Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

– Грейнджер, – протянул Драко, – говори уже, что у тебя на уме. Я же вижу, что тебя сейчас вырвет словами, ты лопнешь, если не поделишься. – Ничего такого, – после бурной сцены, когда она в красках описала свой визит в Отдел магического правопорядка, где ей уже в четвертый раз переназначили дату, Гермиона стала тихой и задумчивой. Она взяла со столика первый попавшийся фолиант и якобы углубилась в чтение. Но искусанная нижняя губа говорила о тяжких мыслях, а периодически бросаемые на Драко взгляды – о том, что мысли связаны непосредственно с ним. И еще она держалась на расстоянии, что не нравилось Малфою категорически. Не может же она внезапно… прекратить их неотношения... Неотношения тем и хороши, что их как бы и так нет. Но они есть. Отличное слизеринское решение, которым Драко очень гордился. – Ты за последние двадцать минут даже страницы не перевернула. – Ты тоже. – Я и не скрываю, что наблюдаю за тобой, – с тех пор как они прояснили момент с… его неравнодушием, Драко стало проще. Не то чтоб у него был богатый опыт разговоров о чувствах и всяком таком, но у Грейнджер его было еще меньше, это позволяло ощущать некоторую уверенность. Но сегодня ее что-то мучило, а Драко мучили ее взгляды – пронзительные, изучающие, с проскальзывающим испугом. – Хорошо, – сдалась Гермиона и неумело изобразила легкий тон. – Я устала от гостиницы и переезжаю сюда, – она покраснела от своей наглости и добавила: – Конечно, если ты не против. Драко Малфой опешил. Нет, «опешил» слишком мягко сказано. Емкие определения его состояния находились за пределами норм литературного языка. Да что там – даже используя обсценную лексику, он не мог подобрать слово, которое отразило бы всю полноту его… ошеломления. Что ж… не в первый раз эта особа приводит его в подобное состояние. И почему-то Драко был уверен, что не в последний. – Я могу попросить у Макгонагалл другую комнату… – замямлила Грейнджер, но Драко сосредоточился и выпалил твердое: – Не надо! Какое-то время он внимательно смотрел в перепуганные карие глаза, пытаясь понять, что все это должно означать. Информации для полноценного анализа не хватало, и Драко отложил его до лучших времен. Да и так ли важно, что стало катализатором грейнджеровского решения, если к нему в руки плыла желанная добыча. Не то чтоб он рассчитывал, что добыча плыла прямо в руки... – Ты знаешь о… – О чём? – подстегнул Драко зависшую на полуслове Гермиону. – Неважно, – отмахнулась она, чем подогрела интерес Малфоя еще на пару градусов и усилила его уверенность в том, что замалчивается нечто значимое. Это настораживало, даже пугало, но Драко отогнал страх. – Эй, – протянул он руку и привлек издерганную девчонку к себе, подспудно ожидая обычного легкого сопротивления. Но Грейнджер наоборот сама обняла его и прижалась крепко-крепко. Драко ощутил дрожь ее тела. – Что-то произошло? – зашел он с другой стороны. Если его первое предположение крутилось возле того, что Гермиона решила покончить с их общением, второе было еще страшнее. Волосы зашевелились от мысли, что кто-то мог ее… обидеть, напасть на нее… Она, черт побери, шляется где попало, а ведь за пределами Хогвартса (впрочем, как и в его стенах) небезопасно! Он даже не знал, как сформулировать вопрос. – С тобой ничего не случилось? Все хорошо? – Да-да, нормально, – она отстранилась и попыталась вернуться к легкому тону беседы: – Я знаю, как застать врасплох Корнера. Малфой закатил глаза. За кого она его принимает?! Это явно не то, о чем она сейчас размышляла. Драко даже пожалел об отсутствии палочки – вот бы заглянуть в ее голову. – Мне нужно, чтобы ты объяснил кое-что о легилименции. Я читала руководство для начинающих, но там мало практических советов. – Ты достала воспоминание Уизлетты, а это совсем не азы, – напомнил Драко о ее недавнем «подвиге». – Она спала, и воспоминание было первым, на что я наткнулась. – Как ты планируешь