«Я положил запасную пижаму. Не знаю, есть ли у тебя. Но первой надень ей сиреневую с принцессами. Это её любимая» «Борам высыпает на яблоки. Не давай их». «Не забудь почистить с ней зубы». «На ночь обязательно дай ей стакан молока. И никаких ужастиков перед сном!» «Вы уже поужинали? Как она поела?» «Ты ведь помнишь, что её нужно искупать перед сном?» «Уже спит? Почему ты мне не отвечаешь?» «Пожалуйста, не заставляй меня нервничать». «Чон?» «Ей снятся кошмары. Иногда она просит полежать с ней, не отказывай». «Чонгук? Я не хочу звонить, напиши мне хоть что-нибудь».
Чонгук листает вверх, вниз, просматривая сообщения. Лёгкое чувство умиления с едва уловимой досадой оседает на сердце. Когда Борам уже достаточно крепко и глубоко засыпает, повернувшись на спину, раскинувшись звёздочкой, отчего Чонгук получил рукой по носу, Чон выходит в коридор, оставляя ночник с проекцией звёздного неба включённым. Он прикрывает за собой дверь, и уходит в кухню, ища в контактах «Папа Борам». Холодное стекло пивной бутылки обжигает сухую ладонь, когда его звонок принимают так быстро, что Чон не успел услышать даже гудка. — Да? — встревоженный голос Тэхена слегка огорчает Чонгука. — Почему ты так долго не отвечал? Все хорошо? Как Борам-и? — Притормози, — мягко осаждает его Чон, делая глоток пива и возвращаясь за свой ноутбук. — Всё хорошо. Борам спит, я работал, телефон был на беззвучном, я не видел твоих сообщений. Пижама с принцессами надета, ванна принята, зубы почищены. Ужин весь съела, молоко на ночь выпила. Это и моя дочь, Тэ, я все помню. — Прости, — Тэхен вздыхает, и Чонгук слышит ноты раскаяния. — Ты прав, я просто… Прости. — Все нормально, — смягчается Чонгук. Он крутится в своём кресле, время от времени прижимаясь губами к горлышку бутылки. — Я понимаю, что ты волнуешься. Как там Окинава? — Красиво, — односложно говорит Тэ. — Помнишь тот храм, куда мы ездили перед рождением Борам? — Чон согласно мычит. — Он разрушен. Так жаль. — О, действительно жаль, — соглашается Чонгук. Место было очень красивое. — Как дела у Соджуна? — Ну, — Тэхен вздыхает, отчего Чонгук едва напрягается. — Думаю, что хорошо. — Тэхен? Что-то не так? — Если честно, я думаю, что он хочет сделать мне предложение. Вся эта поездка, не знаю. Мне кажется, что он все это спланировал специально. — Оу. «Оу». И вот на этом моменте стоит остановиться. В современном обществе все обстоит довольно легко. Приземленно даже. Минимум обязательств, минимум порицания. Грубо говоря, то, что происходит за дверьми вашей квартиры, отныне не волнует общество. Семья больше не округляет глаза, узнав о том, что ты выбрал в свои спутники омегу с низким социальным положением, или что ты развёлся, или что у тебя несколько детей от разных омег, и ни с одной из них ты не связан узами брака. Если каждую сторону это устраивает, прекрасно. Полное отсутствие устаревших стереотипов. Омега с омегой, альфа с альфой, истинность — практически казуистика. Все потому, что теперь никто не хочет себя обременять, заточать в рамки. Плохо это или хорошо — ответа нет. Решение принимает каждый сам за себя. Тэхен и Чонгук знакомы больше десяти лет. С колледжа. Четыре года они провели в отношениях, три — в браке. Они были прекрасны. Те отношения, на которые друзьям смотреть тошно, а родня умиляется до слез в уголках глаз. Когда Тэхен забеременел, ему было двадцать пять, и ни для кого это не стало неожиданностью. Они поженились, когда Тэхен был на третьем месяце, но не из-за ребёнка, просто малышка Борам немного поспешила со своим появлением. Предложение Тэхену Чон сделал ещё до беременности. Это было нелепо, спонтанно. Вызвало смех и лёгкие слезы от переизбытка чувств. Они занимались сексом. Сумбурным, торопливым, в какой-то степени агрессивным и неряшливым. Тэхен даже не успел снять футболку. Чонгук задрал её к горлу, скатав рулоном, чтобы было удобно целовать чужую грудь. Процесс был в самом разгаре, Тэхен едва постанывал, сжимая пальцы на крепких бёдрах Чонгука, впиваясь ногтями в коленную чашечку. С волос Чонгука ему на нос капнула капля пота. Тэхен поморщился, что вызвало смех Чонгука сверху. — Ты трахаешь меня или ржёшь? — Тэхен выгнулся в спине, жмуря глаза. — Черт, продолжай вот так. Как же хорошо, Боже. — Тэхен, — Чонгук зовёт его, давит под коленками так, что Тэхен удивляется своей гибкости. — У меня вопрос. — Прямо сейчас что ли? — возмущается Тэ, блестя влажными глазами. — Что такое? — Ты выйдешь за меня? Чонгук говорит быстро, чётко, достаточно громко, чтобы не было этих казусов в плане переспрашивания. У него смелости на один раз. Тэхен настолько шокирован, что смотрит на альфу не мигая. А потом бедро простреливает яркая вспышка боли. — Ай! Ай, нет, стоп, перестань! Растерянный Чонгук замирает, переставая двигаться. Осознание не совсем до него доходит, и он тупо переспрашивает. — В смысле нет? Почему? — У меня ногу свело, Чонгук! Подожди. Тэхен выпрямляет ногу, насколько это возможно и удобно, Чонгук мягко массирует бедро, а потом повисает та самая звенящая тишина. — Это же ужасное предложение, — всхлипывает Тэ, отворачивая голову. — Что я расскажу нашим детям? — Мне показалось, это самый удачный момент, — сопит Чонгук, его руки все ещё ласково водят по обнаженному телу. — Бестолочь. — Почему ты плачешь? — большой палец мажет по скуле, вытирая слезы. — Потому что я счастлив. — Так ты согласен? — глупая улыбка расцветает на губах Чона. Тэхен хочет закатить глаза и поцеловать эти закусанные им же губы. — Я, по-твоему, дурак, отказываться от такого альфы? Чонгук смеётся, склоняется, чтобы поцеловать Тэ, и тот охотно обхватывает его шею руками. Тэхен целует долго и горячо, Чонгук сжимает его тело в своих руках, прижимая ближе к себе. — А теперь продолжай. Будущий муж, — хихикает Тэ в самые губы, улыбаясь счастливо и искренне. Банальный секс в съемной квартире или романтическая поездка на Окинаву. Да уж, пожалуй, Чон проиграл по всем фронтам. — …как думаешь? — слышит вопрос Чонгук, но совершенно пропускает до этого все, что говорит Тэхен. — Прости, повтори ещё раз, — просит альфа, и Тэхен немного затихает. — Эй, с тобой все в порядке? — аккуратно спрашивает Тэ. — Ты как будто вообще не слушаешь меня. О чем задумался? — Извини, отвлёкся на сообщение по работе. Так о чем ты говорил? — Чонгук красиво увиливает, скрывая свою ложь. Тэхен в ответ ему согласно мычит, но он слишком хорошо знает своего бывшего мужа, чтобы понять, что Чонгук лжет. — Я сказал, что не уверен, что готов к браку. Соджун хороший человек, но я просто… я не знаю, не могу решить однозначно. Чонгук ни за что не признается в том, что облегчение, словно тёплая волна прибоя, окатило его. Тэхен — это родное. И даже, если нет былой страсти и романтических чувств, отдавать его кому-то чужому, пусть и хорошему, Чонгук не готов. Да и не будет никогда. Борам и Тэхен — это константа его жизни. Это его. Он совсем не хочет делиться с чужим альфой. Кто-то упрекнет Чонгука в эгоизме и будет прав. Но факт остаётся фактом. — Вы вместе всего полгода, как знать, может, ещё недостаточно времени прошло, — предполагает Чонгук, допивая пиво. Тупая ревность скребется изнутри ржавым гвоздём. — Дело не во времени, — Тэхен звучит грустно. — Дело во мне. Я просто… — Тэхен прерывается. Чонгук даже не заметил, что сжал телефон сильнее, вслушиваясь в то, что сейчас скажет Тэ. Соджун говорит «детка, ты где?», и Чонгук зажмуривает глаза. — Мне пора, — Тэхен прощается. — Поцелуй за меня Борам. Пока. — Пока, Тэ. Развод родителей в раннем возрасте чаще всего травмирует ребёнка. Родители любили друг друга, а значит, любили ребёнка. Если они не любят больше друг друга, значит, они и его не любят больше? Тэхен очень боялся того, что Борам допустит подобную мысль. Он решил, что ни их разногласия, ни ссоры, ни какие-то взаимные претензии — ничто из этого не должно коснуться их ребёнка. Борам выросла очень умной и смышленой девочкой. Поэтому, когда Чонгук не ночевал дома первую ночь, она ничего не сказала, но когда отца не было неделю, она пришла ночью к Тэхену, легла под бок и тихонько вздохнула. — Ты поругался с отцом, да? — у Тэхена тогда ещё были мешки под глазами из-за постоянных слез по ночам и темные круги от недосыпа. Он обнял Борам, крепко прижимая к себе, и снова тихо заплакал. Малышка ничего не сказала, только уткнулась в его грудь своим маленьким носом, сжала ручки в кулаки и тоже молчаливо плакала. Сердце Тэхена разбивалось снова и снова. С тех пор Тэхен следит за тем, чтобы в жизни их малышки они принимали одинаковое участие, распоряжались равным временем. Борам не должна чувствовать себя ребёнком с одним постоянным родителем, а вторым приезжим. Сохранить дружеские отношения с Чонгуком оказалось легче, чем Тэхен себе нафантазировал. Чонгук сам шёл на контакт, он и сам не хотел заканчивать все вот так. Он не смог бы. Не с Тэхеном. Тэ смотрит на волны, набегающие одна за другой на пляж. Полы соломенной шляпы скрывают его лицо, бокал белого вина постепенно опустошается, а к еде он так и не притронулся. Соджун отлучился в уборную, оставив Тэхена наедине с мыслями. Его тяготит весь день неприятное тянущее чувство в груди. Чувство неправильности происходящего. Как будто он не в том месте, не в то время и, что печальнее всего осознавать, не с тем человеком. От разговора с Чонгуком у него эмоций больше, чем от выходных, проведённых с Соджуном. Это плохо. Очень-очень плохо. — У них есть кальмар. Я заказал нам по порции. — Здорово, — Тэхен улыбается мягко, хотя улыбка пустая и безжизненная. Соджун хороший человек. Действительно хороший. Он заботливый, внимательный, надёжный, с ним не страшно попробовать начать все сначала. Но Тэхен не хочет. Бездумно Тэ гладит пальцами левое запястье, где раньше была метка Чонгука. Сейчас там остался всего лишь бледный, едва заметный рубец. Иногда фантомные боли простреливают руку, но это бывает очень редко. Соджун ловит взглядом это действие, но ничего не говорит. — Тэхен, все в порядке? — спрашивает мужчина, внимательно всматриваясь в омегу. — Да, конечно, — Тэ моргает, кивнув. — Ты звонил Чонгуку? С Борам все хорошо? — Да, да. Он уложил её спать, а сам работал, не слышал телефон. Соджун кивает. Тэхен чувствует себя так, словно он врет. Но ведь он не врет, он сказал правду. Тэхен не врет Соджуну, но врет самому себе.×××
Тэхен проспал, а вместе с ним и Борам. И теперь два растрепанных, с пастой в уголках губ создания носятся по квартире. Тэ пытается одеться и параллельно выпить кофе, Борам хвостиком в своей пижаме и с гнездом из чёрных волос на голове бегает следом, громко и заливисто смеясь. — Папочка, папочка, ты такой смешной! — хохочет Борам, подпрыгивая на месте. На губах Тэхена вымученная улыбка. Пытаясь удержать трубку телефона между плечом и ухом, он застегивает рубашку, наплевав на галстук. — Ну, ответь же, Соджун, — нервничает омега, слушая монотонные гудки, которые переключают его на автоответчик. И так уже третий раз. — Черт! — Папа, я хочу посмотреть мультики, — Борам обнимает Тэ за ноги сзади, прижимаясь лбом. — Детка, не сейчас, — Тэ роняет телефон на столешницу, прямо в лужу от кофе. — Дерьмо, — шипит он, торопливо вытирая мобильник кухонным полотенцем. — Дерьмо, дерьмо! — девочка качает головой из стороны в сторону, наматывая прядь на пальчик и улыбается. — О нет, нет, — Тэ в панике оборачивается, присаживаясь рядом с девочкой на колени. — БоБо, это плохое слово. Малыш, нельзя его говорить. Твоя бабушка убьёт меня. — Но ты ведь хороший, папочка, зачем тебя убивать? Мы не идём в садик? — Идём, — качает головой Тэхен, глядя на наручные часы. До начала рабочего дня чуть больше сорока минут. — Сейчас я только, черт… Мы так опоздаем. Телефон молчит, и Тэхену приходится пойти на крайние меры. Код красный, как он называет все подобные ситуации, «поебота несусветная», так окрестил Пак Чимин — лучший друг, коллега по работе, бывший однокурсник, жилетка и опора Тэхена. Снова гудки, на этот раз всего два, после которых раздаётся хриплое, немного растерянное «да». — Доброе утро, Чонгук. Прости, что разбудил, — Тэхен кусает кончик большого пальца. — Все в порядке. Что-то случилось? — в трубке что-то шуршит, судя по всему, Чонгук встал с постели. — Нет, просто, — Тэ вздыхает, отводя Борам за руку в ванную, где девочка хватается за свою любимую коробку с резинками. Тэхен старается привести лохматые вихры в приятный вид. — Мы проспали. И я чертовски опаздываю.Соджун не берет трубку, а у меня важное совещание с утра. Мне дико неудобно тебя беспокоить, но не мог бы ты отвезти Борам в сад? — Разумеется, Тэхен. Мы ведь договорились, в любое время, — тут же отзывается Гук. — Прости, я не хотел волновать тебя… — Десять минут. Собирайся. Я сейчас спущусь. Тэхен облегчённо вздыхает, когда Чонгук отключается. Борам выбирает заколку, протягивая её папе. — Эту. — Готово, — Тэхен крепит украшение на голову. — Иди, одевайся, отец отвезёт тебя в сад. — Правда? — Борам оборачивается, радостно глядя за Тэхена. Её глаза буквально искрятся счастьем. — Ура! Девочка убегает в свою комнату, а Тэхен все ещё стоит в ванной. Тоска оседает в груди. Как бы он ни старался, его дочь все равно чувствует себя не в полной семье. Чонгук — это тот, кто приходит, а не тот, кто живёт с ней, целует перед сном или кормит блинчиками за завтраком и отводит в сад. Даже несмотря на то, что они живут в одном доме, пусть и на разных этажах. Все это было сделано для того, чтобы не требовалось находиться на больших расстояниях, если вдруг потребуется посидеть с Борам или элементарно соскучишься по ней. На деле, девочка все равно каждый раз как в первый радуется приходу Чонгука. Ей не хватает отца. Тэхену грустно от этого. Ровно через десять минут Чонгук звонит в дверь. Тэхен закончил собираться сам, Борам почти натянула на себя платье, только запуталась с гольфами, но Тэ уже присел перед ней на корточки, чтобы помочь. — Отец! — радостно восклицает Борам, протягивая руки к Чонгуку, и, как только Тэхен заканчивает с её туфлями, Чон тут же сажает её к себе на руки. — Привет, принцесса, — Чонгук целует её в мягкую щечку. Тэхен улыбается, протягивая её рюкзачок в форме розового мишки. Чонгук кивает ему с лёгкой ответной улыбкой. Тэ едва задерживает на нем свой взгляд. Влажные кончики волос, серый спортивный костюм, с закатанными рукавами до локтей. Чонгук выглядит довольно… Свежо. — Если ты готов, я могу подбросить и тебя, — говорит Чонгук, на что Тэхен отмахивается. — Нет, нет. Я на метро, — Тэ поправляет нежно голубую рубашку с коротким рукавом. — Не хочу тебя напрягать. — Бо, разве твой папа всегда был таким упрямым? — Чонгук обращается к дочери, и та задумчиво прикладывает палец к подбородку, вытянув губки трубочкой. — Дай-ка подумать, — деловито начинает она. — Да! Чонгук по-доброму смеётся, снова целуя девочку, а затем обращается к Тэ. — Не упрямься, со мной будет быстрее. Разве у тебя утром не важное совещание? — многозначительно поиграв бровями, спрашивает Чонгук, на что омега только закатывает глаза. — Ждём в машине, — Тэхен даже не успевает сказать что-то в ответ. Чонгук удобнее перехватывает Борам на руках и выходит за дверь. Тэхен проверяет папку с нужными документами в своей сумке, бросает взгляд на мобильный, экран которого остаётся пустым, — Соджун так и не перезвонил, не написал, хотя они договаривались, что тот будет приезжать за ними утром. Тэхен не настаивал, альфа сам так захотел. На деле же получилось так, как получилось. Тэхен вздыхает, оглядев квартиру, и, наконец, выходит. Чонгук и Борам ждут его. Тёплый ветер обдувает лицо Тэхена, пока он слушает, как его дочь подпевает песне по радио, совершенно путая слова и выдумывая свои собственные. Чонгук смеётся, пытаясь её поправить, но девочка совсем не слушает его, громко смеясь. В машине Чонгука всегда закреплено детское сидение. Тэхен ни разу не видел, чтобы Чон его устанавливал. Он удивляется, почему тот не убирает его в багажник, ведь наверняка в его машине могут оказаться другие люди. Другие омеги. Лёгкое чувство тошноты оседает в горле, и улыбка меркнет на лице Тэхена. — Папочка, а кто заберёт меня из садика? Ты или отец? — спрашивает Борам, когда Тэхен отстегивает ремень безопасности. Чонгук тормозит рядом с высоткой, в которой находится офис Тэ. Чонгук смотрит на девочку в зеркало заднего вида, на его губах застыла грустная улыбка. — Я заберу тебя, детка, — Тэхен оборачивается, чтобы взглянуть на дочь, та поджимает губы от досады. — Отец… — Тэхен замолкает, глядя на Чонгука, и тот, поймав просящий взгляд, так же поворачивается к девочке. — Прости, милая. Отец работает допоздна. Но я обязательно заберу тебя в другой раз. Борам вздыхает, глядя в окно, произнеся тихое «ладно». Тэхен чувствует себя отвратительно по отношению к дочери. — Всё в порядке, — тихо шепчет Чонгук. Тэхен лишь кивает, опустив голову. — Тэ? — зовет альфа, и Тэхен поднимает на него взгляд. Чонгук мешкает, а затем подушечка большого пальца мажет по уголку губ. Тэхен выдыхает, удивлённо распахнув глаза. — У тебя тут зубная паста. — И ты молчал всю дорогу? — фыркает Тэхен, на что Чонгук смеётся. От его смеха и у омеги появляется слабая улыбка на губах. — Это было забавно, — пожимает плечами Гук. — Борам, скажи папочке пока. — Пока, папочка, — девочка машет ему рукой, и Тэхен нежно улыбается. — Пока, малыш. Я люблю тебя. — И я тебя, — Борам посылает воздушный поцелуй, Тэхен тут же его ловит, прижимая к своим губам. — Спасибо, что подвез. До встречи, — обращаясь уже к Чонгуку, говорит Тэхен, открыв дверь и ступив одной ногой на асфальт. — В любое время, Тэхен. В любое время, — Чонгук машет ему рукой и, как только Тэхен выходит из машины, уезжает. Чонгук поворачивает налево, проверяя ситуацию на дороге, когда Борам зовёт его. — Почему ты не живешь с нами? — спрашивает девочка, Чонгук чувствует укол совести от того, что ему приходится отвечать на этот вопрос. — Папа, конечно, объяснял мне, но все же, — продолжает Бо, Чонгук вздыхает, паркуясь у здания садика. Как только мотор глохнет, он отстегивается и поворачивается к ребёнку. — Бо, милая, ты у меня очень умная девочка, ведь так? — Борам неуверенно пожимает плечами. Чон старается подобрать слова, ведь это не первый раз, когда Борам спрашивает его об этом. Одно дело объяснить трёхлетнему ребёнку, почему папа живёт на другом этаже, другое — когда ей уже пять, и нелепая сказка тут не прокатит. — Иногда, в жизни так случается, что люди, которые раньше были вместе, расходятся. По разным причинам. — Поэтому вы с папой больше не живёте вместе? — Бо поджимает губы. — И какая это причина? Ты не любишь его? — Борам, — Чонгук нервно облизывает губы, теряясь. — Конечно, я люблю папу. И тебя люблю, вы — моя семья, как я могу иначе? Даже если я не живу с вами в одном доме, это не значит, что я не люблю вас. — Правда? — девочка с надеждой смотрит на отца. Чонгук улыбается ей нежно, протягивая руку, маленькие пальчики тут же хватаются за него. — Ну конечно, моя хорошая. Не расстраивайся из-за этого никогда. Мы с папой всегда будем рядом, живём мы вместе или нет. — Просто… — Борам прикусывает губу, словно решается, говорить или нет. — Я хочу, чтобы ты жил с нами, потому что не хочу, чтобы папа жил с дядей Соджуном. — Почему? Он тебя обижает? — Чонгук вспыхивает внутри по щелчку. Если этот Соджун что-то сделал его дочери… — Нет, нет! — машет руками Борам. — Дядя Соджун хороший. Он смешной, приносит мне сладкое часто. И игрушки тоже приносит. Но мне кажется, что ему лучше не дружить с папой. — Почему? — снова спрашивает Гук, чувствуя себя растерянным. Он никогда не вмешивался в отношения Тэхена после их развода, но раз сама Борам переживает. — Мне кажется, — говорит девочка, наклоняясь вперёд, и понижает голос, словно их могут услышать, — дядя Соджун чем-то болеет. Когда отец никак не реагирует, она спешит объяснить. — Один раз я проснулась ночью, потому что у меня упал мой зайчик, с которым я сплю. Мистер Рэббит, ты помнишь? — Чон машинально кивает. — Я проснулась и услышала, как в папиной комнате дядя стонет. А чего ему стонать, если у него что-то не болит, правда же? — П-правда, — соглашается Чон, а у самого такое странное чувство внутри. И вроде бы стыдно, а ещё как-то неприятно и противно? — Ты говорила об этом папе? — Нет, ты что! Я не хочу, чтобы он расстроился, — вздохнула Борам, отстегивая ремень. — Пойдём, отец, я ведь опоздаю в садик. Чонгук заторможено выходит следом и, взяв за руку ребёнка, ведёт её в сад. — Ты за папу не волнуйся, — перед уходом уже говорит Чон, поправляя платье на Борам. — Если что, я всегда за ним приглядываю. Так что не переживай. — Хорошо, — согласно кивает Бо. — Я только тебе доверяю папочку. Обещай, что не дашь его в обиду, — оттопырив свой маленький мизинчик, Борам воинственно смотрит своими чёрными глазками. — Обещаю, — Гук цепляет её палец своим, и они закрепляют замок, соприкоснувшись большими пальцами. — А теперь беги и будь умницей. Люблю тебя. — И я тебя, отец! Пока! Чонгук с улыбкой смотрел, как Борам убегает в группу. Как только девочка скрылась из виду, улыбка так же быстро растворилась на губах. Чонгуку определённо надо поговорить с Тэхеном.×××
