Голоса убитого прошлого

Стены шахты скрипели надрывнее и капризнее, чем потолочные перекрытия. Рей не привыкла так долго ползти, у нее уставали локти, да и колени начинали побаливать. Позади раздалось нечто резкое, оглушительное, стены отозвались протяжным эхом. Рей вздрогнула всем телом и обернулась. И наткнулась на испуганный взгляд человека, который и сам не ожидал, что произведет вдруг столько шума. — Здесь ужасная пыль, — смущенно сказал Бен. Даже в полумраке шахты Рей видела, как покраснел кончик его носа. Она предупредительно вскрикнула, увидев, как он тянется к носу рукой, чтобы вытереть, но опоздала. Результатом стал еще один оглушительный чих. Рей укоризненно покачала головой и продолжила ползти. — Даже если услышат — у них сейчас другие проблемы. Но это все равно вряд ли, мы слишком высоко. Рей подумала, что это очень кстати. Ей было жизненно необходимо выпустить смех, рвущийся из груди, наружу. — Над чем ты смеешься? — Возмутился Бен. И дернул ее за лодыжку. — Над ужасным Верховным лидером, который ползает по вентиляционной шахте своего ужасного дредноута c красным носом и комьями пыли в волосах. — Охотно объяснила Рей, иногда прерывая речь для очередного тоненького смешка. А потом она вскрикнула от неожиданности и даже, в какой-то степени, обиды — Верховный лидер мстительно ущипнул ее за зад. *** На подступах к тронному залу их, конечно же, ждали. Иначе и быть не могло. Возможно, генерал Трой тоже был наслышан о бремени командира, но это не помешало ему уложить из бластера нескольких противников, и, надо сказать, получалось это у него более метко, чем у простых бойцов. Возможно, потому, что из-за их спин стрелять было удобнее — не нужно было отвлекаться на мысли о том, как бы не дать кому-то уложить себя, пока целишься. Они потеряли пятерых. Впрочем, для генерала это укладывалось в понятие «успешно», чисто математически. Проблемы начались после перестрелки. Проблемы, на самом деле, вполне ожидаемые. — Не много смысла в действиях твоих, юный падаван. Люк пожал плечами, утер лоб и попятился назад, критически оглядывая результат своих трудов. В дверях лифта приглашающе зияла высокая овальная дыра, но приглашение то остро отдавало издевательством. Кроме темной, грязной шахты за этими дверями ничего не было и быть не обещало. Боец в повстанческом комбинезоне опасливо заглянул в проем, пригнув голову. Посмотрел вниз, затем взглянул вверх, вывернув шею. — Тут нам ловить нечего. — Деловито сообщил он, отряхивая руки. — Спасибо, а то мы сомневались, — ответил ему один из штурмовиков. Кое-кто из солдат противника был ранен, но еще жив. Боец с синей краской на шлеме присел на одно колено рядом с одним из таких. — РА-сорок два пятьдесят один, ты? — Спросил он. — КС — двадцать три пятнадцать? — Прохрипели ему в ответ. — Отвали. Я даже знать не хочу, зачем вы… — Конечно, не хочешь. Это не вас сослали в никому не нужную дыру, урезали все, что могли, потому что она если и нужная — то только за тем, чтоб говорить «Первый орден держит Ондерон». Нам урезали все, что было можно, и сказали сидеть на содержании у местных, РА! О, местные так хотели нас содержать — аж друг с другом передрались, пока разбирались, кто же из них будет это делать. — КС… — Помолчи. Где-то у нас была аптечка… — Есть еще пути в тронный зал? — Спросил Люк, хмурясь. — На самом деле… — Генерал Трой задумчиво потер нижнюю губу пальцами. — На самом деле, у самого окна есть большой зазор. — Высоко, — покачал головой один из штурмовиков. — А что насчет осадных тросов? — Сказал другой. Позже он так и не придумает себе имени, но товарищи наградят его прозвищем «гений». Люк оглядел пятерку бойцов. Для вылазки к хранилищам за теми самыми тросами ему было достаточно маленького отряда. Они молча отсалютовали тем, кто оставался ждать — Люк — мечом, повстанец и штурмовики — бластерами. Проводив их взглядом, Трой со вздохом присел на металлическую трубу, что шла вдоль стены. И поморщился, услышав хруст собственных коленей. — Староват я для всего этого, — вздохнул он. — Понимаю, — отозвался Йода, — стар настолько для всего уже, что не могу никак в толк взять, как оказался тут. Трой бросил на магистра подозрительный взгляд. По лицу джедая нельзя было прочесть, шутил ли он, или говорил серьезно. Йода сложил руки на трость (и генерал никак не мог сообразить, откуда она взялась — орудуя мечом, джедай совершенно точно не держал в руках ничего другого). — Так, стало быть… Вы застали рождение империи? — Застать и вы могли его. — Мне было десять. — Хм… Трой не имел ни малейшего понятия, как трактовать это «хм». Магистр прикрыл глаза и молчал. Трой бы не удивился, если бы оказалось, что Йода уснул. Он не имел ни малейшего понятия, спят ли мертвецы… Не в метафорическом смысле. — Застал падение республики, — сказал наконец Йода. — Расцвет империи в изгнании переживал. — Не вышло принять новый порядок? Йода долго и задумчиво смотрел на генерала