02:17 ночи

вместо сердца холодное море не влюбляйся, ты точно утонешь.

      Прошло уже около двух недель перебывания Лайи во дворце Влада. Она уже две недели реставрирует картину с портретом Хасана, терпит неловкий флирт Лео, носит титул хозяйки дома и пытается привлечь внимание самого горячего мужчины мира. Серьезно, без шуток. Влад настолько идеален, что хочется закрыть его в подвале и не выпускать, чтобы ни одна девушка Румынии, а то и мира, не могла пускать на него слюни и думать о нем днем и ночью. Как Лайя, например.       Но, не смотря на то, что Лайя грезит о нем буквально все свое свободное время, Влад дразнится с ней. Играется. То подпускает к себе, то отталкивает. А отталкивает он с размаха, впиваясь ладонями в лопатки и толкает так сильно, что найти дорогу назад и вернуться в исходное положение ой как не просто. Но Лайя не сдается. Точнее, пытается. Сильно-сильно. Но не получается.       Бёрнелл не афиширует это при всех, нет, что вы. Она делает первый шаг только тогда, когда никто не видит. То принесет ему чай с пирожными вечером, то укроет пледом, когда мужчина уснет в библиотеке. Последнее, что она сделала — это обняла его, перебывая под впечатлением от путешествия в прошлое. Увиденное так расстрогало ее, что она еще долго не могла отойти. Из ее головы никак не могли уйти картинки, что она видела собственными глазами. Из ее головы никак не могла уйти зависть и капелька ревности. Лайя завидовала Лале-хатун за то, что та могла так легко касаться Влада. Пускай парень из ее видений — юноша, это не помешало ей увидеть схожесть между ним и хозяином дома в котором она живет. Она понимала, что сейчас они разные люди. Но мысль, что Влад-старший точно давался бы обнимать себя, гладить по волосам и трепать за щеки Лале сейчас, отравляет мысли вот уже который день.       — Лале-хатун, прекрати! Ты испортишь мою прическу! — юноша мягко отталкивает тонкие запястья девушки, что и не думает прекращать. Она поддается ближе и опрокидывает темноволосого на траву, устраиваясь сверху и довольно улыбаясь.       — Прическу? Это ты называешь прической? Да ты просто зачесал волосы с помощью расчёски и воды! Врунишка! — племянница Султана вновь зарылась пальцами в мягкие волосы принца.       — Ну, я буду похож на какой-то одуванчик. Лале, прекращай. — Влад пытается придать лицу максимальную серьезность, но сам прекрасно понимает, что ничего у него не выйдет. Рядом с ней хочется только смеяться и улыбаться.       — На очень привлекательный одуванчик, прошу заметить. — Лале сладко улыбается и звонко чмокает парня в щеку. Влад закатывает глаза и нежно улыбается, заправляя прядь ее волос за ухо.       Лайя вспоминает этот момент каждый раз перед тем как уснуть. Она представляет себя на месте Лале и проваливается в крепкий сон. Каждую чертову ночь. А затем, на утро, она будет думать: почему он не может быть таким с ней? И в ее голове сразу мелькает ответ: просто он не любит тебя, а ее — да. Ее он любил. И наверное и сейчас любит.       Лайя часто вспоминает и момент, что произошел у них на балкончике, поздним вечером. Как она прямым текстом, чуть ли не отдалась ему прямиком в руки. А он попросил ее продолжить работу. Черт возьми, продолжить работу! И Лайя продолжила. Проглотила обиду, забыла ее и продолжила жить как ни в чем не бывало. Продолжила улыбаться ему за завтраком, продолжила бросать с ним и Лео ножи во дворе и продолжила играть роль идеальной девушки, что только то и делает, что ждет принца на белом коне.       — Что нам делать дальше, Влад? — Лале лежит на груди парня, всматриваясь в звездное небо.       — Жить. Помалу, Лале. Мне нужно вернуться в свою страну, к своему народу и освободить его от тирании Османский Империи, не в обиду тебе. — Лале кивнула.       — А что будет с нами? — Лале делает вид, что этот вопрос вовсе не то, что волнует ее больше жизни. Что она не может спать из-за него.       — Не знаю. Я могу украсть тебя и увезти в Валахию. Но, потом Османия объявит войну Румынии и это может плохо кончиться для наших народов.       — Значит, мы разойдемся как в море корабли? Словно ничего и не было?       — Если так и случится, — Влад на секунду умолк. Лале могла четко слышать, как быстро бьется его сердце, как он тяжело вздыхает. Лале ощутила, как сильно он сжал руку на ее талии, прижимая ее ближе — то я хочу, чтобы ты знала, что ты — самое лучшее, что случалось со мной. Ты для меня как солнце. Я тону во всем плохом, что окружает меня годами. Я тону и все равно вижу тебя сверху. А я для тебя — соломинка для утопающего. Оба понимаем, что ты утонешь и я не смогу спасти тебя.       — Сможешь. Проведенное с тобой время ровно для меня глотку свежего воздуха. Я люблю тебя, Влад.       — Я люблю тебя, Лале. Ты останешься единственной девушкой моего сердца. Даже если я так и не смогу сделать тебя своей.       После этого видения, призрака прошлого Лайя потухла. Влад все так же оставался в ее мыслях, сердце и голове, но она прекратила любые действия для того, чтобы хоть как-то сблизиться с ним. Она больше не смотрит на него глазами полными нежности и теплоты. Не навещает его в библиотеке и завтракает в комнате в гордом одиночестве. Она все думает о тех словах Влада, что он сказал Лале в прошлом. Было ли это клятвой? Обещанием? Пустыми словами? И почему-то хочется верить, что это все забыто за годы его проживания. Что сердце отпустило Лале и что оно готово принять ее.       Лайя так хотела, чтобы он обратил на нее внимание, что даже стала суммировать в чем она похожа на Лале, а в чем нет. Итак, лицо у них разной формы, но у нее оно смотрится более аккуратно и женственно. У Лале волосы длинее и шелковистее, у нее же короче и светлее. Думая о волосах, Лайе стало казаться, что у нее они как мочалка. Плюс в сторону прошлого. У нее грудь больше. И ключицы красивее. И неважно, что Лале было всего четырнадцать лет, когда ей, Лайе, двадцать два. Плюсик в ее сторону. Она куда умнее и образованее, ведь у нее есть два высших образования, чего не скажешь о Лале-хатун. Но опять же, ей было всего четырнадцать! Плевать. Лайя засчитывает еще один плюсик в свою сторону. Они обе добрые и отзывчивые. Дружелюбные и красивые. У Лале руки красивее и аккуратнее, нежели у нее. И, решающий пунктик, что добил девушку окончательно — Влад был влюблен в нее. В Лале-хатун.       После двух часов самобичевания Лайю навещает мысль о том, что сравнивать себя с умершим человеком, со своей прошлой жизнью, с самой собой — безумие. И девушка просто лежит, смотрит в потолок, даже не замечая, как по лицу медленно стекает слеза. За ней еще и еще. Лайя уже не может остановиться. Она догорает, а слезы окончательно тушат ее. Когда она приходит в себя из горла вырывается крик. Тихий, похожий на стон. За ним еще один. Громче, сильнее, надрывнее. Ей больно. Ведь она понимает, что чтобы она не сделала, кем бы она ни была, Влад давно — много-много столетий назад — отдал свое сердце той девчонке, что осталась в прошлом.