Звук пальцев, стучащих по клавиатуре, сливается в общий гул, который изредка нарушается негромкими разговорами сотрудников либо друг с другом, либо отвечающих на телефонные звонки. Тэхен тупо смотрит перед собой в монитор, выпав из реальности. Час назад Соджун все же объявился, закидав кучей сообщений о том, что его срочно вызвали на работу, а телефон оказался на беззвучном, а потом ещё несколько десятков сообщений с извинениями. Последние два так и висят оповещениями на телефоне не прочитанными. Тэхен вздыхает, подперев кулаком подбородок. Рядом с монитором стоит фоторамка с Борам. Тэхен в смятении. Сегодняшнее утро пошатнуло в нем что-то. Уверенность в Соджуне, как в партнере? Возможно. Он может быть достойным, хорошим, заботливым, но Тэ и Борам никогда не станут ему семьёй. Настоящей семьёй. А Тэхен не хочет распыляться на бесполезные отношения без будущего. И отчего-то после сегодняшнего утра Тэхен этого будущего не видит. Уж лучше остаться одному. Он не может положиться на него. Он не уверен в том, что Соджун примчится по первому зову, даже если будет глубокая ночь. И, словно в насмешку, Тэхен думает о Чонгуке, которого разбудил и который оказался тут же рядом, когда был нужен. Конечно, Борам — его дочь, ещё бы он не помог, но все же. В Чонгуке Тэхен уверен, как в себе, а в Соджуне этой уверенности нет и близко. Тэхен снова вздыхает. — Если ты ещё раз так вздохнешь, все, в радиусе метра, включая меня, умрут от уныния. Не такую я себе желал кончину, — Чимин повисает на матовой перегородке, которая разделяет их рабочие места, и с прищуром смотрит на Тэхена. — В чем дело, подруга? — У меня было дерьмовое утро, — говорит Тэ, опустив голову на согнутые руки. — И, кажется, намечается дерьмовая жизнь. — Звучит отстойно, — Чимин хмыкает и исчезает за перегородкой. Тэхен слышит, как друг предупреждает их коллегу о том, что они уходят на обед. — Поднимай свою поникшую задницу, мы идём обедать, — Чимин хлопает омегу по плечу, на что Тэхен тихонько хнычет. — Давай, милый, у нас есть ровно час, чтобы вытащить тебя из ямы уныния и поесть чачжанмен. Чимин с хлюпаньем втягивает лапшу в рот, пачкая губы в чёрной пасте. Он жуёт довольно аппетитно, качает головой в одобрении и мычит, словно вкуснее ничего в жизни не ел. Тэхен завидует его настрою. Обычно вкусная еда и ему поднимала настроение, придавая сил, но сегодня что-то не так. Все не так, на самом деле. Телефон вновь вибрирует. «Милый, прошу, позвони мне. Твой игнор причиняет мне боль». Тэхен цыкает, перевернув мобильный экраном вниз. Чимин следит за его движениями и облизывает губы. — Итак, — начинает Чимин, сделав несколько глотков газировки. — Я весь внимание. — Соджун не отвёз Борам в садик, — выпаливает Тэхен, а затем начинает есть, запихивая все больше и больше лапши в рот, словно за ним черти гонятся. Чимин накрывает его запястье своим, прося притормозить. — И я понимаю, что он не обязан, но он сам предложил. Я понадеялся на него? Да, так и есть. Я ждал, а он не брал трубку, когда я звонил. Ненавижу быть зависимым от кого-то, и я просто так зол. Я разочарован. — Милый, он ведь объяснился с тобой? Ситуация была серьёзная? — мягко спрашивает Чимин, потому что видеть Тэхена таким расстроенным — это грустно. — Да, он прислал кучу сообщений и оставил столько же звонков. Но я просто не хочу разговаривать с ним, — Тэхен закрывает лицо руками. — Я не понимаю, что со мной. Соджун ведь хороший мужчина. Но я не могу довериться ему. Не могу доверить Борам, свою семью. На Окинаве он сделал мне предложение, — Чимин зависает с палочками у рта. — Я сказал, что мне надо время, что я не готов. Я никогда не буду готов, Минни. Мы полгода вместе, но я так и не смог переступить через себя. — Тебе нужен человек, ради которого тебе не придётся переступать через себя, Тэ, — Тэхен лишь грустно вздыхает, и тогда Чимин берет его за руку, переплетая пальцы. — Ты заслуживаешь счастья, Тэхен, — омега смотрит на друга, в его глазах так много грусти, что Чимин лишь крепче сжимает его пальцы. — Я не думал, что все так плохо. Это так сильно тебя расстраивает, почему ты не поговорил со мной раньше? — Это не совсем все, — Тэхен сжимает губы в тонкую полоску. — Я… Пришлось позвонить Чонгуку. — Тэхен… — Да, я знаю, — кивает согласно Тэ. — Я разбудил его, но он примчался через десять минут, и поэтому мы никуда не опоздали. — Тэхен, ты делаешь только хуже, — Чимин хмуро качает головой. — Ваши отношения — самые странные отношения бывших. — Мы друзья. Он — отец Борам, я же не могу вычеркнуть его из нашей жизни, — Тэхен отправляет лапшу в рот, чтобы не пришлось ещё что-то говорить. — Вы семь лет были вместе, — Чимин скрещивает руки на груди, в упор глядя на жующего Тэхена. — Не могут быть друзьями те, кто трахался на протяжении семи лет. И не надо прикрываться БоБо. — Чимин! — возмущённо шипит Тэхен, но Пак только фыркает. — Бога ради, Тэхен, признайся хотя бы себе. — В чем?! — У тебя есть к нему чувства. Все ещё есть. Ты любишь его, — припечатывает, словно гвоздём в крышку гроба, каждым словом Чимин. Тэхен давится. — Мы развелись два года назад. Зачем, по-твоему, нам надо было разводиться, если я, как ты утверждаешь, все ещё что-то чувствую к нему? — Потому что вы — идиоты, — говорит Чим, и Тэхен закатывает глаза. — Вам нужен был перерыв. Пара месяцев, не больше. Пожили бы отдельно, соскучились бы друг по другу. Конечно, быт приелся, ты устал, все мы помним, какая капризная была Борам, вы не были готовы к такому. Но разводиться, серьёзно? — Мы развелись не только поэтому, — хмуро говорит Тэхен, отведя взгляд в сторону. Это не та тема, которую он хочет обсуждать, учитывая его нынешнее состояние. — Он не изменял тебе. Ты ведь знаешь это. Он никогда бы не изменил тебе. — Давай закончим на этом, — Тэхен вытирает губы салфеткой, давая понять, что не хочет продолжать разговор. Не на эту тему. Чимин лишь грустно поджимает губы. — Как Юнги-хен? Теперь приходит очередь Чимина заметно мрачнеть. — Мне кажется, наши отношения изжили себя, — тихо говорит Чимин, комкая салфетку и грустно вздыхая. — Думаю, нам нужен перерыв. — Что? Но почему? Я думал, вы любите друг друга. — О, кто бы говорил, — снова щетинится Чимин, но тут же примирительно берет Тэ за руку, бормоча «прости». — Я люблю его. Больше жизни люблю, но он охладел ко мне, я чувствую. И мне хочется отойти в сторону первым. Надеюсь только, что он не уйдёт окончательно. — О, Минни… Это так грустно, — Тэхен сжимает его руку. — Ты уверен? Может, вам стоит поговорить? — Я уверен. И, конечно, мы поговорим, но именно поэтому во мне нет сомнений. Я знаю, что Юнги согласится на это. — Поверить не могу, — Тэхен рисует круги на костяшке Чимина. — Вы ведь такая замечательная пара. — Вы были такой же, а потом развелись, — грустно улыбается Чимин, потупив взгляд. — Ничто не вечно под луной. — Звучит дерьмово. — Как ты ранее верно подметил, жизнь и есть дерьмо. После обеда и разговора по душам с Чимином, Тэхен чувствует себя лучше. Недостаточно оптимистично, но значительно лучше. По крайней мере, он готов поговорить с Соджуном. Тэхен останавливается перед зданием офиса, машет Чимину, чтобы тот шёл вперёд, и набирает номер своего парня. Соджун отвечает довольно быстро. Вот бы с утра было так же. — Тэ, Боже! Наконец-то ты позвонил. Я уже хотел приехать к тебе на работу, — слышит Тэхен почти сразу после первого гудка. — На которую я мог опоздать, — желчь из Тэхена сегодня льётся рекой. — Детка, прости. Мне очень жаль, что все так вышло, — альфа вздыхает в трубке, но Тэхен лишь хмурит брови. — Соджун-а, — говорит он, прислонившись спиной к стене. — Мы ведь договаривались. Я рассчитывал на тебя, как на своего альфу, — Тэ вздыхает и прежде, чем Соджун успеет что-то ещё сказать, продолжает. — Конечно, ты не обязан, потому что это не твоя забота. Но, если ты предложил помощь, будь добр отвечать за свои слова. — Тэхен, — голос альфы звучит уже не таким елейным. Какому мужчине понравится, когда его, словно котёнка, тычут носом в промахи. Тем более омега. — Если бы Борам опоздала в садик, ничего бы не случилось. — Если бы она опоздала, опоздал бы и я. И лишился бы работы, менеджер и так закрывает глаза на мои еженедельные задержки. Неужели ты не понимаешь? Если бы не Чонгук, я даже не знаю… — Чонгук? — переспрашивает Соджун, и Тэхен прикусывает язык. — Причем здесь твой бывший муж? — При том, что он — отец Борам, и иногда отвозит её в сад, — говорит Тэ. Разум омеги вопит «закрой свой рот немедленно!», но язык оказывается быстрее. — А ещё сразу берет трубку. — Ах вот как, — усмехается Соджун. — Какой благородный Чон Чонгук. — Сойдёт, — продолжает Тэхен язвить. — Явно отвечает за свои слова, — Соджун закипает, а Тэхен подливает масла в огонь своим поддакиванием. — Всегда на связи, весь такой отзывчивый и всегда на подхвате. — Именно так, — вставляет свои пять копеек Тэхен. — Только почему-то этот рыцарь в сияющих доспехах бросил семью и бегает как воскресный папа. Тот ещё образцовый альфа. Тишина, которая повисает в трубке, оказывается отрезвляющей. Тэхен растерянно смотрит перед собой, ему словно пощёчину дали, пусть и словами. Да, Соджун не восхищается Чонгуком, но Тэ думал, что он относится к нему хотя бы нейтрально, потому что, хочет альфа или нет, Чон из их с Борам жизни никуда не денется. Но все оказалось не так радужно, как представил себе Тэхен. — Черт, — вздыхает Соджун. Тэхен готов поспорить, что он трёт переносицу под дужкой очков — всегда так делает, когда нервничает. — Тэхен, прости. Я не должен был… — Пошёл ты, Соджун, — едва не плача, бросает Тэ и сбрасывает. Его рука безвольно опускается вдоль тела с зажатым в ладони мобильным. В глазах, и правда, стоят слезы обиды.×××
На выходные было много планов, но все закончилось, так и не начавшись. Мама Тэхена позвонила в пятницу вечером, изъявив желание забрать к себе Борам погостить. Тэхен был совершенно не против, учитывая его разбитое состояние. Ему хотелось бы побыть одному, все взвесить, обдумать, выпить пару бокалов вина. При Борам совершенно не хотелось быть тоскливым и унылым, поэтому предложение матери пришлось как раз кстати. Соджун снова и снова пытался добиться разговора звонками и сообщениями, в итоге Тэ просто соврал, что уедет к родителям в Тэгу вместе с дочерью, чтобы побыть одному. Тэхен смотрел Гарри Поттера, цедя вино из высокого бокала. Его голова была пуста, и он совершенно не мог сконцентрироваться на фильме, словно Дементоры высосали в нем способность думать, как, впрочем, и всю радость. Ему было очень грустно. Из-за всего. Из-за ссоры с Соджуном, из-за Чимина и его проблем с Юнги, из-за того, что он недостаточно хороший отец для Борам, из-за Чонгука (с чего-то вдруг). Собственно, именно в тот момент, когда Гарри пытался овладеть заклятием Патронус под чутким руководством профессора Люпина, рядом лежащий мобильный загорелся новым сообщением. От: Чонгук. Ты дома? Занят? Тэхен скосил взгляд, чтобы прочесть сообщения, и едва изогнул бровь в удивлении. Кому: Чонгук. Да. Свободен. Что-то случилось? От: Чонгук. Сейчас спущусь. Тэхен несколько секунд тупо пялился в экран телефона, а затем вскочил, как ужаленный. Залпом допил свой бокал, небрежно вытер губы тыльной стороной ладони и стремительно помчался в спальню, чтобы надеть свежую футболку. Та, которая на нем, впитала все ароматы тела, кухни, а также запечатлела пятна чего-то красного и отпечатки шоколадных пальцев Борам на подоле. Тэхен старался не думать, с чем связано его желание предстать перед Чонгуком пахнущим стиральным порошком и кондиционером. Но, когда в дверь позвонили, Тэ неуклюже пытался поправить сползающую, растянутую горловину. И до чего ж был его шок, когда он понял, что на нем одна из старых футболок Чонгука. Ей, наверное, было больше пяти лет. Тэхен точно помнит, что отжал её у альфы, когда был беременный. — Черт, — выругался Тэ, глядя на себя растрепанного и с красными щеками в зеркало. Не будет же он встречать Чонгука голым, а времени переодеваться уже нет. В конце концов, это всего лишь футболка. Чонгук уже и не помнит, что у него была такая. — Привет, — Тэхен распахивает дверь, чтобы впустить альфу. Чонгук выглядит загруженным. Он даже не сразу слышит приветствие Тэ, от чего растерянно поднимает взгляд на него и едва улыбается. Чон проходит в квартиру, снимает кофту, оставаясь в обычной чёрной футболке, которых у него как минимум три одинаковых, и спортивных штанах. — Ты один? — удивляется альфа, когда навстречу ему никто не выбегает. — Где Борам? — Мама соскучилась, взяла её на выходные, — объясняет Тэ. — Наверняка они сейчас красят друг другу ногти и обсуждают маминого начальника, — усмехается Тэхен, Чон слабо улыбается в ответ. — О, прости, что я не предупредил тебя. Ты хотел побыть с ней? Обычно ты предупреждал заранее, я просто… — Нет, нет, все в порядке, — машет рукой Гук. — Я не против. — Хорошо, — кивает Тэ. А потом повисает молчание. Неудобное, неловкое для них обоих. — Я смотрю Поттера. Хочешь присоединиться? — Я… — Чонгук трёт шею в замешательстве. — А Соджун…? — Ох, — как-то раздражённо вздыхает Тэхен, и, развернувшись, идёт в гостиную, махнув рукой Чонгуку. Тот, потоптавшись, все же позволяет себе пройти за омегой. — Мы поссорились. И я ужасно раздражен и зол на него. И уж точно не хочу это обсуждать. Чонгук лишь кивает, соглашаясь, и внутренне просит себя молчать. Потому что изначально он собирался поговорить с Тэхеном о том, что услышал от Борам. Альфа чувствовал себя возмущённым. Но все его негативные эмоции тут же испарились, когда он услышал «мы поссорились». Чонгук садится на диван, устремляя взгляд в экран телевизора, когда замечает початую бутылку вина. — Выпиваешь? — с хитрецой спрашивает Чонгук, на что Тэ пожимает плечами. — Не осуждай меня. Это мой антидепрессант. Чонгук на это лишь смеётся, и Тэхен предлагает ему бокал с дружелюбной улыбкой. Чон не видит смысла отказываться. Тэхен запрокидывает голову на спинку дивана, наблюдая за происходящим на экране. На самом деле, он давно потерял интерес к фильму. Очень трудно сосредоточиться, когда рядом с тобой сидит Чонгук. Тэхену всегда было трудно. Омега косит взгляд, наблюдая за тем, как Чон, подперев щеку кулаком, смотрит фильм. Он — отличный альфа. Он красивый, сильный, чувство юмора у него замечательное, он определённо хорош в постели. Сплошные плюсы. Конечно, это так, иначе бы Тэхен не провел бы с ним столько времени в качестве пары. И даже сейчас Тэ чувствует лёгкий трепет. Это похоже на кожный зуд. Не даёт усидеть на месте, занимает все твои мысли, не позволяя сосредоточиться на чем-то ещё. И даже, если ты отвлёкся на что-то, то сразу же возвращаешься обратно. Тэхен допивает свой бокал. Он чувствует приятное головокружение, и он абсолютно точно пьян. Это приятное опьянение, когда ещё ты в своём сознании. Чонгук рядом ерзает, так же делая глоток. — Почему ты пришёл? — спрашивает тихо Тэхен. Они молчали добрых минут двадцать, и сейчас Тэ, наконец-то, вспомнил, что Гук шёл к нему с какой-то целью. — Что-то случилось? — Я хотел поговорить кое о чем, но теперь мне кажется это бессмыслицей, — правдиво отвечает Чонгук. Тэхен смотрит на него и кивает, даже не спрашивая, что это могло быть. Если бы Чонгук хотел поговорить, он бы говорил. Тэхен хорошо это запомнил. Они снова замолкают, глядя в экран, но уже оба явно думают о своём, а не о том, что происходит в фильме. Спустя ещё минут десять тишины, Чонгук решает сказать хоть что-то. — Тэ… — он поворачивается к омеге, но тот уже сопит, повернув голову вбок. Синий свет от экрана освещает его лицо, шею, и начало ключицы. Ворот футболки сполз, и Чонгук не может скрыть улыбки, потому что помнит эту футболку. Маленький крокодильчик, нашивка Lacostе, уже затертая и застиранная. Чонгук помнит, как купил первую брендовую вещь, а Тэхен забрал её буквально через неделю. Голова Тэхена сползает ниже, и Чон успевает придвинуться ближе, чтобы подставить свое плечо. Омега вздыхает, удобнее