Троя. И еще раз неопределенно хмыкнул. — Все стареет, что существует во вселенной. Республика даже. Вместе с ней старел. — Значит, вы признаете, что республика отжила свое? — Чем старее становишься, тем более слеп к вещам подобным. Кажется всегда, что не может лучше быть того, что во времена далекой юности видел. Трою почему-то казалось, что слишком уж пристально джедай посмотрел на него, когда это произносил. Так, будто говорил не совсем о себе. Хотя никаких явных подтверждений подобным мыслям генерал найти не мог. *** Тюремный блок встретил их тишиной. С разных направлений доносились звуки битвы, но расстояние скрадывало их, делало едва уловимыми. Бен совсем не чувствовал того волнения, которого ждал — и это настораживало. Он был уверен, что в ожидании того, что должно произойти, он будет нервничать. Порадуется привычке носить перчатки — ведь так будет вовсе не заметно, как вспотели его ладони, когда он не удержится и мягко возьмет Рей за руку. Он все равно взял. На всякий случай. Большинство камер были пусты. Те, что не были… Содержали кого угодно, кроме Леи. Впрочем, до конца коридора было еще далеко. Было еще далеко, когда позади послышались шаги. Слишком ровные, слишком четкие. Люди так не ходят — будто отсчитывая время между шагами с точностью до доли секунды. Они обернулись одновременно. И он сразу же вышел вперед, заслоняя ее собой. Ее руку он отпустил, чтобы вынуть меч. И теперь Бен держал клинок прямо перед собой, разглядывая черную фигуру поверх трепещущего фиолетового пламени. Он услышал, как загудели ее клинки. Черную фигуру все это мало интересовало — свои клинки он зажег, должно быть, даже раньше, чем наконец их настиг. Желтые. Бен отвлеченно подумал, что два посоха — не лучший выбор, если дороги собственные ноги. Впрочем, этого явно не очень-то такие вещи беспокоили. Сложно было сказать, осталось ли в нем что-то от него первоначального, кроме головы под шлемом, хотя и на этот счет у Бена были сомнения. — Рей, уходи, — ровно сказал он. И, предупреждая ее бурный протест, быстро добавил: — помнишь, что сказал старик? Пусть хотя бы один из нас держит концентрацию. Ты не допустишь того, чтобы подвести всех остальных, верно? Рей молчала. Он не видел, но готов был поспорить, что она стискивает зубы от бессильной злости и досады — ей хочется найти какое-то доказательство тому, что он не прав, и она не может. Сам он жалел, что не сможет на прощание взять у нее поцелуй — он, пожалуй, стал бы самым жадным, отчаянным и неловким из всех, какие им довелось делить. Бен очень сомневался, что у рыцаря достанет вежливости дать им минуту на это. Что же, у него был очень веский повод не проиграть. — Иди, Рей. Найди ее. Вот увидишь, с этим недоразумением будет покончено, как только… Он позволил себе обернуться, бросить на нее взгляд. Злые слезы застыли в ее глазах. — Только попробуй не дождаться, — сказала она надломившимся голосом и отвернулась. Слишком медленно. Ее торопливые удаляющиеся шаги довольно быстро заглушил скрип металлических суставов. Коридор не давал возможности двигаться к противнику по спирали или обходить по дуге. Бен встал в самом центре коридора, чтобы не дать рыцарю ни малейшей возможности обойти его и погнаться за Рей. — Ну и паршиво же ты выглядишь, — нарочито-взволнованно протянул Бен, продолжая наблюдать за приближающимся рыцарем поверх своего клинка, — я даже боюсь спросить, что Хакс обещал тебе за то, что ты позволишь все это с тобой сотворить. Только не говори, что он еще и заставил тебя помыться. Не было хоть сколько-то похоже, что слова бывшего магистра произвели на рыцаря какое-то впечатление. Бен не услышал даже, чтобы между его металлическими шагами хотя бы немного изменился временной интервал. Значит… Наверное, так действовал бы его отец. Бену тактика не слишком-то пришлась по душе. И проку не было. Да и самому ему насмешка показалась какой-то неуклюжей. Он попытался, по крайней мере. Видимо, стоило все же действовать по-своему. Бен никогда не умел ждать — а потому резко сорвался с места и стремительно бросился вперед, заранее широко размахиваясь. Уже через пару секунд ему пришлось пригнуться почти к самому полу, уходя от выпада. Он занес клинок над головой, блокируя уже другой выпад, тот, что последовал за первым так быстро, что их можно было бы счесть одновременными. Надолго остаться в таком положении он не мог себе позволить — пока он удерживал один из лучей, второй уже стремительно двигался к нему, задевая пол острием. Бен погасил клинок безопасности ради и отскочил в сторону, как можно дальше. И очень быстро снова оказался на ногах, заранее отшатнулся. Меч снова горел. Бену было непривычно иметь дело с кем-то выше себя. Как бы он ни старался держать расстояние, рыцарь ему этого не позволял. Он выбросил оба клинка, ударил сверху. Бен парировал, и усилие, которое он прикладывал, чтобы удержать клинки — свой и чужие — на безопасном расстоянии от