Голоса убитого прошлого

Обратный путь оказался в разы короче — возможно, потому, что не проходил под потолком или в вентиляционных тоннелях. Довольно скоро стало очевидно, что битва закончилась. В чью именно пользу, стало ясно, как только они наткнулись на тех, кто прикрывал тыл. Они столкнулись в коридоре, что вел к тронному залу. Чубакка, едва завидев их, возмущенно завыл — «этой женщины» с ними не было, и вуки интересовало, что они тогда вообще там делали и кто их так побил. Надо сказать, они двое хорошо вписывались в общую компанию — ранены, подбиты и перевязаны были там почти все. Включая самого вуки и Фазму. — Вот затем эти шлемы и нужны, — усмехалась капитан, осторожно трогая пропитанную красным повязку на голове, — один прикладом приложил. Не иначе, из моих курсантов. Детка, ты двоишься. Разговаривая с капитаном, Рей опиралась на плечо Роуз. То есть, это должны были быть дружеские объятия, на самом деле, но Рей стояла не очень-то твердо. — Ее там не было, и, скорее всего, она там же, где и Хакс. Я очень надеюсь, что… — Бен запнулся, помолчал немного. Вуки выжидательно смотрел на него. — Нет, если бы что-то случилось, я бы точно знал. Люк… Его, наверное, тоже нет. Чубакка сообщил, что призраки пропали с концами не так давно. Квай-Гон Джинн как раз расхаживал, с очень заинтересованным видом глядя, как разворачивается процесс оказания первой помощи. И вдруг он стал выглядеть взволнованным, оборвался на полуслове, когда спрашивал у вуки что-то про Кашиик. «Как будто ядовитая лоза попала под хвост — завертелся, побежал куда-то, да и не добежал», — сказал вуки и протянул Бену два меча. — Этот-то точно вернется, — махнул рукой Бен, пряча оружие в глубокий внутренний карман. На штурм они с Рей отправлялись в новой одежде — на Ондероне удалось раздобыть куртку из толстой черной кожи до середины бедра, и карманов в ней была буквально уйма. Для Рей нашлось некое подобие короткой джедайской робы серо-зеленого цвета. Она все еще перевязывала талию некогда отобранным у него шарфом, пусть концы у него и истрепались до совершенно неприличного состояния. И по всему выходило, что все оружие теперь собирать ему — в одежде Рей с карманами было как-то не очень, а креплений на ее поясе было только два. Впрочем, возможно, меч Люка захочет прибрать себе Лея. Лея… — Из тронного зала вообще есть какие-то вести? Чубакка отрицательно завыл. С Дэмероном Бен уже успел поговорить и сам — мостик был успешно захвачен, Дэмерон ожидаемо собой доволен до отвратного. Но из тронного зала не связывались и с ним. Бен начинал чувствовать нервозность. Они все и так двигались в ту сторону, но он вышел в самое начало колонны и уже начал довольно быстро отрываться, оставляя войска позади. Чубакка не отставал. А через несколько минут их нагнала и Рей — и Бен почувствовал укол вины. Она ведь все еще хромала — им не достало сил залечить ее ногу как следует. Он подал ей локоть, и она тяжело оперлась на него. *** Лея не знала, долго ли была не в себе. Очнувшись, она обнаружила над собой лицо одного из своих солдат. Единственного из них, кто был сейчас здесь, если уж на то пошло. Люка нигде не было видно. Она поднялась, опираясь на руку парня. Генерал Ордена, что пришел арестовывать Хакса, смотрел на нее исподлобья. Не то, чтобы сколько-нибудь обеспокоенно — скорее, то, что с ней произошло, смущало его. Лее было плевать. Она пыталась осмыслить произошедшее и жалела, что в свое время с пренебрежением отнеслась к своему дару, освоив благодаря Люку разве что самое основное. Ей не приходилось раньше сталкиваться с такой липкой, тяжелой тьмой так близко, будто она в ней тонула. Это прошло. Что-то заставило тьму уползти, спрятаться, и осталась… Сначала Лее показалось, что пустота. Прислушавшись к себе, Лея поняла, что это не совсем верно. Но не могла истолковать собственные ощущения точно, и неизвестность выводила из себя. Она не могла понять, куда тьма пропала — Бен смог усмирить ее или… Другой вариант она оказалась неожиданно не готова принимать. Она была готова тогда, несколько месяцев назад. Она справилась с этим один раз. Но теперь… О, нет, теперь Лея Органа была категорически не согласна с тем, чтобы все так обернулось. Игнорируя и Троя, и опешивших штурмовиков, она подошла вплотную к Хаксу, и, глядя на него сверху вниз, потребовала: — Свяжись со своим оружием и скажи мне, что оно не справилось, Хакс. Если вдруг окажется как-то еще, я… — Он не будет, — тихо, но