Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Гермиона исподтишка посматривала на Драко. После ее внезапного приступа словоохотливости он вел себя странно. В общем-то, удивляться было нечему. Теперь он знает, какое она чудовище. Рассчитывала ли она на понимание, принятие от такого… несовершенного человека, как Малфой? Наверное. Стало ли бы ей легче, прояви он это понимание? Вряд ли. Слишком остро она ощущала по прошествии времени, что поступила с Ником в духе Волдеморта и Беллатрикс – использовала и ликвидировала последствия с помощью магии. А если быть полностью откровенной, то использовала как черновой образец. От этого становилось не по себе. А что, если она станет второй Лестрейндж? Вот даже палочка той слушается ее. – Что, считаешь меня ужасным человеком? Боишься? – не выдержала она тяжелого молчания. Пусть уже выскажется. – Я тебя с третьего курса боюсь, – честно признался Малфой и, надо отдать ему должное, наклеил на лицо почти искреннюю, умиротворенную улыбку. – На третьем курсе я еще не накладывала Обливиэйт на беззащитных маглов. – Жалеешь? – Нет. Не знаю. Испытываю отвращение к себе. По сути, я использовала магла как подопытную зверушку, что делает меня ничем не лучше твоей тетки. – Ну ты загнула! Поверь, тетушка Белла не испытывала бы угрызений совести, да и вряд ли разменивалась бы на подчистку памяти. Давай не будем углубляться, а то мое воображение слишком живо рисует судьбу твоего... подопытного. Гермиону передернуло, и она промолчала. Драко наигранно глубоко вздохнул: – Прекрати рефлексировать. Магл в порядке? – Да, в полном, я удалила только те воспоминания, которые касались нашего романа. – Знаешь, Грейнджер, вот всякий раз, когда узнаю новую деталь твоей биографии, кажется, что восхищаться сильнее уже некуда, а потом ты рассказываешь что-то еще, и… – Было бы чем восхищаться, – ей ни капельки не верилось в льстивые слова. – Слушай, точечный Обливиэйт на шестом курсе! Ты вообще осознаешь, как это круто? Такое не каждому взрослому магу удается. А еще говорила, что не сильна в ментальной магии. – Углубленно я изучала только чары памяти, – Гермиона постаралась сказать фразу так, чтобы не возникло желания задавать уточняющие вопросы. Как ни странно, Малфой намек уловил. – И смогла их применить виртуозно. – Да. Вот только риски были. – Но все обошлось, чего сейчас терзаться-то? – Будто ты не понимаешь, что это было преступление против человека. Сам же смотришь на меня как на… – Нет, я не потому, – она позволила Драко собраться с мыслями, не перебивая. – Просто… задумался, кто я для тебя. Такой же эпизодический знакомец, как этот доктор? Почему-то было важно объяснить, что это другое. – Не мели чепухи! В чем меня уж точно нельзя обвинить, так это в отсутствии способности делать выводы. Я умею признавать ошибки, даже если и постфактум. Да между нами ничего и не началось бы, если бы я... Малфой избавил ее от проговаривания того, о чем говорить она еще не готова. – То есть ты жалеешь о том, что у тебя произошло с... ним? – Об интрижке? Совершенно не жалею. Было… мило. Вот только… ну… приходится жить с последствиями. – Зря терзаешься. Обливиаторы каждый день подчищают воспоминания у простецов, и это не считается чем-то предосудительным. Какие были альтернативы? Рассказать о волшебстве? Начать отношения, когда в нашем мире все рушится? Да маглу было опасно просто находиться рядом с тобой – ближайшей подругой Поттера! Гермиона очень внимательно посмотрела на Драко. На мгновение ей захотелось рассказать о поступке гораздо худшем, чем стирание небольшого отрезка памяти случайному человеку, но… нет, на сегодня откровений достаточно. Она и так всю себя изъела, а ей встречаться с этим самым человеком. Может, оттого, что через час у нее должна была состояться