Виконтесса де Бражелон, или Воспитанница Атоса

Беатрис некоторое время терпеливо молчала, ждала… но опекун так и не хотел ничего говорить, пришлось робко уточнить: - Так можно будет погулять по городу? Хотя бы совсем-совсем немножечко! Чуть-чуть и рядом? - Можно, - решил граф. – Но только вместе со мной. - Конечно! – уверенно закивала Беат, которой и не приходило в голову отправляться гулять по городу одной. Она вообще с трудом представляла, как ходить по такому большому городу, где столько людей! Здесь же так легко потеряться! А пока она обо всем этом думала, на пороге комнаты появилась та сама женщина, что открыла им дверь, по-прежнему такая же хмурая, сжимая губы почти до синевы, она принесла небольшой поднос с кувшином и тазиком. - Это для вашего ребенка, - пробормотала она, ставя поднос на стол в комнате. – Еще что-то потребуется? - Только обед, мадам Морель, благодарю, - равнодушно отозвался опекун, определенно вновь ничего не замечая. - Как вам будет угодно, - и служанка удалилась с самым надменным видом, бросив неприязненный взгляд на Беатрис. Девочка неуютно поежилась, но граф, кажется, опять ничего не видел – разбирал какие-то документы в шкатулке. - Ревнует, - вдруг тихо шепнул ей слуга опекуна, Гримо. И затем показал глазами на дверь, давая понять, что говорит о служанке. - Ко… мне? – тоже шепотом отозвалась Беатрис, не понимая, как это можно отнести к ней вообще. Но Гримо в ответ кивнул. И, сообразив, что девочка не привыкла к такой его манере общения, пояснил: - Квартирная хозяйка влюблена в господина графа. Полагает, что вы – его ребенок, раз вы с ним. И ревнует к другой. - А! Беатрис минутку подумала, а затем едва не захлопала в ладоши, теперь догадавшись: значит, эта женщина – квартирная хозяйка, а не служанка – полагает, что господин граф женат или будет, раз у него есть дочь. Интересно, а если ей сказать, что она не дочь, а лишь воспитанница господина опекуна, мадам Морель изменит свое отношение? Беатрис внимательно посмотрела на графа и ее осенило: вот и нет! Господину графу нет никакого дела до чувств к нему этой женщины! По правде сказать, она и не подходила господину опекуну, Беат была в этом уверена, но если бы она ему нравилась, он точно замечал бы, как она смотрит на него и как – на его спутников. Ему же все равно, что она думает о нем, о чем мечтает и за что на него обижается. Ну а раз никаких чувств господин граф к ней не испытывает, то и говорить тут не о чем, решила Беа. Ведь через несколько дней они просто уедут, потому после даже и не вспомнят про нее. - Вам помочь с умыванием? – отвлекся от бумаг опекун, откладывая несколько конвертов в сторону – наверное, особо важные. - Ой, нет, - смутилась девочка, спрыгивая на пол. – А можно… прямо тут? Или мне куда-то… - Вы можете умыться и переодеться в спальне, - кивнул граф ей на дверь. Беатрис, аккуратно подхватив поднос с водой, направилась ко второй комнате. Правда, Гримо почти немедленно забрал у нее все и сам отнес в спальню, поставил уже на небольшой столик неподалеку от кровати. Девочка робко оглядывалась по сторонам. Да, тут тоже ничего любопытного: одна кровать, не очень широкая, столик вот возле, шкаф есть, стул… Обстановка самая простая, кое-где валяются вещи графа. Чтобы не заставлять себя ждать, Беатрис принялась развязывать сумку, а после, осторожно чуть прикрыв дверь, принялась за умывание. Одеваясь, девочка порадовалась, что взяла с собой корсет, завязывающийся спереди – у нее такой был только один, все прочие следовало зашнуровывать сзади, как взрослой. Но Беат отчего-то взяла именно этот, и сейчас это было очень кстати, потому что звать на помощь мадам Морель очень не хотелось, а господину графу может не понравиться, если она явится опять в костюме мальчика. Поэтому Беатрис старательно затянула корсет поверх чистой сорочки, затем выбрала одно из платьев – какое попроще, чтобы можно было в нем отправиться гулять по городу, если опекун решит все же покинуть дом сегодня, а если нет, то оно сгодится и как домашнее, второе же было слишком роскошным, выбранным для приема у короля, если ее туда возьмут. И поменяла сапожки на туфельки. Весьма довольная собой, Беат вышла из спальни в тот момент, когда квартирная хозяйка накрывала на стол. Увидев девочку, которую, видимо, она все же до сих пор считала мальчиком, мадам Морель удивленно замерла. - Что-то не так, сударыня? – привел ее в чувство вопрос графа. – Вы полагаете, что часть блюд принесли не