устраиваясь на чужом плече. Чонгук абсолютно забивает на фильм. Он смотрит на Тэхена. На его закрытые веки, складку меж бровей, опущенные уголки губ. На его румяные щеки и едва влажные на висках вьющиеся волосы. Чонгук смотрит и вместе с тем приходит осознание, как же сильно он проебался. Только ленивый не говорил ему, что он идиот, что отпустил Тэхена, позволив допустить их развод. Что он упускает так много из жизни Борам, что он позволяет чужому альфе прикасаться к своему. Чувства ведь бесследно не проходят. Не такие, как были у них. Чонгук знает, что пожалеет и, возможно, все испортит, но желание альфы внутри него сильнее, чем здравый разум, поэтому он наклоняется, чтобы прижаться своими губами к приоткрытым Тэхена. Фейерверки не взрываются, но вместо них, в сердце поселяется тепло, чувство правильности. За два года разлуки Чон целовал многих омег, но губы Тэхена — это как вернуться домой. Это правильно, вот где его место. Лёгкий запах омеги витает вокруг него, наверняка смешивается с его собственным, который усилился от эмоционального напряжения. Чонгук открывает глаза, собираясь отстраниться. Тэхен смотрит на него. Его взгляд совершенно точно трезвый и самую малость удивлённый. Тёплое дыхание оседает на губах Чонгука, когда он отодвигается. — Прости, — бормочет Гук, отстраняясь. Тэхен, совершенно не думая, хватает его за шею, возвращая обратно, и сам прижимается в стремительном поцелуе. Это не осторожное касание Чонгука, это полноценный поцелуй, полный отчаяния и жадности. Тэхен горячо дышит в губы, когда Чонгук пересаживает его к себе на колени и снова целует, руками беспорядочно оглаживая спину и талию. Тэхен сжимает волосы на затылке альфы, прижимая его ближе к себе. Чонгук остервенело обсасывает чужой язык, втягивая в свой рот, щекочет небо и кусает покрасневшие губы, заставляя Тэхена жалобно мычать. Губы альфы горячие, такие требовательные, и Тэхен чувствует эту неконтролируемую волну возбуждения, что сосредотачивается в паху за секунду. Чонгук лижет его шею размашистыми мазками, упиваясь этим солоноватым привкусом кожи, кусает за подбородок, а затем чувственно выводит языком круги за ушком. Тэхен жалобно всхлипывает. Он помнит. Чонгук помнит о его чувствительных местах. Это сводит с ума. — Чонгук, — тихо стонет Тэхен, прижимая альфу ближе к своей шее. Он прекрасно чувствует собственной задницей, как стоит у альфы, его член не менее твёрдый, а задний проход значительно увлажнился. Это плохо, это очень плохо. Но он совсем не может остановиться. Или не хочет? Чонгук тяжело дышит ему на ухо, продолжая покусывать, когда его руки скользят под домашние штаны Тэ, прижимая его к своему паху, а затем и под белье. И тогда омега приходит в себя. — Нет! Стой. Остановись, Гук. Он упирается руками в тяжело вздымающуюся грудь альфы, его всего трясёт, и хочется наплевать на все и позволить Чонгуку сделать всё, что он захочет, но нет. Так нельзя. Взгляд Чонгука чёрный, совершенно отсутствующий и даже голодный. Его руки все ещё на талии Тэхена и в его штанах, но он словно зависает и ничего не делает. — О, Боже, — выдыхает он, наконец, когда разум проясняется. — Прости, пожалуйста. Я не знаю, что со мной… Я, черт… Тэхен проводит руками по лицу, а потом вспоминает, что все ещё сидит на коленях Чонгука, а возбуждение все ещё с ними. Он торопливо сползает, отходя подальше. Чонгук встаёт следом, и весь его внешний вид кричит о том, что он смущен, возбужден и разочарован. — Мне лучше уйти, — говорит альфа, Тэхен согласно кивает, прикусив нижнюю губу. Его щеки пылают огнём. — Да, так будет лучше. — Да, — снова кивает Чон. — Прости ещё раз. Чонгук разворачивается и уходит так быстро, что Тэхен даже не успевает хоть что-нибудь ему ответить. Входная дверь хлопает, а он так и стоит столбом посреди гостиной с оттопыренными штанами спереди и влажным пятном сзади. Отлично, Тэхен. Просто замечательно.×××
В руках Борам леденец, огромный разноцветный круг, который она вряд ли съест в ближайшие несколько часов, возможно, счёт пойдёт на дни. Все потому, что Чимин души не чает в маленькой красавице и идёт на поводу у всех её «дядя Чимин, купи, пожалуйста». Тэхен держит свободную ладошку дочери в своей руке, пока они втроём неторопливо идут по второму этажу торгового центра. — Я хотел купить рубашку, — говорит Чимин, поглядывая на вывески бутиков. — Темно-синюю? Хочется разнообразия. — Конечно, — согласно кивает Тэхен. — Давай пройдёмся до конца, и я точно знаю, на третьем этаже есть хороший магазин. — Да, отлично, — легко соглашается Чимин. Он выглядит апатичным и даже подавленным. Тэхен, на самом деле, не лучше. Оба пребывают в своих мыслях. — Минни, — говорит Тэ, и когда Чимин поворачивается, омега видит, что друг на грани слез. — Эй, милый, в чем дело? — Синий цвет нравится Юнги, — тихо говорит Чимин, остановившись. Тэхен обнимает его за шею, прижимая к себе. Борам тихонько тянет «дядя Чимин» и тоже обнимает его, прижавшись к бедру. — Я съехал вчера. Мы решили пожить отдельно, точнее он не стал отказываться, когда я предложил. Мне кажется, это конец, — Чимин всхлипывает в плечо Тэхена, вцепившись пальцами в его талию. Тэхен молчаливо гладит его по волосам, потому что нет таких слов поддержки, которые бы имели эффект, когда твои отношения рушатся. Тэхен знает об этом, как никто другой. Когда плач стихает, и Чимин только тяжело дышит заложенным носом, Тэхен, наконец, отстраняется. — Как насчёт фаст-фуда? Рубашка подождёт? — Определённо, — Чимин утирает мокрый нос. — Идём. Рассказать Чимину о том, что чуть не переспал с Чонгуком, Тэхен так и не решается. Во-первых, ему совершенно не хочется слышать это торжественное «я же говорил!», во-вторых, Чимину сейчас явно не до чужих отношений, ему бы со своими разобраться, ну, а в-третьих, Тэхен сам до конца не понял, как он ко всему этому относится. Можно было бы списать все на алкоголь, но, Бога ради, от бутылки вина на двоих его не могло настолько сильно развезти. Тэхен, находясь на стадии принятия, все же допускает такую мысль, что его чувства к Чонгуку внезапно вновь стали себя проявлять. Они не враги, они довольно близки, даже можно назвать их друзьями, поэтому у Тэхена нет причин, чтобы люто Чонгука ненавидеть и не понимать, откуда в нем вспыхнула эта страсть. А она прямо вспыхнула, как много лет назад. Тэхену стыдно признать, но он ничего так сильно не хотел в тот момент, как чтобы Чон его трахнул. Ему хотелось именно дикого, грубого секса, и Тэхен знал, что Чонгук смог бы его желание воплотить. А ещё, самое страшное, Тэхен понимал, что если бы Чонгук был более настойчив и никуда не ушёл, все произошло бы. И ни единой мысли о Соджуне. Абсолютно нет. Тэхен так ненавидит себя за подобное поведение. Распутник. — Это кто там? Чонгук? — вдруг вклинивается в мысли Тэ голос Чимина. Тэхен в первую секунду даже думает, что у него крыша едет, раз он снова слышит это имя, но нет. Чимин и правда вытягивает шею, глядя куда-то поверх плеча Тэхена. — Что? Где? — оборачивается омега. Борам увлечённо перебирает содержимое Хэппи Мила, совершенно игнорируя взрослых. — С каким-то парнем. Возле магазина, видишь? Это ювелирный? И Тэхен видит. Чонгук в светлых джинсах и заправленной белой рубашке, а рядом с ним высокий, широкоплечий мужчина в лёгком кофейном джемпере и брюках. И, ну, он очень красивый. Этот парень. Особенно, когда поправляет очки на голове, зачесывая тёмные волосы назад. Они скрываются в магазине, а Тэхен все ещё смотрит в ту сторону. — У Чонгука появился кто-то? — спрашивает Чимин, от чего Тэ вздрагивает и поворачивается к другу. — Ты думаешь, это омега? — спрашивает он, растерянно убирая выбившуюся прядь волос Бо за ухо. — Больше да, чем нет. Зачем им идти в ювелирный? Неужели, все серьёзно? — продолжает рассуждать Чимин, а в Тэ обида и ревность как-то неприятно сжимают сердце. — Странно, я не слышал, чтобы Гуки был в отношениях. — Я тоже, — растерянно кивает Тэхен, глядя на свой бургер. Чимин молчаливо сканирует его взглядом, изогнув бровь. Кто-то заметно поник. — Мне нравится вот это. Выглядит аккуратно, что скажешь? Чонгук? — Чон вздрагивает, когда его трясут за локоть. — Прости, что? — он поворачивается к спутнику. Тот держит коробочку с обручальными кольцами. Сокджин вздыхает, покачав головой. — Кольца, Чонгук. Ты помнишь, зачем мы пришли сюда? — Ваш альфа немного растерялся, — добродушно улыбается продавец, на что Джин показательно фыркает. — Боже упаси, чтобы это был мой альфа. — Ауч, хен! — Чонгук обиженно оттопыривает нижнюю губу, на что Джин только закатывает глаза, бросая беззлобное «ребёнок». — Эти миленькие. Хочешь взять? — Думаю, да, — Сокджин придирчиво рассматривает поблескивающий в свете ламп металл. — Не слишком ведь вычурно? Джуни понравится? — Намджун-хену понравится, даже если ты ему игрушечное пластмассовое кольцо подаришь, — смеётся Чонгук, на что Джин согласно кивает, улыбнувшись. — Беру. Самую красивую упаковку, пожалуйста. — Конечно, сэр. После магазина, они неторопливо идут по торговому центру. Пакет из ювелирного приятно оттягивает руку Джину, а в груди трепещет все от волнения. — До сих пор не понимаю, почему именно ты решил сделать предложение, — говорит Чонгук, держа в руках стаканчик с кофе. — Потому что так поступают взрослые люди, — философски изрекает Джин. — Чонгук, мне тридцать пять, я не молодею. Мы вместе уже почти пять лет. Кроме того, Намджун настолько тяжёлый на подъем, что я быстрее поседею и покроюсь морщинами, чем он сделает мне предложение. Мы любим друг друга, какая разница, кто скажет «выходи за меня». — Звучит логично, — соглашается Гук. — Еще бы, — Джин кивает, крепче сжимая ручки пакета. — Теперь ты, — он смотрит на младшего, и Чонгук, пьющий кофе, удивлённо глядит в ответ. — Что я? — Что произошло? Ты витаешь в облаках, выглядишь загруженным и растерянным. Что случилось? Что-то с Тэхеном? — Откуда ты...? — Намджун не умеет хранить секреты. Чонгук обречённо вздыхает, а после выкладывает все, что произошло на выходных. Конечно, умолчав о том, что он, словно голодный зверь едва не сожрал Тэхена на месте, а потом дрочил в ванной, как в свои лучшие подростковые годы. Причём дважды. Сокджин только вздыхает, закатывает глаза и цыкает. Вообще, Ким Сокджин и Ким Намджун — это как родители Чонгука, которые сейчас живут в Японии. Это те люди, которые постоянно двигают в правильном направлении, дают дельные советы, а иногда и подзатыльники, и поучают не хуже, чем родные родители. А ещё Сокджин вкусно готовит и тянет на личного психотерапевта на твёрдую четверочку. Чонгук очень жалеет, что не познакомился с ними раньше. Может быть, развода и не было бы. И вообще всей этой ситуации сейчас между ним и Тэхеном тоже. Сокджин внимательно выслушивает его, а затем задаёт странный вопрос. — Никогда не спрашивал тебя об этом раньше, но почему вы развелись? Ведь у вас есть дочь. Чаще всего брак пытаются сохранить хотя бы ради ребёнка. — Это… Если честно, я сам не знаю, как так получилось, что все в итоге пришло к разводу, — Чонгук снова делает глоток, и они спускаются на парковку к его машине. Чон продолжает уже в салоне. — Ты ведь знаешь, мы встречались очень долго до свадьбы. И я не думал, что кризисы отношений это про нас. Потом родилась Бо. И я был так счастлив, черт. Я был буквально на седьмом небе от счастья. Но затем, может быть, спустя год, что-то пошло не так. Тэхен не работал, он сидел с Борам, а я, наоборот, взвалил на себя слишком много. Я ведь альфа, их опора. Я должен был их обеспечивать. И в один момент я просто понял, что сплю в гостиной, а Тэхен с Бо в нашей комнате. Я понял, что забыл, когда целовал его утром или благодарил за вкусный ужин. Я забыл, когда у нас был секс. Я даже его течку не провел с ним, потому что был без сил. Тэхен никогда не жаловался, он старался быть понимающим, но, как оказалось, и он не вечный. А потом он уехал к родителям с Борам. Почти на месяц. Каждое наше общение заканчивалось ссорой и упрёками, мы элементарно не находили общий язык. Я злился, он тоже. Всё копилось, как снежный ком. Мне стоило бы все бросить и приехать к нему, поговорить нормально, но я не мог оставить работу. Идиот. Моя семья рушилась, а я просто пустил все на самотёк. А потом у нас на работе случился корпоратив. Провели удачную сделку. Мы были всем отделом в караоке, выпивали, веселились. Я выпил даже слишком много. И там был один из сотрудников, омега. Я знал, что интересен ему, и так случилось, что… — О, нет, Чонгук. Только не говори, что изменил, — впервые за весь рассказ прерывает его Сокджин. — Я ведь тебя убью. — Да нет же, — качает головой Чон. — Я был очень пьян, ну, прямо в говно, понимаешь. Я только помню, что он прижимался ко мне, может быть целовал в шею, но не я. Я вообще ничего не делал. А потом меня так затошнило, что я блевал в туалете до разноцветных кругов. — Фу, мерзко, — кривится Джин. — Но ок, красавчик. — Я поехал домой почти сразу, как привел себя в порядок. А дома был Тэ. Он вернулся с Борам вечером, но не предупредил меня. Может быть, это должен был быть сюрприз? Черт его знает. Но, вместо приятной встречи, мы стали ругаться, он увидел, что я пьян, что от меня пахнет другим омегой. Картинка для него сложилась. И сколько бы я ни доказывал, он не верил. И, черт, он так плакал. Я первый раз видел Тэ в такой истерике. Наши крики разбудили Бо. И в итоге мы снова не договорили. А утром, когда меня убивало похмелье, он сказал, что подаёт на развод. — Господи. Да вы идиоты, — выносит свой вердикт Сокджин, скрестив руки на груди. Его лицо было полно возмущения и негодования. — Это самое нелепое расставание в истории. Чонгук, ты знаешь, что такое разговоры? — Хен, тогда было все так сложно. Мы оба так устали постоянно ссориться. Тэхен решил, что я ему изменяю, и даже Чимин, наш общий друг, не мог его переубедить. Мы даже не хотели видеть друг друга, не то что разговаривать. — Тогда, как так получилось, что сейчас вы закадычные друзья-родители? Не берём в расчёт события минувших выходных, разумеется. — Из-за Борам. Всё ради неё. Сначала было тяжело, а потом легче, терпимее. Мы ведь живём даже в одном доме. Так проще. — Да уж конечно, — фырчит Джин. — Хорошо, додуматься вернуть своего мужа по горячим следам у тебя не получилось. Но ты говорил, что Тэхен встречается с кем-то. Это-то ты как допустил? — Я хотел, чтобы он был счастлив? — тихо произносит Чон. — И, раз этого не получилось со мной, то, может быть, этот Соджун может сделать его счастливым? Может, мне стоит отойти в сторону. — Да. Этот Соджун точно будет рад, если узнает, что ты засунул свой язык Тэхену в рот. — Хен, — жалобно тянет Чонгук, вжимаясь затылком в подголовник, мечтая сбежать от осуждения в глазах старшего омеги. — Ты — идиот, Чонгук, — подводит итог Сокджин. — Сказочный долбаеб.×××
Борам очень хотела посмотреть Красавицу и Чудовище, просила весь вечер. В итоге, они лежали с Тэхеном на диване, Бо прижималась к теплому боку папы, который в свою очередь почти укрыл её своей рукой, лениво перебирая лохматые волосы, их ноги накрыты были пледом, а на коленях Тэ стояла миска с попкорном. Это был идеальный, уютный домашний вечер. Тэхена клонило в сон, а Борам и вовсе уснула спустя сорок минут мультика. Переложив девочку головой себе на колени, убрав попкорн, Тэхен нежно поглаживал спящую малышку, запрокинув голову на спинку дивана. Вставать было лень, будить ребёнка совсем не хотелось, и, хоть идея была не самая лучшая, но Тэхен даже подумывал о том, чтобы уснуть прямо в гостиной на диване. А затем в голове, как по щелчку, всплыли воспоминания минувших выходных, и того, что происходило на этом диване. Сознание подбрасывало картинки их страсти, а затем того, где Тэхен видел Чонгука и какого-то незнакомого мужчину, хотя ему казалось, что он знает всех знакомых Гука. По крайней мере, раньше они были у них общие. Лгать самому себе о том, что он заревновал — бессмысленно. Чувство было настолько яркое и очевидное, что только ещё больше запутало Тэхена и вогнало в уныние. Больше всего он боялся, что слова Чимина окажутся правдой и что он действительно все ещё не охладел к Чонгуку. Потому что тогда это проблема. Очень большая и серьёзная проблема, совести в том числе. Тэхен снова вздохнул, подавив зевок, и выключил телевизор, погружая комнату в почти полный мрак. Небольшой ночник освещал меньше половины комнаты, не тревожа сон девочки. Тэхен почти провалился в сон, когда телефон рядом с его бедром завибрировал. От Соджун: Нам надо поговорить, Тэ. Я могу приехать? Тэхен вздыхает, большой палец зависает над диалогом, потому что с одной стороны, это ведь Соджун. Тэхену было с ним хорошо все это время, и он уже слишком долго дуется, а с другой стороны… Тэхен так и не успевает принять решение, когда телефон снова вибрирует. От Чонгук: Мне надо поговорить с тобой. Я могу зайти попозже? — Да вы издеваетесь? — сам себе шепчет Тэ, удивлённо уставившись в экран. И он снова зависает над ответом, а затем, взвесив все за и против, палец быстро порхает по экрану, нажимая на буквы. Кому Соджун: Не сегодня. Позвоню завтра. Кому Чонгук: Да, конечно. Тэхен выдыхает, прижав телефон к груди, в которой сердце отчего-то отчаянно трепыхается. Он искренне надеется, что сделал правильный выбор в этот раз. Проходит час, за который Тэхен изводит себя от волнения. Борам спит в своей комнате, Тэ все же перенёс её из гостиной. Сам Тэхен успел выпить кружку кофе, чтобы взбодриться, придумать 1000 и 1 повод, по которому может прийти Чонгук, которого, к слову, до сих пор нет. Время близилось почти к десяти вечера, и, пусть завтра выходной, Тэхен все же не собирался ждать его всю ночь. Не выдержав, Тэхен все же пишет сообщение. Кому Чонгук: Ты скоро? Уже поздно, я собирался лечь пораньше. Ответа нет, и омега чувствует себя разочарованным, но буквально спустя пять минут раздаётся тихий стук в дверь. Тэхен со всех ног мчится в прихожую, распахивает входную дверь, даже не удосужившись глянуть в глазок. Весь его внешний вид кричит о его нервозности и напряжении, а по ту сторону двери на него смотрит Соджун. — Что ты… — Тэхен запинается, глядя на альфу растерянно. Он не ожидал его увидеть, и кроме удивления Тэ даже не успевает ничего больше почувствовать. — Прости, что я вот так, — говорит мужчина, спрятав руки в карманы, — но я уже не могу ждать. Наша ссора затянулась, и я хочу все исправить. И мне действительно надо поговорить с тобой. Это не может ждать. — Но уже так поздно, — заторможено говорит Тэ, все ещё держа альфу на пороге. Он моргает, глядя на Соджуна, который выглядит