Imagine Dragons — I'm So Sorry.
По залу раздаются хлёсткие, щелчковые звуки от соприкосновения перчаток о кожаные бока боксерской груши. Ноги омеги, немного согнутые в коленях, расставлены на ширине плеч, корпус наклонён влево. Взгляд направлен прямо на мешок, удары точные, быстрые, в наушниках музыка, биты которой будоражат кровь. Тэхён двигается вместе с мешком, не даёт ему уйти далеко или, наоборот, подобраться слишком близко. Левая рука, согнутая в локте, наносит удар и снова возвращается к точке. Тэхён практикует ещё пару комбинаций, прежде чем делает перерыв. Намджун, наблюдавший за парнем исподтишка, хочет добродушно похлопать брата по плечу и похвалить за хорошую технику, но в самый последний момент передумывает, не хочет, чтобы Тэхён принял просьбу остаться, как повод оценить его навыки, да и вряд ли омеге нужна его похвала. Младший Ким как дикий кот — всегда напряжен, не подпускает к себе близко, хотя так отчаянно нуждается в любви и ласке. Сам, конечно, ни за что не признается даже себе. Джун знает причину, и хотел бы все изменить, но, увы, многие вещи уже не исправить. Тем не менее, Тэхён вырос сильным человеком. И хотя в этом нет заслуги Кима-старшего, в груди все равно гордость теплом разливается, и альфа прячет мягкую улыбку за горлышком бутылки. На самом деле, компания брата Намджуну по душе. Всегда была и будет. Альфа заканчивает разминаться, берёт лапы и подходит к Тэхёну, снаряжением привлекая к себе внимание. — Не хочешь попробовать? — начинает Ким, надеясь на положительный ответ. На этот раз Тэ долго не думает, кивает сразу. Он давно хотел поработать в паре, только вот компании никогда не было. Намджун надевает лапы, становясь в стойку. — Скажи, как будешь готов, — омега делает глубокий вдох и снова кивает. Намджун заносит правую руку на уровне лица, и Тэ сразу же бьёт точно, как следует, но не выкладываясь в полную силу. Правый апперкот, уклон, блок, хук левой, уклон, два чётких джеба. Движения Тэхёна без особой агрессии, но быстрые, точные. Омега справляется со всеми атаками, которые посылает ему Намджун. Братья тренируются до сбитого дыхания, покрасневших щёк и боли в руках и ногах. — Отличная работа, Тэ, — альфа похлопывает парня по плечу, искренне гордясь им, и не сдерживает широкой радостной улыбки. Время близится к десяти часам, а у Тэхёна куча невыполненной домашней работы, поэтому омега благодарит Намджуна, одарив его едва заметной улыбкой, и сообщает, что на сегодня он закончил. — Да, конечно, думаю, и мне достаточно, — соглашается старший и покидает зал вместе с братом. От присутствия младшего у него внутри как-то по особенному хорошо, и альфа только рад. Они идут молча, каждый думает о своём: Тэхён о том, чтобы их не застал отец, Намджун о том, как Тэхён быстро вырос. Намджуну было восемь, когда он узнал, что у него родится младший брат. В тот самый момент, альфа для себя решил, что станет для малыша опорой, защитой, его лучшим другом. Он часто вспоминает, как папа с нежностью поглаживал свой округлившийся живот, счастливо рассказывая детям, что их братик пинается, хочет поскорее появиться на свет. Всё время, пока папа был беремен, отец светился от счастья, подолгу разговаривал с ещё не родившимся ребёнком, прижимаясь щекой к животу супруга, рассказывал, как весь клан ждёт его появления, обещал, что любовью и лаской окутает. Но всё почему-то обернулось иначе. Ким Тэхён пришёл в этот мир, отняв у папы жизнь. С жизнью Ким Мёнсу в тот самый весенний день, как оказалось, умерла человечность и душа Дэсона. Узнав про потерю любимого, отец отказался малыша даже на руки брать, боясь, что как только тот окажется у него в руках, он свернёт ему шею. Альфа предпочёл оплакивать мужа, обвиняя врачей в их неопытности, а ребёнка — в убийстве. Намджун помнит, как они с Сокджином среди суеты и криков со слезами на глазах, прижимали к себе маленький свёрток, обещая заботиться и не давать в обиду. С поставленной задачей альфы, к слову, справляются хреново.***
CLANN — Dark Angel.