вовремя? Женщина спешно завершила с расстановкой тарелок и направилась к дверям, тихо бормоча себе под нос, что ныне девицы распущены от рождения, видно, от матерей берут, вертихвосток. Беат непонимающе смотрела ей вслед. - Мадам Морель! – а вот в этот раз от графа не укрылись ни взгляды квартирной хозяйки, ни ее бормотание. - Да, сударь? - Подсчитайте все расходы и приготовьте все документы, в конце недели я от вас съезжаю. И до того времени попрошу вас не беспокоить ни меня, ни мадмуазель Беатрис вашими взглядами на мораль. Если нам понадобится что-то, вам сообщит Гримо, то же касается и обеда, и ужина. - Простите, месье… - Оставьте нас! Квартирная хозяйка ушла, уж и не зная, что и думать, но точно уверенная, что скоро ее прекрасный благородный жилец от нее съезжает. *** После обеда Атос решил направиться к Тревилю, подать прошение об отставке, считая, что нет смысла оттягивать: если король пожелает получить личные объяснения, то их пребывание в Париже может затянуться. Ну а кроме того мушкетер плохо себе представлял поиски учителей для воспитанницы, поэтому намерен был обсудить этот вопрос с Тревилем – тому наверняка эта тема знакома больше. Поначалу граф вновь собирался оставить девочку в квартире, но недовольство мадам Морель новой квартиранткой заставляло думать, что это может создать лишние трудности. Да и Беатрис так просилась гулять, что Атосу подумалось: это хороший способ решить две проблемы сразу. Новость о том, что они отправляются гулять прямо сейчас, да еще и в гости к дворянину, который командует рыцарями короля, Беа восприняла с восторгом. Совсем скоро они покинули квартиру на улицу Феру. Путь им предстоял короткий, причем маленькими улочками к особняку на Старой голубятне можно было пройти еще короче, но ради воспитанницы Атос выбрал наиболее приятный путь: сначала по улице Феру в другую сторону от Люксембурга, к площади Сан-Сюльпис. Тут девочка, давно посматривающая вперед на виднеющиеся шпили церкви, с восторгом увидела сам храм. - Давайте зайдем сюда на обратном пути, - предложил ей граф. – Сейчас там тихо и пусто, я полагаю, а позже мы сможем попасть на вечерню и вы послушаете орган, если хотите. Согласны? - Конечно! Однако девочка еще несколько раз оборачивалась на величественный храм в центре небольшой площади, предвкушая, какой он может быть изнутри. - А что там? – указала рукой она на виднеющиеся вдали башенки. – Это дворец короля? Или… - Нет, боюсь, мадмуазель, это башни тюрьмы. Ручка девочки в его ладони вздрогнула. - Сегодня мы туда не пойдем, - успокоил ее Атос, сворачивая на улицу Старой Голубятни. – Нам пока сюда. - А… а почему сегодня? – робко осмелилась спросить Беат, для которой слова графа прозвучали неким зловещим предупреждением. - Потому что если после мы отправимся к королю, - улыбнулся Атос, - то проходить придется мимо темницы. Воспитанница заметно повеселела. Особняк Тревиля был заметен издали – шикарное модное здание с решеткой, которая обычно была открыта, пропуская к просторной лестнице всех желающих, правда, у ворот всегда стоял кто-то из мушкетеров. Атос лишь коротко кивнул охране, а вот те уставились на него с нескрываемым изумлением. Еще бы! В полку ни для кого не было секретом, что он избегает женского общества, а тут является после непродолжительного отсутствия по личным делам, ведя за руку девочку! Однако граф не привык отчитываться в своих делах, поэтому не счел нужным останавливаться и объясняться, товарищи по полку вправе додумать любые причины появления девочки. Сама же Беатрис в восторге крутила головой. Рыцари – а это были они – ныне не носили лат, шлемов и мечей, вместо этого были лазоревые плащи с крестами, шляпы с огромными роскошными перьями и длинные шпаги. - А они несут охрану на башнях? – решилась спросить девочка опекуна, пока они шли к лестнице. - Каких башнях? – не понял тот. - Королевского дворца! Ну… это же королевские рыцари, да? Или они заседают с королем за круглым столом? - А! Вы любите легенды о короле Артуре? – улыбнулся Атос. – И о Тристане и Изольде, наверное? - Да, папа мне читал… и потом я читала, у нас есть большая книга в библиотеке, я вам покажу. - Договорились. Но нет, у дворца его величества нет башен, поэтому мушкетеры несут охрану иначе – вы увидите, если мы туда пойдем. А за столом король сидит всегда один, таков этикет. - Даже без королевы? - Иногда позволяется кому-то присоединиться к его величеству, но это огромная честь, которой удостаивается не