сконфуженным. Телефон вибрирует, и Тэхен смотрит на оповещение. От Чонгук: Сегодня не получается. Извини. Я напишу позже. Тэхен несколько раз пробегает взглядом по сообщению, чувствуя, как внутри что-то обрывается, причиняя неприятную тянущую боль. Он сделал неправильный выбор. — Проходи, — Тэ распахивает дверь шире, приглашая альфу. Соджун улыбается краешком губ, облегчённо вздохнув. Они перемещаются в кухню. Тэхен снова готовит кофе, и пока Соджун сидит за столом, выжидающе глядя на омегу, Тэ присосался к бортику горячей кружки, сербая маленькими глотками, намеренно оттягивая разговор. От такого количества кофе он долго теперь не уснёт. — Тэхен, — зовёт Джун, и Тэ поднимает голову, глядя на мужчину. — В чем дело? — Тэхен только пожимает плечами, отводя взгляд в сторону. Он уже давно не обижается, теперь ему стыдно стоять перед альфой, понимая, что он его не ждал, что тот не был в приоритете, что Тэхен, как подросток, повёлся на Чонгука. И так было всегда. Давно, в молодости, когда они только познакомились, Тэхен жаждал внимания альфы. Он хотел быть самым смешным для него, самым привлекательным, набивался на комплименты, на защиту. Все друзья поголовно замечали их неловкий и такой явный флирт. И, когда они, наконец, начали встречаться, все решили, что теперь-то можно выдохнуть, но оказалось все ещё хуже. Чонгук и Тэхен никогда не были обычной парой. Они были слишком взбалмошны, ревнивы друг до друга. Если ссора, то в курсе все, если страсть, то все ещё хуже, все фыркали на их откровенные поцелуи и ласку, на которые они, к слову, не скупились. И даже в нынешней ситуации Тэхен, словно мотылёк, сорвался на огонь. И это злило его. Соджун, не дождавшись ответа, встаёт из-за стола и подходит ближе. Он забирает кружку из чужих рук, берет их в свои и прижимает к губам костяшки пальцев. — Между нами что-то не так, — едва слышно говорит он. Тэ стыдливо опускает голову. — Ты охладел после Окинавы. Я не жалею о том, что сделал тебе предложение, пусть оно и было не вовремя. Я бы корил себя за то, что не попробовал. Но это не значит, что тебе надо держать дистанцию. — Джуна… — Послушай, — тёплые подушечки пальцев прижимаются к приоткрытым губам Тэхена, и он замолкает. — Я дам тебе столько времени, сколько необходимо, но не давай мне ложных надежд, Тэ. Ты замечательный парень, у тебя прекрасная дочь. И я хотел бы провести с вами всю свою жизнь, но только если ты этого сам ещё хочешь. — Мы что, расстаёмся? — еле слышно сипит Тэхен, взволнованно глядя на альфу. Этого он точно не ожидал. — Нет, конечно, нет, милый, — Соджун обнимает Тэхена за талию, прижимая к себе. — Мне надо уехать в командировку по работе в Рим. Две, возможно, три недели, не больше. Это будет наш перерыв, что скажешь? Когда я вернусь, дай мне свой ответ. Это то, о чем я хотел поговорить. — Когда ты уезжаешь? — Тэхен обнимает альфу в ответ, обвив руками его широкие плечи. — Завтра, после обеда. Все решилось спонтанно. — Вот как, — расстроенно шепчет Тэхен, прижимаясь щекой к плечу и утыкаясь носом в чужую шею. Запах альфы приятный. Успокаивает, вселяет уверенность. Полная противоположность Чонгуку. Тэхен зажмуривается, противясь тому, что мысли снова возвращаются к бывшему мужу. — Уже поздно, я лучше поеду, — говорит Соджун, когда Тэхен все никак не надышится. Омега протестующе мычит. — Нет, — он отодвигается, чтобы посмотреть в чужие глаза. — Оставайся, Соджун-а. Останься со мной. Тэхен целует чужие мягкие губы, которые отзывчиво льнут к его собственным, перенимая инициативу. А самого его переполняет чувство отвращения к самому себе. И от этого так тоскливо. Утро начинается с тёплых лучей солнца в спину, пока Тэхен готовит оладушки, а Борам уплетает хлопья с молоком, смотря мультики. Он изредка улыбается, слыша, как дочь смеётся над персонажами. Её чёрные волосы Тэхен предусмотрительно собрал в хвостики, чтобы не мешали, и, находясь все ещё в пижаме, малышка выглядела до безобразия мило. — Доброе утро, — Соджун вошёл в кухню умытый, посвежевший, с ещё влажными волосами, в одной из футболок, которые у него остались у Тэхена. — Привет, милая, — Соджун отбил пять девочке, которая улыбнулась ему. — И тебе привет, — обняв омегу за талию, Соджун клюнул его в губы, улыбаясь. — Привет, — Тэ вздохнул, потеревшись кончиком носа о чужой. — Хорошо спалось? — Ещё бы, — улыбается мужчина, мягко поглаживая бедро Тэхена. — Прости за шею, — тихонько шепчет Джун на ухо, проводя подушечками пальцев по багровым отметинам. — Всё в порядке, — качает головой Тэхен, — нет ничего, с чем бы не справился тональный крем. — Я могу отвезти Борам в садик? — вдруг спрашивает Соджун, когда они садятся завтракать. — Если тебе не будет сложно, — Тэхен счастливо улыбается. Он чувствует себя так хорошо. Идеально, разве нет? Соджун так старается ради них, а Тэхен чуть все не испортил. — Бо, милая, поедешь с дядей Соджуном в садик? Он отвезёт тебя. — А отец не может отвезти меня? — спрашивает девочка, зачерпывая ложку хлопьев. Хорошее настроение ползёт вниз, так же, как и улыбка с губ Тэхена. — Нет, Борам. Отец не может сегодня отвезти тебя. — Хорошо, — взглянув на папу, кивает девочка. — Тогда я поеду с дядей Соджуном. — Эй, — тёплая ладонь Джуна ложится на коленку Тэхена, поглаживая. — Всё в порядке, успокойся. Тэхен выдыхает, кивнув. Он не понимает, почему так разозлился на одно лишь упоминание о Чонгуке. Тэхен выходит из душа, вытирая влажные волосы полотенцем. Борам и Соджун уехали, а ему на работу сегодня не идти. Чудесный выходной, который он с пользой проведёт для себя. Возможно, стоит набрать Чимина и позвать его к себе. Наверняка другу сейчас не помешает компания. Тэхен мысленно помечает себе написать ему и разузнать, как у того дела. Тэхен суёт ногу в штанину домашних брюк, когда в дверь звонят. Поправив на себе футболку и взъерошивая пальцами мокрые волосы, Тэ выходит в прихожую, чтобы открыть дверь. Он не ждёт гостей, но может, это соседи? Или посыльный, или ещё кто угодно. Кем угодно оказывается Чон. — Почему ты не отвечаешь на телефон? — с порога начинает альфа, проходя в квартиру, хотя Тэхен его не приглашал. Омега ошарашенно отходит назад. — И тебе привет, — сложив руки на груди, говорит Тэхен. — Я был в душе. Не слышал. Чонгук, наконец, обращает на него свое внимание, замолкая на середине слова. Эти уродливые, в его понимании, багровые пятна на шее Тэхена впиваются в него, словно иглы. Тэхен, кажется, как будто не обращает на это внимания, равнодушно смотря в глаза Чонгуку. А у того внутри все переворачивается. Глупо было надеяться, что что-то изменилось. Но после их поцелуя, после разговора с Сокджином, который как будто дал надежду, Чонгук и правда стал надеяться. Только на что? Что они снова сойдутся? Потому что всего лишь раз поцеловались, учитывая, что оба были пьяны? Или потому что у них есть ребёнок? Так этот факт не помешал им развестись. Чонгук едва стоит на ногах, потому что осознание того, как крупно он облажался в своей жизни, сносит его. Тэхен не его, уже нет. И не будет, потому что у него есть другой альфа, и эта простая истина оказалась намного больнее именно сейчас, чем два года назад, или когда Тэхен сказал о том, что у него появился другой. У Чонгука болит сердце, и все, что он может произнести, это: — Вы помирились? — голос звучит надтреснуто, а напряжённый Тэхен хмурится. — Что? — спрашивает он, а затем в глазах мелькает понимание, рука взметается к шее, закрывая её. И, черт, но почему он чувствует себя так плохо сейчас? Так, словно он виноват. — Здесь его запах, конечно же, вы помирились, — продолжает Чонгук, оглядев гостиную. — Прости, это бестактно. Тэхен молчит, словно воды в рот набрал. Он только смотрит на Чонгука, но уже без той необоснованной враждебности. Ему стыдливо, некомфортно, хочется оправдаться. Умом он понимает, что не за что, но, с другой стороны, его сердце отчего-то сжимается в груди при виде такого подавленного альфы. — Я собираюсь к родителям в Японию в эти выходные, на три дня, — не дождавшись от Тэхена никакой реакции, говорит Чонгук. Его пальцы мелко подрагивают от сдерживаемых эмоций, и он как никогда хочет курить. — Я хочу взять с собой Борам. Родители соскучились по ней. Ты не против? Я понимаю, что не увозил её раньше в другую страну, но у отца сейчас важная сделка, они не могут прилететь в Корею. — Хорошо, — выдавливает Тэхен. — Борам будет рада, она тоже соскучилась по твоим родителям. Три дня не так много, думаю, я смогу пережить. — Да, отлично, — кивает сдержанно альфа. — Это все, что я хотел сказать. Я пойду. Чонгук проходит мимо, к выходу, и шлейф чужого запаха на Тэхене становится намного ярче, он забивается в ноздри. Чонгук едва не рычит от бессилия и злобы. — Чонгук. Тэхен оборачивается, спеша за ним, словно на веревочке ведомый. Чонгук стоит спиной, взявшись за дверную ручку. — Почему ты… Почему ты вчера не пришёл? — Тэхен еле выговаривает эти слова, горло сжимает спазмом, и он сам не знает, почему, но ему кажется, что он сейчас расплачется. — Мой друг попал в аварию. — Кто? — Намджун-хен, парень, с которым мы работаем. Ты его не знаешь, мы знакомы чуть больше года, но он очень помог мне. Он и его омега, — говорит Чонгук, все ещё не повернувшись. Так проще. Бескультурно, но явно проще. — Он в порядке? — тихо, но обеспокоенно спрашивает Тэхен, и ему так сильно хочется коснуться напряжённой спины ладонями. Погладить, возможно, обнять, приободрить, забрать это напряжение, позволить расслабиться в своих руках. Хочется до зуда. Тэхен сходит с ума. — Слава Богу, да. Сломал ногу, трещина в ребре. До свадьбы должно зажить. А она у него через три месяца. Тэхен тихо вздыхает, кивнув. Чонгук этого не видит, а ещё все ещё не уходит. Они молчат некоторое время, прежде чем Гук едва оборачивается, глядя на Тэхена с какой-то невыносимой болью в глазах. — Ненавижу его запах на тебе. Он совершенно тебе не подходит. И затем уходит. А Тэхен опускается на пол, закрывая лицо ладонями. Нет, не плачет, но чувствует себя опустошенным и разбитым.×××
Тэхен не знает как, но находит себя вечером того же дня в компании Чимина, нескольких бутылок соджу и пива и почти доеденной курочкой из доставки. Борам уже давно спит, сегодня ей читал сказку Чимин, отчего она была в таком восторге, что укладывание едва не провалилось. — Знаешь, — махнув стопкой соджу, хмельно говорит Чимин, глядя куда-то сквозь Тэхена. — Каждый раз, когда я вижу Бо, я кое-что понимаю. — Что же? — Тэхен подпирает щеку кулаком, глядя на друга. — Я хочу ребёнка, Тэ, — Чимин вздыхает, опустив голову. — Мне тридцать лет. Я — омега, черт побери, и я так сильно хочу семью. В этом нет ничего постыдного, ведь так? — Абсолютно. Ты говорил об этом Юнги? — Юнги… Юнги, — бормочет Чимин. — Никогда не поднимали с ним эту тему. Он занимался своей карьерой, и мне казалось, до сих пор так кажется, что я был просто удобным вариантом. — Нет, Чимина, не говори так, — хмурится Тэ, на что Чимин лишь грустно улыбается. — Почему нет? Где он сейчас? Прошла неделя, как мы разъехались, он лишь однажды написал мне «как ты». Так разве ведут себя люди, которые любят друг друга? Я на стену лезу от тоски по нему, его запах почти сошел, а на моих вещах практически становится неуловим. И все, что я получаю в ответ - жалкая смс? Это смешно, Тэхен. — Я не верю, что Юнги-хен не любит тебя. Это что-то из разряда фантастики. — Как и твой с Чонгуком развод. Тем не менее, где мы оба сейчас? — Чимин разводит руками в стороны, а затем, невесело усмехнувшись, выпивает свою стопку. Тэхен поджимает губы, вспоминая утренний инцидент. — Чонгук сказал, что ненавидит запах Соджуна на мне. — Логично, он ведь… Стой, что? — Чимин удивлённо округляет глаза. — Чонгук прямо так и сказал? — Тэхен лишь кивает. — Боже, неужели он собрал яйца в кулак. — О чем ты? — Тэхен непонимающе смотрит на друга, а Чимин понимает, что явно сболтнул лишнее. — Допустим, только допустим, — подчёркивает омега, — у нас был некоторый разговор с Чон Чонгуком, в котором ты фигурировал. — Чимин, — предупреждающе звучит Тэ. — О, ну что? Он сохнет по тебе, Тэхен. Он — идиот, который жалеет о вашем разводе, но идиот благородный, потому что решил, что с Соджуном тебе хорошо, а он весь такой отрицательный персонаж, который вашу семью разрушил, но он не хочет тебе мешать строить свое счастье, считает, что не достоин второго шанса, и страдает каждый раз при виде тебя. Конец. — Я поцеловал его, — все ещё находясь в шоке, вдруг говорит Тэхен, и становится так легко сразу, потому что носил эту тайну неподъемным грузом. — Кого? — хмурится Чимин, а затем снова округляет глаза. — Чонгука? Ты поцеловал Чонгука? Когда? Почему ты мне не сказал?! — Чуть больше недели назад, когда мы поссорились с Соджуном, — Тэ опускает взгляд, ковыряя краешек фольги, в которую завернута была курочка. — Точнее первым был он, но я проявил большую инициативу. — Ой, божечки, — Чимин прижимает руки к груди, подаваясь вперёд. — Ну, а дальше? — Мы чуть не переспали, — еле слышно говорит Тэхен, но Чимин аж взвизгивает, из-за чего Тэ шикает на него, прося быть тише. — Чуть? Что значит чуть, Ким Тэхён?! Точнее! — Его пальцы были в сантиметре от моей задницы, так точнее?! — Прямо от…? — Господи, Чимин! — Тэхен краснеет, закрывает лицо ладонями и машет головой. — Да, прямо от. — Это же прекрасно, — с улыбкой вздыхает Чимин. — Что тут прекрасного, Чимин? Я встречаюсь с Соджуном. У нас с Чонгуком все закончилось… — Ну да, согласен. Всегда по окончании отношений кто-то засовывает языки в рот друг другу, ну или пальцы в задницу. — Их там не было! — Тэхен, разуй глаза, — серьёзно говорит Чимин. — Между вами ещё не все кончено. Чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше будет для всех. Тэхен молчит, погрузившись в свои мысли. Тяжёлые, не радужные, такие, от которых хочется убежать, или чтобы их разрешил кто-нибудь другой, более смелый. Чимин торопливо что-то печатает в телефоне, когда говорит: — Так ты говоришь, твой Соджун в командировке на три недели. — Да, около того. — А Гук забирает Борам на выходные в Японию, — Тэхен согласно мычит, наливая себе пиво. — Как насчёт поехать вместе с ними? — Куда? В Японию? — Да, почему бы и нет? — Чимин довольно улыбается, получая ответ в сообщениях, и улыбка превращается в хищную усмешку. — Будешь вместе с Бо. Ты ведь в хороших отношениях с родителями Гука. — Это да, но… Как-то все это неудобно. Я не хочу набиваться в гости. Меня никто не звал. Тем более, я не хочу, чтобы Чонгук думал, будто я не доверяю ему Борам. — Ну да, немного бестактно, — легко соглашается Чимин. — Но, если бы он сам позвал, ты бы поехал? — Не знаю, возможно, — расплывчато отвечает Тэхен. — Почему ты вдруг заговорил об этом? — Да так, просто любопытно, — Чимин подмигивает, наливая по стопке. — Давай-ка выпьем за наше счастье. Тэхен звонко чокается стопками, выпивает, морщась, а затем глубоко задумывается. Их посиделки заканчиваются глубоко за полночь, когда Чимин почти засыпает за столом. Тэхен стелет ему в гостиной, заботливо укладывая друга там. Сам Тэхен уже не чувствует себя особенно пьяным, а сон и вовсе не идёт. Он возвращается на кухню, наводит порядок и ставит чайник, собираясь выпить чего-нибудь горячего. От скуки он бездумно листает страницы в интернете, проверяет мессенджеры и зависает над диалоговым окном с Чонгуком. Открыв его, он надеется увидеть, что альфа был минимум несколько часов назад в сети, но тот оказывается активен прямо сейчас. Разговор с Чимином толкает Тэхена на необдуманные поступки, а, возможно, это смелые решения, но Тэхен с лёгкой руки отправляет банальное «ты не спишь?» и откладывает телефон от себя подальше. Кончики ушей вспыхивают от волнения, а сердце стучит все быстрее. Ответ приходит почти мгновенно. Нет. Заканчивал с документами по работе. А ты почему не спишь? Как Борам? Всё хорошо, она давно спит. Чимин приехал в гости. Только уложил его. Слышал про них с Юнги-хеном. Как он? Держится? Старается не подавать виду, но, мне кажется, он ужасно подавлен. Хен одумается. Он просто дурак. Тэхен давит улыбку, прикусывая губу. Надеюсь. Я очень волнуюсь за Чимина, он слишком ранимый, хоть и строит из себя безэмоциональный камень. Хоть чему-то он научился у Юнги. Тэхен усмехается и не успевает написать ответ, когда Чонгук присылает новое сообщение. Выйдешь? Улыбка застывает на лице Тэ, а волнение распирает грудь. Он смотрит на входную дверь, сглатывая. Так страшно, Боже, ему так страшно. Его буквально трясёт изнутри от желания выйти к Чонгуку. И его пугает это. Эта привязанность к альфе, которая не контролируется Тэхеном. Он в момент забывает о том, что только утром от него ушел Соджун, что Тэхен злился на Чонгука, что пообещал себе не совершать прошлых ошибок, но Чимин сказал, что он все ещё любит его, а Тэхен…? Тэхен оставляет телефон на столе, не ответив, когда выходит из квартиры. Он тихо прикрывает дверь, сжимая ручку за спиной. Чонгук стоит напротив, спрятав руки в карманы спортивных штанов и молчит. Молчит и смотрит так пристально, так жадно, что у Тэхена колени подгибаются. И Чимин покрутил бы у виска, потому что, что тебе ещё надо, Ким Тэхён, чтобы ты понял, что этот альфа напротив тебя — все, что тебе нужно в этой жизни. Не Соджун, добрый, заботливый и милый Соджун. А Чонгук, которого ты знаешь едва ли не со старшей школы, который так глупо за тобой ухаживал, который провел с тобой свой первый гон, который позвал тебя замуж самым нелепым образом, которому ты подарил такую прекрасную дочь. Который так сильно любит тебя, что готов был отпустить к другому, лишь бы ты был счастлив. Чонгук облизывает губы, глядя из-под чёлки, что вьющимися кудрями падает на глаза. Он видит, что Тэхена вот-вот разорвёт от противоречий, но медлит, позволяя ему самому, наконец, принять решение. И Тэхен принимает его. В два шага сокращает расстояние между ними, а Гук уже отталкивается от стены навстречу, чтобы легко поймать в свои крепкие объятия, и с охотой прижаться к чужим губам в нетерпеливом поцелуе. Тэхен обнимает его за шею одной рукой, второй прижимая к себе за затылок. Он целует Чонгука так неряшливо, облизывая и кусая его губы, так хаотично, что альфа едва поспевает за ним. Словно не может решить, чего ему больше хочется, Чонгук целует его лицо в ответ, подбородок, шею, снова возвращается к губам, чтобы втянуть в ещё более агрессивный поцелуй. Тэхен дуреет от этого чувства. Оно невыносимо прекрасно, такая кристальная жадность друг до друга, словно не насытиться. Одними поцелуями это желание не утолить, дрожь в руках не снять, Тэхен