Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Драко дождался, когда портрет закроется, и разразился хохотом. Давно в его жизни не было подобного представления! Курсе этак на четвертом-пятом он отдал бы месячное содержание (нет – трехмесячное!), чтобы стать свидетелем такого унижения Уизли, а теперь и поделиться-то не с кем. Но никто не запретит ему отточить свое остроумие. Грейнджер придется простить и перетерпеть. – Что ты слышал? – вот, кстати, легка на помине. А шипение-то какое! Сказывается тесное общение со слизеринцем. – Всё, – Драко смахнул слезу и поднял на Грейнджер честные-пречестные глаза. Даже поморгал для пущего эффекта. Выражение ее лица очень ему не понравилось и то, что она потянулась за палочкой, – тоже. – Эй-эй, на безоружного! – воззвал к гриффиндорской стороне грейнджеровской натуры Малфой, спрыгивая через спинку дивана в комнату. Не то чтобы он боялся, но береженого… – Если ты попробуешь… хоть кому-нибудь… хоть полсловечка о том, что слышал… – Кому? Грейнджер, кроме тебя и адвоката, я общаюсь сейчас только с аврорами, сомневаюсь, что они попросят рассказать историю о том, как Уизли пытался увеличить член, – чувство самосохранения снова изменило Драко, и он разразился смехом, валясь в кресло и прижимая колени к груди. Кажется, буря миновала. Потому что, как ни пыталась Гермиона сделать строгое лицо, ее губы тоже предательски подергивались, и, если судить по движению носа, она едва подавляла то ли фырканье, то ли хмыканье. – Малфой, я близка к тому, чтобы взять с тебя магическую клятву. Или применить Обливиэйт. – Ты не посмеешь лишить меня таких воспоминаний! – Еще как посмею! – это не была угроза. Констатация. Холодок прошел по спине Драко. Что-то очень… опасно-ведьминское промелькнуло на лице вечной заучки. Пожалуй, этого туза он пока припрячет, незачем ей раньше времени знать… – Уизли такие затейники! – все-таки решился проехаться по рыжему семейству, интонационно выделив слово «такие» и не акцентируя внимание на близнецах. – Не скажу, что ожидала, но не особенно удивлена. – Лихо ты его… – Лихо?! Да я совершеннейшую глупость сделала! Применила Финиту, не проверив… – Он что, действительно спрашивал про Энгоргио? – Вообще-то… – Гермиона выдержала почти трагическую паузу, но шкодная улыбка тронула ее губы, – он спрашивал про Редуцио. Когда Драко снова смог дышать и посмотрел на Грейнджер, в уголках ее глаз тоже плясали смешинки. – Теперь я точно должна тебя убить, – пробормотала она. – Нельзя тебя отпускать живым с этой информацией. – Эта информация когда-нибудь мне пригодится. – Не смей шантажировать… – Почему шантажировать? – Драко решил пойти ва-банк. Об этой неприятной составляющей долговременного… взаимодействия с Грейнджер он раздумывал, пока та отчитывала своих питомцев. – Просто… в твоей жизни есть два оболтуса, если я хочу тоже быть в ней, а я хочу, мне нужно будет… навести мосты. Выражение ее лица было бесценным. Осознала. Это хорошо. Вот так, заруби на носу, дорогая, никуда ты теперь не денешься. Девчонка быстро взяла себя в руки и снова посмотрела на Драко со смесью укора и обвинения. – Навести мосты, – с расстановкой повторила она и стала картинно загибать пальцы: – Шантажом, угрозами… – Почему сразу шантажом и угрозами? Но козырь в рукаве лишним не будет. – Ладно, проехали, – покладистость тона подтверждала, что сообщение получено и адресат в шоке. Ничего. Полезно. – У тебя есть мысли по поводу того, что… сказал Рон в конце разговора? – Очевидно, какая-то родовая дрянь, – пожал плечами Драко. Попытка Грейнджер ускользнуть от серьезного разговора его нервировала. – Вроде старшая Уизли тоже рано родила. Сколько ей было? – Не знаю. Никогда не задумывалась о возрасте Молли. Но подожди! Она точно закончила Хогвартс, она была старостой школы, а замуж за мистера Уизли вышла уже позже, то есть… – У нас недостаточно сведений, чтобы копать в эту сторону. – Если спросить Джинни… – Грейнджер, ты сейчас на меня обидишься. Но… лезть в дела рода, не имея к нему отношения, – моветон. Если человек сам рассказывает – это одно, но интерес… – Ты меня хамкой обозвал?! – Не додумывай. Я просто рассказываю тебе то, чего ты можешь не знать в силу, уж прости, происхождения. Ты же любишь новые знания. Может, это было воображение, но Малфою показалось, что у Гермионы от ярости даже волосы заискрились. Маневр был довольно рискованным: Драко коброй бросился вперед, сцапал злющую ведьму в объятия и крепко прижал к себе. – Тшшш, не имел намерения тебя оскорбить. После нескольких минут сердитого сопения Грейнджер чуть расслабилась, но Драко расслабляться не спешил. Нужно было опять сменить тему, а все, что приходило в голову, хоть так, хоть этак касалось Уизли. Не встречу же с адвокатом обсуждать, когда она на нервах. – Давай, чтобы реабилитироваться, преподам тебе урок беспалочковой магии. Я обещал. Тактика была выбрана верная. Что способно превратить разъяренную львицу в ласкового котенка, если ваша львица – Гермиона Грейнджер? Правильно, новые знания! – Я читала… – Забудь, что ты читала, теория очень далека от практики. В