Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Гермиона много раз пожалела о словах, неосторожно слетевших с ее губ под конец прогулки, но под конец прогулки ее рациональная часть начисто проиграла эмоциональной. В решении помочь издерганному Драко расслабиться рацио еще принимало участие, а потом ею завладели эмоции, и закончилось все неожиданно вырвавшимися словами, будь они неладны. Гермиона не отказывалась от своих слов, нет, но тем не менее уже более получаса сидела на бортике ванны с зажатой в руке зубной щеткой. Она знала, что Драко не станет ее ни к чему принуждать, однако... Он до конца дня был тих и не позволял себе ничего, кроме тревожных взглядов. Страшная мысль пронзила навылет: вдруг все его попытки спровоцировать близость – чистой воды блеф? Вдруг он на самом деле не хочет ее вовсе? «Ну да, и утром к тебе прижималась каким-то образом свалившаяся в штаны Драко палка, а не то, о чем подумалось», – скептически парировала паникерше Гермиона разумная. Паникерша снова подала голос, нашептывая про гормоны и любую юбку, но глас разума напомнил про признание. Такими словами не разбрасываются. Даже если Драко подменил одни чувства другими. Потом в памяти всплыла быстрая возня в нише, и решимость снова сжалась как моллюск, на которого капнули лимонным соком, и спряталась в панцирь. Заглянув еще раз в испуганные глаза зазеркальной Гермионы, Гермиона реальная (да что за вечер – непроходящее раздвоение личности!) решительно поставила щетку в стакан и потянулась к палочке. Это заклинание она выучила еще на шестом курсе – на всякий случай. И сейчас наложила на себя по той же причине – на всякий случай. В таких делах осторожность не бывает чрезмерной. Следующее заклинание просушило и распутало волосы. Жаль, что не придумали заклинания для распутывания клубка эмоций. Или зелья. И еще одно – для храбрости. Или для удачи. Полцарства за «Феликс Фелицис»! – Я думал, моя смелая гриффиндорка решила спать, свернувшись калачиком на дне ванны, – услышала она ленивый голос, переступив порог спальни. Поддразнивание было по малфоевским меркам беззубым и совершенно потерялось на фоне притяжательного местоимения. Гермиона застыдилась того, как быстро забилось ее сердце, когда ее назвали своей – право слово, ведет себя, словно Лаванда какая-то! – Глаза испортишь, – сказала она, выхватывая книгу у пытающегося что-то разобрать в свете ночника Драко. – Ну и что? – поднял он на нее эти самые глаза. – Надену очки для чтения. – Исключительно для чтения? – скептически выгнула бровь Гермиона. – Конечно! Это не постоянная демонстрация слабости, а тайное знание для самых близких. Обещаю, я в них буду неотразим! – Павлин неощипанный, – фыркнула она, собираясь обойти кровать, и через два шага была сбита с ног стремительно высунувшейся из-под одеяла рукой. Что ж... это было не ново. Гермиона взвизгнула, больно приземлившись на костлявое тело. – Ловцы вообще не контролируют свои рефлексы?! – Зато поймал кое-что получше снитча, – мурлыкнул Драко куда-то между ее шеей и плечом, чем ввел в полнейший ступор. Он не мог не почувствовать, как она напряглась. – Не бойся, – перешел Малфой на успокаивающий шепот (его шепот делал что угодно, но точно не успокаивал), укладывая ее рядом с собой и отстраняясь, чтобы продемонстрировать свои платонические намерения. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не брошусь на тебя сразу после отмашки. В конце концов, я существо, наделенное разумом. Достаточно высокоорганизованное. Гермиона не стала сдерживать недоверчивое хмыканье. – Вот, такой ты мне нравишься больше, – констатировал Драко, улыбаясь половинкой губ, а затем бережно взял ее ладошки в свои и стал выцеловывать каждый пальчик. Нехитрая ласка отозвалась приятным теплом в каком-то сложно определимом месте за солнечным сплетением. Когда же он втянул фалангу одного из пальцев в рот и провел по ней языком, тепло превратилось в жар и переместилось ближе к низу живота. Тихий стон вырвался против воли. Грейнджер рефлекторно отдернула руки. Драко выглядел разочарованным. Гермиона уставилась на него, словно на его лице мог появиться правильный ответ на вопрос: что делать дальше? Как проанализировать эту ситуацию? Есть ли тут повод для анализа? Она уже решила, что хочет Драко Малфоя, что готова доверить ему свое тело, так к чему лишние мыследействия? К черту всё! Грейнджер совершила что-то вроде броска вперед, опрокинув парня на спину. Наверное, вышло не очень грациозно. Наверное, она покраснела. Драко не сдержал смешка и пробормотал что-то про приглашение львицы в свою постель, чем смутил еще больше. Она попыталась отодвинуться, но оказалась в тисках схвативших ее поперек туловища рук, плотно прижатой к твердому телу. К очень твердому телу. В определенных местах. Почему осознание возбуждения партнера так возбуждающе действует? Только ли с ней происходит такое? Всех ли тревожат глупости во время близости? Это близость? Малфой перекатил их так, что Гермиона оказалась под ним, и шквал мелькающих в голове вопросов утих. Стало слишком… горячо. Они оба нуждались в ушате холодной воды. – Ты обещал, что не накинешься сразу после отмашки, – сказала она лучшим своим назидательным тоном. – Я и не сразу, – Драко скорчил невинную рожицу, – и вообще это ты накинулась. – Драко Малфой, ты!.. – он прервал ее еще не придуманную тираду поцелуем. – Знаешь, если ты не хочешь, чтобы мне совсем снесло крышу, прекрати это. – Что именно? – спросила она невинно. – Говорить таким тоном. – Каким «таким»? – этот вопрос был чистейшей воды провокацией. Драко зарычал, обозвал ее несносной женщиной и снова крепко поцеловал. Растрепанный, тяжело дышащий Драко Малфой заставлял сердце Гермионы биться в совершенно безумном ритме. В глазах Драко на миг промелькнуло что-то совсем… взрослое и, пожалуй, немного опасное, но мимика (что-то в подергивании губ, вскидывании подбородка, подрагивании кончика носа) выдавала в нем совсем еще мальчишку. Это немного сбивало настрой и, если честно, пугало. Она не знала, действительно ли Драко достаточно умудрен в интимной сфере, ведь ее практический опыт был ограниченным. Не приходилось сомневаться только в одном – Малфой ее хотел, хотел настолько, что от его взгляда воздух сворачивался в легких. Пока Гермиона барахталась в водовороте тревоги, Драко оглаживал ее бока и живот – сначала по коротенькой ночнушке (выбранной совершенно ненамеренно), а затем и под ней. Его пальцы скользили по животу, не опускаясь ниже и не поднимаясь к груди. Пожалуй, он все-таки имел представление, что делать – трусики совершенно промокли, а ведь еще ничего толком не произошло. Эти игры на грани следовало прекратить! Гермиона опять проявила решительность – села, заставляя Драко отодвинуться, и в одно движение стянула с себя сорочку. Малфой сдавленно охнул, а может, ахнул – она не расслышала из-за гула собственной крови, и посмотрел на ее грудь с нескрываемой жадностью. Наблюдать, с каким трудом он оторвал взгляд от груди, чтобы перевести на лицо, было почти смешно. – Это заявление о намерениях? – спросил Драко, скользя глазами по ее телу вниз, возвращаясь к лицу с остановкой в области груди и повторяя все снова. Гермиона не понимала, что Малфой хочет высмотреть. Мог ли он передумать? – Декларация, – несмело подтвердила она, разрываясь между желанием сбежать на северный полюс и снова броситься в объятия Малфоя, прижаться крепко, чтобы не смущаться под его алчущим взглядом. Движение, которым он срывал с себя пижамную куртку, могло соперничать резкостью с ее недавним, но стало не до размышлений о движениях. Малфой снова навалился на нее своим весом (Гермиона