бы хотел снова стать с ним единым целым, когда одно дыхание на двоих, одно сердцебиение. Эта мысль бьёт пощёчиной, отрезвляя. Тэхен обхватывает его голову руками, прижимаясь ко лбу своим, и дышит в его губы загнанным зверем. Его глаза закрыты, а руки Чонгука греют талию, сжимая. — Не уходи, — Чонгук шепчет, поддевая носом кончик носа Тэ. Тэхен целомудренно прижимается к его губам, открывая глаза. — Что мы делаем? — Тэхен смотрит на Чонгука, и в глазах того так много печали. — Я не хочу снова страдать, Гук. Только не из-за тебя. Это невыносимо. — Прости меня, — Чонгук сжимает его запястья в своих пальцах, горячих и немного влажных. Он поворачивает голову, прижимаясь губами к ладони. — Я так много ошибался. Делал все неправильно тогда, поэтому потерял вас. Заветное «я люблю тебя, вернись ко мне» застревает в горле. Потому что Чонгук так не уверен, что имеет право просить об этом. Так эгоистично говорить о том, что ему плохо, потому что именно он был одним из тех, кто все испортил. — Я не могу сейчас ничего ответить. Я не думаю, когда ты вот так рядом, — Тэхен ласково гладит его щеку, прижимаясь к той губами, а затем утыкается лбом в чужой висок. Так и стоят почти минут пять. Для Чонгука это лучшие пять минут за последние два года. Пять минут, за которые его сердце, разбитое на осколки, вновь соединилось. — Поехали в Японию. С нами. Поехали вместе. Обещаю, что не буду давить на тебя, — просит Чонгук, когда Тэхен бездумно гладит его затылок. — Родители скучают по тебе. Ты ведь знаешь, как папа от тебя без ума. Чонгук не говорит «был», и Тэхен ему благодарен, потому что это очень важно для него. — Я тоже скучаю по ним, — соглашается Тэ, отстраняясь с огромной неохотой. Чонгук держит его руку в своей, отказываясь разрывать контакт. — Тогда решайся, — настаивает Чонгук, одергивая себя от желания провести по лицу Тэхена пальцами. — Хорошо, — просто и легко соглашается омега, улыбнувшись удивлённому лицу Чонгука. — Я поеду. А теперь нам надо вернуться по домам. Чонгук чуть сжимает ладонь Тэхена в своей, притягивая его к себе. Он точно сошёл с ума. Чувствует себя подростком. Точно так же он впервые поцеловал Тэхена возле кампуса его университета. Волнующийся, но напористый и наглый Чонгук и все позволяющий ему Тэхен. — Поцелуй меня и иди, — говорит Чон, отчего Тэхен в изумлении изгибает бровь. — Дерзко. — Тебя не должно это удивлять, ты знаешь, какой я. — Ты прав, но это каждый раз так будоражит, — Тэхен вновь прижимается к его щеке губами, прихватывая немного кожи, а затем отстраняется с игривой улыбкой. — Доброй ночи, Чонгук. — Доброй ночи, Тэ, — Чонгук выглядит слегка удрученным, но в его глазах уже нет того вселенского горя. Теперь они полны надежды, и отчего-то эта самая надежда теплится и в Тэхене, когда он закрывает за собой дверь, прижимаясь к последней спиной и чувствуя, как его сердце выпрыгивает из груди. Вот все как повернулось. Значит, Япония.×××
Тэхен в жизни не испытывал большей неловкости, чем когда Чонгук зашел за ним и Борам, чтобы отправиться в аэропорт. Это напряжение, витающее между Чонгуком, который играл с хвостиками дочери, и Тэхеном, что нервно мельтешил между ванной и комнатой, собирая последние вещи, была почти физически ощутима. Чон выглядел почти равнодушно, если не считать его пристального взгляда, и это вообще не помогало Тэ. Ему казалось, что его задница вот-вот задымится. — Можешь не спешить, наш самолёт улетит всего лишь через полтора часа. Регистрация уже началась, — говорит Чонгук, щелкая Борам по курносому носику. — Не говори мне под руку, — ворчит Тэ. — Я просил тебя позвонить заранее. — Я звонил. Три раза. Все три раза ты сбросил, — так же спокойно отвечает Чон. — Ты живёшь тремя этажами выше, мог бы и спуститься, — Тэхен, наконец, застегивает дорожную сумку. — Бо, держи свой рюкзак, — Тэхен протягивает мягкий рюкзак в форме игрушечного Салли из Корпорации Монстров, а Гук помогает ей просунуть руки в лямки. — Если бы я спустился тебя будить, мы бы точно опоздали на самолёт, — говорит Чонгук, и в этом голосе столько намёка, столько неприкрытого флирта, что Тэхен еле сдерживается, чтобы не закатить глаза. А ещё в животе все так приятно скрутило, но Тэхен ни за что не признается. — Полтора часа, регистрация началась, — удержав безэмоциональное выражение лица, говорит Тэхен и пихает альфу в спину, чтобы тот поторопился на выход. После успешной регистрации, они рассаживаются на свои места в салоне. Борам занимает почётное место у окошка, чтобы разглядеть все облака. Чонгук у прохода, а Тэхен между ними. Всё ещё не до конца осознавая, куда он собрался и с кем, Тэхен растерянно оглядывает салон, облизывая пересохшие от волнения губы. Чонгук замечает это, прикасаясь к его руке. — Всё в порядке? Ты волнуешься? — заботливо спрашивает он, на что Тэхен отрицательно качает головой. — Не из-за полёта. — О, — кивает Гук, прикусив щеку. — Всё будет хорошо. Тебе нечего опасаться. — Разве у тебя нет никого сейчас? — вдруг выпаливает Тэхен, глядя на альфу, который выглядит крайне удивлённо. Его беспокоило это с того дня, как он увидел Чонгука с каким-то парнем в торговом центре. Если Чонгук в отношениях с кем-то, то… Тогда Тэхен вообще ничего не понимает. — Ты о чем? — спрашивает он, и Тэ громко выдыхает. — На прошлой неделе я видел тебя в торговом центре с парнем, вы заходили в ювелирный магазин. Зачем ещё туда идти, если вы не пара? — не собираясь скрывать, выкладывает все сразу Тэхен. Быстрее узнает, больше будет времени подумать о том, что ему делать дальше. Но Чонгук вместо того, чтобы быть серьёзным, фыркает от смеха. — Что смешного? — Это был Джин-хен, — улыбается Чонгук. — Будущий муж Намджуна. — Того парня, что попал в аварию? — Чонгук согласно кивает. — В тот день мы выбирали им обручальные кольца. Я должен был быть консультантом, но вечно отвлекался, потому что все мои мысли были заняты тобой, — Тэхен выгибает бровь, хотя кончики ушей уже начинает припекать. — Это ведь было после того поцелуя у тебя дома. — О, вот как, — Тэхен отводит взгляд в сторону, потому что, боже, как же стыдно и неловко от смущения. — Так что у меня никого нет. Довольно давно, — Чонгук сцепляет пальцы в замок, глядя на свои руки. Тэхен чувствует себя отчасти виноватым, отчасти пристыженным. И это не самое приятное чувство. Но Тэхену этого, видимо, мало. — Как давно? — тихо спрашивает он, чувствует, что Гук смотрит на него, но головы не поднимает. — Больше четырёх месяцев. Я так и не смог завести никаких серьёзных отношений, все ограничивалось лишь сексом. Тэхен кивает, не находясь с ответом. Им обоим неуютно. Но, порой, есть вещи, которые стоит озвучить, даже если они причиняют дискомфорт. Самолёт взлетает. Чем ближе такси подвозило их к дому родителей Чонгука, тем сильнее сводило живот от волнения у Тэхена. Сонная Борам прижималась к теплому боку папы, борясь с желанием снова закрыть глазки и продолжить свой сон, который она благополучно начала в самолёте. С другой стороны, за окном было так много всего нового и интересного, что хотелось прилипнуть и смотреть на мелькающие картинки. Чего не скажешь о Тэ. Все его мысли занимала встреча с родителями. Он волновался как в первый раз. Дошло до абсурдного, он даже не понимал, в качестве кого он едет. Родителя Борам? Но ведь это глупо. Их отношения с Чонгуком остались в подвешенном состоянии. Оба понимают, что чувства есть, но дальше этого ничего не двигается. Чонгук не настаивает, Тэхен все ещё в отношениях с другим альфой. Это не тот расклад, который бы устраивал Тэ. Ему не пятнадцать, он не подросток, чтобы бегать и украдкой целоваться, смущаясь и краснея. Но по факту, именно этим он и занимается. Таксист на японском говорит о том, что они на месте. Чонгук вежливо благодарит, оплачивая их поездку, и выходит из машины первым, чтобы достать чемоданы. Борам выпрыгивает следом, и от её сонливости не осталось и следа. Тэхен выходит самым последним. — Ты выглядишь напуганным, — перед входом на территорию дома родителей говорит Чонгук. Те живут за городом, в небольшом таунхаусе. Очень тихо, уютно и живописно. Альфа держит девочку за руку, а на плече его дорожная сумка Тэхена. — И я имею полное право, — тихо отвечает Тэхен, растирая предплечья. — Там твои родители, а я… — Ты — папа Борам. Они будут рады тебе. Наши отношения никак не повлияли на их отношение к тебе. Иначе бы я не звал тебя с собой. Пожалуйста, не волнуйся так сильно. Тэхен кивает, вздохнув. Он видит, как переживает за него Чон, и его сердце ноет от этих непонятных чувств, что словно проснувшийся вулкан вспыхивают в нем. — Хорошо, идём, — Чон набирает код, толкает дверь, и Бо смело бежит по тропинке, громко крича «дедушки, я приехала!» Чонгук идёт чуть впереди, так как тропинка, выложенная булыжником, узкая, а Тэхен прячет руки в карманы джинсов и несмело плетется следом. — Как ты выросла! — Тэхен слышит голос отца Чонгука, и волнение достигает пика. Борам уже умчалась в дом, слышны только её радостные визги, когда они подходят к порогу дома. — Привет, сын. Как долетели? Чонгук не успевает ответить, потому что взгляд отца ловит фигуру позади Чона, и его лицо удивлённо вытягивается. Он спускается со ступенек, чтобы подойти ближе к Тэхену, а тот смотрит на господина Чона и чувствует себя таким крошечным. — Здравствуйте, господин Чон. Старший альфа ничего не говорит, а сгребает Тэхена в такие крепкие объятия, что Тэхену кажется, у него хрустят кости. Он нелепо раскидывает руки в стороны, а затем неуверенно, но все же похлопывает мужчину по спине. Тэхен ловит взгляд Чонгука на них, его губы изгибаются в тёплой улыбке, и Тэ улыбается ему в ответ. — Чонсок-а, посмотри, кто приехал, — говорит отец Чонгука, когда они входят в дом. Альфа крепко прижимает к себе Тэхена, словно боится, что тот исчезнет. Снова. Тэхен обожает родителей Чонгука. Тот порой шутил, что он их любит даже больше, чем его самого. Его родители довольно молоды, современны и тактичны. Они всегда хорошо относились к ним как к паре, потом как к супругам. Папа Чонгука отвесил ему смачный подзатыльник, когда узнал, что сын пренебрег романтикой и традициями, так бестолково сделав предложение (разумеется, всех подробностей не оглашали). Когда же Тэ и Чон развелись, папа был первым, кто позвонил Тэхену. Они проговорили час, из которого почти половину Тэ плакал в трубку. Но именно после того разговора ему стало намного легче. Омега отвлекается от объятий с Борам, когда замечает Тэ. В его глазах Тэхен видит то же самое, что и в глазах отца Чонгука: неверие, облегчение, а затем, безусловно, радость. — О, Боже, Тэхен! — Чонсок подходит ближе, обнимая Тэхена, и тот охотно прижимается в ответ. — Глазам своим не верю, — бормочет мужчина. — Я так долго этого ждал. — Почему мне кажется, что вы рады Тэ больше, чем мне, — наигранно надувшись, говорит Гук. — Потому что тебе не кажется, так и есть, — хмыкает отец. Чонгук возмущается, а Тэхен тихо смеётся. Чонсок с ласковой улыбкой отстраняет его от себя, сжимая плечи, а затем смотрит на сына. — Вы помирились? — спрашивает он у Чонгука, и вся игривость пропадает вмиг. Альфа зачесывает волосы назад, пожав плечами. — Мы не ссорились. Омега смотрит на Тэ, но тот лишь едва передергивает плечами, виновато улыбнувшись. Чонсок не продолжает этот разговор и приглашает всех к столу на ужин. Но у него определённо есть вопросы, на которые ответить может только Тэхен. Ужин протекает спокойно за беседами на отвлеченные темы, шутками. Тэхену достаточно комфортно, чтобы паника, которая накрывала его, отошла на задний план. Он лениво делает глотки красного вина, помогая Борам разрезать мясо, и, то и дело ловит на себе взгляд Чонгука. Настороженный, внимательный. Ему хочется похлопать альфу по плечу, сказав, что все в порядке, но Тэхен просто сидит и слушает, как отец Гука рассказывает одну из очередных забавных историй. Когда с основными блюдами покончено, Чонгук и Чжинен уходят в гостиную, чтобы выпить чего-то покрепче и обсудить рабочие дела Гука. Тэхен вместе с Борам поднимаются на второй этаж, где старший омега уже приготовил для них комнату. На часах чуть больше десяти вечера, день был насыщенный, и Борам засыпает на ходу. Тэ помогает ей переодеться в пижаму, ложится рядом и гладит по волосам. Отчего малышка проваливается в сон почти мгновенно. Тэхен и сам чувствует, как усталость давит на плечи, но все же оставляет девочку, подоткнув со всех сторон одеяло, а сам вновь спускается вниз. — Уснула? — с улыбкой спрашивает Чонсок. Тэхен устало кивает, садясь за барную стойку в кухне. — Почти сразу. Она очень устала. — Как насчёт кофе? — предлагает мужчина, заваривая напиток, и Тэ глубоко тянет носом приятный аромат. Кофе — одна из составляющих природного запаха Чонгука. — Не откажусь, — соглашается Тэхен, подперев щеку кулаком. Чонсок мычит, разливая дымящийся кофе по кружкам, а затем достаёт из кухонного шкафчика бутылку спиртного. — Капелька бренди никогда не бывает лишней, — философски изрекает он, на что Тэхен смеётся. — Пойдём на террасу. Вечер сегодня чудесный. Они перемещаются на улицу, где небольшой плетёный стол и два глубоких кресла с подушками и пледом на спинке одного. Чонсок делает глоток и поджимает губы, удовлетворённо промычав. Тэхен следует его примеру — действительно очень вкусно. — Сейчас я должен начать с какой-то истории из детства Чонгука, чтобы подвести к важному разговору, — говорит Чонсок, глядя в сторону на живую изгородь. — Но я не буду этого делать, потому что такой истории нет. Он рос обычным парнем, ничего интересного. Тэхен добродушно хмыкает, оглаживая бортики чашки, глядя на черную гладь напитка. — Я не хочу давить на тебя, но ты наверняка понимаешь, как мы с мужем удивлены, что он привез тебя. Мы рады, Тэ, не пойми неправильно. В нашем доме ты всегда желанный гость, но я не хочу тешить себя ложными надеждами. Моё сердце болит за каждого из вас. Он — мой сын, и я буду любить его несмотря ни на что, даже несмотря на его идиотские поступки. Но ты не менее важен. Я люблю вас обоих. И страдаю, если страдаете вы. — Я ведь могу быть откровенным? — Тэхен притягивает колени к груди, отставив чашку на столик и укрывшись пледом. — Разумеется. — Я встречался с одним альфой почти полгода. Хороший человек. Он даже сделал мне предложение, — Чонсок молчаливо кивает, глядя на Тэхена. Его взгляд спокойный, даже не удивлённый ни разу, и это позволяет Тэ продолжить. — Я никогда… Я не думал, что мы разведемся с Чонгуком. Никогда не думал об этом, даже мысли не допускал. Мы ведь были так долго вместе. Мне кажется, что тогда, два года назад, всего этого можно было избежать. Просто мы не готовы были разговаривать. Чимин сказал, что нам нужен был перерыв, а вместо этого все пошло совсем не так. Сейчас мне так страшно наступать на те же грабли, я не хочу снова столкнуться с тем, в чем мы потерпели фиаско. Мне кажется, что я выдержу разрыв отношений с любым другим альфой, но только не с Чонгуком, потому что… Господи, потому что я люблю его, — Тэхен трёт глаза основанием ладони, пытаясь остановить подкатывающие слезы. Распирающая боль в груди, словно вскрывшийся нарыв — наконец-то становится чуть легче. Стоило всего лишь признаться самому себе. — Смотреть, как твой любимый человек исчезает, отдаляется от тебя, а ты не можешь этого остановить, — это так ужасно. — Тэхен, ты не один этого боишься, — старший омега берет холодную руку Тэхена в свою, крепко сжимая его пальцы. Он молчит некоторое время, пока Тэхен пытается совладать с эмоциями, а затем продолжает. — Он позвонил мне несколько месяцев назад. Он плакал, как ребёнок рыдал в трубку в тот вечер, моё сердце едва не разорвалось, — Чонсок вздыхает, поглаживая пальцами ладонь Тэ. — Он сказал мне тогда: «Папа, я так скучаю по ним. Я так виноват. Я так ненавижу себя за то, что его делает счастливым другой человек, когда этим человеком всегда должен был оставаться я». Ты понимаешь, что это значит? — Тэхен шмыгает носом, чувствуя, как в горле стоит комок слез. — Это значит, что он любит тебя и Борам так сильно, но боится, что снова причинит боль, поэтому держится в стороне, ужасно страдая. — Он такой придурок, — сипит Тэхен, пряча лицо в коленях. Чонсок лишь слабо смеётся. — Я вижу, что вы на правильном пути. Мой сын не идеален, но он хороший человек, ты ведь знаешь это. И он однозначно поумнел за эти два года. Поэтому, пожалуйста, поговори с ним. Не совершайте ту же ошибку дважды. Что бы сейчас между вами ни было, не позволяй этому снова пойти на самотёк. — Спасибо, — Тэхен моргает блестящими от слез ресницами, благодарно кивая омеге. Ему, наконец-то, становится легко. Когда Чонсок и Тэхен возвращаются в дом, внутри оказывается слишком тихо. Чонсок отправляет Тэхена спать, говоря, что у него ещё есть дела на кухне и, пожелав друг другу спокойной ночи, они расходятся. Тэхен возвращается в комнату, где спит Борам. Глаза привыкают к полумраку, а благодаря ночнику, Тэхен не сшибает все углы. Переодевшись в ванной, Тэхен возвращается в спальню, замечая, что под одеялом довольно большая кучка, которая никак не соответствует маленькому телу девочки. Подойдя ближе, омега понимает, что в его постели спит Чонгук, к которому крепко прижимается Борам, спрятав нос у того под подбородком. Тэхен максимально бесшумно ложится с противоположной стороны, чтобы девочка не скатилась ночью с кровати. Под одеялом очень тепло, и обнажённые ступни Тэхена касаются голеней Чонгука, заползая между них. Тэхен смотрит на спящее лицо альфы, вспоминая разговор с его папой, и вздыхает. Его ладонь, словно живя своей жизнью, касается открытого лба и щеки Чонгука, невесомо поглаживая кожу пальцами. Тэхен был уверен, что Гук спит крепко, поэтому, когда глаза напротив открываются, он замирает словно кролик перед удавом. — Где ты был? — хрипло шепчет альфа. — Пил кофе с твоим папой, — так же шепчет Тэ, и Гук медленно моргает, кивнув. Все же он сонный. — Почему ты здесь? — Бо беспокойно спала, — Чонгук снова закрывает глаз, но продолжает говорить. — Я могу уйти. — Нет. Не надо, — ладонь Тэхена ласкает его щеку, Чонгук трётся об нее словно котенок. Тэхен испытывает неконтролируемую нежность к этому человеку. Всегда испытывал. — Тогда спи, — Чонгук едва поворачивает голову, чтобы поцеловать его ладонь, и снова засыпает. Тэхен хотел бы смотреть на них всю ночь, потому что это лучшее, что он видел за последнее время. Но усталость и над ним берет верх, и он засыпает почти следом. Утро Тэхен встречает, уткнувшись носом в чужую грудь. Он открывает глаза, моргает несколько раз, а затем приподнимается