Голоса убитого прошлого

Наверное, одним из самых безнадежных занятий во вселенной по праву можно было считать попытку что-то вырвать из рук спящей Рей, после, конечно, идеи научить гунгана летать при помощи ушей. Впрочем, с гунганом хоть какие-то шансы все-таки были. Что же до Рей… Она распахнула глаза, сжала пальцы, впиваясь в ткань ногтями и зарычала гораздо раньше, чем проснулось ее сознание. Как только это произошло, она увидела над собой растерянные глаза, взгляд которых метался по ее лицу и поняла, что в руках у нее вовсе не сумка с едой и скромными, но ценными пожитками, а чужая туника. Около двух минут ей потребовалось, чтобы прийти к заключению, что, в общем-то, Кайло имеет полное право идти, куда собирался, и оставить все-таки одежду при себе у нее тоже нет причин ему запрещать. А потому она разжала пальцы. Видимо, теперь настал его черед медленно соображать, потому что он продолжал нависать над ней. Не иначе, от неожиданности и вовсе забыл, куда собирался. Поэтому Рей ободряюще улыбнулась (по крайней мере она надеялась, что получилось именно это) и собиралась было уже сказать: «ты иди, я просто чутко сплю», но тут осязание донесло до ее мозга свежую информацию. Чувства говорили ей, что в районе ее бедра происходит нечто необычное — рельеф окружающего мира не совсем таков, как можно было бы ожидать. Рей нахмурилась. — Ты что же, и спишь с мечом? Он как-то очень быстро кивнул, при этом лицо его сделалось таким каменным, что скалы на Ак-То могли бы позавидовать. И только своевольное нижнее веко по своему обыкновению не разделяло общих настроений и предательски дрожало. Кайло наконец перелез через нее и буквально скатился с койки, и Рей высказывала недоумение уже пустому дверному проему: — Эй, а если бы он включился? Ответом ей были стремительно удаляющиеся шаги. «Надо же, даже пояс забыл», — подумала Рей, садясь на постели и оглядываясь. Спустя пару минут Рей вдруг поняла, что в открывшемся пейзаже спальни ее смущает — меч он, очевидно, забыл тоже. Рей фыркнула. Может, до Р2 ей и было далеко, но некоторыми практически общеизвестными, пусть и не вполне благопристойными вещами ее сложно было шокировать. *** Видимо, детям, как про себя называл их Квай-Гон, наскучили однообразные спарринги. Тем детям, что живые — заниматься ими, тем, которые не живые — играть на «ничего». Поэтому теперь Энакин и Оби-Ван метались вокруг Рей и Кайло, а те пытались поразить мечами бестелесных духов. Судя по всему, это было не так-то просто. Призраков не ограничивали всякие досадные вещи вроде законов физики, а потому их скорость и высота прыжков ограничивались разве что их собственной фантазией. — Почему хотел ты, чтобы видел я это? Не могу отрицать я, зрелище сие есть занимательно, а потому за зов твой благодарен я, но не просто так позвал меня ты. Квай-Гон и магистр Йода стояли на краю уступа, с высоты наблюдая за разворачивавшейся внизу схваткой. Энакин разбежался, не иначе, как для большей зрелищности, и отправился в затяжной прыжок метра на четыре в высоту. Впрочем, ответный прием на такое нашелся — Рей каким-то образом взлетела с ногами Кайло на руки, а он ее подбросил, отчего полетела она высоко и стремительно, поразив Энакина в живот. Правда, не мечом, а собственной головой. Похоже, ближайшие десять минут уйдут на споры о том, засчитывать ли это как попадание. Квай-Гон покачал головой. Тихо рассмеялся. «Вот потому и дети. Что ж, пускай. Но кому-то все-таки придется думать о том, что все это означает», — думал он. — Что ты видишь, мастер? — Вижу, что Скайуокер юный таков, каковым помню его я, и учитель его таков тоже. Не успели жизни забыть за те годы, что в Силе пребывают, а ведь отречься от всего должны были, дабы разум сохранить. Вижу, касается и тебя это больше, чем показать хочешь. Квай-Гон пожал плечами. Там, внизу, Энакин о чем-то горячо спорил со своим внуком, пока Рей, согнувшись пополам, пыталась восстановить дыхание. Оби-Ван