Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Гермиона Грейнджер умела удивлять. Когда прошел первый шок, когда схлынула потребность яростно отрицать ею сказанное и спасать честь своего декана, Драко с неприязнью отметил, что ее версия имеет право на жизнь. Конечно, аргументы «мог заметить взгляды» и «отлично варил зелья» были слабоваты, но Малфой вспомнил… вспомнил лето, когда все еще было хорошо… до Волдеморта... курса после третьего, или второго… нет, третьего. Они с Нарциссой и Снейпом сидели в беседке в саду мэнора. Драко и не прислушивался к взрослой болтовне, пока не уловил фразу матери, сказанную с легкой иронией, даже подзуживанием: – Конечно, Сев, ведь мы знаем, что тебе нравятся рыженькие гриффиндорки не слишком чистых кровей… – Нарцисса! – жестко перебил ее декан. Мама ссутулилась (тогда это было в новинку для Драко, леди Малфой всегда демонстрировала идеальную осанку и идеальные манеры), а затем извинилась перед собеседником. Не могла же она подразумевать Уизлетту? Во-первых, что-что, а кровь у рыжей была чистая, во-вторых, в то время ей было лет тринадцать, если не меньше. Гадость какая! Снейп не мог страдать такими отклонениями. Не мог и все! Ис-клю-че-но! И с матерью не поговоришь, и Грейнджер к ней не подошлешь с этим вопросом. Если заслать Грейнджер, придется поделиться своим воспоминанием, а Драко казалось, что он не вправе рассказывать о Снейпе что-то настолько личное. Он решил обдумать версию позже, наедине с собой. А пока… пока следовало вернуться к воплощению плана «А». Драко очень нравилось, как Грейнджер реагировала на его весьма условно джентльменские порывы. Он не без причины считал себя героем дня. Драко Малфой никогда не умел утешать. Тем более рыдающих девчонок. Истерики Пэнс, например, рождали в нем желание заткнуть ей рот подушкой. Не то чтобы он этим гордился, но честно признавал. Грейнджер же… ему тоже хотелось как-то прекратить надрывную сцену. Но без применения подушки. Он, брезгливейший из брезгливых, прижимал рыдающую (сопли, слезы – фу!) Гермиону к плечу, и думалось ему не о естественных жидкостях организма, а о ее умилительной хрупкости. И почти не было противно. Что-то очень быстро делалось со сдерживаемыми годами эмоциями. Драко это пугало. Сильно пугало. Но и влекло. Осторожность истошно орала, что нужно сдать назад, но мог же он раз в жизни не послушаться своей врожденной осторожности, которую многие ошибочно считали трусостью? Обо всем этом удалось подумать уже потом, когда истощенная истерикой Грейнджер уснула и он аккуратно уложил ее на диван. У Драко даже возникла мысль извлечь ее палочку, высушить свою рубашку и освежить ее лицо, но это было очень рискованно: во-первых, девчонка могла резко проснуться и Мерлин знает как отреагировать, полезь он в задний карман ее джинсов, во-вторых, как бы Драко ни истосковался по магии, он не был готов взять в руки палочку тетки, а без палочки колдовать очищающее – глупость. Его дилемму решила эльфийка, доставившая обед, – Малфой попросил Винки помочь ему с одеждой, а Грейнджер – с зареванным лицом. За что он любил домовиков – те никогда не задавали вопросов. Винки беспрекословно и с явным удовольствием выполнила его дополнительные поручения, а затем по его просьбе поделила еду пополам и принесла второй прибор. Это было важно! Грейнджер преломила с ним хлеб, значит, они больше не враги. Об этом Малфой тоже вычитал в какой-то из книг Снейпа, название и автора которой уже не мог вспомнить. А теперь Гермиона и восхитилась его идеей, и поделилась своей дикой гипотезой, то есть признала, что он равный участник ее идиотского расследования. Кстати, у Драко появились еще некоторые мысли, которыми можно было поделиться и поймать частичку ее воодушевления… – Грейнджер, – окликнул он погрузившуюся в составление плана работы по Зельям партнершу. – Ты хотела знать, в каких семьях рождались метаморфомаги... – Подожди, Драко, давай разберемся с зельем. Когда закончим подготовку ингредиентов, – она оторвала взгляд от блокнота и осмысленно посмотрела на него, – тогда займемся метаморфами. – Ну, может, к тому времени ты передумаешь игнорировать мое приглашение в семейную библиотеку, – изобразил он улыбку. – Ты же знаешь… – Знаю. Это всего лишь способ сказать, что в отделе, посвященном родословным волшебников, было что-то такое… Не прямым, естественно, текстом… – Драко… – Подожди, дай