на локте. Чонгук спит, закрыв предплечьем глаза от бьющего солнечного света через незашторенное окно, а другая его рука мягко сползает по спине Тэхена, безвольно падая на постель. Проснуться с Чонгуком — это то, чего Тэхен ещё бы очень долго не ожидал. Но в этой поездке происходят сплошные неожиданности. Насмотревшись на спящего альфу, Тэхен сползает с кровати и тихонько выходит в коридор. — Значит, твои родители все ещё спят? — на первом этаже какофония звуков. Работает телевизор, Чонсок шумит венчиком, взбивая яйца с молоком на омлет. Борам активно докладывает обстановку. — Да, — кивает девочка, сидя за высоким барным стулом, качая ногами и подперев щеку кулаком, жуя банановый оладушек. — Мне было очень жарко, и я проснулась. Оказалось, что папочка и отец спят рядом со мной. Я так удивилась! — И как же ты их не разбудила, пока выбиралась из кровати? — спрашивает альфа. Чонсок замечает спускающегося к ним Тэхена, улыбается ему и подмигивает. Тэ останавливается в дверях, подслушивая. — Я отползла назад, тихо-тихо, как мышка, — воодушевленно рассказывает Борам. — А потом немного подвинула папочку на середину кровати. Отец сам его обнял. — Так-то и подвинула? — смеётся Чонсок. — Конечно. Знаешь, какая я сильная, дедуль? Я ем кашу, ещё бы я не подвинула. — Ты — умница, — Чжинен улыбается, продолжая просматривать новости в планшете. — Доброе утро, Тэ. Как спалось? — Думаю, Борам уже все рассказала, — Тэхен входит в кухню, обозначая себя. — Доброе утро. Омега оставляет нежный поцелуй на макушке дочери, пока та активно вертит головой, пытаясь его разглядеть. — Более чем, — весело улыбается Чонсок, выливая смесь на сковороду. — Умывайся и возвращайся завтракать. Сегодня мы хотели сводить БоБо в Парк аттракционов. Что скажешь? — Отличная идея, — Тэхен все ещё сонно улыбается. Он поднимается снова в комнату, но когда входит, то Чонгука в постели уже нет, зато шумит вода в душе. Тэхен заходит в ванную, подходя к раковине. Так и есть — Гук принимает душ. Тэхен сглатывает от накатившего на него волнения и принимается за утренние процедуры, собираясь сделать все быстро и уйти. Вода прекращает литься ровно в тот момент, когда Тэхен вытирает лицо полотенцем. Он зависает так на некоторое время, пока до него не долетает тихий смешок. — Можешь открывать, — говорит Чонгук, повязывая полотенце на бёдрах. Тэ резко опускает руки, встречаясь с ним взглядами. — Я воспользовался твоим душем. — Я заметил, — кивает Тэхен. — И это твой дом, ты можешь мыться, где захочешь. Чонгук проводит руками по мокрым волосам, зачесывая их назад. Тэхен стоически смотрит ему чуть ли не в лоб, лишь бы не опускать взгляд ниже шеи. Он знает, что там его ждёт тотальное поражение. — Ты хорошо отдохнул? — Вполне, — быстро кивает Тэ, Чонгук удивлённо выгибает брови. — Тэхен. — Мм? — Ты покраснел. — Что? О чем ты? — моргает удивлённо Тэхен, кусая изнутри щеку. — Твой запах усиливается, — Гук делает шаг навстречу, на что Тэхен гулко сглатывает, отступая и прижимаясь к стене. — Здесь просто очень душно, — едва слышно проговаривает омега, уставившись на губы Чонгука. — Мне не хватает воздуха… — Я могу поделиться, — Чонгук так внимательно заглядывает ему в глаза, что Тэхену становится физически тяжело. — Ч-чем? — Воздухом, Тэхен. Чонгук кладёт руки ему на бедра, а Тэхен тут же сверху свои, сжав пальцы на чужой коже. И это какой-то абсурд. Он действительно задыхается от волнения, от напряжения между ними. Сексуального напряжения. Под его пальцами кожа Чонгука горячая, распаренная, ещё влажная. Альфа едва касается носом его щеки, мягко отталкивая, чтобы Тэхен отвернул голову. — Ты так сильно дрожишь, — шепчет он в самое ухо. Тэхен зажмуривает глаза, закусив до боли губу. — Я ничего не сделаю, пока ты не захочешь этого сам. Но я ведь могу быть честным с тобой? — Тэхен молчит, просто потому, что, если откроет рот, то либо будет стонать, либо ляпнет что-то похуже. Либо вообще упадёт к его ногам, потому что то, как Чонгук шепчет ему на ухо, убивает его. — Я хочу тебя. Обратно. Себе. Хочу, чтобы ты был моим. Тэхен свистяще выдыхает, царапнув его руку. Чонгук удовлетворённо улыбается и отстраняется. Тэхен чувствует себя уничтоженным и пустым, когда горячее тело напротив отходит от него. — Жду тебя внизу, папа всегда готовит вкусный завтрак. Ну конечно, это то, что сейчас ему надо. Папа Чонгука и завтрак. — Козел, — шепчет Тэхен, зажмуривая глаза, и сползает на пол, чувствуя себя таким разбитым и опустошенным всего лишь от одного шепота. Прогулка в Парк смещается на послеобеденное время. Все вместе они идут по шумной улице. Несмотря на то, что ещё светло, вокруг очень все красивое и пестрое. Борам крепко держит за руки дедушек, они приподнимают её вверх, отчего она быстро перебирает ножками в воздухе и визжит от восторга. На её голове ободок в форме огромных мышиных ушей и бантик между ними, которые принадлежат Минни Маус. В рюкзаке минимум четыре сладости, и океан счастья в глазах. Тэхен чувствует себя так хорошо, когда его ребенок счастлив. Все его страхи, связанные с поездкой в Японию растворились, оставив место для наслаждения происходящим. А наслаждаться действительно есть чем. Единственное, что огорчает Тэхена — это то, что нельзя поставить время на паузу. Ему тяжело думать о том, что когда он вернётся в Корею, ему придётся поговорить с Соджуном. Расстаться с ним. Тэхен не знает, когда именно пришло это понимание, но то, что его отношения с Джуном обречены — это факт. Он любит Чонгука. И, возможно, никогда и не прекращал. Их затянувшаяся ссора привела к таким последствиям. Но теперь Тэхен видит для себя только один путь, и он связан, к сожалению, не с Соджуном. К сожалению альфы, но к счастью для Тэхена. Эти мысли тяготят Тэ, отчего хорошее настроение сходит на нет. — Родители собираются покататься с Борам на колесе обозрения, — Чонгук появляется рядом, спрятав руки в карманы джинсов. Тэхен смотрит на него, слегка улыбнувшись и кивнув. — Отлично. — Хочешь? — альфа смотрит в ответ, взглядом указав на аттракцион. — Что? Покататься? — Да, куплю тебе билетик, — ухмыляется парень, на что Тэхен только закатывает глаза. — Хорошо, давай, — соглашается Тэ, и Чонгук улыбается искренне и шире, попросив ждать его на месте, и мчится к кассе. Тэхен не сдерживает тихого смеха, глядя ему вслед. Когда они забираются в кабину и начинают подъем, Тэхен отчего-то нервничает. Нет, он не боится высоты, наоборот, вид открывается потрясающий: вдалеке потихоньку загораются огни, люди превращаются в маленькие невзрачные точки, темное небо загорается едва заметными, но такими яркими звездами. Но сидящий напротив Чонгук смущает его, поэтому он выпаливает совершенно не то, что хотел бы сказать. — Жаль, ты не сделал мне предложение здесь. Чонгук поднимает голову, слегка удивлённо глядя на него, приподняв вопросительно бровь. Это точно не то, что он ожидал услышать. — В смысле, здесь ведь так красиво, — поспешно добавляет Тэ, видя замешательство на лице альфы. — Я все ещё могу это сделать, — вдруг говорит Чонгук совершенно спокойно, и теперь очередь Тэхена широко округлять глаза. — Я не это имел в виду, в смысле… — путается в словах омега. — А я именно это имел в виду, — Чонгук глубоко вздыхает и встаёт со своего места, чтобы опуститься на колено перед Тэхеном. Тот упирается в его плечи, бормоча взволнованное «что ты делаешь?!». — Ты ведь тоже чувствуешь это, я прав? — Чонгук смотрит в его глаза так отчаянно. — Я больше не могу сдерживаться, не хочу, и я должен тебе сказать все, что у меня сейчас в голове, иначе эти мысли разорвут меня, иначе я буду жалеть, если промолчу. Снова, — он берет паузу, чтобы перевести дыхание. Его взгляд как никогда серьезен и пронзителен, и Тэхену остается только замереть в одной позе и задержать дыхание. — Я так люблю тебя, Тэ. Люблю нашу дочь, и все эти два года я провел, страдая от того, что упустил вас так нелепо и глупо. И, если бы я не видел в твоих глазах ответного чувства, я бы не стал даже вмешиваться, но, Боже, Тэ, я так не хочу, чтобы ты был с Соджуном. Возможно, он и неплохой альфа, но я не могу этого видеть. Не могу чувствовать его запах на тебе, видеть его следы на тебе. Я сказал, что хочу, чтобы ты был моим, и я не отказываюсь от своих слов. Я хочу этого больше всего на свете. Я хочу вернуть нашу семью. Я идиот, который все потерял, но, может быть, ты дашь мне ещё один шанс? Тэхен сжимает пальцы на его плечах, чувствуя, как в глазах скапливаются слезы. Он так много плачет из-за этого альфы. — Ты ведь не собираешься плакать? — ласково спрашивает Гук, проводя большим пальцем по щеке Тэхена. Тот всхлипывает, слабо отмахнувшись от его руки, которую Чонгук все равно перехватывает и прижимает к своим губам. — Ты постоянно заставляешь меня это делать, — сипит Тэ. — Позволь, чтобы теперь эти слезы были только от счастья. — Ты такой слащавый, Чонгук, — сквозь слезы смеётся Тэхен, шмыгая носом и вытирая щеки. Чонгук подтягивается выше, оказываясь нос к носу с Тэхеном. — Плевать. Если ты примешь меня, я буду самым лучшим для тебя. Я все ради этого сделаю. Ради тебя. Что скажешь? — Я, по-твоему, дурак, отказываться от такого альфы? — помолчав и немного успокоившись, говорит Тэхен. Он отчётливо видит, как зрачки Чонгука расширяются, потому что тот помнит, что именно так Тэхен дал свое согласие выйти за него много лет назад. Та же фраза. Чонгук стремительно прижимается к его губам, обнимая за шею, и притягивает к себе ближе, беспрепятственно скользя языком меж уже приоткрытых солоноватых от слез губ. Тэхен торопится нацеловаться с ним, отчего зубы сталкиваются друг с другом, желая урвать первенство и лидировать. Он сам сползает на пол кабинки коленями, обнимая Чонгука за талию, крепко прижимая к себе и своим губам, которые ноют от такого агрессивного поцелуя. Чонгук осыпает его лицо колкими поцелуями, заставляя Тэхена жмуриться и тихонько смеяться, а затем прижимает к себе так крепко, что больно становится, и не отпускает, пока кабина аттракциона не совершит полный круг. Уставшие и полные впечатлений, все возвращаются домой глубоким вечером. Борам засыпает в машине, Тэхен относит её на руках в спальню и укладывает в кровать. С Чонгуком они ограничиваются лишь взглядами. Тот легко кивает с мягкой улыбкой, когда Тэ оглядывается на него с девочкой на руках. — Это был чудесный вечер, — устало улыбается Чжинен, обнимая мужа за плечи. — Борам так быстро растёт. Мне кажется, следующий раз это уже будет взрослая девушка, а мне все ещё хочется скупать ей все сладости. — С чем ты отлично справляешься, — смеётся Чонсок, чмокнув щетинистую щеку. — Идём в дом. Я ужасно хочу спать. Чонгук? — Да, пап? — Ты идёшь? — омега останавливается, пропуская вперёд себя мужа. — Я только отгоню машину в гараж, — Гук показывает ключи от авто и улыбается. Чонсок подходит ближе, кладя руки на щеки сына, тот хочет увернуться, протянув недовольно «ну, папа». — Детка, — серьёзно начинает омега, возвращая запрокинутую голову сына обратно. — Ты ведь делаешь все правильно? — прищурившись, спрашивает старший. — Вы поговорили? — Да, — кивает Чонгук, и улыбка сама просится на губы. На губы, которые Тэхен целовал чуть больше часа назад. — И? — нетерпеливо подначивает Чонсок. — И я ничего не скажу, пока не буду уверен. — Ах ты маленький засранец! — возмущается омега, ударив сына в плечо. — И это после всего, что я для тебя сделал?! — Я люблю тебя, — Чонгук целует запястье родителя. — Но позволь мне все сделать самому. На этот раз я должен пройти через это сам. Я должен все исправить без твоей помощи. — Я уже раз не стал вмешиваться, — не так весело говорит Чонсок. — Я справлюсь. Я чувствую это, — заверяет его Чонгук, а после получает нежный поцелуй в лоб. — Хорошо, сын, — Чонсок кивает. — Я верю тебе. Омега уходит, а Чон отгоняет машину в гараж, а затем возвращается в дом, где уже совсем тихо. Он принимает душ, смывая усталость, переодевается в домашние штаны и клетчатую рубашку и решает выпить кофе. Сон не идёт, и, возможно, он проведёт всю ночь перед телевизором в гостиной, но разве это плохо? Ему есть над чем подумать, есть что вспомнить. Кофемашина гудит, наливая напиток в чашку, когда Чонгук слышит небольшой шум со стороны лестницы и поднимает голову. Тэхен растерянно замирает на последней ступеньке. — Я думал, ты спишь, — говорит омега. Чонгук пожимает плечами, забирая чашку и прислоняясь поясницей к столешнице. — Не спится, издержки профессионального ритма. — Звучит не очень, — Тэ проходит мимо него, чтобы достать из холодильника бутылку воды. Открутив крышку, он пьет большими глотками, а Гук следит за ним, позабыв про кофе. — Борам спит? — низким голосом спрашивает альфа, и Тэ лишь кивает, глотая. Его губы влажные, а с уголка стекает капля воды. Чонгук чувствует себя очень и очень плохо контролирующим ситуацию. — Родители тоже. — Ты на что-то намекаешь? — Тэхен убирает бутылку, прислоняясь напротив и глядя с вызовом. — Вовсе нет, о чем ты? — Ты не умеешь врать, — Тэхен едва улыбается, а затем его лицо становится серьёзнее. — Я чувствовал тебя даже в комнате. Так ярко, будто ты рядом. И я спустился сюда, надеясь отвлечься, — глаза Тэхена темнеют, и Чонгук едва держит себя в руках, только чашку убирает в сторону. — Отвлёкся? — улыбается альфа, на что Тэ фырчит. — Что не так с моим запахом? — Он заводит меня, — Тэхен принимает правила игры, и ещё не факт, что Чон будет победителем. — Возбуждает меня, злит, что я не могу противостоять ему, — Тэхен вздыхает, запрокинув голову, словно смертельно устал, и массируя шею, открыв Чонгуку на неё прекрасный вид и, наконец-то, почти чистую. — Ты соблазняешь меня? — Чонгук сжимает столешницу позади себя пальцами. — Что? — невинно хмурится Тэхен. — О чем ты? Нет, конечно. И в противовес его словам, Чон снова чувствует, каким густым становится аромат из смешавшихся запахов. Он забивается в ноздри, так приятно щекоча слизистую, раздражая рецепторы, пробуждая их. А еще сущности, что сидят глубоко внутри каждого из них. Чонгук помнит этот запах. Вся комната бывала им пропитана после их секса. Чонгуку кажется, что в нем все вибрирует от напряжения, а Тэхен всего лишь напротив, только руку протянуть, смотрит на него своим тяжёлым, порочным взглядом и молчит. Он ждёт, когда Чонгук сорвётся. Потому что нет ничего горячее, чем его альфа на пике нетерпения. Это самый голодный, самый ненасытный мужчина на свете, и Тэхен становится единственным, кто этот голод может утолить. И он хочет этого, так сильно хочет, переступает с ноги на ногу, потому что уже течёт безбожно сильно в тот самый момент. Скрывать уже нет смысла. Чонгук меньше чем за секунду оказывается так близко, что Тэ только вздох успевает сделать, прежде чем альфа грубо разворачивает его спиной к себе. Тэхен издаёт тихий звук, когда по его ногам дёргано срывают пижамные штаны и белье, и он почти теряет сознание, слыша это восторженное, такое восхищенное в районе копчика: — Господи, Тэхен. Горячие губы прижимаются к терпко пахнущей коже прямо над самыми ямочками крестца, вынуждая Тэхена заскулить, покрыться мурашками и запрокинуть голову, до побеления в пальцах сжимая кухонный гарнитур. Помимо того, что Чонгук отличный любовник, он ещё делает самый лучший римминг на свете. Никто ни вылизывает Тэхена так хорошо, как это делает Чонгук. Чонгук задирает его ногу, чтобы Тэ согнул её в колене и подтянул повыше, положив на столешницу. Тэхен едва успевает прикусить ребро ладони, а свободной рукой упереться в рабочую поверхность столешницы, потому что Чон широким мазком лижет полосу от мошонки до почти самого копчика. Кусает напряжённые, но от того не менее мягкие и упругие, ягодицы, разводя их в стороны до щиплящей боли. Тэхен зажмуривается так сильно, что больно глазам. Он выдыхает громко, напополам с невнятным мычанием, и его всего мелко трясёт от ощущений. Чонгук чувствует его дрожь своими руками, губами, своим языком, и разум словно затуманивает желанием. Его влажные пальцы трут колечко мышц, чувствуя, как оно сжимается под его прикосновениями. Чонгук облизывает и посасывает, лижет так жадно, кончик языка описывает круги вокруг, чтобы скользнуть внутрь. Снова и снова, каждый раз стараясь оказаться глубже. Сам Чонгук стонет от того, как ему нравится то, что он делает с Тэхеном, то, как дрожит омега в его руках, которыми он сжимает его задницу. Слюна течёт по подбородку, так грязно, так неряшливо, но Чонгук совершенно не желает останавливаться, пока не слышит голос Тэхена. — Чонгук, пожалуйста, — Тэхен заводит руку назад, чтобы вцепиться пальцами в его влажные волосы на затылке. Его голос дрожит, он все громче и громче стонет от каждого движения языка Чонгука напротив своего зада, грудь вздымается от неровного дыхания. — Пожалуйста, не так сильно, я просто… — Тш, детка, — мокрые от слюны и смазки губы мажут по ягодицам и бёдрам, которые дрожат. Тэхен толкается бедрами назад, пытаясь вернуть ощущения, от которых едва не сошел с ума. Чонгук дёргает головой, чтобы и без того слабая хватка в его волосах и вовсе исчезла. — Ты такой мокрый, тебе ведь нравится то, что я делаю? — Боже, да, — Тэхен снова дёргается, когда пальцы давят на вход. – Да, да. Очень нравится. Чон поднимается на ноги, прижимаясь вплотную к спине Тэхена, одна его рука обхватывает его бедро, сжимая, а средний палец легко входит внутрь до самых костяшек. — О, черт, черт! — Тэхен хнычет, сжимая руку на своём бедре, запрокинув голову на плечо Чонгука. Альфа двигает рукой, выгибая запястье, его губы жадно целуют шею, изгиб плеча, оставляя пунктирные полулуния от зубов. — Так горячо, Тэ. В тебе так узко. Почему так узко, — бормочет Чонгук, добавляя ещё один палец, получая очередное одобрительное хныканье. Тэхен ерзает бёдрами вверх-вниз, насаживаясь. Испарина на его лбу бисеринами собирается в капли и скатывается по лицу. — У меня не было секса, приличное время, — говорит Тэхен, и Чонгук поворачивает его за подбородок лицом к себе. Омега едва фокусирует взгляд на его тёмных глазах, Чон выглядит хмурым. — Тебе незачем врать, я знаю, что ты и Соджун… — Нет, не было ничего тогда, — Тэ трётся носом о его щеку. — Я не захотел. Мы не спали. А теперь, может, ты продолжишь и трахнешь меня уже? — Нет, — Чон убирает руку, отчего Тэхен едва не падает, резко обернувшись. — Нет? В смысле нет? Какого черта?! — со спущенными штанами, красным лицом от жары и смущения, Тэхен выглядит нелепо, отчего Чон едва не смеётся в голос. — Я не хочу с тобой трахаться… — Да? А что будем делать? Попьём кофейку? — фырчит Тэ. — … я хочу заняться любовью. Лицо