Виконтесса де Бражелон, или Воспитанница Атоса

Пока девочка внимательно слушала мессу, порой осторожно поглядывая по сторонам, рассматривая убранство храма, алтарь и священные дары, друзья смогли тоже тихо переговорить между собой. - Д'Артаньян, вы никогда не будете одни, - в конце произнес Атос. – Мы всегда будем рядом! Неужели вы думаете, что я откажу вам, если буду нужен? Не думаете же вы, что наша дружба закончится с моим отъездом? И неужели вы полагаете, что я не приму вас, если вы придете ко мне? - О, в последнем меня уже разубедила ваша юная воспитанница! – улыбнулся д'Артаньян. – Хоть пока я все же вижу мало отрадного в вашей отставке. И склонен даже думать, что могу потерять эту дружбу. - Мы уже говорили об этом, - напомнил ему Атос. – Вы постепенно выздоравливаете от своей боли, но часть ее еще в вас. Однако ваши горестные воспоминания еще успеют измениться. А пока... право, дорогой друг, Беатрис верно сделала, что предложила, и я повторю ее слова: приезжайте к нам! Вы окажете этим услугу и мне – пока мне очень тяжело дается новая роль. - Роль опекуна? – переключился д’Артаньян. – Я-то полагал, что вы просто отправите ее на воспитание в какой-нибудь монастырь. - Это невозможно, я… я взял на себя обязательство лично следить за ее обучением и воспитанием. И я не могу изменить своему слову. Потому я должен отыскать ей лучших учителей и лично заниматься с ней замком и хозяйством. Боюсь только, что пока я не очень справляюсь со своими обязанностями – я даже не знаю, когда моя воспитанница действительно нуждается во мне, а когда она лукавит. - Вы полагаете, что я лучше в этом разбираюсь? – усмехнулся юноша. – Боюсь, что я давно вышел из этого возраста. - Нет, но вы сможете мне помочь отвлечься от этих забот и приятно вспомнить наши дни с Портосом и Арамисом. - Что ж, быть может… вы и правы, - вдруг произнес д’Артаньян. – Я поговорю с Тревилем. В конце концов, я уже пять лет служу без отпуска! И заслужил хотя бы недолгий отдых. - Справедливо. Вы поедете с нами? Гасконец медленно кивнул. Месса завершилась, и друзья с девочкой направились к выходу. Здесь граф подал воспитаннице святой воды в ладони, затем перекрестился и сам, вынуждая д’Артаньяна последовать своему примеру (что поделать, перед девочкой надо!), а затем они покинули церковь. - Итак, завтра я иду к Тревилю, - бросил на прощание юноша. – Но когда вы отправляетесь обратно? - Пока я и сам не знаю, надо договориться с учителями и получить отставку у его величества. Надеюсь, что это не продлится больше недели, мы не можем тратить столько времени на это. - Что ж… придется пока обсудить лишь возможный скорый отпуск… Благо, что пока у нас военных действий не намечается. - Неужели мы собираемся заключить мир с Испанией? Я бы предположил, что затишье может быть слишком коротким. Последняя наша встреча с ними была уж слишком кровавой, всем нужен отдых. - Увы! Но именно потому мне следует пользоваться этим временем, не так ли? Или я могу прослужить еще пять лет без отпуска. - Вы правы. И я рад, что вы приняли наше приглашение. Ах да, мадмуазель Беатрис, господин д’Артаньян принял ваше приглашение и непременно приедет погостить к нам в Бражелон. - Это замечательно! – отозвалась и вправду радостная девочка. – Тогда никто не будет грустить! Друзья переглянулись с улыбкой. *** Беатрис была поражена и городом, и храмом, куда ее привел господин граф, девочка с восторгом слушала мессу и разглядывала убранство. Здесь было удивительно красиво и свято! Здесь было так чудесно! Выйдя из церкви, друзья расстались на углу двух улиц, и Беат уже смогла поделиться восторгами с опекуном. Тот слушал ее с улыбкой и хвалил ее внимание, что девочка точно угадала сюжеты на витражах и смысл проповеди. А она продолжала делиться этими радостями