Во двор дома въезжает чёрный майбах, из которого выходит Чонгук, одетый в тёмно-синие брюки и белую рубашку, рукава которой закатаны по локоть.Он медленно проходит вглубь дома, приветствуя на своём пути прислугу, которая расступается перед хозяином дома, и просит принести ему бутылку виски. Парень тяжело опускается в кожаное кресло в просторной гостиной и наконец расслабляется. Воздвигать свою империю в чужом городе сложно, обзаводиться союзниками, поддержкой, вести переговоры и заключать новые сделки в стране, где твоё влияние пока не так велико — трудно. Это отнимает много сил, но Чонгук не жалуется. Им с братом уже удалось сделать это один раз, после смерти родителей, и альфа уверен, что удастся и во второй. Чонгуку едва исполнилось десять, когда родителей не стало, но день, когда умерли отец и папа, он помнит чётко и ясно, будто это произошло вчера. Альфы выходят из школы, радуясь концу занятий. У ворот их уже ждут водитель и секретарь Пак, поэтому братья прощаются с друзьями и бегут к машине. — Кто быстрее, тот и спереди! — кричит Чонгук, перепрыгивая через ступеньки. Хосок, не желая проигрывать, ускоряется, тут же догоняя брата. Финишируют мальчики всё равно одновременно, и во избежание ссоры оба садятся назад. Секретарь родителей следует за ними, улыбаясь, и машина двигается с места. Пак Дживон скорее не секретарь, а близкий друг семьи Чон. Тот, кто поддержит, выслушает, подставит дружеское плечо; тот, кому можно доверить абсолютно любую секретную информацию и быть уверенным, что она в чужие руки не попадёт. Омега работает на Чон Минсока с тех пор, как тот тринадцать лет назад унаследовал владение кланом, и за всё время успел доказать свою преданность и отличиться особой честностью и отзывчивостью. Пак пережил с Минсоком все взлёты и падения, разделил радость за рождение двух наследников и даже участвует в их воспитании. — Как успехи? — интересуется мужчина у альф, бурно спорящих друг с другом. — Отлично! — восклицает Чонгук, — Меня взяли в команду по волейболу! — от радости его глаза блестят, и на лице расцветает гордая улыбка. — Поздравляю, — в унисон с Хосоком произносит омега. — А у тебя? — мужчина переводит взгляд на мальчика постарше. Тот принимается рассказывать о своих научных достижениях, но звук телефонного звонка перебивает его. Омега извиняюще улыбается, прежде чем ответить на звонок. — Да? — раздаётся по салону авто. — Где вы? — встревоженный голос Сыну звучит приглушённо, настораживает. — Скоро будем, — омега бросает взгляд в окно, чтобы отметить, сколько им ещё предстоит ехать. — Нет-нет, пожалуйста, — быстро тараторит омега со сбившимся дыханием. — Только не домой, — шепчет папа мальчиков. — Дживон, ни в коем случае не приезжайте сюда! — на фоне слышатся звуки выстрелов, и Пак напрягается, спрашивает у Сыну, что происходит. — На дом напали, почти все наши мертвы. Минсок внизу с остальными, но у нас нет никаких шансов, их больше в пять раз, — у Дживона прилипает язык к нёбу, и внутри так больно, будто кто-то душу вырвал. Хосок и Чонгук смотрят на него настороженно, но не говорят ни слова, ждут. — Прошу тебя, позаботься о мальчиках. Пожалуйста, Дживон-а, не бросай их, — омега на том конце плачет, знает, что его конец близится, слышит, как звуки стрельбы становятся всё громче и громче. — Передай им, что мы любим их, и…— оглушающий звук, и затем — тишина. Далее всё будто в тумане. Дживон, не теряя ни минуты, разламывает симку и избавляется от мобильника, выбросив его в открытое окно, командует водителю сменить направление, игнорируя обеспокоенные вопросы Чонгука и Хосока, и замолкает. В абсолютной тишине они подъезжают к незнакомому дому за городом. Пак выходит из машины и просит водителя подождать их снаружи, дети