***

      Влад наблюдает за маленькой мисс Бернелл около пяти дней подряд. Она почти не выходит из комнаты и не контактирует ни с кем кроме Антона. Через дворецкого она передает привет и разные формальности по работе. Первые два дня передавала. А затем затихла. Почти не ест, только кофе с утра и чай вечером пьет. Это, что, забастовка? Он ее чем-то обидел? Если она продолжит такими темпами, то он просто ввалится в ее комнату и насильно выволочет в белый мир. Вряд ли ей это понравится, но ему все равно. Она в его доме и на его территории. Что хочет, то и сделает. Закрылась она видете-ли. Он скучает по ее обществу. И за глазами. За прочтением книг вместе с ней. Он скучает по ней, а она сидит в четырех стенах? Не-а, так не пойдет.       — Мисс Бёрнелл? — мужчина стоит под большой дубовой дверью и аккуратно стучит костяшками пальцев по двери. Молчание. Своим острым слухом он слышит тихие шаги. Остановилась, думает, видимо. Слышится тихий щелк и дверь открывается.       Лайя стоит перед ним в длинной темно-зеленой футболке на которой большими буквами написано: «Оттожем?». Надевая ее сегодня утром, девушка хотела сжечь одну весьма интересную особу. Но, видимо, не судьба. Ну и хорошо. Может, так даже лучше. Не придется брать грех на душу.       — Влад, Вы что-то хотели? — опять она ему выкает. Раздражает.       — С тобой все нормально? — мужчина отрывает взгляд от созерцания ее ног, что хорошо были видны под темной тканью и перевел взгляд на ее лицо. Красные глаза, опухшее лицо и охрипший голос. Кто расстроил маленькую мисс Бёрнелл?       — Да, — Лайя на секунду задумалась — да, все хорошо. Спасибо, что спросили. Это все?       Стоят, смотрят друг на друга и не решаются заговорить. Лайя хочет закрыть дверь, но его нога не дает ей это сделать. Влад хочет спросить, но боится услышать ответ. Он тяжело вздыхает и озвучивает свою мысль.       — Кто тебя обидел? — ее темные глаза напротив его светлых. Мужчина всегда замечал, что ее глаза оттенка черного шоколада смотрели на мир с теплом и огоньком, что был присущим ей по жизни. Так вот, сейчас его нет. Он потух. Ему кажется, что он смотрит в зеркало, просто вместо него — она. Вместо голубых глаз — карие. И там, и там пустота.       — Жизнь меня обидела. Это все? Я хочу спать. — Лайя пытается закрыть дверь. Мужчина останавливает ее рукой, отодвигает и входит в просторную комнату — Эй, ты влезаешь на мою территорию!       — Теперь мы снова на ты? — Влад насмешливо поднимает брови и садится на мягкую кровать.       — Уйди.       — Нет. Скажи из-за чего ты плакала.       — Уйди.       — Нет.       — Прошу. — надрывный шепот, Влад впервые видит ее такой разбитой. Внутри него что-то екает и отдается глухой болью. Это столь знакомое чувство, что не посещало его много веков — тревога. Смятение. Страх за кого-то. За нее.       — Нет. Скажи что случилось? — Влад медленно поднимается с нагретого места и медленно идет в ее сторону. Он переживает. Дико переживает за нее. Дико злится из-за ее упертости.       — Что случилось? — Лайя переспрашивает уже когда мужчина стоит напротив нее, она касается носом его ключиц и дышит в ложбинку между ними — Ты случился!       Лайя вскрикивает и отпихивает его от себя, толкая ладонями в грудь.       — Разве ты не замечаешь, как я смотрю на тебя? Как отношусь к тебе? Разве ты не замечаешь, что я люблю тебя? — Лайя дрожит, голос тоже, из глаз льются слезы. Девушка обхватывает себя руками, обнимая за плечи. Они смотрят друг на друга. Он делает шаг навстречу, а она — назад. Она продолжает, сквозь всхлипы и слезы — Но я прекрасно знаю, что я — не Лале! Я знаю, что мне до нее, как от земли до неба! Я знаю, что ты любил ее и сейчас любишь. Она — единственная девушка твоего сердца, да? Это твои слова. Я знаю, кто ты! Знаю о прошлом, как минимум половину. Знаю, что я — ее реинкарнация. И ты это знаешь! Я здесь только потому, что тебе не хватает ее. Но я, черт возьми, не кукла, ясно? Я не хочу любить тебя, зная, что в твоем сердце, в твоей голове не будет места для Лайи Бёрнелл.       Влад смотрит на нее с приоткрытым ртом. Глазами скользит по слезам, что скатываются по подбородку и падают на пол или впитываются в ткань футболки, стекая по шее. Он видит как ее трясет и хочет согреть и успокоить с своих объятиях. Но она продолжает.       — Если ты видишь во мне только призрака прошлого, то отпусти. Отпусти меня. Я уйду и забуду обо всем. И поживу спокойно без этой тоски на сердце, хорошо?       