и за ужином. Но в конце все же осмелилась спросить о планах на завтра. - Это будет зависеть от того, мадмуазель, какие известия я получу от господина де Тревиля. - А можно спросить? – ухватилась за это девочка. – А как это может быть, что вы исполняете приказы господина капитана и дружите с ним? И особенно с господином шевалье д’Артаньяном. - А! Дело в том, мадмуазель, что в дружбе не бывает титулов, - попытался объяснить Атос. – А тем более их не может быть между нами, я служил в полку под другим именем и никто не знал моего титула. Мы были равны, поэтому сейчас мы не можем вдруг изменить свои отношения. Шевалье – дворянин, этого более чем достаточно, чтобы наша дружба была возможна. - Да, я понимаю… - Однако в армии есть субординация, независимая от титулов. И если граф служит как простой солдат, он должен исполнять приказы барона или шевалье, если те занимают пост лейтенанта или капитана. - М, - задумалась Беатрис. – Но это только в отношении службы, так? А в другое время вы просто друзья? - Именно так. Девочка вздохнула удовлетворенно – одна загадка разрешилась. Оставалась еще одна на сегодняшний вечер. - А… где я буду сегодня спать? - В спальне, - кивнул граф на соседнюю комнату. – Моя кровать будет вашей, пока мы в Париже. - Но… где тогда будете спать вы? - Здесь, на софе. - Вам тут будет неудобно, - серьезно покачала головой Беатрис. – Она твердая и постели нет. - Поверьте, в походе на земле гораздо более неудобно, - улыбнулся Атос этой детской заботе. - Нет, так плохо, - вновь серьезно объявила девочка. – Но вы можете лечь со мной. Я сплю тихо и место занимаю мало, а кровать у вас достаточно широкая. Мы вместе там легко поместимся. А на софе будет спать ваш слуга, Гримо, не на полу же ему ложиться! Мы дадим ему наши плащи и что-то под голову. Граф ненадолго задумался, позволительно ли это. Удобство слуги его не интересовало – все эти годы Гримо и так спал, как правило, на полу. Так что Атос думал было отказать… Затем вдруг поймал взгляд воспитанницы. Кажется, она не только о его удобстве волновалась, но и сама очень этого хотела. - Хорошо, сделаем так, - согласился он, сообразив, что девочка просто боится спать одна. – Ляжем вместе. Беатрис тут же оживилась. И не сразу поняла: то, что господин граф ляжет с ней, означает не только то, что ей не будет страшно, но и то, что куклу с собой взять нельзя будет, надо спрятать в сумке. Опекун же любезно предложил девочке отправиться в комнату, умыться и переодеться на ночь, а сам уверил, что придет позже, когда она ляжет. Беат обрадованно кивнула и поспешила в спальню, прятать куклу и приводить себя в порядок. И еще надо помолиться на ночь, ей сегодня, помимо молитвы за здравие господина опекуна и всех ее фермеров, помимо мольбы за души родителей, непременно надо поблагодарить Господа, что они в Париже, что господин граф так добр, и еще попросить, чтобы они непременно побывали у короля. И совсем тихо попросить, чтобы опекун позволил ей обучаться фехтованию. *** Беатрис вновь не могла уснуть – на новом месте надо было еще привыкнуть к кровати, а впечатления от дороги и от города занимали все ее мысли, девочка вспоминала всю прогулку и жалела, что что-то не успела рассмотреть, куда-то не успела заглянуть, о чем-то не расспросила господина графа… Опекун вскоре появился на пороге, и Беа зажмурила глаза – пусть он думает, что она уже спит, а то вдруг еще ругаться будет: так давно в спальню ушла, а все крутится тут в постели, ведь и ему мешать тогда будет! А сама звала лечь рядом с ней – потому что вновь испугалась спать одна! Все же тут, в неизвестном городе и неизвестном доме, она почти ничего не знала, поэтому было еще страшнее. Господин граф скоро ополоснул лицо и руки, поменял рубашку и лег с другой стороны кровати. Беатрис