твердо сказал Трой, о котором Лея уже успела забыть. — Это еще почему? — Лея резко обернулась к нему. А Хакс все равно запустил руку за пазуху кителя, чем вызвал оживление среди солдат. Но вынул он только маленький комлинк и наглядно его продемонстрировал. — Хорошо. Пускай. — Вздохнул Трой. Он отвел взгляд от лица Леи. Она представляла, какое зрелище сейчас представляет собой ее лицо, так что совершенно не удивилась. С другой стороны была одна тишина. Означать это могло разные вещи. Может, оружие генерала Хакса было мертво. Может, то, что отвечало у него за связь повредилось. А возможно, оно было все еще занято дракой — с обоими из них или с кем-то одним. Лея потребовала немедленно вернуть питание лифта. Почему-то никто не торопился выполнять ее требование — штурмовики растерянно вертели шлемами, их командир сверлил ее неодобрительным взглядом. Хакс попробовал было высказаться: — Да в самом деле. Мне ты уже все сказал, а если не все — далее мне не интересно, так что… Он был прерван выразительным тычком бластера в затылок. — Генерал Органа, вам не кажется, что прежде всего нам нужно решить ряд вопросов, от которых зависит то, как мы далее будем взаимодействовать? Лея понимала, что это действительно срочно. Что это действительно неимоверно важно сейчас. Что вот так, сразу, вовсе даже и не ясно, сесть ли им за стол переговоров или же отправить ее обратно в камеру. Ей вдруг пришло в голову, что генерал списал ее сына со счетов, сделав из всего, что происходило, определенные выводы. Иначе он не стал бы отрицать, что для переговоров его участие не было бы лишним. — Я не стану ничего обсуждать, пока не покину этот зал, будь он трижды проклят, — процедила Лея, едва сдерживая гнев. Как бы все это ни было важно — оно могло и подождать. Единственный из ее людей… Вот он-то как раз попытался что-то сделать, но никак не мог разобраться в панели. Пока что. Лея чувствовала, что вот-вот вспылит. Она и так не знала, сколько времени приходила в себя. — Сэр, может, пора уже связаться с остальными? — Спросил один из солдат. — Не вижу в этом нужды, — покачал головой Трой, — а лифты действительно стоит включить — изменника нужно доставить в камеры. — Что же. Кажется, нам так или иначе по пути, — сказала Лея. Она и сама слышала, что тон ее был очень далек от любезного, такого, каким полагается говорить в таких случаях, но… Она просто слишком устала. Ей просто нужно было… — Боюсь, это не совсем так, — задумчиво проговорил генерал. Наверное, ей стоило поднять меч Люка и держать при себе. Она такому не училась, но как знать. От предчувствия неладного было очень мало проку. Что же, по крайней мере она могла подождать. Какое-то время. К ее удивлению, реакция на то, как она упала, вскрикнув, была достаточно неожиданной. Между лопаток жгло. Лея видела, что ее бойцу повезло гораздо меньше. Он лежал напротив нее, чуть поодаль, и на лице его застыло выражение удивления. Он не владел Силой, он не получил это бесполезное предупреждение. А она… Ей оставалось лежать тихо, слушать и ждать. Чего-то. — С ума сошли? Зачем? Это был выкрик одного из штурмовиков. Лея услышала усталые, шаркающие шаги. Трой тяжело опустился на ступень возле тронного возвышения. — Потому что с Реном, очевидно, покончено. Значит вовсе не обязательно оставлять себе эту гигантскую проблему. — Но повстанцы… — Их тут по паре человек на отряд. Хакс, сидеть на месте! Лея услышала непродолжительную возню. Похоже, Армитажу захотелось проверить, что с ней. Почему-то это ее не удивило. Она увидела, как пара штурмовиков подошли к распростертому на полу повстанцу. Сняли шлемы, присаживаясь подле него. Один из них сокрушенно покачал головой. — Это подло, — сказал он наконец, оборачиваясь, — мы ведь союзники, мы вместе начали этот чертов штурм! — И вот так нам повезло. Ты хотел бы отпустить ее и ее людей к себе, чтобы потом они продолжили сеять смуту в галактике? Я что, говорю с придурком, который не понимает, что он на войне — на войне, хочу напомнить, с республиканцами в первую очередь? Почему я вообще должен объяснять элементарные вещи? Почему я должен отчитываться перед рядовым? Какое-то время было тихо. Неприятно тихо, напряженно тихо. — А ты подлее, чем я думал, Трой. — Сказал Хакс. — А ты подл ровно настолько, насколько я от тебя ожидал, Хакс. В конечном итоге все решает то, кто держит оружие. Уж ты-то должен понимать. — Понимаю. Вдруг штурмовик — тот, что сидел подле убитого повстанца — вскочил на