Горький мёд

Друзья долго молчали, уставившись на бездыханное тело странной леди. — Она отдала жизнь за Тотошку, — пробормотал Железный Дровосек, сдерживая слезы. — Так вот почему она сказала, что не хочет расколдовывать его. Она знала, что… — закончил Лев. Даже у него не хватило смелости что-либо еще добавить. — Она вновь стала фарфоровой куклой, а мы даже не знаем, кто ее и зачем заколдовал, — сказал Страшила, сняв шляпу. Элли подошла и села рядом с девушкой в полном молчании, поправляя ее локоны на холодном фарфоровом лице. — Я видела ее всего лишь миг, но уже поняла, что она была хорошим человеком. Мне так стыдно. Я подвергла своего друга опасности, когда впала в истерику. А эта девушка? Она ведь просто хотела жить, а тут выходит, я вынудила ее помочь. Я такая… — Элли, успокойся и не говори так! Она ведь спасла меня. Я знаю, что это эгоистично, но это был ее выбор. Кто-то должен был умереть… — прошептал Тотошка, подползая к своей хозяйке. Ему было жаль эту ведьму, но он понимал, что по-другому никак нельзя. Элли снова горько заплакала. Все началось также внезапно, как и закончилось. Девочка и ее друзья успели поставить только одну задачу — спасти Тотошку. Никто и не задумался об этой странной и таинственной девушке. — Что вы так бубните? У меня от вас голова болит, — пробурчала вдруг девушка, хватаясь за голову. Видимо, она у нее действительно болела. — Вы живы?! — воскликнула Элли, выпучив глаза и, почти смеясь, хватая незнакомку за руку. — Девочка моя, ты слишком много плачешь. Побереги свои нервы, они тебе пригодятся. И, естественно, я жива! Куда же я денусь от этого проклятого мира? Меня даже убить толком никто не может. То, что произошло, хуже даже казни… А друг-то твой, что куснул меня за ногу, хоть в порядке? — Да, с ним все хорошо. Но почему вы так говорите? Разве вам не хочется жить? — сказала Элли. Девушка приподнялась и тоскливо посмотрела на их компанию. Столь проницательный и нежный взгляд друзья увидели впервые. Хватило лишь мгновения, чтобы понять холодное, безмолвное отчаяние. Образ сильной и храброй леди, что готова пожертвовать жизнью ради справедливости, вмиг рассыпался в образ хрупкой, беззащитной и слабой девушки. В ее глазах они словно услышали, будто с издевкой, но в тоже время со скорбью, немой вопрос: — Мне не хочется? — Я не знаю! Я запуталась, — прошептала девушка. Она упала на колени, вжавшись руками в землю, и отчаянно закричала. Ее голос, надрываясь, разлетался по золотому полю, но, не охватывая всю его ширь, растворялся в розовой зорьке голубого неба. — Ненавижу! Не хочу… Я прокляну эту тварь! Прокляну… Почему? Почему я всё ещё жива?! Зачем она это делает? Белые хрупкие ручки впились мертвой хваткой в новое фарфоровое лицо. — Я никого не смогла защитить.