Влад молчит. Молчит минуту. Две. Три. А затем делает два больших шага и заключает ее в объятиях. Притягивает ближе за плечи, сжимая волосы на затылке и укачивая, как ребенка. Лайя брыкается, сопротивляется. Влад целует ее в макушку. Запрещенный прием. Девушка немного успокаивается и Влад позволяет себе приземлиться на кровати и уложить рядом девушку, все так же прижимая к себе.       — Мне было очень тяжело все эти столетия. Не хочу испортить тебе будущие впечатления, но Лале повесили спустя пару лет, как я уехал. Как только я услышал об этом — я захотел уничтожить всех в этом чертовом мире. Я винил себя в ее смерти, ведь если бы я не уехал, она была бы жива. Я бы забрал ее с собой и плевать, чтобы нас ждало дальше. Но нет. Ее казнили из-за того, что она рисовала портреты для придворных юношей и молодиц. Ее сдали. Я поклялся мстить. И я отомстил. Но потом. Потом пришла пустота. Столько лет я жил с этой пустотой в себе, не имея возможности умереть. Я не мог даже банально утопиться. Я желал успокоения и решил, что смогу найти его, отыскав полностью все картины, что родились от руки Лале. Или, по крайней мере, я надеялся, что с ними мне будет легче жить. Но, даже когда я их нашел, они были в этой краске. Ты в этом больше понимаешь. И я немного схитрил, чтобы привлечь тебя. Я увидел твою фотографию в телефоне Милли и сразу понял, кем ты была и что с тобой я смогу успокоиться. Так и случилось. Мне так легко жить эти пол месяца, что я наконец могу радоваться новым фигурам в саду от Антона и тому, как не смешно шутит Лео. Ты делаешь меня счастливым. И, я думаю, что тоже люблю тебя. Ведь ты — Лайя Бёрнелл, мое прошлое, настоящее и, думаю, будущее.       Влад остановился и перевел дыхание. В гробовой тишине он слышит тихое сопение, ощущает легкую ручку на своей груди и теплое дыхание на шее.       — Вот и изливай ей душу. — Влад по-доброму улыбается и ближе прижимает ее к себе.       — Я все слышала. И я подумаю над тем, чтобы прекратить на тебя обижаться. Завтра. А пока, будь зайкой и дай мне поспать спокойно. — шмыгает носом и удобнее устраивает голову на его плече.       Влад мягко улыбается уголками губ и прикрывает глаза. Дремлет. Сквозь сон ощущает прикосновение мягких губ к своей щеке и тихое: «Люблю».

***

      Впервые за эти пару недель Лайя просыпается с улыбкой на лице. На талии тяжесть — от его руки. В воздухе витает его запах, что полностью обволакивает ее. Влад тихо сопит, еще слишком рано для него. Лайя улыбается еще шире, когда мужчина хмурится и ищет ее рукой на постели. Идея приготовить для него кофе в постель оказалась прекрасной, хоть и пришла совершенно нежданно. Спускается вниз и сразу в душ, затем быстро влезает в домашнюю одежду и идет на кухню.       — Мисс Лайя, вы все же решили обрадовать меня своей улыбкой? — Антон всегда хорошо относился к ней, откладывал ей пирожные с клубникой и отдельно покупал зерновой кофе, ведь во всем доме его пила только она. Очень милый и приятный мужчина.       — Антон, как иначе? Все для вас, — Лайя ставит турку и засыпает в нее кофе, затем отправляет ее на плиту — Что нового? Милли с Сандрой не присылали письма?       — Нет, мисс, еще ничего не прибыло. Вам сообщит, когда оно придет?       — Да, было бы не плохо. Спасибо.       Антон кивает и бросает взгляд на пачку от кофе, что девушка оставила на столешнице в ожидании того, что кофе приготовится. Мужчина сверкает глазами и загадочно улыбается. Эти двое все же сошлись, иначе Лайя никогда бы не стала заваривать простой кофе. Хоть что-то хорошее. На втором этаже слышится шум, будто что-то упало. За секунд тридцать на лестнице появляется Влад во вчерашней одежде. Весь взлохмаченный и сонный.       — Антон, ты не видел Лай. Doamne, femeie, m-ai speriat! * — мужчина с облегчением вздыхает и подходит ближе, заключая девушку в свои объятия — Не делай так больше. В следующий раз буди меня перед тем, как сбежать с кровати. А вообще, лучше не сбегай.       — Я не сбегала, а спустилась заварить тебе кофе, — Бёрнелл обняла его в ответ, носом прячась в вороте его рубашки — Обещаю в следующий раз стащить тебя за ногу вниз с собой по лестнице.       — Лучше так, чем проснуться без тебя.       Лайя тонет от нежности, что окутывает ее. Лайя тонет от своего мужчины. И в этом случае, она не утонет, она растворится.