тщетно пытался сдерживать смех. — Ты и сам, мастер, не перестал быть собой, видеть и чувствовать. Иначе что бы тогда вообще было твоим «я»? — Не пытайся втянуть в диспут философский меня, юнец, поболее твоего смыслю я в деле собеседника запутывания. Прямо спроси, ждешь ответа, кто такая девушка и кто такой Скайуокера потомок? — Ну вот, ты сам все спросил. — Думаешь, если долгой была жизнь моя, видел все? Слушай же. Вижу свет, что тьмы не сторонится, вижу тьму, что тягу к свету никак не погасит. Вижу, что силу друг друга они умножают — связь то странная, но как растет связь простая, естественная, так растет и эта, другая. Не ведома мне природа ее. Не все на свете видел, не обо всем сведущ, а может статься так, что и не бывало такого прежде. — Ну что же. Спасибо, мастер. — Ничего не сказал я, чего бы сам ты не знал. — Это да, ничего. — Не тебе одному приходить, напуская туман о грядущем и вид загадочный делать, будто больше других ведаешь, но не скажешь. — Мастер, я практически уверен, что мелкая мстительность совершенно точно относилась к тому, что нужно оставить позади, сливаясь с Силой. — Не случилось ничего с вами от шуток до поры сей, а значит, и мне возбраняться не должно. Как поступать хочешь? — Как всегда. Начну искать ответы. — На месте твоем в храм наш отправился бы прежде всего. Квай-Гон задумчиво прошелся туда-сюда. Присел на камень. В последнее время он все реже проваливался в предметы. — Почему? Храм был разрушен и что там было после… — Голокроны не найти можешь. Библиотека цела, ценил Сидиус знания, если мог при себе их держать. Ветер кружил в воздухе целый ворох тронутых желтизной листьев. В этом мире наступала осень. *** Новому развлечению… Или упражнению, что для Рей, судя по всему, было суть одно и то же, она отдавалась с характерной для нее страстью. Теперь цель была в том, чтобы поразить магистра Кеноби, но не просто так, а гоняясь за ним с одного булыжника, что во множестве проглядывали из воды, на другой. Камни были скользкими, пространства кое-где было настолько мало, что стоять можно было в лучшем случае на одной ноге, и, конечно же, ее противнику все эти обстоятельства не мешали ни в какой степени. Учитывая это все, глаза у Рей горели так, словно где-то внутри ее головы полыхал катастрофический пожар. Наверное, нормальный человек думал бы о том, что эдак можно очень легко проломить себе голову, но, в конце концов, все присутствующие относились к той категории людей, кто считает за свое традиционное оружие штуковину, которой легко можно сжечь себе лицо, если не очень удачно спарировать удар, или случайно отсечь пальцы, перехватывая поудобнее. Кайло сидел на берегу, расстелив куртку и держа на коленях ту самую нудную книгу, чтобы в случае чего у него было убедительное доказательство, что он вовсе не пялится, совсем нет. Доказывать это, правда, он мог разве что самому себе. Рей и Оби-Ван были слишком увлечены процессом — зеленый клинок Рей как раз опасно вспорол воздух рядом с призрачным животом джедая. Едва ли это грозило ему чем-то, кроме перевеса мысленного счета в сторону противницы, но он все равно быстро согнулся, уклоняясь. А Энакин… Что же, у Энакина опять было то-самое-настроение. — Мы ведь улетаем через два дня. Я, конечно, дам тебе список мест, куда можно сходить на Корусанте. Но с зеленью, рекой и волшебными закатами это все равно ни в какое сравнение не идет, точно тебе говорю. — Энакин, перестань. Энакин пожал плечами. — Ладно, ладно. Просто больно смотреть, как ты повторяешь за мной все, кроме того, что надо бы. И в кого ты такой дурной? Точно сквозь энакинов лоб пролетел подхваченный Силой желудь. — Эй, больно же! — Не ври, не больно тебе. Ты мертвый. — Это еще не значит, что мне не может быть больно. — Хм. А знаешь, это не очень обнадеживает. Раздался короткий вскрик. Рей все-таки оступилась — ей удалось так удачно подобраться к призраку на расстояние удара, что она позабыла обо всякой