Тэхена забавно вытягивается, и Чон смеётся, прижимая его к себе за голую поясницу, целуя в мягкие губы. Его пальцы снова скользят между влажных от его собственной слюны и смазки ягодиц, но без намерения оказаться внутри. — Откуда в тебе эта романтическая хрень, — бормочет Тэ между поцелуями. — Пошёл ты, — Чонгук углубляет поцелуй, кусая за губу, вытягивая из Тэхена ироничную ухмылку. — Думал, что я отдеру тебя, нагнув лицом в стол? — Не могу сказать, что этого не было в моих мечтах, особенно когда ты так рьяно напал на мою задницу, — шепчет Тэ, кончиком языка играя с языком альфы. — Это ведь твоя задница, я не могу перед ней устоять, — сильная рука стягивает волосы у корней, и Тэхен тихо скулит, запрокидывая голову и прикрывая глаза. — Кроме того, ночь длинная, Тэхен. — Не давай обещаний, которые не выполнишь, Чонгук, — дразнит Тэ, за что получает шлепок по заднице, а затем Чон подхватывает его под бедра, и Тэхен с охотой обхватывает его талию ногами, а руками — шею. Они оба валятся на широкий диван в гостиной, и светом им служит небольшая полоса из обеденной зоны, откуда они только пришли. Тэхен оказывается сверху, пытаясь одновременно высосать из Чонгука душу через поцелуй и расстегнуть пуговицы на рубашке. Твёрдый член альфы сквозь ткань штанов и белья так потрясающе ощущается между ягодиц, что Тэ не может сдержать довольного стона, притираясь голой задницей, как можно теснее. Не до конца расстегнутая рубашка Чонгуком снимается через голову, а на Тэхене его пижама повисает просто на локтях, обнажая широкие плечи, изящные ключицы и довольно подкаченную грудь. Они оба имеют хорошее телосложение, просто Чон в силу своей природы рельефнее. Тэхен, например, с ума сходит по его узкой талии и крепким бедрам, Чонгук же не может устоять перед, уже ранее упомянутой, округлой подтянутой задницей и руками Тэхена. Его кисти — произведение искусства. — Как хочешь это сделать? — Чонгук ласкает его губы поцелуями, руками задевая торчащие чувствительные соски. Тэхен держит его голову в своих руках, уворачиваясь и покусывая чуть колючий подбородок. — Хочу видеть твоё лицо, — Тэхен сжимает твёрдые плечи пальцами, наслаждаясь этими мышцами, что перекатываются, напрягаясь, под кожей. — Где резинки? — шепчет он на ухо, продолжая ерзать на чужих бёдрах. Чон под ним напрягается так, что Тэ чувствует это и останавливается. — Что? В чем дело? — Я думал, ты пьёшь таблетки, — говорит Чонгук, выглядя таким идиотом, Тэхен хмурится глядя на него. — У меня ничего нет. — Замечательно, — Тэхен вздыхает, скрещивая руки на груди. — Я ни с кем не спал открыто. Кроме тебя, ты-то мой муж, вообще-то, был. Так что никаких таблеток. — О, мне это льстит, — Чонгук улыбается точно счастливый ребёнок, но Тэхен его счастья не разделяет. — Посмотрим, как тебе будет льстить, когда пойдёшь сейчас дрочить в ванную. — Тэ, ну детка, — Чонгук обнимает его за талию, прижимая к себе ближе, трётся носом под подбородком, нежно целуя. — Мы… Можем обойтись без всего? Клянусь, я чист. — Вот сейчас бы твоя романтика очень даже была бы к месту, — Тэ смотрит на него сверху вниз с лёгким укором, пока Гук ведёт цепочку поцелуев к его груди, согласно промычав. Тэхен вздыхает, отстраняя его от себя, смотрит некоторое время в эти тёмные влюбленные глаза, а затем прижимается к губам в новом поцелуе. Они больше не пререкаются. Тишина повисает между ними, нарушаемая лишь тяжелым дыханием и звуками поцелуев. Поменявшись местами, Чон теперь оказывается между разведенных ног Тэхена. Он с упоением ведёт тёплой ладонью от ступни до бедра, целуя косточку на лодыжке, затем его пальцы вновь оказываются внутри почти подготовленного тела. Тэхен выгибается дугой, хватаясь за диванные подушки и сильное бедро Чонгука, впиваясь в него ногтями. Альфа тихо шипит, но ничего не делает. Главное, чтобы Тэхен не чувствовал дискомфорта, поэтому он вполне может потерпеть. Спустя некоторое время, когда каждое движение руки Чонгука сопровождалось тихим вздохом и кусанием губ, Тэ, наконец, кивает. — Я готов, — говорит он и смотрит из-под влажных ресниц на Чонгука, что горой возвышается над ним. Его взгляд жаждущий и обеспокоенный одновременно, но Тэхен мягко гладит его по руке, снова кивая. — Ты мне нужен. Тэхен резко вздыхает, когда влажная от его же собственной смазки головка члена альфы входит, растягивая мышцы. Чонгук накрывает его своим горячим телом, просовывая руки под ягодицы и приподнимая бедра Тэхена себе навстречу, входя до конца. Руки Тэхена поднимаются по его спине к шее, он вплетает пальцы в волосы Чона, а губами прижимается к коже за ухом, глубоко вдыхая терпкий запах альфы. Тэ ерзает под ним, самостоятельно насаживаясь, а ноги скрещивает на пояснице Чонгука, давая понять, что тот может двигаться. Гук лижет его солоноватую кожу на шее, кусает зубами, начиная двигаться, и это так восхитительно. Он мычит от удовольствия, входя на полную длину, крепко сжимает бедра Тэхена своими ладонями, желая почувствовать его как можно глубже. — Боже, малыш, — Тэхен отодвигает его от шеи, глядя в тёмные глаза. — Так хорошо. Ты заставляешь чувствовать меня так хорошо, Гук. — Я люблю тебя, — Чонгук еле слышно произносит заветные слова в чужие губы, его брови ломаются от удовольствия, что они дарят друг другу. Тэхен тянет его снова на себя, вовлекает в неряшливый мокрый поцелуй, прося быть сильнее и быстрее. Звонкие шлепки бёдер смешиваются с тихими стонами Тэ и дыханием Чонгука. Тэхен упирается руками в грудь Чонгука, когда тот непонимающе смотрит на него. — Хочу быть сверху, — Тэ прикусывает нижнюю губу, на что Чонгук согласно улыбается, меняясь местами. Как только Тэхен опускается на него сверху, обхватив для равновесия за шею, Чон не сдерживает стона, тут же ухватившись за мягкие ягодицы, крепко сжав их. Тэхен ведет бедрами по кругу, вынуждая Чонгука запрокинуть голову и зажмуриться, он несдержанно вскидывает свои собственные бедра навстречу, желая навязать свой ритм, но Тэхен шикает на него, крепко сжав внутри. — Не дразни меня, — тихо рычит альфа, на что Тэхен лишь смеётся, начиная двигаться быстрее, вверх-вниз, запрокидывая голову назад. Их ритм быстрый, ритмичный, Тэ упирается во влажную грудь Чонгука руками, ровно до того момента, пока альфа не перевернёт их одним движением, подмяв под себя, срываясь на неровный, хаотичный ритм. Тэхен обхватывает собственный член в кольцо пальцев, надрачивая, а затем вскрикивает от чрезмерной стимуляции и кончает на свой живот. Чонгук окончательно сбивается, и, чувствуя, что вот-вот разрядка наступит, он резко отстраняется, чтобы с глухим стоном излиться Тэхену на живот и грудь. Их неровное дыхание перебивает друг друга. Чонгук валится на диван, откинувшись на спинку и закрыв глаза, Тэхен делает то же самое, ощущая, как все ещё дрожат бедра. — Пойдёшь в душ или принести полотенце? — Чонгук поворачивается к Тэхену, который все ещё не подавал никаких признаков активности. — Полотенце, — все же хрипит омега, показав большой палец. Чонгук усмехается, уходя в ванную на первом этаже. Тэхен открывает глаза, глядя в потолок, на котором едва заметные блики света, что льётся из кухни. Когда посторгазменная нега начинает сходить, он вдруг четко осознает, в какой ситуации оказался. И нет, разумеется, он не жалеет о том, что у них произошёл секс. К этому все шло, оба хотели этого, оба наслаждались, но теперь предстоит настоящий серьёзный разговор. Когда Гук возвращается с полотенцем и бутылкой воды, Тэхен хочет послать все к черту и просто обниматься с этим идеальным мужчиной. Потому что он просто читает мысли. — Держи, я подумал, ты захочешь, — альфа кидает бутылку, Тэхен ловит её и посылает воздушный поцелуй. — Ты — лучший. Обтерев грудь и живот, выпив почти половину бутылки воды и натянув одежду обратно на все еще влажные, горячие тела, они снова оказываются рядом в полной тишине. Чонгук тянет омегу к себе за руку, вынуждая лечь на его грудь, прижаться к ней своей спиной. — Ты слишком много думаешь, — негромко говорит Чонгук, и Тэ лишь задирает голову, удивлённо глянув на него. — Ты читаешь мысли? — Я знаком с тобой достаточно, чтобы понять, когда тебя что-то терзает. — Это ведь нормально, что я хочу всего этого? — тихо спрашивает Тэхен, водя указательным пальцем по раскрытой ладони Чонгука. — Чего именно? — уточняет альфа. — Этого. Лежать с тобой вот так после потрясающего секса. Разговаривать, лениво целоваться. А утром завтракать с нашей дочерью и твоими родителями. Я хочу нашу семью. — Почему ты вообще задаёшь такой вопрос? — хмурится Чонгук, и внутри у него даже сводит все от волнения. — Я не знаю. Мне казалось, что после развода нельзя вернуться назад. И я двигался дальше. Но, дело в том, что дальше оказалось совсем не так, как я себе представлял, — Чонгук молчит, не зная, что ответить, и Тэхен продолжает. — Оказалось, что я люблю тебя. И всегда любил, и дальше без тебя мне не надо. — Это я виноват, — Чонгук крепко обнимает Тэ, пряча лицо в его волосах. — Эй, нет… — Нет, не переубеждай меня, — Чонгук звучит подавленно, и Тэхен не рад, что затеял этот разговор. — Я был нужен тебе тогда, но все, что я делал, работал как проклятый, забывая о том, что я твой муж и отец Борам, что вам нужна моя забота так же, как финансовая помощь. — Ты ведь знаешь, что я никогда не упрекал тебя в этом? Что ты работаешь. — Может быть, стоило бы? — грустно усмехнулся Чонгук. — Может быть, если бы мы тогда поговорили, все было бы совсем по-другому. — Тогда я виноват не меньше, Гук, — Тэхен задирает голову, чтобы поймать взгляд Чонгука, и касается пальцами его подбородка. — Так жаль, что мы потеряли столько времени, потому что не смогли просто поговорить. — Тэ, — шепчет Чон, но Тэхен качает головой. — Но хорошо, что сделали это сейчас, верно? — улыбается нежно Тэхен. Чонгук склоняется ниже, чтобы, придержав за подбородок, поцеловать омегу, настойчиво скользя языком внутрь. Тэхен обнимает его за шею, выворачиваясь, чтобы удобнее было целоваться. Чонгук отстраняется, заглядывая в искрящиеся в темноте глаза Тэхена. — Ты вернёшься ко мне? — спрашивает альфа, на что Тэ лишь улыбается, вновь склоняясь для поцелуя, прошептав тихо «поговорим об этом, но позже, сейчас поцелуй меня». И Чонгук целует, заваливая омегу на спину.×××
Чонгук хмурится от резких звуков, которые врываются в его сон. Он морщится, отворачивая голову, а затем слепо шарит руками по дивану в поисках. Он точно помнит, что засыпал с Тэхеном в объятиях, прижимая омегу спиной к своей груди и наслаждаясь запахом его волос прямо под носом. Теперь же он был в одиночестве укрытый почти с головой тёплым пледом. Тэхен оставил его. С одной стороны понятно: было бы слишком, если бы их увидели спящими утром. С другой же, он мог хотя бы разбудить его. — Отец, ты спишь? — маленькая ладошка дочери ложится на щеку Чонгука, и он приоткрывает один глаз. Борам улыбается, глядя на него. Она все ещё в пижаме, но уже с зачесанными волосами, зайцем в руках и задорным огоньком в глазах. — Нет, малыш, уже встаю, — хрипло спросонья отвечает альфа. — Папочка и дедушки приготовили вкусный завтрак, пойдём к нам, — она тянет Чонгука за руку, но тот понимает, что под пледом ничего кроме его прекрасного тела, и мягко тормозит порыв ребёнка. — Сейчас, милая, я только схожу почистить зубы. — Хорошо, — легко соглашается Бо, кивнув и убежав в кухню. Чонгук со вздохом откидывается на подушку, проведя ладонями по лицу и тяжело вздохнув. — Хорошо спалось? — голос отца, заставляет Чонгука вздрогнуть и взглянуть на старшего альфу снизу вверх. Чжинен делает глоток из чашки, насмешливо глядя на сына. — Отец, прошу тебя, — стонет жалобно Чон. — Тэхен открыл все окна, стараясь убрать запах, он чувствует себя крайне неловко, — отец присаживается на подлокотник. — Черт, я не подумал об этом, — Чонгук хмурится, приподнимаясь. — Где он? — На заднем дворе с твоим папой, — говорит альфа, а затем, помолчав, продолжает. — Вы ведь поговорили с ним? Сынок, ты ведь не просто поддался инстинкту? — Больше да, чем нет. Это что касается разговора, — Чонгук садится на диване, обмотавшись пледом. — Но не уверен, что мы пришли к какому-то заключению. — Тц, — Чжинен качает головой. — Мой тебе совет. Перестань полагаться на кого-то и плыть по течению. Будет у тебя семья или нет, зависит только от тебя. — Знаю, — Чонгук кивает, потирая шею. — Я верну его. Я больше не отступлю. — Хорошо бы, — кивает Чжинен, поднимаясь. — Потому что твой папа вчера вечером, обладая потрясающим слухом и обонянием, выбирал костюм на вашу вторую свадьбу. — О, Господи, — Чонгук бледнеет, торопливо поднимаясь и убегая в ванную, придерживая плед, под тихий смех отца. Тэхен замирает с яблоком в руке, глядя на ровно стриженный газон. Он все никак не может собрать свои мысли в кучу, привести их в порядок. Каждый раз он возвращается в минувшую ночь. Он едва вздыхает, проводя пальцами по губам. Тэхен собирается вернуться в дом, когда, развернувшись, сталкивается с Чонгуком в дверях. — Доброе утро, — говорит Тэ. Чонгук выглядит серьёзным. — Ты ушёл, — альфа подходит ближе, спрятав руки в карманы лёгких льняных брюк. — Твои родители могли нас увидеть, — Тэхен отводит взгляд в сторону, а затем вздрагивает, когда его подбородка касаются тёплые, сухие пальцы Чонгука. — Только не говори, что жалеешь, — Чонгук заглядывает в чужие глаза, ища там ответы, но сталкивается со страхом и растерянностью. Он наверняка выглядит не лучше: испуганный, возможным отказом, но, тем не менее, все еще стоящий на своем. — Я был серьёзен, и я не врал. Я люблю тебя, Тэхен. И я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. — Я понимаю, — кивает Тэхен, мягко обхватывая пальцами его запястье и отводя ладонь в сторону. — Ты не веришь мне, — хмурится Чонгук. — Почему? Чего ты боишься? — Ты не должен винить меня за это, — Тэхен смотрит грустно и так подавлено. — Я хочу верить тебе, потому что я люблю тебя, но… — Никаких но, Тэ, — перебивает его Чонгук, но Тэхен качает головой. — Что если все повторится? Что если, мы снова причиним друг другу боль, причиним боль нашему ребёнку? Я не хочу этого. Я не смогу пережить это ещё раз. Я не хочу, чтобы решение принималось на эмоциях. — Что ты предлагаешь? — Чонгук отходит, и Тэ почти протягивает руку, чтобы остановить его, но все же не делает этого. — Потому что моё решение принято не на эмоциях. Все эти два года я жалел, что позволил тебе уйти. Ты и Борам — все, что мне нужно, и я буду бороться за вас. Чтобы ты себе не надумал, я так просто не отступлю. Я верну тебя. — Чонгуки, — Тэхен зовёт его, но Гук все так же хмур. — По крайней мере, позволь мне расстаться с Соджуном. Он не заслужил, чтобы я обманывал его. — Делай, как считаешь нужным, — наконец, говорит Чонгук, и голос его отдаёт сталью и холодом, а ещё старательно скрываемым огорчением. Тэхен едва не воет от бессилия. — Ты знаешь, где меня найти. Чонгук возвращается в дом, а Тэ так и остаётся стоять снаружи с сердцем, которое разрывается от всех этих чувств.×××
Лежать с Чимином в обнимку — это то, что Тэхен ставит сразу после поедания фаст-фуда и просмотра всех сезонов Друзей залпом. Маленькие пальцы друга ласково расчесывают его волосы, поднимая их, обнажая лоб. Тэхен прижимается щекой к груди Пака, слушая, как стучит его сердце, и как он дышит. Так успокаивает. Прошло почти две недели, как они вернулись из Японии. Полет обратно был крайне напряжённый. Чонгук все время был отстранён, и Тэ едва не сдался там же в салоне. Останавливала только Борам, которая, чувствуя перемены в родителях, ластилась то к одному, то к другому. Сердце Тэхена сжималось от боли, от того, что своей неуверенностью он заставляет страдать их всех. И если они с Чоном ещё как-то могут разобраться, то маленькая девочка совсем не понимает, почему её родители то ласковы друг с другом, то ведут себя хуже незнакомцев. — Я идиот, — наконец-то шепчет Тэхен, сжав футболку Чимина в своих пальцах и зажмурив глаза. — Я люблю его, ты был прав. Я скучаю по нему. Зачем я только оттолкнул его тогда? Пальцы Чимина замирают в волосах Тэхена, а затем снова продолжают свое дело. — Мне нечего возразить, ты — идиот, — говорит Пак, и Тэхен обиженно стонет. — Но, в твою защиту я все же скажу, что ты был прав, что взял этот тайм-аут. По крайней мере, теперь ты точно знаешь, чего хочешь. А ещё Соджун. Кстати, как там с ним дела? — Он возвращается завтра. Собираюсь с ним поговорить. — Это хорошо, — кивает Чимин. — Не думаю, что Гук будет долго дуться на тебя. Он ведь весь такой из себя альфа, который собрался завоёвывать тебя обратно. Так что все будет хорошо. — И все равно я чувствую себя отвратительно. — Самобичевание ещё никому не помогло, — философски изрекает омега. — Просто не натворите хуйни в следующий раз. — Чимин, — после некоторого молчания, зовёт Тэ. Тот отзывается тихим мычанием. — Как ваши дела с Юнги? Прости, я совсем не поддерживал тебя это время. — Да, друг из тебя так себе, — с лёгкой ироничной улыбкой соглашается Чимин. Тэхен крепко-крепко обнимает его за талию, пробормотав «прости», а затем упирается подбородком в грудь, чтобы посмотреть в глаза. Грустные, но как будто уже смирившиеся глаза. — Никак, вероятно. Последний раз мы общались, когда ты улетел в Японию. Он спрашивал, не прихватил ли я его футболку с Мобб Дип. — Кем? — Какие-то реперы. Он купил её на эбей. Какая-то ограниченная версия. Хрен знает. — И что? — Конечно, она у меня. Это единственная вещь, на которой его запах оставался дольше всего. Но ему я сказал, что нет у меня его чёртовой футболки. — Так и сказал? — Тэ усмехается. — Именно, — гордо кивает Чимин, а затем резко никнет. — Мне кажется, все кончено. Прошло уже так много времени, и он совершенно не собирается что-то делать. Думаю, ему не нужны больше наши отношения. Ему не нужен я. — Хей, Минни, — Тэхен заползает на Чимина, обнимая его, он слышит тихое, сиплое «мне так грустно, Тэ», чувствует мокрые пятна от слез на футболке. Когда Чимин успокаивается, Тэ предлагает выпить кофе с чем-нибудь тонизирующим, Чим уходит в ванную умыться. А потом в дверь звонят. Чонгук не может сфокусировать взгляд. И его ужасно штормит, даже сидя на стуле. Он так боится с него слезть, потому что однозначно завалится. Вообще, он не пьёт. Точнее, не пьёт так много. Пока не придёт Мин Юнги. Около пяти вечера тот заявился уже хорошо проспиртованный с бутылкой скотча и наполовину пустой бутылкой виски. — Моя жизнь — дерьмо, — заявил с порога альфа, отодвигая Чонгука в сторону и самовольно шагая в его квартиру. — У тебя есть пожрать? Хочу рамен. Чимин делал