собственной головы, было… Пожалуй, где-то на самой границе его возможностей. Когда же давление ослабло, он растерялся только на долю секунды. Подсказала ли Сила, или он краем глаза уловил движение механических запястий противника, означавшее, что сейчас посохи начнут описывать круг, но клинок его стремительно рванулся вниз, едва желтые лучи от него оторвались, чтобы остановить лезвия, что концами плавили пол на пути к его ногам. Бен снова отшатнулся, и на этот раз выбросил руку для силового удара. Рыцарь отступил на шаг назад, сильнее согнул колени, немного шире расставил ноги. Он ожидал следующего. Он не получил того, чего ожидал. Бен замер в нескольких шагах от него, расслабленно передернул плечами, словно бы демонстрируя — пока противник его ничем не впечатлил. Это не было правдой. Это себя Бен привык считать воплощением неконтролируемой грубой силы — физической в том числе. И теперь ему было… Действительно тяжело. К тому же, противник просто не собирался давать ему время на раздумья или передышку — ведь ему самому все это явно не требовалось вовсе. Не то, чтобы прежний стиль рыцаря, достаточно хорошо знакомый Бену, совсем уж не угадывался… Осталось кое-что — то, должно быть, что можно было отнести на счет рефлексов. Однако любые признаки индивидуальности напрочь исчезли — Бен почти ждал, что рыцарь при случае разомнет плечо. Или коротко ударит лезвием по стене. И не дожидался. *** На пути к мостику произошло много всякого. Например, один раз Оби-Ван попытался отбить мечом серию зарядов из очередного стационарного орудия. Разрушения в коридоре были столь велики, что можно бы было подумать, будто… Впрочем, происходило именно то, что происходило — стремительная, наглая атака. Оби-Ван пропускал вперед Энакина и Асоку, и иногда помощь остальной армии нужна была разве что самой армии — просто чтобы не стоять глупо без дела. Иногда их, впрочем, было недостаточно. Оби-Ван покачал головой, памятуя о том, что говорил Йода. Ему казалось, что тонкая фигурка тогруты и впрямь иногда становилась несколько эфемернее — хотя в творящемся вокруг хаосе об этом сложно было судить. Однако даже он вынужден был признать — выбора у них было немного. Командный центр защищали отчаянно. Именно сюда, должно быть, пригнали все, что только нашлось на флагмане из орудий. Глядя на младших товарищей, Оби-Ван и сам однажды не удержался и принялся громить какую-то пушку. И он вынужден был признать — это было увлекательно. Даже медитативно, в какой-то степени. Скрежет и электрический треск затихли, и только тогда Оби-Ван сообразил — те места, куда угодили все же шальные выстрелы, ноют. Что же, при жизни так развлекаться было нельзя. Оби-ван оглядел результат своих трудов. — Весело? — Поинтересовался у него Финн. — Хочешь попробовать? — Оби-Ван приподнял бровь, протягивая новоявленному капитану рукоять. Он не ожидал, но штурмовик оружие-таки принял. — В прошлый раз у меня с такой штукой не очень-то задалось, — хмыкнул штурмовик, — Но эта-то пушка уже не ответит, правда? И он сделал пару широких взмахов. Дуло, державшееся до сих пор разве что на честном слове, ударилось о пол. Им предстоял последний рывок. Еще один короткий коридор. Пока что отряд перегруппировывался, латался — Дэмерон, бледный, стоял, недовольно глядя на свою теперь покоящуюся на перевязи руку. Асока похлопала его по плечу, и коммандер сдавленно застонал. По виску его стекла капелька пота. — Ну, теперь-то поубавишь свою прыть? — Спросила Асока. — Я подумаю над этим. Оби-Ван прикрыл глаза, прислушиваясь к Силе. Он чувствовал — запал боя все же захватывал их всех. И солдат тоже — именно поэтому Финн не отказался выплеснуть эмоции на побежденное уже орудие. Остался последний рывок — только это и утешало. *** Сдвоенные клинки доставляли проблемы вовсе не владельцу, как можно было бы ожидать. Когда рыцарь стал наступать, оттесняя Бена к концу коридора, каждый из четырех желтых лучей бился о фиолетовый практически без перерыва — стоило отразить один, другой тут же оказывался на его месте. И проклятая ритмичность не только не оставляла во всем этом ни малейшей возможности перехватить инициативу, но и словно бы гипнотизировала — один, два, три, четыре… Бен даже тряхнул головой, чтобы согнать это наваждение. Поддаться и самому войти в ритм было смерти подобно — он был в этом уверен. В очередной раз вместо того, чтобы с силой оттолкнуть чужой клинок, Бен позволил ему скользнуть вдоль своего и упереться в гарду. Стоило этому произойти, он стал разворачивать свою рукоять, перенаправляя луч, и лезвие, зажатое между гардой и клинком, начало вращаться тоже. Будь его противник человеком, ему пришлось бы отшатнуться, чтобы не вывернуть запястье или не выронить оружие. Рыцаря такие вещи, очевидно, не заботили, но Бен на это рассчитывал. Ему, по крайней мере, удалось отвлечь внимание и сломать ритм. Этого было достаточно. Рыцарь теперь вовсе не смотрел, что происходит