Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Гермиона ожидала чего угодно, но не этого. Не будь сейчас середина лета, она поверила бы, что происходящее – первоапрельский розыгрыш. Или дурной сон. Бред. Что угодно. Но не реальность. Кроме нескольких членов Визенгамота – от изумления она их все еще не пересчитала – и Нарциссы Малфой, в кабинете присутствовали Молли и Джинни Уизли. Гермиона встретилась глазами с подругой, и та с вызовом вздернула подбородок. – Мисс Грейнджер, спасибо, что доставили мистера Малфоя сюда, – вежливо поблагодарил ее Кингсли Шеклболт, который выглядел так, словно желал находиться где угодно, только не здесь. Гермиона автоматически кивнула, все еще окидывая собравшихся рассеянным взглядом. Это ведь не может быть тем, о чем она подумала. Просто не может! Джинни не настолько… Подобрать точную характеристику не удавалось – слово ускользало. Глупа? Коварна? Непоследовательна? Наивна? Пока Грейнджер пыталась развеять свои подозрения, Кингсли продолжал что-то говорить. – Эй, – дернул ее за руку Малфой. Она непонимающе посмотрела на него. – Палочка, – прошептал он одними губами. – Мисс Грейнджер, оставьте вашу палочку на столе у двери, – терпеливо повторил за Шеклболтом аврор, которого Гермиона до сего момента не замечала. Она неловко кивнула и под прикованными к ее неуклюжести взглядами метнулась к столу. Ей очень не хотелось оставаться безоружной, но судя по тому, что на этом столе лежало около десятка палочек, их сдали все (возможно, кроме аврора). Без палочки в обществе незнакомых людей она почувствовала себя раздетой. Как Драко удавалось третий месяц жить без оружия? Мысли вернулись к Джинни. Что она задумала? На что надеется? Ведь знает же, что отец ее ребенка не Драко, и он знает, что непричастен. Рассчитывает ли Джин, что Малфой, как слизеринцу и положено, воспользуется подвернувшейся возможностью избежать суда? Существует ли такая возможность? Воспользуется ли он ею, если существует? Кажется, они говорили об этом еще до… всего, она сама предлагала похожий вариант, и Малфой не выказывал желания… Не о том она думает! Может, повод этого заседания совсем другой. Она медленно заняла место рядом с Драко, и Кингсли снова заговорил. – Прежде чем перейти к самому вопросу, ради решения которого мы собрались, сообщаю всем присутствующим, что на помещении чары неразглашения. Вы не сможете поделиться информацией, услышанной здесь, ни устно, ни письменно, ни с помощью передачи мыслей, – начал он казенным тоном. Реакции на его слова не последовало. Скорее всего, судьи были в курсе, Нарцисса отлично скрывала свои эмоции, а Джинни и Молли были теми, кто попросил эти чары наложить. Еще были они с Драко, слишком шокированные, чтобы в принципе на что-то реагировать. – Слушание от десятого июля тысяча девятьсот девяносто восьмого года объявляю открытым. Истица: мисс Джиневра Молли Уизли. Истица считает, что располагает сведениями, которые поспособствуют досрочному освобождению мистера Драко Малфоя. Мисс Уизли, прошу, – передал он слово. Заметно нервничающая Джинни вскочила. Молли покачала головой и что-то пробормотала, но дочка кинула на нее раздраженный взгляд, и мать, вздохнув, отвернулась. – Можете сидеть, мисс Уизли, – белозубо улыбнулся Шеклболт, и Джин с размаху села обратно. Гермиона взглянула на Драко. Тот, уставившись на сплетенные на коленях руки, кусал губы. Она перевела взгляд на его мать. Нарцисса буравила сына глазами. – Во-первых, я хочу сказать, – робко начала Джинни, и продолжила, ободренная чьим-то кивком, – что Драко Малфой не так плох, как мы думали, – речь прервал нервный