встреча с помянутым доктором Беркли, и захотелось быть честной с Малфоем, который, кстати, тоже заинтересовался ее мотивами. – Отчего ты вообще об этом заговорила? Сказать или нет? – Он тот специалист, который сделает нам анализ ДНК. – Что?! Другого нет? Гермиона не была уверена, что ей удалось скрыть от внимательных серых глаз собеседника свою реакцию, но она попыталась изобразить безмятежность как можно правдоподобнее. – Зачем искать другого? Он помнит, что мы с ним друзья, знает, что я дочка врачей и учусь в колледже. Мне будет несложно придумать легенду. Расскажу про работу, попрошу помощи, пообещаю вписать в соавторы. – Соавторы? В работе по Зельеварению? – Нет, конечно, придется потом снова… что-то предпринять. Мне уже заранее стыдно, – призналась Гермиона и резко сменила тему: – Не забудь добавить последний ингредиент. Через час. Сутки настоится, и можно приступать к практической части. Малфой закатил глаза. – Грейнджер, моя фамилия не… – Ни слова больше! – этот взгляд она отточила как раз на том, кого Драко собирался помянуть. Судя по реакции, действие его распространялось даже на малфоевкую непробиваемость. – В четыре пополудни я должна быть в Министерстве. Надеюсь, с Беркли удастся решить все по-быстрому. – Что решить по-быстрому? – ревнующий Драко был очарователен. Даже от сердца немного отлегло. Угрызения совести вернулись в хроническую стадию и почти перестали беспокоить. Гермиона ускользнула в спальню и переоделась в магловский сарафан. Было смешно наблюдать, с какой смесью недовольства и чего-то, что конкретизировать пока не стоило, Драко смотрел на нее. Как потом долго целовал перед уходом, словно – Гермиона мысленно хихикнула – метил свое. Впрочем, она позволила себе задержаться ровно настолько, насколько можно, чтобы не опоздать. Оставлять Драко одного было по-прежнему страшно. Стоило задуматься, как перед глазами вставал он со скрученными за спиной руками, только в роли нападающего был не детина-стажер, а человек в маске Пожирателя. Необходимо быстро решить все дела и вернуться! Встреча с Беркли оставила странное послевкусие. Нет, договориться получилось легко, даже не пришлось прибегать к магии. Ник с удовольствием согласился помочь в исследованиях милой дочке Джейн и Роберта, задал несколько вежливых вопросов о родителях, выразил сочувствие, что им пришлось переехать так далеко, отвесил пару дежурных комплиментов… Просто когда-то Гермионе нравился этот человек, с ним она получила своей первый интимный опыт, а теперь не чувствовала ровным счетом ничего, кроме неловкости. Абсолютно чужой парень Ник, с которым у нее случился бурный, головокружительный роман длиной в неделю, Рон, по которому она сохла несколько лет, но резко охладела, Гарри, в которого была немножечко влюблена на третьем курсе, не вызывающий теперь никаких чувств, кроме сестринской привязанности… Не станет ли Драко следующим в этом списке? Вспомнился вопрос, который он задал час назад. Что он для нее на самом деле? Сейчас одна только мысль о Малфое заставляла ее дыхание учащаться, но как быть, если это пройдет? Ей не хотелось делать ему больно. Не будет ли правильным прекратить все, пока эти… недоотношения не зашли слишком далеко? Вот только… никакая сила не сможет заставить ее бросить Малфоя сейчас, когда ему угрожает столько опасностей, а сдать назад, ничего не объясняя, будет жестоко. Поговорить начистоту? Он перевернет все с ног на голову. Как же сложно с этой чертовой сферой чувств! Она толкнула дверь в Отдел магического правопорядка, будто та была виновна в превратностях судьбы Гермионы Грейнджер. Вместо бубнящих несуразицу клерков, с которыми ей довелось иметь дело в прошлые визиты, ее встретила милая, улыбчивая и энергичная ведьма. – Добрый день, мисс Грейнджер, ваше ходатайство