***
(*Flashback*) —…А я ему такой говорю: «Ты — идиот, понятно?! «. А он: «Сам ты идиот!». А я потом ему вмазал так… А к-коньяк ещё есть? — Ха, а неплохой коньяк-то, хоть и маггловский… — Нет, нээту. Выпили. Слу-у-ушай, а у меня внизу несколько бутылок, вроде, было… Пошшшли? А? Всё равно поч-чти все разошлись… — Хм… А почему нет? — П-пошли. Заодно посмотрю, как живёт «Злобный Зельевар Хогвартса»! Хах… Гы-гы-гы… Я летучая мыыышь, гроза всех факультетооов… — Мне кажется, я зря тебе это рассказал. — уже идя вниз по лестнице, сказал Север. — Хей, я же просто шучу! Не будь занудой! –Кстати, я всё хотел спросить, что у тебя с волосами? Они ж темнее были? Или мне кажется? — чёрт, я ждал этого вопроса… — Короче… Есть такое зелье, действующее как своеобра-а-зный индикатор: оно всегда по-разному действует, и никккто точно не знает, каковы последствия его применения. Но итог один и тот же: всегда можно пппонять, пил ли кто-то, употреблял… Неважно. Ну, и у меня оно не до конца выветрилось. Если я пью, то волосы светлеют — алкоголь вымывает пих… Пим… Пигмент. Вот. Ф-фух. Объяснил. И даже не вдавался в подробности! Молодец й-аааа… — А зачем это? На кой кому-то знать, находишшшлися ты в состоянии изменё-о-нного сознания? — Да ну е-мае. Ладно. Сам напросился. — Это длинная история… — Ну, я и не спешу! О, мы уже пришли… — хм, действительно, пока разговаривали, мы уже дошли до комнат Севера.***
— Окей, тут кухня, там моя спальня, а это гости-и-инная. Садись. Я щас коньяк принесу. — Нет, я не понимаю! Как он умудряется даже пьяным ходить как чёртов балерун?! Балерин? Балере… Ай, неважно. — А вот… И я-а-ай! — Явно хотевший эпично развернуться, Север неаккуратно грохнулся прямиком на меня. — Ох, прости. Я не хотел… — Ауч! Это было неприятно иии… Ты так и собираешься на мне сидеть? — Хах, а он забавно реагирует… Ну, когда пьяный. — Прости! — и стремглав соскочил с моей пострадавшей спины. Едва снова не свалившись, он рухнул в кресло напротив и пододвинул поближе небольшой столик. Налив в две рюмки какой то напиток, золотисто-жёлтого цвета и поставив тарелку с фруктами, меня начали буквально потрошить на тему моего прошлого: — Так, подожди, ты был моряком? А потом психологом? — Нет, я же сказал что… — Ты нехххронологично рассказываешь! Попробуй начать сначала! — Ох… Сейчас попробую… Ну короче… Душа — ну, как мне объясняли, — это эфемерный сгусток энергии и информации, изредка меняющий своё место дислокации. При смене тела все воспоминания обычно переходят в «спящий» режим, и чем больше «сосудов» проходит душа, тем более «затёртыми» становятся первые воспоминания. Это как в реале, — никто практически не помнит первые года своей жизни. Так и тут, свои первые жизни детально почти никто не может пересказать. — Первое, что я отчётливо помню— это деревня. Маленькая рыбацкая деревушка, в которой тот Я, родился и вырос. Десятый-тринадцатый век, суровые нравы, парень с огненно-рыжими волосами и хлипким телосложением, который неведомым образом выигрывал поединки с ровесниками. Естественно меня единогласно признали колдуном и приспешником Локи. Меня связали, отплыли на какое-то расстояние от берега, и, привязав пару камней, бросили в воду. Мне лет пятнадцать было… — Е-маё, Дэм, мне жаль… — Пахххади! Дальше хуже будет! — Потом, я осознал себя в теле двенадцатилетнего шкета, сбежавшего от родителей и устроившегося юнгой на полу-пиратский