смешок, Гермиона с удивлением поняла, что ее собственный. – Когда Кэрроу заставляли их, то есть слизеринцев, пытать других студентов, он не использовал Круциатус. – Простите, мисс, – перебила ее дама средних лет, – эта информация есть в деле мистера Малфоя, если это единственное, что вы желаете сказать, то я не понимаю, зачем Кинг… – Нет, – порывисто воскликнула Джинни, – нет, это просто деталь. В общем, его действия показались мне странными... совершенно неожиданными для того Драко Малфоя, которого я знала, – ее высокий голосок зазвучал увереннее, – я стала наблюдать за ним. Мы переглядывались в Большом зале… – В твоих фантазиях, – фыркнул Драко и был одернут осуждающим голосом Кингсли: – Уважайте истицу и Визенгамот, мистер Малфой. Вы получите слово в свое время. – Простите, сэр, – кивнул тот покладисто, но бормотать под нос что-то неразборчивое про рыжих и глупых не прекратил. – В общем, все закончилось свиданием. Мы… И теперь я беременна от Драко, и по закону Гименеуса Брута, если его преступления не относятся к тяжким, он может быть досрочно освобожден, чтобы ребенок не рос без отца. Гермиона изо всей силы стиснула руку помянутого «отца», размышляя, как бы наложить на него Силенцио без палочки. Если его выставят с собственного слушания, ничего путного не выйдет. Но, видимо, дар речи покинул Малфоя и без Гермиониной помощи. Вместо голоса Драко тишину нарушил другой голос – женский. – Бред. Вы… – Миссис Малфой, не выкрикивайте с места. Если желаете, вам дадут слово, – снова затянул волынку очень недовольный своей ролью в этом фарсе Шеклболт. – Так дайте мне его! – сверкнула глазами Нарцисса, и все присутствующие в зале притихли. Было что-то в этой женщине такое… Возможно, все вспомнили о ее родстве с самой ненормальной сторонницей Волдеморта. – Мисс Уизли? Джинни испуганно кивнула. – Слушаем вас, миссис Малфой. Нарцисса одарила Шеклболта снисходительной полуулыбкой и заговорила. Пауза пошла ей на пользу, голос звучал ровно и холодно, в нем уже не звенел тот гнев, который она продемонстрировала ранее. – Сказанное мисс Уизли – ложь, – реакция Джинни на фразу была ею полностью проигнорирована. – Конечно, я не берусь судить о ее положении, – подтекст «чего еще ожидать от такой, как она» прочитался легко и всеми, – но могу поклясться, что мой сын ни при чем. – Да как ты смеешь наговаривать на мою дочь! – даже такие эталонные гриффиндорцы, как Молли Уизли, отлично владели навыком шипения. – Миссис Уизли, Молли! – попытался восстановить порядок Кингсли, но был прерван холодным голосом Нарциссы: – Разве я обвиняю? Разве это не она сообщила, что беременна. Я всего лишь ставлю под сомнение участие моего сына… «Она говорит правду» Молли и «Я и сам могу за себя постоять» Драко потерялись в гуле голосов. – Тихо! – без всякого энтузиазма выкрикнул Кингсли. – Спасибо, – снова королевский кивок. Гермиона задумалась, все ли собравшиеся тут девять судей и аврор чувствуют себя домашними эльфами Нарциссы Малфой. – Дело в том, что на тринадцатилетие мой сын Драко получил семейный артефакт, перстень наследника рода, – Гермиона остро прочувствовала кольцо на своем пальце и спрятала руку в складке мантии, – среди свойств которого… – Кольцо можно снять, – раздался глумливый недоверчивый голос из зала. – Наследник не может снять кольцо, – Нарцисса пошла на ложь? Неожиданный поворот. Гермиона судорожно перебирала варианты, как, не подставляя Молли и Джинни, сообщить суду, что Драко не отец. Сказать, что он поклялся магией в непричастности? Повторить клятву перед Визенгамотом? Положиться на миссис Малфой? – Не мог до совершеннолетия, мама, – ввернул