следуют за ним, цепляясь за форму друг друга и не издавая ни звука, чувствуют, что случилось что-то неладное. Зайдя в дом, Дживон, словно в бреду, хватает откуда-то дорожную сумку с деньгами и фальшивыми документами, просит мальчиков избавиться от школьной формы и переодевает их в более удобную одежду. — Папа? — доносится тонкий детский голосок из гостиной, и уже через минуту перед ними, сонно потирая глазки, появляется маленький омега, одетый в пижаму с мишками. Мальчик с удивлением смотрит на папу и новых гостей, хочет узнать их имена, но не осмеливается спросить. Только растерянно разглядывает незнакомых альф, часто-часто моргая и дергая подол плюшевой пижамки. — Господи, Минни! — под вопросительные взгляды омега обнимает сына, прижимая его к груди. Не спрашивает, где няня, которая должна была приглядывать за маленьким мальчиком. — Как хорошо, что ты дома, — Дживон велит ребёнку переодеться, нервно поглядывая в окно: водитель выходит из машины, поправляя пиджак, Пак успевает заметить за его поясом оружие. Альфа двигается к дому, подозрительно оглядываясь, но на его пути возникает молодой омега, прегрождая путь. Лео, молодой омега и по совместительству няня Чимина, разводит руками в стороны, что-то спрашивая. Прерванный внезапным выстрелом, парень падает на землю, и Дживон, не растерявшись, прячет детей в кладовке на кухне, а сам идёт к двери, заряжая по пути свой пистолет. Всё происходит слишком быстро: омега встречает предателя пулей в лоб, дети с испуганными выражениями лиц выбегают в прихожую, смотрят на труп, затем на Дживона, и бледнеют. Маленький омега шести лет начинает тихо плакать и неосознанно жмется к мальчикам. — Что происходит, Дживон? — спрашивает Хосок. Внутри все органы скрутились, а холодные пальцы подрагивают, когда он хватает младших и заводит за спину, чтобы те не смотрели на бездыханное тело. — Пожалуйста, не молчи! — умоляет. — Чонгук, Хосок, — омега останавливается, кашляет, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Примите мои соболезнования… — к концу предложения Пак, уже не сдерживаясь, позволяет слезам выйти наружу. Чонгук дрожащими губами невнятно произносит что-то, выходя из-за спины брата, а Хосок уже зло смахивает с лица дорожки слёз. Объяснения ни к чему — альфы всё поняли. В груди обоих — дыра, мучительно прожигающая нутро. Ничего не понимающий Чимин шмыгает носиком и оседает на пол рядом с рыдающими мальчиками, поглаживая каждого по волосам, жалеет и почему-то хочет их боль забрать себе. Через несколько часов они вчетвером уже сидят в самолете и летят по направлению в Японию, в надежде найти там укрытие и начать новую жизнь. Чонгук, откинув голову на спинку кресла и прикрыв веки, ждёт, пока ему наливают виски. Омега средних лет ставит стакан на журнальный столик, интересуется, нужно ли боссу еще что-нибудь и, получив отрицательный ответ, удаляется, оставляя парня наедине с собственными безрадостными мыслями. Чон тянется за бокалом, и, прежде чем сделать несколько глотков, задумчиво крутит его в руках. Ворох мыслей в голове не даёт полностью расслабиться. Свободной рукой альфа достаёт из кармана брюк смартфон, чтобы проверить на обновления социальные сети одного определённого омеги. Чонгук зачем-то делает это систематически, рассчитывает не на снимки природы, красивых архитектурных построек, розовых закатов и прочей абстрактной эстетики. Чонгук хочет увидеть Ким Тэхёна, чтобы убедиться что тот действительно живой человек, а не плод разыгравшегося воображения. У Чона-младшего множество вопросов, касаемо Тэхёна. Его существование кажется Чонгуку волнующе-таинственным и едва уловимым. У него множество вопросов, на которые он пока что не нашёл нужных ему ответов, но Чонгук обещает