внизу. Бен с силой пнул его в колено. Любой механизм, будь он из плоти и костей или же из металла, имеет свои слабые места. Тонкие соединения. Раздался скрежет, и механическое колено вывернулось в обратную сторону. Бену показалось, что он даже высек искру, хотя из-за плюющихся теми же искрами клинков сказать точно было нельзя. Он вскинул руку, потянулся Силой, намереваясь доломать механизм и оставить противника без ноги окончательно, но… Не стоило слишком сосредотачиваться на этой возможности, при всей ее соблазнительности. В свою защиту Бен мог бы сказать, что ему все еще приходилось удерживать в поле зрения слишком большое количество оружия. Пинок в живот стал не то чтобы неожиданностью — при подобной длине ног никакой проблемы в этом для его противника и впрямь не было. И все же Бен не понял, как и когда это произошло. В попытке удержать равновесие и не сбить окончательно дыхание он удержался от падения — боль была, как обычно, наименьшей из проблем, но сила, с которой его отбросило, оглушила его на критические несколько секунд. Он припал на одно колено, опираясь на меч, а когда способность подвергать хоть какому-то анализу окружающий мир вернулась, Бен обнаружил по лучу с каждой стороны от своей шеи. Единственное движение скрещенных лезвий теперь отделяло его от достаточно скверного будущего. Он не знал, нравится ли рыцарю зрелище. Черный полированный шлем слегка склонился к плечу, на котором красовался красный орденский герб. *** — Так ты, выходит, был на Крейте? — Ага. НР-6789 призадумался. Не то, чтобы он так уж много помнил о Крейте, его отряд угодил тогда в самый тыл, откуда не было видно самое интересное. Но они там были, оба. Наверное, это ничего не значило, но почему-то именно сейчас ему так не казалось. Возможно, дело было в том, что повстанец не так давно дернул его за руку с силой, вытаскивая из-под огня — Люк Скайуокер пропал на мгновение. НР не слишком разбирался во всех этих силовых вопросах, но не очень-то удивился — от привидений, наверное, можно было ожидать нечто подобное. Так или иначе, Люк вернулся прежде, чем рукоять его меча успела коснуться пола, но этого мгновения хватило бы, чтобы НР так и не узнал, увенчается ли их мятеж успехом. Хватило бы, но повстанец дернул его за руку, потянул в сторону, они повалились на пол. Повстанец потом ворчал на тяжелую броню, на то, что НР наверняка отшиб ему что-то этими своими пластинами. Их было всего пятеро — теперь, пожалуй, четверо с половиной. ОТ-3990 схлопотал заряд в бедро и хромал. Если задуматься, большого смысла в их броне никогда не было. Но они к ней привыкли. Как знать, может, в ней и был все же какой-то практический резон, но им никогда не сообщали подробностей. Прямо из стены вынырнула голова. Все дружно, как один, вздрогнули. — Ну что, парни. Чисто. Теперь — так точно. Обратная дорога к тронному залу была быстрой. Мешать им, в сущности, было некому. Солдаты подозревали, что за это стоит поблагодарить тех, кто остался позади. Отдаленное эхо перестрелок неслось по коридорам, но нельзя было точно определить, бьются ли это те, кто остался позади, или те, кто движется к командному центру. — Подумать только. Да он же нас просто как вьючную технику взял! — шепотом посетовал НР-6789. — Что тут поделаешь. Герой войны, персона известная. Джедай, опять же, — пожал плечами повстанец и поправил гигантский моток на плечах. — Да ладно, логично же все, — сказал хромой ОТ-3990. Который хромал налегке. — Парни, — укоризненно сказал Скайуокер, не оборачиваясь, — Ну что вы, в самом деле. Я все же дух бестелесный. И возраст, опять же. *** Двери командного центра были заперты наглухо. Впрочем… — Ну, что же… — Энакин обернулся, чтобы окинуть взглядом свой отряд. Несмотря на все — все-таки поредевший. Не очень, кто-то другой, скорее всего, разницы и не заметил бы. Но не он. Почему-то Энакин почувствовал облегчение, отметив, что доселе безымянный командир все еще здесь, никуда не делся. И именем не обзавелся — Энакин спросил после последней перестрелки, не надумал ли тот чего-то. Тот ответил, что у него предчувствие — стоит только определиться, и тут-то он не жилец. Он понимал, что это глупо, но все-таки предпочел оставить этот вопрос до того, как все закончится. — Последний рубеж, — сказала Асока. — Ага, — откликнулся Дэмерон, — и как бы нам выудить их оттуда? Финн подошел к двери, изучил ее сверху донизу. — Придется, наверное, резать… — Задумчиво сказал он. — Вообще-то, вовсе необязательно всегда работать грубо, — возразил Оби-Ван. Финн и По переглянулись и синхронно хлопнули себя по лбу. — Позволите мне? — Сказал Энакин, подбросив в ладони рукоять меча. — И разойдитесь к стенам на всякий случай. Убедившись, что все ушли с линии потенциального огня, Энакин, просто и без разговоров, прошел сквозь дверь. Он уже предвкушал, как насладится вытянувшимися лицами многочисленных офицеров (солдат тоже было в избытке, но даже если бы