закончить, торопыга! Существует книга Галлюциуса Готлинга, древняя и запрещенная, где рассматриваются ситуации… ммм… когда целесообразно разбавить волшебную кровь кровью существ. Автор довольно цинично подает информацию, но в свете того, что нас интересует… Если ты забыла, наш интерес не является чисто академическим. – Малфой, скажи честно, – кажется, она сама едва не захихикала от получившейся фразы, – ты думаешь, в школе мог быть кто-то, у кого-то этот… дар? – Мог быть, мог не быть. Я же говорю, такие особенности надежно прячут. – Подожди!.. – ужас на лице Грейнджер озадачил Драко. – Беллактрикс убила Тонкс не только за то, что та вышла замуж за оборотня; Тонкс не скрывала свой дар и таким образом… поскольку ее отец маглорожденный, подставила род Блэков… – Ну да. Наверное. Прости, радость моя, но я категорически не готов копаться в голове у покойной тетки. Будет преувеличением сказать, что я боялся ее больше, чем Волдеморта, но и немногим меньше. Драко думал, что будет чувствовать себя униженным после этого признания. Но Грейнджер сделала что-то странное, она потянулась к нему через стол и сжала его ладонь. Он несмело и кривенько улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Этот обмен, наверное, ничего не значил. А может, наоборот. Драко сильно вымотали эмоциональные качели, сил на анализ не осталось. Неужели теперь каждый его день будет проходить так? – Слушай, что-то я засиделась. Я найду в министерской библиотеке книгу твоего Готлинга? Там есть запретная секция с трудами по темной магии. – Готлинг не мой, магия не темная, но… нет. В его книге взгляд с такого ракурса… в общем… нужно искать по частным коллекциям. – Придется заглянуть на Гриммо к Гарри, – задумчиво проговорила Грейнджер, и Драко почувствовал, как что-то темное зашевелилось в душе при мысли, что она пойдет к Поттеру. – Может, позже… Сейчас не готова. В конце концов, у нас еще есть время. Малфой охотно кивнул. Они не будут торопиться, а со временем, возможно, Грейнджер решится побывать в его домашнем книгохранилище. За размышлениями он прослушал часть ее речи. – …к Слагхорну, недостающее придется купить, спорыш соберу. И потом… я же не просто так взяла на себя обязательства в аврорате, завтра займемся твоей памятью. Приду во второй половине дня. Столько всего нужно сделать! Деловая Грейнджер была смешной. Когда она планировала совершить сотню дел за полдня, у нее, кажется, даже волосы вставали дыбом. Драко хотелось, чтобы она наконец ушла, и хотелось, чтобы она еще ненадолго осталась. А еще... он поделился с ней не всем обдуманным за время ее дневного сна. Это касалось событий шестого курса, и что-то внутри противилось идее вспоминать дела тех дней. Скверно, но информация была важной для уравнения и нельзя было ее не озвучить. Малфой убеждал себя, что стал так фанатично интересоваться поиском папаши ребенка Уизли из чисто эгоистичных соображений: если они не найдут настоящего отца, отцовство могут повесить на него. – Слушай, я еще кое-что вспомнил, – нехотя протянул он. – Мы слишком легко отбросили кандидатуры Гойла и Крэбба. Просто… у них был опыт с Оборотным. Из-за меня. – Точно, – глаза Грейнджер загорелись исследовательским огнем, губы дрогнули в улыбке, будто речь зашла не о худшем периоде в жизни Драко. – Ты же их заставлял перевоплощаться в младшекурсниц и стеречь Выручай-комнату. Удивительно, в ее голосе было восхищение, а не обвинение. – Все-то ты знаешь! – проворчал он. – И что, ты никогда не интересовался, каково им в чужой шкуре? – это было по-настоящему смешно, Грейнджер больше возмущало отсутствие у него научного интереса, чем сам факт использования Оборотного в пожирательских целях. – Прости, – ну вот они опять скатились в обсуждение неприятного, – но у меня тогда были иные приоритеты. Сейчас она фыркнет и проедется по этим приоритетам. Однако... похоже, Драко все еще не научился предугадывать реакцию бывшей однокурсницы. Грейнджер сделала шаг к нему и сжала его плечо, очевидно, в знак поддержки. Удивительная хрень! Ладно, он потом попробует разобраться, что это должно означать и как провоцировать в ней подобные порывы. – К чему я веду? – Драко сделал паузу, чтобы набрать воздух, и выпалил: – Во-первых, у обоих могло остаться зелье, во-вторых, у Слагги стоял неохраняемый котел с ним и гипотетически любой идиот мог сделать себе запас.