всегда ты.

      Первый чёрный крестик в районе солнечного сплетения появляется у Гарри в конце пятого курса. Он знает, что это значит. Ему больно. Метка появляется ночью, горит и саднит, заставляя Поттера в панике ловить ртом воздух. В комнате становится невыносимо жарко, и из горла рвётся непроизвольный крик агонии. Его душа ошиблась, и за это должен поплатиться мальчик-который-выжил. Мальчик, который, похоже, готов умереть от нестерпимой боли во всём теле. Поттер заведомо ненавидит своего соулмейта.       Вторая метка появляется на летних каникулах, пока он сидит в каком-то богом забытом кафетерии и неумело флиртует с девушкой, которая там работает. Она симпатичная, но Поттеру, в общем-то, до неё никакого дела. А когда боль простреливает в плече, Гарри и вовсе нет дела не до чего. Он уходит в туалет и прижимается к стене, изо всех сил стараясь совладать с болью. Его душа не объявлялась пару месяцев. Его душа снова ошиблась.       Третья метка появляется за пару дней до возвращения в Хогвартс. Он сидит в гостиной Уизли и в очередной раз играет с Роном в шахматы. В глазах темнеет, и он жмурится от выстрела. В попытках притупить боль, Гарри ловит себя на мысли, что тогда в Министерстве было не так больно. И на кладбище было не так. И даже когда он был на грани смерти в Тайной Комнате, он уверен, тогда было лучше. Рон обеспокоенно смотрит, не зная, что делать. Он хватает Поттера за руку и мягко сжимает, сплетая их пальцы вместе. Мальчик-который-выжил цепляется за его ладонь, как за спасательный круг и до разноцветных кружочков перед глазами жмурится, часто дыша. Он ненавидит свою душу.       Гарри сбивается в счёте к середине шестого курса. Похоже, его душа решила переспать со всеми, с кем только это возможно. По телу Поттера от лопаток вверх по плечам и вниз до предплечий распласталось мини-кладбище, в третьем ряду под четвёртым крестом которого Гарри навечно похоронил надежды встретиться со своим соулмейтом. За пару месяцев до окончания года Поттер ловит себя на мысли, что его соулмейт — просто-напросто шлюха. И когда эта мысль посещает его голову, Гарри больше не чувствует боли. Кресты один за другим появляются на его предплечьях, готовые вот-вот заполнить каждый сантиметр кожи. Парень не знает, они на его теле из-за одного человека или разных, и это просто убивает.       Всё время, что он с друзьями скачет по лесам в поисках крестражей, Гарри каждый вечер встаёт напротив зеркала и разглядывает себя со всех сторон, боясь найти на теле новые метки. К счастью, его душа, видимо, слишком занята, чтобы заниматься сексом со всеми подряд. Гарри накладывает маскирующие чары и ловит на себе пристально-обеспокоенные взгляды друзей. У них нет меток. Ни чёрных, ни красной в районе груди там, где расположено сердце. Они не знают, что он испытывает, просыпаясь по ночам от очередной фантомной боли. Они не знают, что Гарри чувствует, каждый день не видя следов на теле, но зная, что они там. Они не знают. И он, если уж на то пошло, надеется, что этого не случится. Он танцует с Гермионой, мягко прижимая её к себе, и знает, что это не она. Он бы отдал всё за то, чтобы девчонка с ворохом непослушных волос стала его соулмейтом. Или девчонка с ярко-рыжими волосами и смеющимся взглядом. Но он знает, что это не она. Знает, что это ни один из них, и боль от этого постепенно возвращается. И она, увы, уже не физическая.       Поттер смотрит на рыдающего Джорджа возле его умершего соулмейта и ловит себя на мысли, что, возможно, его уже тоже мёртв. Когда битва окончена, Гарри ничего не чувствует. Ни освобождения, ни вкуса победы. Мир приходит в норму и восстанавливается после кровавой битвы, а герою хочется просто кричать в темнеющее над Астрономической башней небо. «Неужели вы не видите? Неужели вы не знаете, как мне больно?» Все счастливы, и Гарри просто хочет уйти. Закрыться на Гриммо и ни с кем не видеться. С момента окончания войны прошло уже два месяца, и на его теле всё ещё не появлялись новые знаки. Это даже немного успокаивает, если бы только Поттер не прокручивал в голове сценарии смерти своей души, лица которой он всё ещё не видит. Он слишком часто по ночам в своих снах наблюдает за ней. Но это каждый раз не больше, чем просто очертания. Фигура, которую Гарри не в состоянии разглядеть.       