на их лицах что-то эдакое отразилось, заметить это было бы проблематично по определенным причинам). Его эффектное появление вышло не настолько эффектным, как он бы хотел — рука вдруг отказалась сразу проходить сквозь дверь за остальным, за неимением лучшего слова, телом. Энакин зацепился и дернулся. Он услышал, как с другой стороны рукоять его меча упала со звоном. Солдаты немедленно выпустили в него бесполезный залп — правда, увидев, что Энакин разве что раздраженно поморщился, бойцы замерли со взведенным оружием в нерешительности. Офицеры тоже целились в него. Энакин обвел взглядом множество черных и серых кителей, таких, какие он когда-то видел вокруг каждый день. И Энакин улыбнулся. Из груди его вырвался ностальгический вздох. Он сцепил пальцы, размял — предполагаемые суставы даже хрустнули едва слышно. — Душить — не передушить. *** Бен достаточно быстро понял, что голова его все еще находится там, где ей положено, вовсе не потому, что рыцарь позволил себе вдоволь насладиться моментом. Скрещенные клинки дрожали от напряжения — что-то мешало им двигаться. Уже зная, в чем дело, Бен откатился назад и поднялся на ноги прямо перед Рей. Она за его спиной опустила руку, и лезвия все-таки сомкнулись. Рыцарь, при всем, не успел отреагировать вовремя — из-за усилий, которые он прикладывал в попытках преодолеть захват Силы, движение клинков вышло слишком резким, и если с одной стороны лезвия сомкнулись на том месте, где несколько секунд назад была шея Бена, то лезвия со стороны другой резанули хозяина по бокам. Обугленные края черного плаща теперь мели пол, оставшись держаться на клочке посередине. Бен увидел на блестящем торсе горелый порез. Человек бы, пожалуй, в этой ситуации разрезал себя пополам и перестал доставлять им проблемы. Рыцарь себя только оцарапал и было непохоже, чтобы от этого хоть сколько-то утратил воинственность. Бен услышал щелчок — Рей соединила клинки. Не сговариваясь, они рванулись в стороны, насколько позволял коридор, пропуская стремительно несущуюся громаду. Каждый отразил по выпаду, когда противник пролетел между ними. Бен быстро кивнул в сторону выхода из тюремного блока — сражаться с этим существом в такой тесноте вдвоем было крайне неудобно. Они побежали — Бен пропустил Рей вперед. И не оборачивался — это ему было незачем. — Ее здесь нет, — крикнула Рей на бегу. — Это я уже понял. *** Баррикады все же пришлось покидать — хотя первую волну нападающих удалось вовсе обратить в бегство. Однако спустя некоторое время беглецы вернулись — и не одни. Возможно, вырванным откуда-то по тревоге войскам как-то удалось проникнуть на флагман, а возможно, то были подоспевшие люди откуда-то из отдаленных частей корабля. Так или иначе, поначалу и им не удавалось пробиться через джедаев, которым помогали отстреливающиеся бойцы. Один из повстанцев выстрелил сквозь Квай-Гона. Противника он уложил, но джедай все же нашел момент, чтобы укоризненно посмотреть на солдата через плечо. Никто так и не понял, в какой момент все пошло не совсем так — возможно, увидев, что невиданные доселе враги вдруг исчезли, словно и не было, люди, верные Ордену, воодушевились, и пошли в атаку таким потоком, что стало ясно — отстреляться защитники баррикад попросту не успеют. Как далеко придется отступать, было не совсем ясно. Роуз подтолкнула в спину хромающего парня перед ней. Она ему безгранично сочувствовала, но прекрасно понимала, что дела их не очень-то хороши. «Мы в полной заднице», сказала бы Роуз, если бы не сочла, что разговоры — это теперь пустая трата сил. Бегство не слишком задалось — они все еще пытались отстреливаться на ходу, что очень тормозило. Препятствия, которые они за собой оставили, правда, тормозили уже противника. А еще тела. Об этом Роуз старалась лишний раз не думать. Сумка с медикаментами оттягивала плечо, но в нее Роуз вцепилась, как в самую главную ценность в своей жизни. Фазма оказалась в самом хвосте, и не могла не признать, что из всех положений это было, пожалуй, самое невыгодное. Она все гадала, как ее угораздило — ведь с самого начала было ясно, что здесь она и окажется, если придется отступать. Она перескочила через поваленный стол, обогнула ящик, ударившись бедром… И растянулась на полу, вовремя не приметив ножку от другого стола. И, на самом деле, мысленно похоронила себя прежде, чем достигла пола. При ее росте времени на падение было предостаточно. Уж если жизнь ее чему и научила — так это тому, что сбитый с ног равен покойнику. Там, где она росла, так и было обычно. Должно быть, она не слишком-то хорошо затянула крепления на шлеме — тот слетел с ее головы при падении. Она перевернулась на спину, сама не понимая, зачем. Ей не очень хотелось видеть, как ее обступают штурмовики. Шлемы не передавали ничего, что они могли бы испытывать, глядя на нее. Должно быть, они как раз соображали, что она не ранена — просто споткнулась, и намеревались как можно быстрее это