работе без палочки главное – чувствовать. – Значит, я обречена на провал. – Глупости. Давай начнем с такого… – в памяти всплыл первый урок с мамой. – Возьми в руку палочку. Гермиона беспрекословно выполнила распоряжение, Драко с трудом подавил неподобающие мысли. В идее учить Грейнджер, быть ее наставником пряталось что-то… этакое. – Сотвори любое простенькое заклинание. Формулу Левиосы она даже не проговаривала, но подушка за левым плечом Драко взмыла вверх. – Запомни ощущение, как магия перетекает по руке в палочку… Подушка ожидаемо шлепнулась на место, а Грейнджер нахмурилась. – Давай еще раз…. С пятой попытки ей удалось не прервать заклинание, ловя ощущение перетекания волшебства. А вот воспроизвести процесс без палочки она не могла очень долго. Малфой предложил перерыв, но не на ту напал. И он видел ошибку, которую раз за разом совершала Гермиона, но не знал, как помочь, как заставить ее прочувствовать поток магической энергии, а не думать о нем. Идея пришла сама собой. – Иди сюда, клади пальцы на мои, – еще бы сконцентрироваться на задаче в таком положении… – Пробуем вместе! Вингардиум Левиоса. Тонкий лист с разрешением на совместную работу над Оборотным взмахнул уголком, как бабочка крылышком, и замер. – Вингардиум Левиоса! – тепло магии Грейнджер тронуло пальцы, лист снова трепыхнулся. – На три-четыре. Это было странное, никогда не испытанное ощущение, два потока потекли через пальцы к пергаменту и заставили его взмыть вверх. – Ух ты! – выдохнула Грейнджер, сверкая радостными глазами. – Ух я, – согласился Драко, глядя на нее ошарашенно. – Интересно, почему никто до сих пор не пытался учить так, ведь… – Ты представляешь, какой должен быть уровень доверия? Ты вообще понимаешь, какое доверие сейчас оказала? Гермиона замерла с открытым ртом, пытаясь проанализировать информацию. – Я действовал по наитию, хотел, чтобы ты прочувствовала, как магия струится по руке, но ты решила колдовать одновременно со мной, и мы объединили потоки. – Ого! Это же не будет иметь последствий? – Не должно. Просто… ух. Странное ощущение. Мне кажется, что это более близкая близость, чем физическая. – Физическая близость вообще переоценена, – Грейнджер передернула плечиками, а затем вскинула руку и швырнула в несчастный пергамент еще одну беспалочковую Левиосу. Подопытный листок подлетел на пару дюймов и упал бы на стол, если бы Левиоса Драко не заставила его парить еще мгновение. – Получается! – взвизгнула Гермиона, бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки, а затем, после короткого размышления, звонко чмокнула в губы. – Знал бы, что ты так отреагируешь, давно бы провел этот урок, – он прижался скулой к ее нежной щечке и блаженно закрыл глаза, затем приоткрыл один. – Так что ты там говорила про близость? – То и говорила, – Гермиона дернулась под его рукой и замерла. Драко уже знал эту заминку – Грейнджер выискивала в себе современную девушку, которая спокойно ведет разговоры на пикантные темы. – Близость переоценена. И женская невинность переоценена. С мужской же так не носятся. – Точно, – странный выходил разговор. – Ты не задумывался, почему такое значение придают именно половому акту? Драко не задумывался об этом, но остро прочувствовал, что переоценил он на этот раз себя. Отстраненно говорить о сексе, когда к тебе прижимается желанная девушка, было совершенно невозможно. – Молчишь… Смотри, почему всегда консуммацией брака считался контакт половых органов? Полюбопытствовал, теперь мучайся. Драко пришлось сцепить зубы, чтобы не выдохнуть резко и не дернуться. – Я читала, что в средние века девушки позволяли парням все, кроме этого, чтобы выйти замуж чистыми. Но о какой чистоте может идти речь, если фактическая девственница даже анальный секс пробовала? Одно в возникшем диалоге было хорошо – Грейнджер устраивало то, что он монолог. – Все зависит от того, что мы вкладываем в слово «близость» и что считаем невинностью. Петтинг тоже разновидность секса. Малфой с огромным трудом поймал и сформулировал вопрос, ответ на который не очень-то и хотелось знать. – А ты сама... Она отодвинулась, будто внезапно осознала, что и с кем обсуждает. – Ну… когда решила, что хочу, я сразу пошла до конца. – Гермиона Грейнджер. Никаких полумер. – А то. Ты спрашивал как-то... В общем, он был маглом. Мы встретились на зимних каникулах на шестом курсе. Рон тогда… – Зажимался с Браун. Сложно было не заметить. – Ну и я… Не знаю, чего в этом было больше, обиды или желания получить опыт, который, по идее, у Рона уже был. Мы с родителями поехали покататься на лыжах. Там познакомились. Он был медиком. Генетиком, кстати. Умный, интеллигентный, осторожный… Я приврала, сказала, что совершеннолетняя. Ну как приврала… в мире магии я и была совершеннолетней. Драко боялся дышать. – Он красиво ухаживал, был приятным. Я решила, почему бы и нет... Неизвестно же, как жизнь сложится и будет ли чему складываться. – Он не захотел отношений? – А кто его знает, – вот сейчас Грейнджер явно притворялась безмятежной и делала это из рук вон плохо. – Я стерла ему память о… нашем опыте.