при этом, — «Хотя, зачем придумывать спидер, его давно уже создали. Возьму и скажу ей всё то, что на душе, ну да, а в ответ получу привычное: я тоже люблю тебя, она постоянно так отвечает», — тотчас же сам оборвал себя Энакин, однако тут открылась дверь и в зал вошла запоздавшая гостья, но в каком виде.
Скайуокер чуть не упал, узрев её наряд. Это было платье, белое, расшитое блёстками, без рукавов, с корсетом и завязками на спине. Юбка была очень пышная. Спереди волнистая, но короткая, до середины бедра, а сзади постепенно удлинялась в шлейф. А голову её украшал тонкий серебряный обруч, от которого спускалась по заднему лекку тонкая, почти прозрачная вуаль. На руках кружевные белые перчатки до локтей. Очень оригинально и непривычно, а главное очень красиво, так, что ещё недолго и выстроится очередь из желающих пригласить тогруту на танец. Ну нет, такой шанс Энакин не упустит и, легко преодолев расстояние между ними, склонил голову и, протянув руку, галантно произнёс:
— Прекрасная леди, позвольте пригласить вас на тур вальса.
Асока согласилась и, взяв его за руку, вышла вместе со Скайуокером на середину зала, где уже играла нужная моменту мелодия. Одна кисть Энакина лежала на плече Асоки, другая чуть обнимала за талию. Её же руки лежали на мужественных плечах джедая. Мастер и падаван плавно кружились, глядя друг другу в глаза. Вокруг них не было никого, народ расступился, чтобы полюбоваться на красивую пару, и Энакин посчитал момент достойным.
— Асока, мне нужно сказать тебе кое-что, — начал он наклоняясь к её лицу, — Я много думал сегодняшней ночью о том, что у нас происходит...
— Ничего вроде не происходит, — прервала его Тано, — Всё так же, как и до этого.
— Так, да не совсем, — продолжил Энакин, не позволяя себе уйти от темы, — Я понял одну вещь. Асока, ты очень важна для меня, и я не хочу тебя отпускать. Не хочу, чтобы ты была...
Скайуокер говорил, Тано слушала, но вдруг на середине его страстного монолога тогрута резко переменилась в лице. Вся кровь от него вмиг отхлынула, делая кожу серой и безжизненной. Глаза увеличились и приняли выражение неясного ужаса. Руки стали горячими и медленно опустились вниз.
— Волнение в Силе, я ощущаю его, — сказала она не своим голосом, севшим и резко охрипшим, — Мне срочно надо в мед корпус.
И даже не завершив танец, Асока развернулась и выбежала из зала, ощущая, что нужна в другом месте. Другому человеку.