ноги. И взорвался негодованием. — Как же вы, поиметые генералы, достали! Если все это дерьмо и есть «то, что не видно снизу простому солдату», то в гробу я все это видел. — Н-Р… — А ведь он прав. Ребят, какая вообще между ними разница? — Да вот теперь в толк не возьму. — И кто гарантирует, что он не плюнет на нашу резолюцию так же, как на союз с Реном и остальными? — А никто. Лее не было видно. Но, судя по шуму, сопротивляться у Троя вышло не слишком. Похоже, его посадили прямо рядом с Хаксом. Последний усмехнулся с беззаботной веселостью человека, чьи дела, конечно, хуже некуда, зато он может наблюдать, как соперник вляпался не меньше. — Это ты, конечно, прав. Про оружие. Только у тебя один бластер, а у рядовых — целая куча, — потешался Хакс. — Парни, проверьте, что с ней. И давайте уже свяжемся с… Они не успели — послышался характерный шум. Похоже, сопротивленец все же успел вернуть питание, и теперь лифт пришел в движение. Кто-то шел к ним, и оставалось только гадать, союзники это или… Да, это были союзники. Лея поняла, что дождалась. Вот бы только хватило сил продержаться еще немного, чтобы взглянуть. Чтобы посмотреть хотя бы минуту-другую. Она не смогла поднять головы, хотя и попыталась подняться на локтях. Она почувствовала, как вздрогнул пол, когда обзор заслонило что-то черное. Лея слышала яростный рев Чубакки. Штурмовики сбивчиво объясняли, что произошло — Лее показалось, что она слышала Рей, и, судя по голосу, она была взбешена не меньше Чубакки. Голосов вдруг стало слишком много, и Лея перестала даже пытаться что-то в этом шуме разобрать. Ее подняли — легко, будто она едва ли вообще что-то весит. Развернули лицом вверх. Похоже, сейчас им обоим было плевать, что происходит вокруг. Подумать только, если не считать шрама… Лее казалось, изменилось не так уж много. Наверное, изменения были бы более очевидными, если бы она видела сына с более далекого расстояния, но он взял ее на руки, притянул к себе поближе, так что теперь все поле зрения заслонили растрепанные кудри — Лея всю жизнь гадала, от кого же ему достался их цвет. И она протянула руку — это далось ей с большим трудом. Она чувствовала усталость, веки смыкались сами собой, но она запретила себе даже моргать — ведь это забрало бы у нее драгоценное мгновение. Не так долго ей осталось видеть своего ребенка, и она не собиралась упустить ни доли секунды. Она подняла бесконечно тяжелую руку, пальцы не слушались — но она все же сделала это. Заправила непослушные пряди за ухо. И удивилась тому, что ее сердце не разорвалось в тот самый момент, как он бесконечно знакомым движением головы свел все ее усилия на нет, позволяя волосам упасть обратно на глаза. Которые она, конечно же, все еще видела, и которые никогда ей не врали — сейчас в них самые разные чувства сменяли друг друга. Негодование — конечно, он ведь пришел к ней, а она собиралась уйти от него куда-то… В очередной раз. Страх. Протест — он отказывался мириться с таким положением дел. Сожаление, что не успел вовремя. Надежда… На что? — Ты вернулся? — Прошептала она и ей стало обидно от того, как тихо и слабо прозвучал ее голос. — Нет, мам. Но я все равно за тобой пришел. — Бен… — Нет, — сказал он резко и покачал головой, словно одного слова не хватило бы, чтобы донести весь смысл сказанного, — ты все скажешь потом. Можешь даже накричать, если тебе захочется. — Боюсь, что… — Не бойся. Он решительно сжал губы — должно быть, для того, чтобы они перестали наконец дрожать. Вскинулся, бросил отчаянный взгляд на что-то… На кого-то. Лея увидела взволнованное лицо Рей. Они ничего не говорили друг другу — только переглядывались испуганно, будто не были уверены в чем-то. Рей вдруг улыбнулась ободряюще — Лея не совсем поняла, ей или ее сыну. Лея почувствовала — очень смутно, все ее тело словно бы онемело — как широкая ладонь сына осторожно спускается по ее спине, туда, где уже даже почти не горело. А Рей положила свою ладонь ей на грудь. И оба, как один, взглянули на нее, прежде чем закрыть глаза. Лея подумала о том, что и ей бы, пожалуй, уже пора — глаза начинало жечь от сухости. Да и острая боль вернулась — а силы ее терпеть стремительно исчезали. Но спустя пару минут генерал Органа поняла, что не отделается просто так. Не избежит ни разговоров, ни проблем, ей придется разбираться со всем, что происходило вокруг. Ничего не горело — зато ее заполнило успокаивающее тепло, не имеющее ничего общего с тяжелой сонливостью