рассмотрено, нас ждут в аврорате, – сразу к делу перешла она, обогнула конторку и попросила Гермиону следовать за ней. Дама привела ее в знакомый кабинет. Начальник аврората изобразил удивление. Надо сказать, не слишком талантливо. Ведьма-клерк положила на стол несколько листов пергамента и быстрым шагом покинула помещение. – Передайте мистеру Малфою наши извинения за проволочки, – проявил вежливость Робардс. Гермиона сдержанно кивнула. – Дело в том, что портрет профессора Снейпа, хоть и написан волшебными красками, не подает признаков жизни. Необходимо было провести некоторые исследования. Пауза, которую сделал Робардс (очевидно, для уточняющих вопросов любопытного стажера), осталась паузой, Грейнджер понадеялась, что тишина получилась порицающей. – Невыразимцы не нашли причины… ммм… неисправности картины. Встал вопрос, действительно ли мистер Снейп умер и точно ли умер именно мистер Снейп. – Но завещание не вступило бы в силу, если бы это было не так! – не выдержала Гермиона. – Не хотите же вы сказать, что проводилась эксгумация… – Проводилась. Факт смерти Северуса Тобиаса Снейпа подтвержден повторно. – Но это… Это против всех человеческих законов! Оставьте его в покое, наконец! – Гермиона почувствовала, что ее разрывают одновременно ярость и жалость, на глаза навернулись злые слезы, подозрения по поводу профессора остались где-то там, за пределами этого кабинета, хозяин которого хладнокровно говорит о таком. – Мисс Грейнджер, когда мы попытались проникнуть в его дом в Паучьем тупике, пострадал аврор. Погиб аврор, – уточнил Робардс. – Это каким-то образом дало вам право… – горло свело. Пожалуй, именно сейчас Гермиона прошла точку невозврата. Нет, Министерство магии не для нее, она не сможет здесь работать и каждый день заключать все новые и новые сделки со своей совестью. – Я отдаю вам портрет, – он положил руку на лежащую под пергаментами упаковку, – а записи профессора и его книги, которые хранятся у него дома, вы сможете забрать сами. Невыразимец сказал, что наследник или его представитель смогут без препятствий попасть в помещение. – Потому вы меня и вызвали? Вам нужно проникнуть в дом Снейпа. Ответом ей послужил короткий кивок. Хотя бы не стал юлить. Больше всего хотелось отказаться, но Гермиона понимала, что ей дают только видимость выбора. И портрет следовало забрать сейчас… Открыть сумочку с незаконным заклятием незримого расширения при начальнике аврората она не могла, поэтому… закусив губу, пробормотала: – Хорошо, мы пойдем. Кто будет меня сопровождать? – Я, – старый вояка снова был краток. – Гарри здесь? – спросила Гермиона, моля Мерлина, чтоб ответ оказался положительным. Вряд ли Поттер до сих пор возится с Рональдом. – Да, прибыл час назад. Это хорошо. Можно было бы отложить визит в Паучий тупик на потом, но в свете того, о чем оговорился Рон, Гермионе не терпелось попробовать найти в библиотеке Снейпа некоторые книги. – Я была бы благодарна, если бы мистер Поттер передал портрет мистеру Малфою, пока мы будем в доме профессора. Наложенные на кабинет чары не позволят кому-то другому под видом Гарри войти сюда, Гарри она может доверить новый пароль, он аппарирует прямо к Драко, и тот останется в безопасности. Гермиона не смогла предусмотреть только одного. Когда она, уставшая и вымотанная, вернулась в гостиную слизеринского декана, Малфой налетел на нее разгневанным коршуном. – Дурища, идиотка распоследняя, недобитая гриффиндорка с комплексом героини! – заорал он, схватил в охапку и пробормотал еще с десяток обзывательств, мастерски избегая слова на букву Г, но ни разу не повторившись. – Когда ты прекратишь влипать в опасные истории? Ну да, забота и оскорбление. Ничего нового, вот только, выглянув из-за плеча Драко, она увидела ошарашенные глаза своего друга.