Закат на фоне голубого неба

В моей жизни было только два извечных спутника: кровь и магия. Они неотступно следовали за мной: с момента становления ручным «волчонком» могущественного тевинтерского магистра и вплоть до зрелищных ритуалов магии крови, которые проводились на потеху гостям. Впрочем, и то, и другое было лишь желанием самоутвердиться перед другими уважаемыми магистрами. Красные тона ярким пятном выжглись в моей изрядно повреждённой памяти. Я не помнил ничего, что было до вживления лириума под кожу… Ни своего детства, ни семьи, ни даже имени… Известна мне была только одна вещь: я — телохранитель и гордость тевинтерского магистра Данариуса. Его Фенрис, его волчонок. Признаться, я даже первое время наивно полагал, что раз ко мне относятся так хорошо, то и проживу я более-менее хорошую жизнь. Именно поэтому ее смыслом стало верное служение своему господину, что был для меня всем: хозяином, владыкой, единственным другом. Возможно, я так бы и прожил жизнь, слепо пресмыкаясь, если бы тот не бросил меня на произвол судьбы, спасая свою шкуру. Впрочем, это открыло мне глаза на то, что ко мне всегда относились лишь как к трофею, диковинной вещице, но не личности. Я показывал фокусы, а мне аплодировали. Как дрессированной зверюшке. Но даже после побега ничего не изменилось. Следы, оставленные магией, нельзя было смыть. И уж тем более забыть. Особенно, когда те каждый вечер горели огнём, а даже лёгкие прикосновения причиняли боль. Люди же все также предвзято относились ко мне. Конечно, ведь беловолосый эльф с непонятными рисунками на теле — прекрасная тема для обсуждения и тыкания пальцами. Магия сделала это со мной, заставила страдать от невыносимой боли, что заполонила все естество. Магия сломала меня. Разрушила… Именно из-за неё мои руки всегда были по локоть в густой, липкой крови… Крови тех, кого постоянно посылал за мной магистр, или же тех немногих, кто приютил и научил ценить свою жизнь и свободу… Но теперь это уже неважно, ведь исправлять что-либо поздно. В конечном итоге все равно уже не разобрать, чья кровь орошала землю под ногами. Каждый день она въедалась в кожу и кости, обрекая на ночные кошмары, из-за которых я просыпался в холодном поту. Постоянная тревога перетекала в паранойю, а широкий меч под подушкой становился жизненной необходимостью и лучшим другом. Такова ли цена свободы, ради которой я пролил реки крови и возвысил горы трупов? Ответа на этот вопрос у меня до сих пор нет. Единственное же, что для меня сейчас имело значение — это идти по выбранному пути, не оборачиваясь. Извилистая дорога мести и ненависти, которую я избрал, не могла быть другого цвета — темно-красного цвета крови.