Вернуться в Хогвартс после всего, что было, очень сложно. Замок восстановлен, и волшебники готовы продолжить своё обучение. Гарри сидит в Большом Зале, сжимая в пальцах край своей мантии, и безучастно смотрит на процесс распределения. В этом году новеньких больше, чем в последние пару лет, и Поттер знает, что волшебный мир, наконец, перестал трястись от страха. Вот только это уже не действует как бальзам на душу. Только лишь как соль на незаживающие шрамы. Мальчик-который-выжил чувствует на себе пристальный взгляд. Он к ним, надо признаться, уже привык. Он ведь Герой. Он ведь всех спас. Вот только кто спасёт его? Гарри оглядывается по сторонам и встречается взглядом с глазами пасмурного Лондонского неба. Драко с центра слизеринского стола внимательно на него смотрит и слегка кивает, не в силах отвести взгляд. Он видит, что с героем что-то не так, и почему-то немного волнуется. Поттер кивает в ответ и взглядом скользит по прикрытому широкой мантией телу. Последний раз они виделись во время битвы за Хогвартс, когда Драко ринулся в бой плечом к плечу с Гарри. Он прокладывал Поттеру дорогу к замку, не теряя при этом своей аристократической грациозности. Гарри гадает, знает ли Малфой, что он чувствует? Они сталкиваются в подземельях возле кабинета Зельеварения и оба неуверенно жмутся, глядя на дверь. — Не могу туда, только не без него, — тихо выдаёт Малфой, слегка качнув головой, от чего белые волосы спадают на лицо. Гарри его понимает. Он тоже не знает, как там без Снейпа. Ему тоже страшно шагнуть. Драко приоткрывает дверь и неуверенно мнётся в проёме, оглядывая стоящих учеников холодным взглядом. Если кто-то сейчас посмотрит, это не покажется странным. Решат, что Малфой просто ищет себе место. Но Гарри знает, что происходит. И только он один знает, что слизеринского принца сковывает страх. — Всё в порядке? — тихо спрашивает Гарри, заглядывая через плечо Драко в кабинет. Его нос в считанные секунды заполняется запахом зелёных яблок и мяты. Гарри готов поспорить, что Малфой и на вкус ощущается, как холод. Поймав себя на этой мысли, он делает шаг назад. — Пошли отсюда, Поттер, — слизеринец захлопывает дверь и, сцепив кончики пальцев на мантии героя, направляется прочь от подземелий. Ему это просто сейчас нужно. Ни одна живая душа в Хогвартсе не знает, что он чувствует, когда новый декан факультета приходит в гостиную с наставлениями. Что он испытывает, заходя в Большой Зал и не наблюдая за преподавательским столом крёстного. Ни одна живая душа, кроме Поттера, разумеется. Драко знает, что тот тогда был на лодочной станции. Знает, что Северус последние мгновения своей жизни поделил с Поттером.       Они стоят возле Выручай-комнаты, и Малфой мысленно представляет себе помещение. Большие массивные двери раскрываются, впуская ищущих помощи внутрь. Гарри оглядывается и тихо хмыкает. Он, в общем-то, даже не удивлён. В комнате темно и прохладно. В центре стоит большой диван, такой же, как Гарри видел тогда в Мэноре. На стене напротив висит портрет Снейпа из кабинета директора. Драко наконец отпускает Поттера и заходит внутрь, садясь на диван и подтягивая ноги к груди. Мальчик-который-выжил в недоумении застывает у самого входа и не решается пройти внутрь. Он ещё никогда не видел Малфоя таким… потерянным, может. Беззащитным. Даже тогда в туалете Драко был совсем другим. — Чего застыл, как статуя? Не хочешь здесь находиться — можешь уйти, я тебя не привязывал, — слизеринец не смотрит в сторону Гарри, но мысленно просит не оставлять его одного. Он мог бы прийти сюда с Забини или, может быть, с Ноттом. Но ни один из них его не поймёт. И почему-то судьба распорядилась так, что единственным человеком, способным знать, что чувствует Драко, оказался отвергнувший его дружбу человек. Гарри оглядывается на дверь и неуверенно делает шаг вперёд. Он садится на диван возле бывшего врага и точно так же подтягивает ноги к груди. Он утыкается подбородком в колени и неотрывно смотрит на грозного Снейпа, который разглядывает их с портрета. Они не разговаривают. Просто сидят в тишине пару часов, прекрасно понимая друг друга. Потом Драко встаёт и уходит, вновь ничего не сказав. Гарри сидит ещё пару минут, а потом возвращается в гостиную, где снова ловит обеспокоенный взгляд Гермионы. Она не поймёт, но даже не пытается спрашивать. Поттер знает, что у неё метка возле сердца. Знает, потому что видел такую же у Рона перед сном. Они не говорят об этом, но он ведь всё знает.       