подкрадывающейся смерти. И только Лея успела понять, что и спать-то ей совсем расхотелось, как приложилась об пол затылком. Впрочем, она не жаловалась — болеть от удара может только голова живого человека. Ребра сдавило, но не от того, что она утрачивала способность дышать — просто ее сын действительно вырос, и теперь, очевидно, лишившись чувств, упал прямо на нее. Вместе с Рей, как будто одного его было мало. Звуки возвращались. Где-то там голограмма Дэмерона очень экспрессивно выражала негодование, а штурмовики в комнате объясняли ему, что они и сами не в восторге от ситуации. Кто-то жаловался на Чубакку, который бросается на людей, прежде чем разбираться, в чем дело. — Чуи! — Позвала она. И с удовлетворением отметила, что сила ее голоса вернулась в полной мере. Увидев наконец над собой потрясенное лицо вуки, она вздохнула — попыталась, по крайней мере. Объяснять, что делать, ей не пришлось — вуки тут же помог ей выбраться из-под ее драгоценных, но очень тяжелых детей. И оттащил их к стене — чтобы не лежали на проходе. Лея присела подле них, положила руку на лоб сначала одному, затем второй. Лея догадывалась, что они сотворили нечто на грани своих возможностей после и без того сильного напряжения. Но дыхание их было ровным, словно они крепко спали. Это успокаивало. Как бы ей ни хотелось не думать больше ни о ком, но… Она позволила себе обняться со старинным другом прежде, чем, опираясь на его локоть, направиться к толпе, производящей разнообразный шум. Ей предстояло много работы, и Лея была готова. Лея поискала глазами Хакса. Он все еще сидел смирно, под прицелами бластеров — как и его оппонент. Оба подняли на нее глаза, только Трой тут же разочарованно поморщился и отвел взгляд, а лицо Хакса не выражало ничего, кроме искреннего недоумения. И все же у него вырвался вздох облегчения. Лея обратилась не к ним. — Парни, — сказала она мягко, — вы не против того, чтобы отвести генерала Хакса на капитанский мостик, дабы он отозвал все войска, которые в данный момент могут где-либо сражаться? Штурмовики переглянулись. Похоже, главного у них не было, и они только теперь осознали все неудобства такой ситуации. Они переглядывались, пожимали плечами и в конце концов, будто придя к какому-то единодушию — все-таки, никто из них теперь не был ни в чем уверен, нестройно закивали. — Троя заприте, — мрачно сказал Хакс. Лея удовлетворенно кивнула: в его положении действительно не слишком-то разумно было бы возражать. — Генерал! Генерал, а эти кретины сказали, что вы… Нет, ну что за болваны! Только зря заставили нас переживать. — Не совсем зря, — возразила Лея. — Он тут волосы себе выдирал от отчаяния, — сказал Финн. — Ничего, у меня их много, — отмахнулся По, — для вас, генерал, не жалко. А что с Рей и этой сволочью? — По, — Лея скептически приподняла бровь, — Ты что, подружился с моим сыном? По скрестил руки на груди и очень выразительно фыркнул, демонстрируя, какой гигантской нелепицей считает ее высказывание. — Они будут в порядке. — уверенно сказала Лея. — Ну, и то ладно, — По вдруг смущенно запустил пятерню в волосы. Которые, насколько могла судить Лея, ни капли не поредели. — Генерал, не могли бы вы позвать капитана Фазму? Высокая такая? Уже удаляясь, Лея слышала причитания Дэмерона о том, что его новая подруга — действительно высокая, Лея на миг представила ее и пилота, и не смогла сдержать сдавленный смех — совсем не бережет голову, и По от нее такого никак не ожидал. Но веселость улетучилась, стоило ей увидеть Роуз и какого-то солдата, что сидели подле неподвижного человека у самой стены. Они друг на друга не смотрели, но сидели друг к другу достаточно близко, видимо, разделяя общую печаль. Лея присоединилась к ним. Роуз подняла на нее взгляд и нерешительно улыбнулась. — Генерал, теперь все это закончится? — Спросила она. — Я надеюсь, милая. По крайней мере, для этого я сделаю все и даже больше, не сомневайся. Лея посмотрела на других лежащих. Из уважения к тому, кто, в отличие от них, уже не встанет, она молча посидела рядом с Роуз еще несколько минут. А потом поднялась. На самом деле, работа только начиналась — она только наметила следующие шаги. Ей надо было многое обдумать, и она собиралась заняться этим в любом более-менее удобном кресле, если таковое где-нибудь сыщется, подле кровати, на которую уложат ее детей, дабы те пришли в себя не на холодном полу среди гомонящей толпы. В конце концов, от лежания на полу может заболеть спина.