каждый. - А вы? - Что я? - Вы обедали за столом короля? - Это было очень давно… можно сказать в иной жизни, - улыбнулся Атос своим мыслям. И поправился, чтобы девочка поняла его верно: - Да, такое было однажды, но это было крайне давно. - О! – Беат задумалась о том, можно ли считать ее опекуна очень-очень важным человеком. Или все же просто очень важным? - Атос! - Д’Артаньян! Рад вас видеть! Я полагал, что вы несете службу сегодня, и собирался навестить вас после, на квартире. - Нет, сегодня я свободен. И молодой человек недвусмысленно уставился на девочку, следовавшую за его другом, крепко вцепившись в руку того. - Это моя воспитанница, виконтесса де Бражелон, - представил ее граф. – Мадмуазель, это шевалье лейтенант д’Артаньян, мой начальник и друг. Беатрис поспешила присесть в реверансе, совсем запутавшись. Если опекун такой важный человек, что однажды даже был удостоен чести быть приглашенным к королевскому столу, то отчего же просто шевалье является начальником господина графа? И как это может быть, что начальник еще и друг? В поместье Беатрис позволялось играть с девочками из разных семей, и некоторых из них Беа считала своими подругами. Но папа всегда говорил, что дружить она может не со всеми, а только с девочками из дворянских семей, хотя играть может с кем угодно, но помня, что ее никто не вправе унижать и насмехаться над ней. Когда Беатрис подросла, она поняла, отчего так – ныне она училась управлять в поместье, и некоторые девочки, с кем она играла, должны были исполнять ее приказы. Правда, Беа, помня об их играх, всегда старалась выгородить бывших подруг, если те что-то делали плохо. Но разницу ныне понимала. А вот тут получалось как-то совсем странно. Как это граф может подчиняться шевалье? И еще надо будет спросить у господина опекуна, у них с господином д’Артаньяном вот такая же дружба? Лейтенант, конечно же, человек благородного происхождения, но все же он не такой важный, как дворянин, приглашаемый королем, верно? И еще надо спросить, что за странным именем господин д’Артаньян назвал господина графа. - Это очень долгая история, - говорил тем временем Атос. – Но если говорить вкратце, дорогой друг, то вместе с наследством, о котором я вам упоминал, я получил также и некоторые обязательства. - И одно из них я вижу перед собой, - понимающе кивнул гасконец. – А еще я предвижу цель вашего визита к Тревилю – отставка? - Да, боюсь, что служба в полку для меня более не годится, я не смогу следить за делами в поместьях и воспитанием мадмуазель, пребывая на войне или даже неся караул в Лувре или Фонтенбло. - Я этого опасался… Портос и Арамис оставили службу, теперь и вы уходите! Я останусь один… - С вашего позволения, дорогой друг, мы поговорим об этом после, а сейчас меня и мадмуазель Беатрис ждет капитан. - Разумеется. Девочка с сочувствием глянула через плечо на нового знакомого. Господин лейтенант, кажется, очень опечалился от новостей об уходе графа. Значит, они хорошие друзья. Может быть, надо просто пригласить его к ним в гости? На этом размышления Беатрис прервались – их с опекуном пригласили в кабинет господина капитана королевских мушкетеров. *** - Атос! – тем же странным именем встретил их господин де Тревиль. – Полк буквально гудит от вашего появления. - Я не пытался произвести подобное впечатление, - граф галантно поклонился, и Беатрис посчитала, что тоже должна присесть в реверансе. - Кто это милое дитя с вами? - Моя воспитанница, виконтесса де Бражелон, - девочка на всякий случай еще раз поклонилась – на этот раз капитан ответил ей тоже поклоном. – Это дочь покойного графа де Бражелона. Беат закусила нижнюю губку и торопливо перекрестилась. - Вот значит, как, - протянул капитан. – Значит, ваши обязательства гораздо более сложные, чем я полагал ранее. - Я не вправе от них отказаться, - покачал головой граф. – Вернее, вправе, однако… вы понимаете меня? - Да, пожалуй… как понимаю и цель вашего появления. Что ж, ранее я хотел вас попытаться отговорить. Сейчас, я уверен, это бесполезно. Однако я также уверен, что его величество пожелает поговорить с вами лично. Вы же знаете его, Атос! Лично принимая в полк, он также лично хочет знать о причинах ухода. - Я всегда к услугам его величества! Однако цель моего прихода не только в подаче прошения об отставке. - Что еще? Что я могу для вас сделать? - Если это возможно… я хотел бы, чтобы вы подсказали мне, с кем я могу поговорить об учителях для мадмуазель. Беатрис с интересом