корабль, плывущий в только что открытый «новый свет». Ну ты понял, почти четыре месяца путешествия, жёсткая нехватка еды и воды, полное отсутствие женщин… В общем, в один из наиболее неудачных месяцев меня… Ну… Ты понял короче. А потом мою полусдохшую тушку готовил наш повар… Ха, я удивлён, что он как-то смог перебить запах мокрой псины, исходящий от моего трупа… — Дем, я… Н-наверное, не нужно было мне спрашивать… — А, ладно. Неважно! Я сам хотел кому-то это рассказать… — Потом… Это был конец девятнадцатого — начало двадцатого века. Революционная Россия, и конечно ничего хорошего из этой затеи выйти не могло. На одном из бунтов меня, тогда ещё совсем зелёного парня, едва окончившего институт на факультете филологии и абсолютно не хотевшего нигде участвовать, просто-напросто затоптали. — Скажу сразу — ни в одной жизни, я не дожил до тридцати. Наверное, это и есть показатель моей «демоничности»? Не знаю. Нам говорили, что основной задачей человека является: а) Продолжение рода; б) Максимально долгое существование. Как ты понял, ни один пункт я не выполнил ни в одной из жизней. —Так о чём я? Ах, да… — После очередной смерти, (довольно заурядная девушка, прыгнувшая с крыши из-за неразделённой любви) я не очнулся в новом теле, не начал агукать и делать то, что полагается младенцу, а… Проснулся. Проснулся в теле, являющемся собирательным образом всех моих бывших «Я»: высокий, бледный, тощий и нескладный, с длинными чёрными волосами. Чуть выше задницы начинался длиннющий тонкий хвост, напоминающий хлыст с жёсткой кисточкой на конце, а за спиной… — КРЫЛЬЯ! КРЫЛЬЯ, КАРЛ!!! — Я Северус. — Я знаю, это просто выражение такое. — Огромные, белые, оперённые крылья! Ну, не совсем белые, но не суть важно. В первые минуты я забыл вообще про всё и вся! А потом… Было больно. «Разморозка» памяти — это очень больно. Очень. У меня ещё дня три потом мигрень была. Позже, меня и ещё несколько новичков повели на склад за нормальной одеждой-обувью, а затем — в меньший, начальный корпус Академии Демонических начал. Ну, или АД, как коротко её называли (прямо здесь и далее будет только аббревиатура). — Первые три-четыре недели нам объясняли устройство мира, то есть почему небо фиолетовое, деревья всех оттенков розового, а солнца аж две штуки, но это великолепие природы можно лицезреть только два месяца в году (лето короткое, и всё остальное время стоят жуткие морозы, из-за чего народ и перебрался в пустоты под землёй, там теплее) — Остальная учёба… Её можно описать парой слов: нудная скукота. Нет, правда! Уроки очень скучные! Изучение демонического языка, искусство боя, некромантия и химерология, много чего ещё… А ещё были «порталы» — там нас учили путешествовать между мирами. Но это до дикости сложно! У меня до последнего не получалось. И то, мой потолок — соседнее измерение. Поэтому я и остался тут. — Так вот. После окончания АДа, меня вместе с несколькими другими выпускниками отправили в Межмировой патруль — организацию, специализирующуюся на поиске «мега умных» людей, которые решили изменить скорость развития того или иного мира. Допустим: Решил какой-то Толкиенист-межмировец спасти своего любимого персонажа, и пробрался не в фан-реальность (которых как клещей на еже), а в сам Канон. Вот таких нарушителей мы с парнями и ловили, периодически, беря себе вещицу–другую на память. Это, плюс зарплата межмирца давала мне возможность жить в своё