дышала тихо-тихо, все еще опасаясь, что опекун будет ею недоволен, пусть думает, что она крепко спит. - Мадмуазель, вам нечего бояться, - послышался тихий голос графа. – Лягте удобнее и дышите ровно, иначе вы не сможете уснуть. - Я… не хотела беспокоить вас, - пробормотала та, пытаясь оправдаться. – Простите, я могу… - Вы меня не побеспокоите, - возразил опекун. – Ложитесь удобнее. Закрывайте глаза и думайте о хорошем. Голос у него был мягкий, успокаивающий. И Беа поддалась этому, вправду устраиваясь в кровати получше и закрывая глаза. Страхи сами собой уходили, хотя ей немного не хватало, чтобы ее обняли… Беат и сама не заметила, как уснула, не могла она и чувствовать, что делает – она просто во сне встретилась с папой и прижалась к нему, в его объятиях было тепло и так мирно, так хорошо на душе. Граф же поначалу опешил, когда девочка вдруг прижалась к нему ближе. Но затем, сообразив, что она просто не понимает, что делает, лишь ищет защиты, осторожно приобнял ее, давая понять, что беспокоиться ей не о чем. Воспитанница тихонько вздохнула во сне и удобно устроилась рядом с ним, засыпая крепко. *** Утром Атос привычно поднялся рано, отправил Гримо по нескольким адресам – с короткими записками, что в скором времени он покинет Париж и, возможно, на долгие годы, а потому если у этих господ имеются какие-то еще дела с ним, он просит их решить в ближайшие дни. Воспитанница вскоре поднялась, но появилась в гостиной не раньше, чем полностью приведя себя в порядок. Только теперь Атос понял, что девочка второй раз справляется без горничной. - Мадмуазель, если вам нужна служанка, - начал он сразу после приветствия, - мы найдем вам кого-то на эти дни. - Я справлюсь, - уверила его Беатрис, - я брала с собой корсет, затягивающийся спереди. И меня учили, как это делать, поэтому я умею. Мне кажется, я только… с волосами не очень хорошо умею. - Хорошо, - кивнул граф и предложил: - Тогда, если нас позовут к королю, мы сначала пригласим к вам камеристку. Девочка немедленно расцвела и от души поблагодарила его. Вообще, как заметил Атос, последние дни она улыбалась все чаще, только в храме и перед сном становилась печальнее – видимо, вспоминала родителей. Пожалуй, все же решение приехать в Париж было удачным, тут она отвлечется. Весть от Тревиля пришла к концу завтрака: капитан сообщал, что отыскал несколько подходящих мэтров и договорится, чтобы они заглянули к Атосу во второй половине дня, если ему это будет удобно. - Кажется, часть вопросов мы решим уже сегодня, - довольно отметил граф. – Мадмуазель, ваши учителя прибудут сегодня, я надеюсь, мы сможем договориться с ними. Полагаю, вы тоже мне можете понадобиться в это время, возможно, у них будут вопросы к вам, к вашим знаниям. - Конечно, господин граф. Мысли Беат, однако же, были далеки от учебы. В отсутствие Гримо завтрак им подала вновь квартирная хозяйка. И хотя она появилась лишь ненадолго, девочка буквально кожей ощущала ее недовольство. Нет, так не пойдет, думала Беа. Надо проучить эту злыдню раз и навсегда! Но пока господин опекун приглашал ее на еще одну прогулку по городу, и девочка, конечно же, никак не могла отказаться. *** На этот раз они гуляли по улочкам Латинского квартала, и Атос, заметив, как девочка с восторгом поглядывает на ткани и ленты, понял, что будет не прав, если лишит ее этой женской радости. - Давайте закажем вам несколько нарядов, - предложил граф. – Вам понадобится еще одна амазонка, чтобы мы могли часто тренироваться в верховой езде. А также несколько платьев для разных случаев, вы сами можете подсчитать, сколько? Беатрис буквально опешила от того, что выбор дается ей. Хотелось много-много. Но девочка напомнила себе, что это некрасиво и стыдно с ее стороны. Ей нужно лишь пару повседневных – по моде