действовать? – Когда у нас будет зелье, я добуду волос Джинни и… – Ты хочешь пойти под видом рыжей? – Я думала об этом. Но… нет. Нужен второй участник. – Соучастник, – хмыкнул Драко, – называй вещи своими именами. Грейнджер, я бы с радостью, но не хочу, чтобы в мой послужной список добавили побег. – Нет-нет-нет, – затараторила ведьма, и еще больше озадачила Малфоя. – Не о тебе речь! Я думала попросить Гарри. Отнюдь не светлое, но всеобъемлющее чувство, на миг отключившее даже самосохранение, заворочалось в груди Драко. – Если выйдет узнать наверняка, что на меня не навесили отслеживающих, можно… – Не смей! Даже! Думать! Поспешность, с которой она отбросила его кандидатуру, была нехарактерна для безбашенной авантюристки. Драко дал себе слово обдумать это после. В голове сформировалось новое предположение… Но ведь адвокат намекал, что у Люциуса всё под контролем... Всё. Под. Контролем. За эту мысль и следовало держаться. Не могла же она услышать… Дыши, Драко! – Слушай, я должна идти. Хочу полностью рассчитаться с Томом и… поговорить с Гарри, и повидать кое-кого в магловском мире – навестить одного… приятеля, договориться о генетической экспертизе. Зелье почти готово, нечего тянуть с экспериментом, а затем используем… я использую порцию, чтобы вывести Корнера на чистую воду… Что с тобой? Малфой сделал судорожный вздох и невероятным усилием отогнал панику. Ни единого слова из сказанного Грейнджер он не воспринял, но они странным образом записались на подкорку. Драко воспроизвел их мысленно, словно эпизод матча по квиддичу в омнинокле, и включился в диалог: – Договориться? Я думал, такие исследования у маглов в порядке вещей. – Они-то в порядке вещей… – Грейнджер закусила губу и странно посмотрела на Драко. – Но должен быть соответствующий запрос. Для чего это нужно и кому именно. Это не так, как если бы я подошла к первому попавшемуся специалисту и сказала: «Простите, сэр, не могли бы вы посмотреть, одному ли человеку принадлежат два этих волоса». – Хочешь заставить под Империусом? – пошутил Малфой, плохо контролируя свой язык из-за охватывающего все естество страха. Он напрягся, ожидая отрицательную реакцию на сомнительную шутку, когда непостижимая ведьма хмыкнула: – Обойдусь другим волшебным словом. – Конфундус? – Пожалуйста, – она изобразила просительные глазки и захлопала ресницами. – Пожалуйста – что? – он приподнял бровь и стал сверлить Гермиону взглядом, под которым нормальный человек почувствовал бы себя неуютно. – Я вообще-то про волшебное слово, – усмехнулась она, а затем стала совершенно серьезной и добавила: – Но раз ты хочешь просьбу, то, пожалуйста, не делай глупостей. Хлопок аппарации заставил взвинченного Малфоя вздрогнуть. Он снова длинно выдохнул и нервно заметался по гостиной. Говорила ли Гермиона о чем-то конкретном? Драко вдруг осознал, что понятия не имеет, что сейчас происходит в волшебном мире. Он настолько замкнулся в своем ограниченном апартаментами покойного декана мирке, что даже и не задумывался о мире внешнем. С Грейнджер они не обсуждали новостей важнее изменений в жизни однокурсников. Возможно, что-то случилось… Возможно, что-то плохое. Он подумал о родителях и вспомнил слова Поттера о том, что они оба под следствием. В живот будто набросали камней. Всё под контролем! Мантра помогала слабо. Драко попытался мысленно воссоздать парадный портрет отца, висящий у входа в его кабинет, но мозг-предатель подбросил другую картинку – абсолютно раздавленного Люциуса, в глазах которого застыл ужас, такого, каким он был весь последний год. Дракл! Нужно разузнать у Гермионы или попросить ее принести свежий номер «Пророка». Еще один громкий хлопок (да они все издеваются, не иначе!) – и в комнате появилась Винки с крупным конвертом в долгопалой ручке. – Почта для мистера Малфоя, – объяснила эльфийка свое появление, протягивая письмо. Драко сглотнул вязкую слюну и потянулся к конверту, будто в нем был гной бубонтюбера.