хихикнула от мысли, что их возня похожа на боксерский поединок), а потом его губы врезались в ее губы так сильно, что зубы стукнулись о зубы. Стон, который издал Драко, был стоном боли, а не удовольствия, Гермиона почувствовала привкус крови во рту. – Что ты?.. – она попыталась отстраниться. Драко не позволил, осыпая короткими поцелуями все, что оказывалось под губами, и не прекращая судорожно мять и теребить ее грудь. Гермионе пришлось схватить его за плечи и слегка встряхнуть. Туман в его глазах постепенно рассеялся, взгляд прояснился, и сомнамбулические действия прекратились. – Тебе же больно! – она еще раз попробовала воззвать к разуму того, чей мозг, очевидно, испытывал недостаток кислорода. – Давай залечу. Ну конечно же, первобытное маскулинное не позволило – отшутился банальным «шрамы мужчину украшают» и снова ввернул что-то про дикую кошку. Дикая кошка так дикая кошка! Гермиона метнулась к краю кровати, где на полу должна была лежать выпавшая из ее рук палочка. – Не стоит! – Драко резво отполз в сторону. Ей понадобилось время, чтобы понять его страх. Палочка Беллатрикс. Когда Гермиона отвела древко, он коротко выдохнул и объяснил: – Мне это сейчас нужно. Отвлекает. Не хочу, чтобы все произошло слишком быстро. Ей сложно было сказать, кто из них смутился сильнее. Но она оценила откровенность. Правда оценила. Палочка отправилась на прикроватную тумбочку с примирительным «ладно». Стон Драко, когда она провела руками по его спине и огладила ниже, звучал протестующе, он сделал попытку мягко выпутаться из ее объятий. Гермиона категорически возражала против такого расклада: брать, не отдавая ничего взамен, было совершенно не в ее характере. – Что за сексизм? – гневно пробормотала она. – Грейнджер, ты неподражаема. Сексизм во время секса? – хохотнул Малфой, обнимая ее за талию и крепко прижимая к себе. Вот так вот раз – и назвал то, что они делают, без эвфемизмов. Как ни странно, это не спугнуло настрой, скорее… обозначило цель. Гермиона обняла Драко за шею и после короткого приступа робости обвила ногами его бедра, придвигаясь вплотную промежностью к его паху. – Черт, Грейнджер! – проскулил тот, пытаясь хоть немного отстраниться. – Сбавь обороты, иначе мы не доберемся до главного. Гермиона соврала бы, если бы сказала, что ей не нравится наблюдать, как кто-то теряет контроль от ее действий. – Стоп! Нам же нужно как-то… – Драко стал ошалело оглядываться по сторонам. – Если хочешь, я могу выпить Оборотное с собственным волосом. Оно абсолютно точно обладает противозачаточным действием. Женская сущность растаяла от заботы, внутренний экспериментатор тут же пожелал дать зеленый свет начинанию, но Гермиона рассудительная выступила решительно против: если Драко покинет постель, то, скорее всего, зелье будет выпито зря, разум успеет взять верх, и она точно отступит. – Я позаботилась об этом, – до кончиков ушей покраснев, честно сообщила она. – Наложила заклинание. – Ты действительно серьезно настроилась, – похоже, Драко опешил. Гермионе тут же захотелось куда-нибудь провалиться. – Эй, прекрати! Просто теперь не буду чувствовать себя насильником. – Насильником? Ты идиот или прикидываешься?! По всем косвенным признакам я возбуждена не меньше тебя! – возмутилась она и тут же поняла, что предыдущая фраза была произнесена, чтобы переключить ее внимание. – Мерлин, как же меня угораздило! – Драко крепко прижался к ней, зарываясь носом волосы, и зашипел, когда это усилило контакт их бедер. – Угораздило – что? – и это снова была провокация. – Влюбиться настолько сильно в самую невыносимую из всезнаек. Признание не испугало. Все еще хватаясь за остатки разума, Гермиона обхватила щеки Драко руками, заставляя смотреть ей в глаза, и скороговоркой выпалила: – Драко, я хочу тебя прямо сейчас, давай оставим прелюдии на другой раз.