Парижа. И одно для выхода… ну, пусть будет тоже два, очень хочется из того розового… и вон того изумрудного. Или вон тех... Да как вообще можно выбрать?! Господин граф, услышав число 5 – три повседневных и два выходных – чуть прищурился. Беа залилась краской. - Полагаю, вы неверно посчитали, - спокойно заметил он. – На один выходной наряд нужно как минимум четыре повседневных. Беатрис еще больше залилась краской стыда, понимая, что опекун насмешничает над ней, но все же попыталась оправдаться: - У меня… и так достаточно повседневных нарядов, я просто перешью остальные под эти три, модные тут. Атос помолчал, оценивая скромность воспитанницы. Что ж, вряд ли ей так необходимо столько выходных нарядов, но… после всех перенесенных несчастий девочка заслужила хотя бы эти маленькие радости. - Хорошо, - решил он. – Однако, я надеюсь, мадмуазель, вы учли, что сейчас вы еще растете, а потому эти платья могут вскоре стать вам малы. - Я умею их исправлять, - уверила его Беатрис. - Прекрасно. Тогда давайте подберем наиболее приличную лавку с хорошими портнихами. *** Несмотря на замечательное настроение после лавки с тканями и швеями, Беатрис продолжала помнить про мадам Морель. Господин опекун был занят беседой с Гримо – читал ответы, принесенные слугой, или выслушивал то, что передали на словах. Это не продлится долго, но Беа нужно было не так и много времени. Девочка сняла туфельки, чтобы ее шагов не было слышно, оставила на небольшом расстоянии от двери. И бесшумно, сначала буквально вдоль стеночки, направилась к комнатам на первом этаже – кухня была там же, кажется, как и собственные помещения мадам Морель, комнаты и кладовые. Наблюдения оказались верны. Более того, блюда для обеда уже стояли на большом подносе рядом с очагом, чтобы не остыли. А самой квартирной хозяйки тут не было – видимо, отдыхала у себя. Беатрис внимательно огляделась. Вон те маленькие баночки! Стоят высоко и вроде бы незаметны – наверняка в них хранятся дорогие специи и соль, то, что так дорого стоит и так ценится. И то, что сейчас так нужно ей. Девочка торопливо пододвинула стул, внимательно разглядела все, что отыскала в маленьких баночках. Так и есть! Беатрис прихватила соль и какую-то восточную специю, сладковато-острую на вкус. Последняя будет прекрасно сочетаться с мясным блюдом – туда ее девочка и отправила, насыпав от души. Соль же отправилась в кастрюлю с какой-то похлебкой или супом – тоже почти вся банка. После этого девочка убрала баночки на место и даже отодвинула стул, чтобы скрыть свое пребывание тут. В соседнем помещении послышались шаги – и Беатрис со всех ног бросилась прочь, радуясь, что не забыла снять туфельки, так она хоть и бежала, но плотные чулки гасили все звуки. Вернуться в гостиную она успела до того, как граф заметил ее отсутствие. Вновь прокралась вдоль стены. И как раз когда она уже надела туфельки, опекун кивнул слуге, что можно распорядиться насчет обеда. *** Поданный на первое суп был настолько пересолен, что Атос молча отставил тарелку в сторону. Что же касается жаркого, предложенного на второе, то оно было бы неплохим, если бы не обилие специй. Граф с трудом заставил себя съесть хоть немного, чтобы не оставаться голодным, Беатрис, как он заметил, только чуть поковырялась в еде и ограничилась чашкой молока. - Мадам Морель, - заметил Атос спокойно, - полагаю, от ужина и дальнейшей вашей стряпни мы тоже откажемся. - Да как же так?! - возопила вдруг та. - Да я сама голодной осталась! Второе только вам подала! А суп есть не смогла! Все из-за вашей девицы!.. - Выбирайте выражения! - осек ее граф. - Не моя воспитанница отвечает за вашу кухню. Ступайте! Квартирная хозяйка, хлюпая носом, удалилась. Атос же, откинувшись на спинку кресла, смотрел на воспитанницу долгим тяжелым взглядом, пытаясь