охуенный рамен. — Хен, — Чонгук со вздохом закрыл дверь, оборачиваясь на неровно идущего старшего. Спустя три часа и две порции рамена они оказываются здесь. Оба пьяные в хлам. И если Чонгук в алкогольном опьянении больше тормозит, то из Юнги инициативность бьёт ключом. — … и вот я нашёл эту чёртову фотку на облаке. Он в моей футболке, с голой задницей, позирует так чертовски сексуально, Гук. Я пока дрочил, думал, у меня рука задымится. — Хен, — вяло машет рукой Чонгук. — Ничего не имею против Чимина, но слишком много информации. — Суть не в этом. Я написал ему. Спросил, не забирал ли он эту футболку, потому что, клянусь, я перерыл все шкафы. Она нужна мне была, потому что она была на нем, хоть что-то должно было остаться от него, потому что он вывез все свои сраные вещи из квартиры. Это была наша квартира, черт побери. А он ушёл, как будто я его, блять, выгнал. — Вы ведь оба решили, что поживете отдельно, — замечает Чонгук, и Юнги смеривает его таким злым взглядом, что альфа тут же замолкает, подняв ладони вверх. — И вот я пишу ему, а он говорит, что её нет у него. Маленький лживый засранец. Он соврал. — Ну, подумаешь, это всего лишь футболка, хен. — Ты не понимаешь! — всплескивает руками Юнги, отчего Чонгук вздрагивает. — Будь она у него, я бы приехал. Был бы повод. Я не видел его уже больше месяца. Я не целовал его, не обнимал, не слушал его нытье из-за работы, не занимался с ним сексом, в конце концов. Дерьмо. Я скучаю по этому ублюдку так сильно, что голова пухнет. — Для человека, который любит, ты слишком оскорбляешь своего партнера, — резонно замечает Чонгук, отпивая горькую жидкость из стакана и морщась. — У меня здесь, — Мин сжимает футболку на груди, — болит. Ты знаешь, каково это, когда болит сердце? — Знаю, хен. — Конечно, ты знаешь, — соглашается Юнги, закуривая, и Чонгук, немного подумав, делает то же самое. — Тэхен все ещё динамит тебя? — Он хочет расстаться с Соджуном. Тот приезжает на этой неделе. — Ты слишком терпеливый. Зачем? Он — твой омега, какого хрена ты ждёшь? Ты так плохо трахнул его, что он не забыл про этого Соджина? — Соджуна. — Да похер. — Не все дела решаются через секс. — Не все, но большинство, — парирует Юнги. — Тогда почему ты сейчас напиваешься здесь, вместо того, чтобы, наконец, вернуть Чимина и не ебать мозг себе и мне в том числе. Он ведь так же легко может найти себе такого же Соджуна. Юнги подвисает, глядя на Чонгука нечитаемым взглядом, держа в пальцах сигарету. Сквозь дым, он выглядит устрашающе. Пепел падает на стол, Чонгук боится, что схватит по лицу. — Ты прав, — просто соглашается Юнги, и будто вмиг трезвеет. Резво спрыгивает со стула, тушит окурок и приглаживает волосы. — Ты... Ты куда? — Чонгук удивлённо смотрит на него. — Схожу к Тэ, узнаю, где сейчас Чимин. — Ты пьяный! — И, слава богу, трезвый я бы хрен собрался. Где, кстати, мой цветок лотоса? С ним? — Борам у его родителей. Они забирают её на выходные, — Чонгук усмехается. Только Юнги так называет его дочь. Единственные ласковые слова в его лексиконе. — Отлично. Скоро вернусь. Юнги уже в коридоре, обувается, шатаясь из стороны в сторону, когда до него доносится голос Чонгука. — Хен! — Что? — Я нормально трахаюсь, между прочим. Мин замирает, а потом громко смеётся, открывая входную дверь. — Рад за тебя, я передам Тэхену, а то вдруг он все-таки не в курсе. Дверной звонок застает Чимина, выходящим из ванной. Он все ещё шмыгает носом, потирая глаза. — Тэ, я открою, — предупреждает Чимин, слыша приглушенное из-за работающего чайника тэхеново «хорошо». Когда Чимин смотрит в глазок, так резко отскакивает назад, что едва не спотыкается о собственную обувь. Юнги по ту сторону перекатывается с пятки на носок, сунув руки в свои узкие драные джинсы и опустив голову. — Ох, ладно, Чимин, возьми себя в руки. Набрав побольше воздуха в лёгкие и резко выдохнув, Чимин распахивает дверь, вцепившись пальцами в ручку. Юнги поднимает голову, открывает рот, чтобы поздороваться и замирает. — Ты что здесь делаешь? — первое, что говорит Юнги, и Чимин едва не икает от возмущения. — Здесь живёт мой друг, в гости пришёл, — холодно отвечает Чимин. — И тебе привет. — Да, привет, — Мин трёт ладонью шею, растерявшись. Мин Юнги и растерянность? Это что-то новенькое. — Черт, это не совсем то, на что я рассчитывал. — Могу позвать Тэхена, — Чимин собирается развернуться и уйти, когда Юнги хватает его за руку, останавливая. — Нет, ты мне нужен, — выпаливает Юнги, и Чимин удивлённо смотрит на него. — В смысле, я не это имел в виду. Чимин вообще ничего не понимает. Но чужие пальцы на его запястье такие горячие, сильные и такие нужные. И поэтому он продолжает стоять с открытой дверью, глядя на альфу. — То есть это, только не… Блять. — Слушай, давай… — Нет, замолчи, — Юнги хмурится, сжимает переносицу, а затем смотрит на Чимина, прямо в его покрасневшие глаза. — Я облажался. Не знаю, что пошло не так, может быть, завал на работе или ещё какая-нибудь хренотень, что там обычно говорят в таких случаях. Я стал вести себя как мудак по отношению к тебе. Я признаю. Я обидел тебя, ранил. Но Чимин, клянусь, я не хотел этого. Ты ведь самое дорогое, что есть у меня в этой гребаной жизни. И я люблю тебя так сильно, что сам не ожидал, что способен на такие чувства. Я скучаю по тебе, мне тебя так не хватает, и квартира эта пустая без тебя убивает меня. И я умоляю тебя, прости меня, что я так долго к этому шёл. Прости меня, детка. Юнги выдыхает, чувствуя какое-то несусветное облегчение, а у Чимина дрожит нижняя губа, и он боится что-то сказать, потому что кроме постыдных рыданий из его рта вряд ли что-то сейчас выйдет вразумительное. — Ты плачешь, потому что тронут, или у тебя слезятся глаза, потому что, признаюсь, я выпил дохуя. Чимин всхлипывает напополам со смехом и трет щеки, по которым потекли слезы. Он вытирает лицо ладонью, запрокидывая голову к потолку, громко вздыхая. — Какой же ты кретин, твою мать, — еле слышно говорит Чимин. Юнги едва улыбается, подтягивая Чимина ближе к себе за руку, которую держал все это время. — Но я твой кретин. Что скажешь? Ответ Чимина прерывает сербающий звук. Оба поворачиваются, видя застывшего с чашкой у рта Тэхена. — Ой, простите, — говорит омега, улыбаясь так счастливо. — Но это было так трогательно. Чимин шмыгает носом, слабо рассмеявшись. Юнги тянет его к себе за талию, бормоча в шею. — Поехали домой, а? Поговорим там. — Тэ, я… — говорит Чим, но Тэхен качает головой, махнув рукой, все понимая без слов. — Позвони завтра. Чимин согласно кивает. Юнги все не отпускает его руку, пока омега собирает свои вещи, а потом они, словно влюбленные подростки, хихикая и перешептываясь, уходят. Тэхен остаётся один с лёгкой улыбкой на губах и радостью за друга. Чонгук тоже один, но получает смс от Юнги. «Я своего вернул. Очередь за тобой», и фото их с Чимином сцепленных в замок рук.×××
Утро начинается для Тэхена с сообщения Соджуна о том, что он приедет ближе к обеду. У Тэхена есть несколько часов, чтобы продумать весь их разговор, подобрать наиболее корректные выражения, стараясь не сильно ранить альфу. Чимин так и не звонит, но скидывает довольно емкое сообщение, которое не нуждается в объяснениях, только если позже, и в подробностях. «У меня был самый лучший секс. Меня оттрахали как портовую шлюху, а потом обласкали словно принцессу. И знаешь что? Я был только за. Позвоню тебе, когда перестанут дрожать все мои конечности. Люблю». Тэхен перечитал несколько раз сообщение, поморщился от откровенного содержания, но все же был искренне и безумно рад за них. Они оба неординарны, вместе представляют довольно контрастную пару, но после вчерашних слов Юнги, Тэ уверен, что скоро будет гулять на чьей-то свадьбе. По крайней мере, Чимин заслужил всех этих слов и даже больше. Когда раздаётся звонок в дверь, Тэхен оказывается не готов, к этому и не подготовиться. Он лишь вспоминает зачем-то Чонгука и его «я верну тебя», и понимает, что делает все правильно. Так надо. Соджун встречает его с букетом цветов и мягкой игрушкой. Яркая улыбка на его лице становится шире, а у Тэхена еле-еле выползает жалкая пародия. — Привет! — альфа рад встрече, шагает в квартиру, и Тэ неловко принимает его подарки, подставив щеку под поцелуй вместо губ. Соджун тормозит, но ничего не говорит. — Надеюсь, Борам понравится мишка. — Не сомневайся, она без ума от таких игрушек, — Тэхен прижимает к себе плюшевого медведя. — Проходи, я поставлю цветы. Хочешь чего-нибудь? — Нет, спасибо, — отзывается парень. Тэхен переводит дыхание, глядя в водосточный слив раковины, стоя с наполненной водой вазой. Его сердце пробивает грудную клетку от волнения, но он изо всех сил старается взять себя в руки. Вернувшись в гостиную, он сталкивается взглядами с Соджуном, и сразу чувствует себя плохо. Неловко, стыдливо, виновато. — Тэ, — альфа звучит мягко, смотрит по-доброму, и Тэхена захлестывает паника. Он заламывает пальцы, нервничая, стоя у противоположной стены. — Ты пугаешь меня своим волнением. Просто скажи. — Что? — не понимает омега, моргнув. — То, что тебя тревожит. Просто скажи это. Пластырь срывать лучше одним движением, помнишь же. — Нам надо расстаться, — «рвёт» Тэхен, зажимая зубами губу. — Прости, Соджун-а. Мне очень, очень жаль. Альфа не меняется в мимике от слова совсем, только как-то грустно хмыкает, кивнув и опустив голову. — Это из-за Чонгука? — только спрашивает он. Тэхен вздыхает, отводя взгляд в сторону. — Конечно, из-за него. И давно? — Что? — не совсем понимает Тэ, что конкретно он имеет в виду. — Давно вы вместе? — Что? Нет! Мы не вместе, я не мог так с тобой поступить, пока мы не поговорим. — Благородно, но жестоко по отношению к нему, — Соджун улыбается, и Тэ ничего не понимает. — Ты не злишься? Почему ты жалеешь его? — Конечно, я расстроен, но злость? Нет, Тэ, злости нет, — альфа встаёт с дивана, подходя ближе. Он мягко касается кончиками пальцев щеки Тэхена, и тот не смеет пошевелиться. Ощущения с прикосновениями Гука такие разные. Сейчас Тэ чувствует себя крайне напряжённым. — Признаться честно, я предполагал такой исход. Ты стал холоден, пока я был в командировке. Если я не писал тебе первым, ты мог молчать по нескольку дней. Тогда я и понял, что твоя голова занята другим. Человеком в том числе. — Прости. — Я говорю это не для того, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Мы — взрослые люди, Тэхен. Насильно мил не будешь. — Я все равно сожалею, что так получилось, — настаивает Тэхен. — Ты хороший человек, Соджун. Замечательный альфа. — Но не для тебя, — горько усмехается Пак, и Тэ виновато опускает голову. — Но я рад, что это Чон. По крайней мере, он — отец Борам. Возможно, вы даже поспешили с разводом, наломали дров. — Ты слишком правильный. Мне кажется, я не заслужил такого, — Тэ поджимает губы, но Соджун все ещё спокоен. — Не заставляй себя страдать. Я прощаю тебя. Отпусти это, — Пак кладёт руки на его плечи, Тэхен снова смотрит на него. — Я буду счастлив. Просто чуть позже. — Обещай мне. — Обещаю, — Соджун ласково целует его в лоб, обнимая. — Это было прекрасное время. Спасибо тебе. — И тебе, Соджун. Спасибо. Их объятия длятся чуть дольше, и каждый делает для себя вывод. Тэхен больше не чувствует этого колоссального давления на себе. И сразу так легко становится, словно он может дышать полной грудью. — Я пойду, Тэ, — говорит альфа, отстраняясь. — На будущее, если тебе нужна будет помощь, ты знаешь мой телефон. Тэхен только кивает и выпускает мужчину из своих рук. Они прощаются молчаливо, взглядами, но кажется, в них смысла больше, чем было бы произнесено вслух словами. Соджун почти не удивляется, когда вызывает лифт, а из него выходит Чонгук. Они так и застывают друг напротив друга. Первым, как ни странно, в себя приходит Чон. — Ты был у Тэхена? — спрашивает он, и даже если он старается скрыть, ревностью и враждебностью просто фонит. — Да, здесь только он из моих знакомых живёт, — легко соглашается Соджун, но Чонгук в упор не замечает этого «знакомых». Двери лифта закрываются. — Послушай… — Всё в порядке, Чон. Он уже все сказал мне, выдыхай, — Соджун жмёт на кнопку снова, и входит внутрь кабины. Они меняются местами. — Но не упусти свой шанс. Второго я тебе точно не дам. — Даже не рассчитывай, — фыркает Чонгук, отсалютовав альфе. — Осторожнее на дороге. Соджун усмехается, и двери, наконец, закрываются, увозя его навсегда. Чонгук ещё некоторое время стоит, глядя на двери лифта, а затем смотрит в сторону квартиры Тэ, понимая, что больше его ничего не сдерживает. Больше нет никаких ограничений, никаких альф, никаких сомнений. Чонгук делает шаг по направлению квартиры Тэхена, а затем останавливается. Нет, не сейчас. Чонгук не хочет быть навязчивым. Теперь следующий шаг предстоит сделать Тэ. Как только он будет готов. И как бы сильно Чонгуку ни хотелось сейчас ворваться к омеге, наконец-то обнять его после стольких дней разлуки, Чон сдерживает себя. Он ждал достаточно, но если ещё немного надо подождать, то он выдержит это. Ради Тэ. Ради его семьи. День тянется лениво, скучно, безвкусно, как самая дешевая жвачка. Чон слоняется по квартире без дела, включая телевизор, затем приставку, затем снова каналы, прыгает с одного на другой, выключает все напрочь. Делает несколько отжиманий, подтягиваний на перекладине, что вмонтирована в дверной проем его спальни. Когда за окном оранжевые отблески заходящего солнца равномерно заливают небоскребы, Чонгук заказывает доставку и идёт в душ. Вода приятно ласкает кожу, успокаивая, и приводит мысли в порядок. Чонгук целый день мысленно бьёт себя по рукам, не позволяя взять телефон и позвонить Тэхену. Его выдержке можно позавидовать. В один момент он думает, что занимается какой-то ерундой. Он ведь может пойти к нему и быть настойчивым, заявить о своих правах. Но тут же Чонгук одергивает себя, потому что вести себя как быдло-альфа, пусть Тэхен и любит его, совсем не хочется. Терпение — добродетель, Чон Чонгук. За шумом воды, он не сразу слышит, что в дверь звонят. Торопливо обтерев себя полотенцем, накинув тёплый халат, Чонгук, едва не навернувшись на полу, бежит к двери — Иду! — запахивая махровую ткань, кричит Чонгук, встряхнув мокрыми волосами. Он мысленно радуется быстрой доставке, потому что уже немного проголодался. Тэхен по ту сторону вздрагивает, когда дверь слишком резко открывается, а мокрый и запыхавшийся Чонгук смотрит на него чересчур удивлённо. — Тэхен? — Гук не может сдержать удивления и в голосе, чем вызывает приподнятые брови Тэ. — Почему ты так удивлён? Ты ждал кого-то другого? — Не то чтобы я ждал тебя, — говорит альфа, и Тэхен хмурится. — Я имею в виду, не так скоро. Я заказал еды, думал доставщик. — Для встречи с доставкой ты выглядишь крайне вызывающе, — говорит Тэхен, и Чонгук сжимает в пальцах махровую ткань халата, закрываясь. — Так и продолжишь держать меня на пороге? — Прости, — спохватившись, Чон отошёл в сторону. — Может быть, хочешь что-нибудь? — Да, — решительно кивает Тэхен, а затем указывает на распаренного альфу. — Чтобы ты оделся. Ты не даёшь мне сосредоточиться, пока ходишь, светя своими полуголыми участками кожи. Чонгук улыбается, выглядя до безобразия довольным, говорит тихое «хорошо, Тэ» и скрывается в спальне. Тэхен проходит в гостиную, к широкому окну, за которым уже начинают загораться единичные огоньки. Он зависает на некоторое время, рассматривая ту же картину, что открывается и из его окна, только немного выше. Его мысли прерываются звонком в дверь, а спустя некоторое время Чонгук входит в комнату с пакетом доставки в руках, оставляя его на столике у дивана. — Не голоден? — интересуется альфа, на что Тэхен отрицательно качает головой. — Я расстался с Соджуном. — Знаю, — чуть помолчав, говорит Чонгук, и тут же встречает удивлённый взгляд. — Столкнулся с ним у лифта вчера. Когда шёл к тебе. — Почему не дошёл? — тихо спрашивает Тэхен, снова смотря в окно. — Подумал, тебе нужно время. Тэхен молчаливо кивает, сложив руки на груди. Он чувствует Чонгука спиной, и издаёт тихий звук облегчения, когда сильные руки альфы ложатся на его талию, придвигая ближе к себе. — Я думал так много, что испугался надумать лишнего, — говорит еле слышно, почти шёпотом Тэ. — Я боялся не тебе дать второй шанс, а себе. Я был в себе не уверен. Вдруг, это была моя вина, вдруг, я повторю ошибку снова. Но потом я решил, что как только я увижу тебя, я все пойму и поступлю так, как будет правильно для меня. Поэтому я пришёл. — Так посмотри на меня, — просит Чонгук, поддевая мочку уха носом. Его тёплое дыхание оседает на коже Тэхена, запуская по той табун мурашек. Тэхен разворачивается в его руках, обнимая за пояс. Он блуждает взглядом по лицу Чонгука, словно видит впервые, сжимает пальцы на его талии, прижимаясь ближе. — Что ты видишь? — Моего альфу, — говорит Тэхен, и Чонгук сжимает руки чуть сильнее. — Моего мужчину. Отца моего ребёнка. Человека, которого люблю. Всегда любил. — Тэ… — Я хочу быть твоим. Ещё раз, — глаза Чонгука слезятся. Он вздыхает, накрывая щеку Тэхена своей ладонью, оглаживая скулу большим пальцем, и омега ластится, накрывая своей рукой его. — Прошу тебя. Не отпускай меня больше, Гук. Что бы ни случилось, не отпускай. — Ни за что на свете. Клянусь тебе. Я больше никуда не отпущу тебя, Тэхен. Я люблю тебя. — А я тебя. Я люблю тебя, Чонгук, — говорит Тэхен, и Чон сокращает расстояние между их лицами, чтобы прижаться к губам в поцелуе. Его рука со щеки скользит в волосы на затылок. Язык мягко раздвигает губы, которые Тэхен охотно размыкает, шумно вздыхая через нос. Он обнимает Чонгука за спину, руками гладя по его пояснице, поднимаясь к лопаткам, стараясь прижаться ещё ближе. Терпкие запахи смешиваются, Тэхен отстраняется, и Чонгук следует за ним с закрытыми глазами, словно слепой котенок. Омегу это умиляет, и он нежно улыбается, но Чонгук смотрит на него тёмными глазами, и резко притягивает обратно, возобновляя поцелуй. Он мгновенно становится намного страстнее, жарче. Чонгук кусает нижнюю губу, и Тэхен стонет в его рот. Его руки торопливо перемещаются к домашней рубашке Чонгука, стремясь быстрее расстегнуть пуговицы. Альфа поднимает его, крепко держа под бедра, и Тэхен обхватывает ногами, скрещивая их за спиной, а руками держится за плечи, обнимая и продолжая целоваться. В ту ночь Чонгук слышит сотню признаний, дарит в два раза больше и чувствует себя крайне счастливым, обретя, наконец, снова свою семью. Тэхен его, а с остальным он справится. Ошибки совершать не страшно. На ошибках учатся. Главное, сделать правильный вывод. Твоё счастье только в твоих руках.