удовольствие, во время ежегодного трёхмесячного отпуска. Да и на заначки, по всей области, на чёрный день хватало. И не зря я их делал… — Ага. Вы путешествовали по мирам, ловили плохих парней и собирали сувенирчики, получая за это деньги? Я правильно понял? — Ик! Не переб-и-и-вай! О чём я? Ах, да, потом… — Потом какая-то сволочь, явно из нашей команды, донесла властям о нашей «контрабанде артефактами». Троих из нас повязали. Я не знаю, что случилось с Сосной и Мелиор, но меня отправили в Мифрилловые рудники. Жуткое место. Жара, излучение… Именно там я и лишился перьев. Ну, и приобрёл вторую пару рук. А ещё познакомился с надёжными ребятами, благодаря чьей помощи я и смог пережить трансформацию. Ну, то есть превращение моих прекрасных, ухоженных… — Короче, превращение птичьих крыльев в крылья летучей мыши? — Да. — Так… А как ты выбрался? — Вы-ы-ы-брался… А как? А, точно… — У ребят начинался бунт. Нет, не так. БУНТ! Ну и, по доброте душевной, народ решил меня, как единственного имеющего крылья, выпустить в разлом в стене, что бы я отправил петицию с жалобой в главное управление. Петицию я доставил, и, фонящий хаосом, и с не до конца выветрившимся зельем Ореола (тем самым, меняющим цвет волос) свалил в соседний город. — Но, так как хаосита, (демона, фонящего хаосом наподобие заражённой радиацией вещи) никто не хотел принимать на работу, заначки с деньгами почти закончились, а артефакты на подобии моего мега-жезла продавать жаба не давала, я вступил в гильдию Воров. Официально она называлась гильдией наёмников и предлагала услуги по найму для купцов охраны и тому подобного. Но в народе знали, что каждый член Гильдии не за что не упустит своей выгоды. — И, однажды, сбегая из замкового обезьянника, (куда меня направили прямиком из паба, где я праздновал мой будущий переезд) я, при всеоружии (пьяниц почти никогда не обыскивали и просто скидывали на матрасы из соломы) и с сумкой с мощным расширением пространства, где лежали 90% моих вещей, попал в старую портальную мину, оставшуюся ещё со времён Верхней Войны. И оказался тут, в мире, откуда я не знаю как выбраться. — О, чёрт. Аж самого на слезу пробило. — Мда… А я думал, что у меня история печальная… Хей, ты чего? Плачешь что ли? — Просто пы-ы-ль в глаз попала. А чего тут холодно то т-т-так?! — бр… Пока говорил, жутко замёрз. — Вот! — Вернувшийся откуда-то из-за шкафа с книгами Север нёс огромный чёрный плед. — Он тёплый. Держи, дарю. Слушай, а вот на счёт крыльев… Они тёплые? Или как? Жёсткие? — Ну, это немного по-гейски… Но мож-ж-жешь потрогать. — я немного расправил левое крыло. Север встал со своего кресла, сел на довольно широкий подлокотник моего и положил ледяную ладонь на наименее пострадавшую перепонку. Это писец по-гейски — Да блин! Рука холодная… Хм подожди… — Ты чё там с моим крылом делаешь? Сшшшш… Щекотно, чёрт! —Аааа! Кто его надоумил ЩЕКОЙ докоснуться? Волосы же! Щекотно! — Ну? Ты долго там? Север? Сев?.. — Он уснул! С*ка, он уснул у меня на крыле! Я ж его не перенесу! У меня же кости полые! Чё делать? Так… Кресло вроде большое… Так… Ага, вот. Вроде нормально. Не замёрзнет. Ааа, нет, нет… Ну блин! Я тебе что, плюшевая игрушка? Ну нахрена меня обнимать?!.. (*Конец Флешбека*) Мда… «Я супер шпион, я никому ничего не расскажу о своём прошлом!.» Тьфу! Первому встречному разболтал всё подчистую. Никогда! Не за что! Больше! Не! Буду! Пить! Ссссс… Крыло затекло…