На следующий день Гарри с Драко встречаются в той же комнате. Поттер поначалу идти не хотел. Не знал, стоит ли. Но когда двери перед его носом открываются, он видит на диване слизеринца, и беспокойство отступает. Они снова сидят в тишине, каждый занятый своими мыслями.       Их ритуал продолжается месяц. — Зачем я здесь, Драко? — в начале октября Гарри не выдерживает нависшей тишины и с вызовом смотрит на парня. — А зачем ты сюда приходишь каждый день? — парирует Малфой, переводя взгляд на героя. Поттер на секунду застывает под пристальным взглядом серых глаз, обрамлённых белоснежными ресницами. — Потому что ты ждёшь, — неуверенно отвечает гриффиндорец, поправляя на носу очки. Ему становится неуютно под взглядом Малфоя, и он начинает жалеть, что прервал молчание. Драко смотрит ему прямо в глаза, и что-то активно обдумывает. У Поттера глаза цветом зелени, и Малфой почему-то кожей чувствует саднящую боль, когда режешься о траву. — Ты прав, — он пожимает плечами и отводит взгляд обратно на портрет, оставляя Гарри наедине с его мыслями.       Слизеринский принц раздражает. Неимоверно раздражает, как раздражал семь лет назад. Как будет раздражать, наверное, всю жизнь. Поттер думает о десятках небольших крестиков на своём теле и думает о девственно-чистом теле своего соулмейта. Он думает, что пора поставить один. И даёт себе мысленный подзатыльник за то, что собирается сделать. — Малфой? — он зовёт его властно, тоном, не терпящим возражений. Просто чтобы не передумать.       И когда Драко смотрит опять на него, мальчик-который-выжил подаётся вперёд, впиваясь губами в губы бывшего врага. Они у него мягкие, податливые. Слизеринец секунду медлит, а потом умело отвечает на поцелуй, языком проникая в рот. Драко, вопреки всем убеждениям Поттера, оказывается до дрожащих коленок тёплым. Его дыхание совсем не замораживает, а изящные аристократичные руки оставляют горячие следы на теле.       Герой ловко путает пальцы в белоснежных волосах и слегка оттягивает пряди, заставляя Драко откинуть голову назад. Он обдаёт алебастровую кожу шеи горячим дыханием, томяще выводит замысловатые узоры языком, заставляя Малфоя прикусить губу от нетерпения. Его очки лежат где-то на другом конце дивана, но они ему не нужны, чтобы разглядеть голубоватые ниточки вен под прозрачной кожей и каждую родинку, которые Гарри умело соединяет в созвездия.       Драко, не разрывая поцелуя, стягивает с парня мантию, а потом быстро избавляется от остальной одежды. Его собственная мантия лежит где-то возле дивана, а рубашка нетерпеливо расстёгнута, открывая взгляду Гарри чистую, без единой метки, кожу. У Поттера перехватывает дыхание, когда Драко тянется за палочкой, чтобы снять маскирующие чары. Он взглядом жадно проходится по смуглому крепкому телу бывшего врага и нависает сверху, совсем-совсем близко, чтобы поцеловать в кончик носа. — Прости меня, — шепчет в самые губы, а потом затягивает в долгий поцелуй, не давая герою даже подумать над извинениями.       Он осторожно касается губами каждого крестика на теле, шумно выдыхает в рельефный живот, кончиками пальцев проходится вниз по бёдрам. Его прикосновения плавят, его дыхание дурманит, его хрипловатый голос, неустанно повторяющий «ты. это всегда был ты», заставляет внутренности Поттера совершать безумные кульбиты.       Всё его тело изнемогает от желания, которое Драко с вопиющей для слизеринца радостью разделяет, тут же готовый выполнить его. Полумрак комнаты как нельзя лучше подходит для ситуации, и даже изначальная прохлада помещения будто растворяется, оставляя лишь жар двух обнажённых тел.       Когда взгляд Гарри становится чётким, и герой выныривает из забытья, он обнаруживает себя в объятиях Драко, который с неприсущей слизеринскому принцу нежностью гладит его руки, вырисовывая замысловатые узоры на чистой коже. Чистой. Абсолютно. Поттер облизывает пересохшие губы и нелепо ёрзает на диване, чтобы увидеть лицо Малфоя. Тот от движений раскрывает глаза и слегка улыбается. — Всё это время это был ты, — хрипло шепчет парень, касаясь кончиками бледных пальцев груди Гарри. Под его указательным пальцем виднеется краснеющая метка, и Поттер медленно переводит взгляд от лица Малфоя ниже. Туда, где расположен такой же крест. Мальчик-который-выжил шумно втягивает воздух, заставляя лёгкие работать, и мягко касается губами груди парня. Это был он. Всегда только он.