исправить. Кто-то прямо перед Роуз упал. Она не видела, куда угодил выстрел, и не успела задуматься, прежде чем проверить это. Должно быть, это было что-то, зарытое в самую суть ее личности слишком глубоко. Разумеется, их вот-вот догонят, и она уже не поможет ни парню, ни себе, в ее действиях не было ровно никакого смысла. Впрочем, было что-то правильное в том, чтобы умирать, будучи самой собой до самого конца. Сзади, однако, тоже попадали — видимо, мир намекал Роуз, чтобы не торопилась. Ей не было видно, что подкосило столько преследователей разом. Однако, они попадали, загораживая проход другим, а Квай-Гон Джинн остался стоять с отведенным далеко в сторону мечом. Он поднял взгляд на Роуз, смущенно улыбнулся, как бы извиняясь за неожиданную заминку в обороне и развернулся, вскинув руку. Следующая волна пошатнулась от глухого удара невидимой Силы. Фазма зажмурилась и вжала голову в плечи. Она не считала, что есть какая-то разница, гордо ли принимать смерть или не очень. Однако она ждала, а смерти все не было. Зато что-то ударилось о пол — сначала справа от нее, затем слева. Фазма осторожно приоткрыла один глаз, и, не обнаружив над собой людей в белой броне, зато обнаружив синекожую девушку с искрящимся белым мечом, выдохнула протяжно, только теперь поняв, как много воздуха набрала в грудь и как долго его удерживала. Она поднялась на ноги и благодарно кивнула джедаю, та в ответ улыбнулась и молча кивнула вперед, призывая присоединиться к битве, которая вдруг стала куда привлекательнее, чем несколько минут назад. Фазма не стала подбирать шлем, но поудобнее перехватила бластер. Однако прежде чем рвануться вперед, капитан вдруг обернулась, пристально вгляделась в лицо джедая. — Почему ты плачешь? — Недоуменно спросила она, сразу же отмахиваясь от размышлений о том, как вообще можно плакать, будучи мертвой. Эйла быстро утерла лицо и фыркнула. — Да так. Не бери в голову. *** По в самом начале этой последней атаки нигде не мог разглядеть призраков. То есть, сначала магистр Кеноби был прямо перед ним, однако стоило отвернуться, чтобы выстрелить в штурмовика слева от себя — и тот уже куда-то делся. По почувствовал некоторое раздражение — он-то думал, что его прикрывают… Однако, на деле это мало что меняло — они уверенно брали последних врагов в кольцо. К тому же, джедаи появились снова — Дэмерон видел, как тогрута вскочила верхом на связную консоль, раскрутила оба клинка, а Вейдер… То есть… Впрочем, сейчас это было не важно — Вейдер почему-то выругался и вскинул руку, притягивая к себе меч, который, видимо, умудрился снова уронить по какой-то причине. По не слишком вслушивался в то, что они говорили. Кеноби недоумевал по какому-то поводу, а Вейдер огрызался. По разве что мельком подумал о том, что, когда дружишь с кем-то слишком долго, да еще и в загробном мире, должно быть, здорово устаешь от своего приятеля. — Если бы ты быстрее открывал, вместо того, чтобы шутить шутки, которые кроме тебя все равно никто не понял… — То эти… Помехи нагнали бы нас в еще более неудачный момент. — Энакин, что это было? — Я так подозреваю, это означает, что кое-у кого проблемы. — И я не хочу думать о том, какие. — Оби-Ван… Да нет, оно наверняка в тронном зале, охраняет хозяина. — Или нет, мы не знаем. — Да о чем вы толкуете?! — Асока… Гривуса помнишь? — Ох ты ж… Так или иначе, мостик был взят, а противники, что еще стояли на ногах (или на худой конец сидели на полу), взяты в кольцо. Осталось их не так-то много. Дэмерон едва ли не впервые в жизни почувствовал желание хорошенько стукнуть уже поверженного врага. Офицер, что сейчас угрюмо разглядывал пол, всего несколько минут назад целился в Дэмерона, предварительно выбив у него ногой бластер. В таком незавидном положении По оказался потому, что был, вообще-то, ранен. Однако офицер вдруг оторвался от пола и захрипел, хватаясь за горло. Откуда-то сверху послышался вздох. — Что, старые привычки все покоя не дают? По задрал голову и увидел над собой тогруту. Она закатывала глаза, скрестив руки на груди. Энакин опустил руку, и офицер рухнул на пол, судорожно стараясь отдышаться. Зрелище было жутковатое, но, с другой стороны… — Э… Спасибо, мастер Скайуокер. И вот теперь, когда все было позади, отряд считал потери, приходил в себя и решал, что делать дальше. — Стоит пойти помочь остальным, — сказал Финн. — Вот, сразу видно — штурмовик, а в капитаны по недоразумению выбился, — хмыкнул По, — кто же бросает захваченные позиции? — К тому же, насколько я могу судить, у остальных все под контролем, — поддержал его Оби-Ван Кеноби. — Откровение Силы? — Спросил Финн. Оби-Ван загадочно промолчал, сделав неопределенный жест рукой. — Рекс по комлинку спрашивал, — усмехнулась Асока, - вот и все откровение. Оби-Ван укоризненно посмотрел на нее со вздохом. А Энакин заозирался в поисках упомянутого РЕ-3212. И, найдя его, крикнул: — Эй, парень, а почему все-таки Рекс? — Да все из головы