осторожности, уступив жажде победы. И теперь… Нет, она не плескалась в воде, как можно было ожидать, а зависла над самой поверхностью, растерянно вертя головой. Оби-Ван, застывший со вскинутыми инстинктивно руками, был растерян не меньше. Спустя несколько долгих секунд до него дошло, что происходит что-то неправильное, и в этот момент Рей все-таки упала, подняв тучу брызг. — А вот это интересно… Эй! — Энакин говорил сам с собой — его внук уже стремительно преодолевал расстояние до реки, думая о том, что девчонка ведь выросла в пустыне, откуда бы ей?.. На то, чтобы скинуть с себя одежду, у него времени не нашлось. Спустя пару минут оба тряслись под холодеющим осенним ветром, обтекая ручьями воды. Словно это могло хоть как-то исправить ситуацию, Рей утерла ладонью щеку Кайло. Он завернул ее в свою куртку. Как будто это могло привести к чему-то кроме того, что куртка промокнет тоже. А потом они стремительно удалились к кораблю. Оби-Ван присел рядом с Энакином. Какое-то время оба задумчиво смотрели в пространство. — Нет, ну что за дурак, — вздохнул наконец Энакин, — идеальный же был момент. — Вот скажи, почему тебя волнует какая-то ерунда? Ты вообще видел?.. — Видел. Ерунда, как ты выражаешься, по крайней мере мне понятна. То, что беспокоит тебя — загадка. Вот как у меня будут хоть какие-то идеи, тогда я об этом и побеспокоюсь. *** Закат золотил облака. Рей показалось, что и оттенок неба немного изменился вслед за меняющей цвет на осенний растительностью. Она переоделась в сухое, но волосы все еще были влажными. Однако тепло от костра должно было защитить ее от того, чтобы оставшееся время на этой планете она провела простуженной. Сегодня на Рей обрушилось очень любопытное открытие. Всего за полминуты, пока она пыталась отдышаться, отфыркиваясь от воды и прикидывая, стоит ли рассказать, что однажды она уже падала в воду и успешно это происшествие пережила, она вдруг увидела себя чужими глазами. Рей не очень много знала о красоте — на Джакку такими тонкими материями интересоваться не принято. И все же она часто любовалась цветами, что росли у ее жилища в пустыне. Для нее они были символом… Чего-то такого, что не дает совсем упасть духом, когда каждый день тебя окружает что-то вроде пустыни и кладбища уничтоженной техники. Рей и в голову не приходило, что такое, в общем-то, приземленное создание, как она, кто-то может воспринимать так же. Нет, она, конечно, была и ловкой, и быстрой, даже, наверное, грациозной в какой-то степени, но ей никогда не пришло бы в голову, что ее движения могут завораживать. Рей не особенно волновало, какого цвета ее глаза — темные, это все, что удавалось разглядеть в те отражающие поверхности, которые ей в жизни попадались. Обычно они были слишком грязными и мутными, чтобы можно было сказать что-то более определенное. Теперь у Рей тоже не появилось точного определения, потому что, оказывается, они бывали зелеными, как камешки на дне той самой прозрачной реки, а бывали золотыми, как облака на закате. А еще — да, темно-карими. Рей никогда бы не додумалась до таких поэтических ассоциаций. Все это усиливало то странное жжение в груди, а еще почему-то то и дело хотелось улыбаться, если не хихикать совершенно по-идиотски. Чего она еще не понимала, так это почему Бен весь вечер действительно читает несчастную джедайскую книгу, как будто нашел там что-то такое, чего множество лет назад, когда он счел ее нудной, там не было. Впрочем, книга вдруг вырвалась из его рук и воспарила над костром. — Эй, уронишь же прямо в огонь! — возмутился Оби-Ван. — Да ладно тебе, — отмахнулся Энакин, но все же, осторожно и медленно, увел книгу в другую сторону. После чего вдруг запустил Оби-Вану в живот. — Рей, это за тебя. Рей покачала головой. — Я сама упала. — Но он тебя поймал, а потом уронил. Кайло и Квай-Гон молчаливо переглянулись — как переглядываются люди, которые в своем серьезном отношении к проблеме вдруг остались в меньшинстве.