себе, что совсем скоро они со всем разберутся. Рядом ощущается природный запах кедра с примесью цитрусовой кислинки. Хосок располагается в кресле напротив, младший отрывает взгляд от экрана телефона и видит перед собой брата. Раскрасневшиеся щеки, взъерошенная копна тёмных волос и отчётливые нотки цитрусов, смешавшихся с его природным древесным запахом, выдают его с потрохами, но Чонгук не спешит с выводами. — Не знал, что ты дома, — начинает Хосок. — Есть новости? — Да, — Чонгук устало потирает переносицу, — Банды согласились сотрудничать, итого под нашим крылом пять группировок. Для начала сойдёт, — Чон-старший согласно кивает. Оставшийся вечер братья проводят за обсуждением дел клана, советуясь в принятии некоторых решений и планируя дальнейшие действия. — Хосок, — Чонгук обращает внимание брата на себя, когда они уже собираются разойтись. — Что между вами двумя происходит? — альфа напротив заметно напрягается. Догадаться о ком речь не составляет труда, но Хосок предпочитает делать вид, что ничего не понимает и вопросительно вскидывает бровь. — Это что-то серьёзное или мне не стоит беспокоиться? — Ты о чём? — Хосок хмурится. Он всегда старается обходить стороной все темы, касаемые их с Чимином связи. Потому что это личное, чувства его личные, и делиться ими он не готов. Пока что не готов. — О том, что вы с Чимином трахаетесь, — звучит даже не вопросом. Этот разговор был неизбежен. Чонгук давно заметил совсем не дружескую и даже не братскую связь между Хосоком и Чимином, но вопреки всем отрицаниям со стороны старшего альфы, Чонгук продолжал гнуть палку. Видно, что оба страдают от выходок друг друга и от этой связи в целом. Чонгук не этого хочет для дорогих ему людей. — Трахаемся? — Хосок выгибает бровь. — Глупости, — тянет он, наливая в стакан янтарную жидкость. Дрожь в пальцах выдает волнение, лгать Чонгуку — последнее, чего хочется Хосоку, так же как и скрывать то, что происходит. Но они с Чимином не маленькие дети и могут разобраться со всем этим вдвоём. Могут ведь? — С чего ты вообще взял? — От вас несёт друг другом. Напряжение повисает в воздухе вкупе с тишиной — у Хосока нет никакого оправдания. Чонгук лишь качает головой и молча покидает гостиную, оставляя брата наедине с мыслями. Он терпеливый, подождёт, пока брат наберется смелости и признает чувства, свои и чужие. Главное, чтобы не было слишком поздно. Приняв душ, альфа наскоро обтирает влажное тело, надевает лишь легкие пижамные штаны и, погасив в спальне свет, укладывается поверх темного покрывала на широкую кровать и ещё раз проверяет инстаграм на обновления. Ободок иконки с фотографией переливается фиолетовым, оповещая о новой истории, и Чонгук, не раздумывая, жмёт на экран. Парень, одетый в светлые джинсы, просторную песочную рубашку и высокие кеды, стоит на безлюдной улице спиной к камере, разведя в стороны руки и подняв голову вверх. — Ты на видео снимаешь, да? — раздаётся низкий, тягучий словно мёд голос, ласкающий слух. — Юнги? — за кадром слышится хихиканье, и омега перестаёт позировать. Как только парень разворачивается, видео приближается, фокусируется на широкой улыбке и острых ключицах, оголенных небрежно распахнутым воротником хлопковой рубашки. Тэхён смеётся и наигранно возмущается, прося друга отключить камеру. У Чонгука от злости сводит скулы, он бесится, сам не зная от чего. Пересматривает видео снова и снова, старается разглядеть и запомнить самые мелкие черты лица, словно одержимый вглядывается в мягкий изгиб вишневых губ, растянутых в неповторимой квадратной улыбке, представляет свои пальцы на этой медовой шее, слышит в ушах болезненных хруст позвонков и хриплый вздох и, наверное, впервые пугается своих мыслей, сдаётся, блокирует телефон и засыпает.