Драко. Взгляд Нарциссы абсолютно точно относился к категории убийственных. Гермионе и в страшном сне не приснилось бы, что мать смотрит на нее так, но Драко впечатлен не был и ответил Нарциссе таким же взглядом. Было непонятно, зачем Малфой озвучил эту ненужную деталь. – Ты не сделал этого! – ба, Снежная королева проявила чувства! – Не сделал, – не отводя взгляда, пожал плечами Драко. – Но мог. – Ты бы не стал… Не с Уизли! Не с предательницей крови… – Не с Уизли. Но не из-за вопросов крови, – Гермионе казалось, что она упускает что-то важное в этом противостоянии. – Покажи кольцо, – прошипела Нарцисса, и раньше, чем Гермиона успела среагировать, Драко выполнил эту просьбу-приказ – поднял вверх ее спрятанную руку, продолжая смотреть на мать так, будто пытается просверлить глазами дыру в задней стенке ее черепа. Джинни взвизгнула, Нарцисса громко выдохнула, а Гермиона вырвала руку у обнаглевшего Малфоя и зыркнула на него взглядом, который запросто мог посоперничать в убийственности со взглядами всех Нарцисс на свете. Она не собиралась становиться объектом пристального внимания на этом мероприятии. – Меня интересует другая девушка, – перехватил слово Драко. Говорил он с присущей ему ленцой и со стороны казался абсолютно спокойным, но сидящей рядом Гермионе было видно, как дергается венка у него на лбу, как дрожит его верхняя губа и как крепко стиснуты его руки. – Мисс Уизли придумала себе, – он подчеркнул эти слова, – романтическую историю, героем которой я никогда не был. – Или ничего не придумала, – подхватила Нарцисса, – а ты стал фигурой в игре возжелавших нашего имени девиц… – Нашего имени? – всхохотнул Драко. Шеклболт махнул рукой на порядок, господа в сливовых мантиях переговаривались, в перепалку на переднем плане никто не вмешивался. – От нашего имени остался пшик, а Гермиону упоминать не смей. Ты не… Совершенно неожиданно в диалог вмешалась Джинни: – Я готова предоставить Визенгамоту доказательства. У меня есть заключение колдомедика о сроке беременности. И я не была ни с кем, кроме Драко Малфоя. Я попросила, чтобы помещение оснастили Омутом памяти… Могу показать все свои действия в промежутке времени, который вы сочтете необходимым, чтобы установить дату, и… само свидание. – Мы оба знаем, что я не был с тобой… – Ты не понимаешь, что признать это – твой способ выбраться! – Прекратить балаган! – Кингсли Шеклболту надоело наблюдать за сопливой подростковой мелодрамой, разворачивающейся на его глазах, а вот остальные присутствующие, кроме тех, кто был задействован в самом конфликте, кажется, получали удовольствие – еще бы, такое зрелище и бесплатно. – Мисс Уизли сообщила, что готова показать суду воспоминание. – Да, – упрямо кивнула Джинни, и Гермиона поняла, что подруга намерена идти ва-банк. Сейчас это слово Драко против ее слова, но если… Нет, ситуация была не безвыходной. Остается клятва на магии (тоже, прямо скажем, погранично допустимое волшебство) или обнародование всей правды, которую они с Малфоем накопали. А это обвинение людей, ставших для Гермионы первой семьей в магическом мире, а теперь и вовсе единственной. Расчет был именно на то, что Гермиона не подставит Молли. Как же ей сейчас нужна была палочка, ее палочка! Кроме перечисленного, у них оставался один единственный вариант… Гермиона не была уверена в успехе – это вышло лишь однажды и случайно, однако решительно повернулась к Драко, забыв, что еще две минуты назад злилась, и перехватила его испуганно-понимающий взгляд. Не пытаясь скрыть своих действий, Гермиона положила поверх его руки свою и одними губами прошептала заклинание.