***

Холодный ветер с Недремлющего моря пробирал меня до костей, даже несмотря на тёплую одежду. Сколько бы я в нее не кутался, теплее отнюдь не становилось. Хорошо, что хоть обувь купить не забыл, а то отморозил бы ноги еще в начале дороги. А ведь за комплект пришлось заплатить 2 золотых. Видимо, тот усатый гном на пристани неплохо зарабатывает на путешественниках, что идут в знаменитый Киркволл. Торгаш явно знал свое дело, раз даже я повелся на рассказы о «чудесных– прекрасных–теплых» куртке и сапогах. Впрочем, это все же лучше, чем моя обычная одежда, защищающая разве что от легких порезов и любопытных взглядов. Даже несмотря на все еще зелёные деревья, в воздухе уже витала осень с характерной для неё прохладой. Трава уже покрылась инеем, что мягко хрустел под ногами и блестел в лучах восходящего солнца. Однако, создавалось впечатление, что чем ближе подходишь к городу, тем холоднее становилось. Вина это его нелицеприятного прошлого или отталкивающего внешнего вида — неизвестно. Может, и того, и другого. Все же предыдущий город, из которого я держал путь, был намного гостеприимнее хотя бы тем, что городские стены не напоминали тюремные. Киркволл на деле оказался довольно-таки крупным городом, но внутри он выглядел еще более недружелюбным, чем снаружи. Контраст различных частей города бросался в глаза даже простому обывателю — настолько отличались Нижний город и Верхний. Пещеры–жилища, прорубленные прямо в камне, против высоких белоснежных имений, красиво украшенных лозой и цветами. Нищета против зажиточности. Подобное я встречал и ранее, но в этом месте действительно нагляднее всего прослеживалась важность статуса и денег. Отдельно от остального города стоял крупнейший оплот Ордена храмовников. Высокие серые стены Каземат вызывали неприятное чувство безысходности, а бронзовые статуи, стоящие на каждом углу — тревогу. Жуть какая. Именно это чувствовали прибывающие сюда когда-то рабы? Вокруг все было таким же серым и однообразным, как и люди, обитавшие здесь. Храмовники на входе с непроницаемыми лицами проверяли желающих посетить Казематы, монотонно задавая одни и те же вопросы и проводя обыск. Все-таки свой оплот они берегли как зеницу ока. Пасмурное небо временами сбрасывало тяжёлые капли на каменные плиты, оставляя разводы и нарушая царившую здесь тишину. Бронзовые изваяния рабов в цепях в такую погоду выглядели еще более печальными. Подобное зрелище наводило на меня бесконечное уныние. Лишь холодные капли дождя, падающие на лицо, приятно освежали и расслабляли. Пришёл я в эту обитель серости, чтобы встретиться с одним гномом. Мы познакомились на западе Вольной Марки, и он зарекомендовал себя как хороший делец, ответственно выполняющий свою работу. Гном предложил свои услуги и связи в Киркволле, чему я был крайне рад. Все-таки искать помощи в незнакомом городе у незнакомых людей — гиблое дело. Судя по всему, гном сюда не торопился, хотя время уже перевалило за полдень. Впрочем, он и раньше не отличался особой пунктуальностью. Заскучав, я оперся на холодную каменную стену и принялся рассматривать людей, недавно вошедших в Казематы. Их здесь было немного, около 15 на обозримом расстоянии. Вот один храмовник–рекрут, совсем еще зеленый, осматривается в поисках своих будущих наставников. Судя во виду, он прибыл из какого-то ферелденского ордена и впервые находился в Киркволле. С левой стороны от входа стоял что-то бурчащий себе под нос торговец, явно уставший от подобного места… К тому же покупателей было крайне мало по понятным причинам.  — Карвер, не начинай. Эта работа нам необходима, и ты это знаешь. Откуда-то сбоку прозвучал женский голос и я повернулся на источник звука. К противоположной стене подошли женщина в капюшоне и высокий парень с двуручником за спиной. Они что-то на полутонах обсуждали, периодически поглядывая по сторонам. Парень активно жестикулировал и препирался со своей напарницей, однако та с виду оставалась спокойной. Из-за громоздкого капюшона нельзя было увидеть ее лица, но парня мог рассмотреть любой желающий. Несмотря на внушающий рост, в остальном он ничем не отличался от среднестатистического человека: кожа бледная, а волосы и глаза были невыразительного темно–коричневого оттенка. Если их пустили сюда с оружием, то это либо нанятые Орденом люди, либо у них есть связи в этом месте.  — Ладно, ла–а–адно, — раздражённо протянул воин и демонстративно закатил глаза. — Будь по-твоему, сестра, но я в этом участвовать не намерен. Он отпрянул от стены и направился к выходу быстрым шагом, оставляя позади свою собеседницу. Последняя же еще с секунду постояла и неспешно последовала за братом. Все это время я наблюдал за развернувшимся представлением, что хоть немного занимало время ожидания. Чутье подсказывало, что в этом городе мы еще пересечемся, а оно меня еще ни разу не подводило. К добру это или худу… Я не слышал предмета их разговора, но понял, что женщина в капюшоне явно была главной в этой партии. Ее строгий и спокойный голос тому подтверждение. Да и поведение воина рядом с ней было скорее детским, нежели взрослым — уж больно несдержанным он был. Тем временем женщина как раз уже подходила к воротам Каземат, как вдруг остановилась. По спине пробежал неприятный холодок и, почуяв неладное, я тотчас прижался к массивной бронзовой статуе, стоявшей слева от меня. И не ошибся. В следующую же секунду женщина обернулась в мою сторону, но, благо, я вовремя скрыл свое присутствие.  — Что это было? Магия? Иначе как она смогла меня заметить? Я абсолютно уверен, что не выделялся на фоне остальных ни одеждой, ни поведением, — все еще прижимаясь к изваянию в пол голоса рассуждал я. — Или же она что-то знает про…  — Фенрис? Грубый голос вырвал меня из раздумий. Бородатый гном недоверчиво смотрел исподлобья на припавшего к статуе мужчину. Да уж, со стороны я наверняка выглядел как минимум подозрительно. Аккуратно выглянув из-за укрытия, я отметил, что у ворот уже никого не было, кроме пары храмовников. Оперевшись на все ту же статую спиной и скрестив руки, я небрежно бросил:  — Ансо. Что-то ты долго. Чуть скривившись, гном раздражённо почесал длинную бороду. Не знаю почему, но он всегда так реагировал на меня, хотя наше прежнее сотрудничество можно было назвать плодотворным.  — Давай сразу к делу, эльф. Я, вообще–то, как ты знаешь, очень занят, — нетерпеливо сообщил гном. — Если у тебя есть деньги, то я рад буду помочь тебе. Как договаривались. Казематы были самым немноголюдным местом во всем городе, да и здесь стража более, чем бдительная. Никакие головорезы сюда не попадут, ибо оружие находится на особом контроле. Проще говоря — идеальное место для подобных встреч. Спокойно, безопасно, тихо. Его мне как раз-таки посоветовал Ансо. Я осмотрел уже знакомого мне наёмника. В нем не было ничего примечательного и выглядел он… как гном, обычный гном: борода, низкий рост, написанная на лице любовь к деньгам. При нашей первой встрече он не вызывал особого доверия, но позже я понял, что этот гном сделает все, что угодно за звон монет. В пределах его интересов, конечно. Впрочем, это не так важно. Сейчас главное, чтобы он нашёл подходящих для дела людей.  — Здесь твои деньги, — я достал из кармана увесистый мешочек и кинул наемнику. — Остальное получишь после работы. Покрутив мешочек и осмотрев его содержимое, гном сразу же широко улыбнулся. Все его раздражение мигом куда-то исчезло.  — Не волнуйся, все будет организовано должным образом. Можешь на меня рассчитывать, — уверил меня Ансо и, присвистывая, поспешно ретировался. Хорошо, что гном предложил свои услуги здесь да еще и пропуск в Казематы организовал. Всё-таки самому все устраивать слишком рискованно — наживка может сорваться. Да и в Нижнем городе слишком много чужих глаз и ушей. В воздухе запахло грозой. Теперь на небе уже наливались свинцовые облака, грозясь пролить на город осенний проливной дождь. Я поежился от холода и, направившись к воротам, покинул Казематы. В скором времени начнётся охота на охотника, где я наконец поставлю точку в этой бесконечной ненависти.