понять, ее ли в том вина. Девочка прятала глаза и слишком пристально изучала столешницу и собственные руки. - Она возмутительно себя вела! - вдруг не выдержала Беат. - Даже после вашего замечания! Она смотрит и на меня, и на вас со злостью! Она сама злая! Да, я хотела ее проучить! Чтобы она понимала, что она плохая! - Хорошо, - медленно произнес граф так, чтобы девочка поняла, что это совсем нехорошо. - Вы приняли решение как хозяйка... Беатрис осторожно глянула на опекуна - нет, он точно ее не хвалит! Не с таким видом! Сейчас последует "но"... - Но вы приняли решение не хозяйки, а обиженной девчонки. Вы наказывали исподтишка, а не объявив вину и свое решение. К тому же не в отношении своих слуг, но квартирной хозяйки, которая нам не подчиняется. - Она... злая... - вновь обиженно пробормотала Беа. - Что ж, полагаю, словами или розгами вам объяснить не получится, - заметил Атос. - Единственное, что нужно, это чтобы вы все прочувствовали. - Что... прочувствовала? - Вы сделали так, мадмуазель, что мы лишились стряпни мадам Морель, - начал объяснять граф, не углубляясь, правда, в то, что раньше он и не получал эту стряпню, предпочитая трактиры или столы друзей, но в этот раз думал о девочке. - Она скоро все поймет и придет просить прощения. И... может быть, станет чуть добрее, - предположила Беа. - Возможно, - равнодушно кивнул Атос. - Но это прощение мадам не получит, она виновата, что не смотрела за едой, ее могли не просто испортить, но даже отравить. Но ее раскаяние мне неинтересно. Что же до вас, мадмуазель, то отныне и на все время нашего здесь пребывания заниматься едой следует вам. - Мне? - растерялась девочка. - Разумеется. Вы посчитали, как хозяйка, что мы с вами, находясь тут, не нуждаемся ни в служанке, ни в кухарке. Значит, вы сами решите эту проблему. Или мы с вами будем голодать, как и мой слуга. Не так ли? Беатрис молча открывала и закрывала рот. Слова опекуна были столь резонны... что лучше бы он просто всыпал ей розог! Опять он находит разумные, но такие обидные для нее наказания! Она же не кухарка!.. Хотя возразить совсем-совсем нечего, это же она сделала, чтобы граф рассердился на мадам Морель. - Видимо, так, - пробормотала Беа, низко опустив голову. - Не слышу! - в голосе Атоса звенела сталь. - Вы правы, господин граф! - пришлось поднять голову ровно и спокойно произнести этот ответ. - Хорошо, - Атос выложил на стол пару монет. - Вот деньги на ужин сегодня и на еду завтра. Надеюсь, вы понимаете, что после сегодняшнего обеда я и Гримо голодны не меньше вашего. Кстати, слуга идет с вами. И у вас не больше часа, мадмуазель, потом тут будут учителя. Девочка соскочила со стула, торопливо поклонилась и выбежала в спальню за шляпой и плащом. - Головой отвечаешь! - повернулся к слуге Атос. - Если не придумает, что купить, возьмешь как обычно, но еще для нее курицу и побольше молока и печенья. И дальше рынка не ходите! Лучше вообще только с краю. Гримо поклонился, показывая, что все запомнил. - Могу я спросить? - девочка была уже одета, но топталась в дверях. - Вы... желаете что-то определенное? - Нет, - не стал ей помогать Атос. - Все полностью на ваше усмотрение, учитесь вести хозяйство сами. Беатрис сосредоточенно хмурилась, но кивнула. Ей ведь и вправду надо этому учиться. А тут... она будет делать покупки в самом Париже! Да это даже радость!.. Если бы не опасения оставить их всех голодными и без денег. Граф же проводил воспитанницу и почти немедленно встретил человека, присланного Тревилем - его величество желал видеть Атоса завтра рано утром. Что ж, дела решаются даже скорее, чем он думал! Столь скорой аудиенции он и не ожидал. Остается один важный вопрос - учителя для мадемуазель де Бражелон. Причем сейчас, кажется, надо искать самых строгих в Париже.