не идет, как услышал. Вертится в мозгах и все, — пожал плечами тот, — Пусть уже. *** Выбежав в зал, в который вел выход из блока, они замерли по сторонам от двери. Рей выбросила посох горизонтально в расчете, что противник не успеет затормозить и напорется на синий луч коленом. Однако тот заранее крутанул оружие — одно из лезвий ударило о посох Рей снизу с такой силой, что она отшатнулась, упала, едва успев выставить локоть, чтобы не удариться всем телом, а оружие выбило из ее руки, и рукоять, крутясь, полетела над ее головой. Бен уже стоял над ней, удерживая на лезвии вражеский удар. Его колени все больше прогибались — медленно, но верно. Рыцарь упорно давил. Рей отползла на локтях, выбросила руку, призывая рукоять к себе, и стоило ей оказаться в ее ладони, а клинкам — загореться вновь, она вскочила и ударила, метя в поясницу врага. Тот тут же оторвал один из лучей от меча Бена, завел руку за спину, крутанул запястье, заставляя оружие закрыть свою спину по диагонали. Зеленое лезвие ударилось о препятствие. Бен воспользовался тем, что давление ослабло, повел клинок, рисуя в воздухе плавную линию и вынуждая оружие врага опускаться вниз одним концом. Другой конец начал опасно приближаться к вражеской ноге. Рыцарь резко разорвал контакты, завертелся, образуя вокруг себя сплошные горящие желтые круги. Никто из них не стал даже пытаться влезть в этот вихрь — они бросились в стороны. Каждый застыл, готовый к обороне, в ожидании момента, когда буря утихнет. Рыцарь действительно замер. Пола плаща окончательно оторвалась, и он небрежно отпихнул ее, чтобы не мешалась под ногами. Шлем был направлен прямо на Бена, и тот ждал в нетерпении. Рыцарь обрушил на него удар сверху, и Бен снова поймал лезвие между клинком и гардой, но ему тут же пришлось резко уходить вбок, опускать клинок вниз, чтобы отбить удар, нацеленный по ногам. Рей тем временем успела приметить перила, что огораживали узкий балкон, тянущийся вдоль всей стены комнаты. Она подпрыгнула, вскарабкалась. Бен внизу отбивал удар за ударом, пятясь и иногда уходя в стороны. Один из таких уворотов не слишком удался — пинок, пришедшийся в ребра, отправил Бена в продолжительный полет, закончившийся ударом о стену. Однако рыцарь теперь был прямо под ней. Рей вскочила на перила и прыгнула вниз, жалящий удар зеленого лезвия почти достиг цели, но рыцарь просто сделал один почти ленивый, но очень широкий шаг, и луч вонзился в пол. Рей погасила клинки, чтобы не пришлось выдергивать оружие с усилием, однако все же провела в таком положении — сидя на полу — несколько секунд. Рыцарь уверенно шагал к ней, занося клинки… И споткнулся. Бен сжал руку в кулак — и Рей увидела, как металл на колене врага сминается. Рыцарь не слишком долго силился вырваться из захвата. Он воздел один из посохов над головой и… Метнул прямо в нее. Все, что она успела сделать — выбросить руку, инстинктивно отшатываясь. *** — Генерал, а почему у нас здесь нет охраны? — Потому что если уж до сюда вообще доберутся — значит, все и так достаточно плохо, чтобы в этой охране не было смысла, — вздохнул Хакс. Связь с мостиком пропала, и за минуту до этого из этой связи ничего обнадеживающего не было слышно. Хакс готов был поспорить, что слышал Дэмерона. Если мостик потерян… Он обернулся. Снял свой бластер. Лея сидела, сцепив пальцы перед собой. Вид у нее был напряженный, несмотря на то, что армия ее… Или не ее, но, по крайней мере, союзная — одерживала верх. Хакс поднял было бластер, направил в ее сторону, но практически сразу устало уронил руку. У него не было времени думать о том, почему ему не так уж и хотелось бы это делать — смысла в этом теперь не было так или иначе. Лея подняла на него неожиданно смягчившийся взгляд. — Знаете, Хакс… Я почему-то уверена, республиканский суд был бы для вас предпочтительнее. Порядки гуманнее. Хакс махнул рукой. И усмехнулся краешками губ. — Что-то мне подсказывает, что даже если вы договоритесь с этим выскочкой, который теперь, наверняка, объявит себя главным, вы передеретесь снова сразу же. Хотя бы из-за спора о том, кому же из вас все-таки меня судить. Лея коротко хохотнула. — Надо же, он еще и шутит. Дорогая, почему ты сидишь на этом? — А где тут еще сидеть? А у меня ноги устают, это тебе хорошо. Это был Люк Скайуокер — кто еще это мог быть. Там, на Крейте, Хакс не очень-то его разглядел. А сейчас мог — тот стоял рядом с сестрой, держа в руке белый сияющий меч. Будто какой-то преданный рыцарь у трона королевы прямиком из сказок, которые Хаксу рассказывали так давно, что деталей более конкретных он бы уже и не вспомнил, даже если бы захотел. Хакс никогда не понимал, зачем нужен этот провал в полу. Разве что ради каких-то странных Сноуковых представлений о хорошем дизайне помещения. Возможно, чтобы отсеивать невнимательных любителей не смотреть под ноги из своей личной гвардии. Увы, это решение сыграло теперь против него, Хакса, а не против прежнего