прислушивалась, запоминая, как следует общаться с кем и как надо вести дела. - Хм… кто именно вам нужен? Я сам могу вам посоветовать мэтра, занимавшегося математикой и геральдикой с моим сыном. Более же… право, у меня на примете есть лишь хороший учитель фехтования, но это вам не требуется. - А можно? – вдруг встрепенулась Беат. - Что можно? – удивленно повернулись к ней мужчины. - Ну… учиться фехтованию, - пояснила девочка. – Я бы хотела. Можно? Хотя бы немного? Тревиль закашлялся, пряча смех. Но Атос только помрачнел и отчеканил почти ледяным голосом: - Нет, мадмуазель, девушки не учатся фехтованию! И не смейте думать о подобном недостойном поведении! - Почему недостойном? – растерялась девочка. – Разве рыцари короля делают что-то недостойное? На этот раз настала очередь графа изумляться ее ответу, Тревиль же вновь сильно кашлял в платок. - Недостойное для девушки, - наконец сообразил, о чем идет речь, Атос. – И вы не будете держать в руках оружие! Беатрис вздохнула – а ведь как красиво смотрелись господа мушкетеры в лазоревых плащах и со шпагами! - Очень жаль, - наигранно серьезно вставил капитан, - мне кажется, если бы вы решили передать ваше умение, Атос, вашей новой дочери, она смогла бы стать достойной конкуренцией нашим воякам. - Капитан! – нахмурился граф. Беат же с надеждой взглянула на Тревиля – может быть, он уговорит господина опекуна передумать? - Ну нет так нет, - улыбнулся капитан. – Подумаем лучше о том, какие учителя вам необходимы, Атос? - Полагаю, что нам будет нужен также учитель истории и географии. Языками я могу заниматься с мадмуазель сам. - Хорошо, я узнаю для вас, кто ныне доволен кем среди парижан, - кивнул Тревиль. – Это все? - Музыка, - шепотом напомнила Беатрис. - Ах да! Еще нужен учитель музыки, пения и танцев, - кивнул ей граф. – Прочие науки мы сможем постичь сами. - Хорошо, я узнаю, - повторил капитан. Оставив какие-то документы и что-то подписав, граф распрощался с Тревилем и вместе с воспитанницей покинул его кабинет. В приемной их терпеливо дожидался лейтенант д'Артаньян. - Итак? - спросил он. - Капитан передаст мое прошение королю, - отозвался граф. - Вы теперь заняты? Или прогуляетесь с нами? - С удовольствием! Беатрис, заметив, что молодой человек немного оживился, решила, что ее догадка верна и осторожно потянула опекуна за рукав. - Что такое, мадмуазель? - наклонился к ней тот. - Мы можем пригласить лейтенанта к нам, - шепотом предложила девочка. - Тогда он не будет грустить. - Отличная мысль, - усмехнулся Атос и выпрямился. - Д'Артаньян, мадмуазель Беатрис говорит, что вас расстроило мое решение. И предлагает вам погостить у нас, чтобы вам было веселее. Гасконец от души расхохотался от этого предложения, отмечая, что, кажется, новая воспитанница графа - это именно то, что ему нужно: девочка легко и просто учит Атоса улыбаться и радоваться самым простым вещам. - Ну а пока, - продолжал тот, - давайте просто прогуляемся до Лувра и вернемся к моей квартире: я обещал мадмуазель показать ей город. Если вы не против, разумеется. - Ничуть, идемте! И они вышли из особняка Тревиля. Прогулка была немного странной поначалу: мужчины чувствовали некоторую скованность и больше молчали, не решаясь заговорить о своем, Беатрис же пока не видела ничего особенно примечательного, о чем можно было спросить, и довольствовалась просто рассматриванием горожан и особняков со всех сторон. Но вот впереди показался еще один собор, а за ним - те самые башни, а еще река, и много мостов... Беатрис смущалась, что поминутно теребит рукав опекуна, но не могла удержаться от вопросов. Зато лейтенант будто ожил, он сам начал рассказывать девочке, что впереди, сзади и по сторонам от них. И от души веселился от некоторых ее вопросов вроде: - А если это мост, то почему он такой большой и каменный? Или: - Но то здание не может быть замком короля! У него ведь нет ни рва, ни стен! Может быть, вы ошибаетесь, господин шевалье? Ни в Лувр, ни к Тюильри они не пошли, прогулялись вдоль галереи между дворцов и повернули обратно. Тут д'Артаньян, заметив, что девочка порой спотыкается, предложил ей сесть к нему на руки. Беатрис, предупредив, что она тяжелая, все же отказываться не стала. Но и долго сидеть на руках мужчины не посмела, почувствовав, что немного отдохнула, она спустилась на землю. В конце прогулки, как граф и обещал, они направились в церковь Сан-Сюльпис, вправду попав как раз на вечернюю службу. И тут Беатрис приоткрыла рот от восторга.