лидера. Тот до этого просто не дожил. Сначала из провала возник еще один джедай, а уж за ним — отряд штурмовиков, перепачканных краской. Хакс взирал на это с неодобрением — они ведь могли, по крайней мере, сделать эти метки аккуратными… Но не потрудились. Хакс стоял на коленях, сцепив за головой руки и глядя на генерала Троя с выражением, которое Лея никак не могла до конца разобрать. Не то презрительная насмешка, не то снисходительность — что-то в духе «подумать только, старик, удивил все же. Вот уж не ждал, что ты и правда на что-то годишься». Лея не знала, лукавил ли Хакс, когда говорил, что готов принять поражение в случае чего. Она думала, что генерал неплохо справляется. Со всех сторон в него были нацелены бластерные дула. Трой говорил. Обвинял. Лее, на самом деле, было немного не до этого. — Где мой сын? — Тихо спросила она, переводя взгляд со своего брата на магистра Йоду. Те переглядывались, хмурились. — Они пошли в тюремный блок. За тобой, — сказал наконец Люк. Лея, в общем-то, и так догадывалась о чем-то таком. Но она надеялась, что, по крайней мере… — Генерал, позволите прервать вас ненадолго? — Спросила она, быстро вставая с трона. Трой недоуменно посмотрел на нее. — Уверяю, генерал Органа, мы еще дойдем до переговоров и очень скоро, но сейчас… Лея зло поджала губы, отмахиваясь от его объяснений, и подошла к Хаксу. То есть, к сгрудившимся вокруг него солдатам. — Чего это она? — Спросил боец сопротивления у Люка. — Армитаж, — спросила Лея, — вы ведь можете отозвать его? В этом ведь больше нет смысла. Пожалуйста. Хакс смотрел ей в глаза какое-то время, а потом опустил взгляд. Однако ответить так ничего и не успел. Лея не удержалась на ногах. Она почувствовала поочередно гнев, страх, острую, горячую боль. В душе ее поднялось нечто вязкое, темное и густое и ей казалось, что от этого чего-то она не может дышать — оно жгло легкие, будто она пыталась дышать раскаленной плазмой. Люк тут же бросился к ней, но едва его рука коснулась плеча сестры, он исчез. Растворился в воздухе. Солдаты вздрогнули и обернулись на резкий металлический стук. Там, где только что был магистр Йода, теперь была только рукоять его меча. Она какое-то время катилась по полу прежде, чем замереть. *** Бросок был слишком сильным, и меч летел быстро и стремительно. Лезвие врезалось в пол, пригвоздив ее бедро. Рей закричала от боли, слезы брызнули из глаз против ее воли. Она схватилась за рукоять, погасила желтые лучи, воздела руку со своим посохом, уже понимая, что не сможет хоть сколько-то эффективно отбиться. Встать она не могла — попыталась, но поняла, что это невозможно. Рыцарь припадал на одну ногу, но чтобы оказаться над ней, ему хватило пары неловких шагов. Он уже занес оставшееся единственным оружие над головой… И выронил. Рукоять откатилась, замерев у руки Рей. Сначала она даже не поняла, почему рыцарь беспорядочно дергается, и только когда он осел на пол, Рей увидела пробегающие по блестящему металлу электрические разряды. Плащ дымился. Рей не стала дожидаться — она чувствовала не только острую боль в пораненном бедре. Рука ее пульсировала от боли, а внутри все словно переворачивалось от противоестественной ярости. Сделав усилие над собой, Рей крутанула посох, и шлем глухо застучал по полу. Тяжелое тело с грохотом рухнуло. Возможно, оно еще подрагивало, когда Бен опустился перед ней, тяжело дыша. Рей не смотрела на тело, она даже о боли забыла на какое-то время, вглядываясь в янтарные радужки, в которых могла различить сейчас каждую полоску и крапинку. Она, болезненно морщась, протянула руку к его лицу, он перехватил ее пальцы, прижимая к едва раскрытым губам — и в этот момент его глаза вернули себе прежний темный цвет так быстро, что Рей позже не могла с уверенностью сказать, что все это ей не привиделось. Она тут же обратила внимание на его руку, в которой он все еще держал ее ладонь. И вздрогнула. Его собственная кожа полопалась, обуглилась, а остатки кожи перчатки пригорели и вплавились там, где перчатка не сгорела начисто. Рей испуганно выдернула пальцы из его хватки, не представляя, как он вообще умудряется к чему-то прикасаться. Впрочем, шок, похоже, начал проходить и у него. Он зло скривился, разглядывая ладонь. Пальцы болезненно подрагивали. — Практики маловато, — прохрипел он. И положил здоровую руку на ее бедро. Она тут же схватила его за запястье. — Послушай, а если это как-то скажется на… — Поэтому только необходимое, чтобы ты могла идти. С остальным, — Бен досадливо посмотрел на обожженную кисть, — разберемся позже. Рей чувствовала, как рана затягивается. Рана была большой, и восстанавливающиеся нервы отзывались острой нарывающей болью. Когда Рей вздрогнула в очередной раз, Бен нагнулся к ней, успокаивающе целуя в лоб. А она подняла лицо, чтобы поймать его губы. И когда она это сделала… Нет, бедро себя лучше чувствовать не стало. Но Рей все равно ухитрилась насладиться моментом.