III
25 марта 2020 г. в 20:17
Главным сюрпризом, ожидающим Донхёка в самый первый его день в университете, стало не красивое здание учебного корпуса и не простор вокруг него, а знакомые, удивленные, но будто загоревшиеся в следующую секунду радостью глаза парня напротив. В тот момент Хёк искренне не понимал, чем он так провинился перед всевышними силами, что они послали Марка в его университет и именно в его учебный корпус.
Отойдя от первоначального потрясения, старший широкими шагами сократил расстояние между ними, порывисто обнял и стал что-то щебетать про судьбу и как они снова оказались вместе и как он поступил сюда на архитектора и очень взволнован этим.
Донхёк попытался улыбнуться, хотя вышло откровенно слабо, и рассказал, что тоже поступил сюда и тоже на архитектора, только ландшафтного. Пытаясь избежать дальнейшего разговора, младший соврал что-то про более ранний сбор своей группы, на который он почти опаздывает, аккуратно обошел Марка и быстрыми шагами направился к входу в здание.
С тех пор всё их общение состояло из коротких приветствий в коридорах корпуса, когда случай сводил их вместе, но переходить эту черту никто из них не спешил. Что творилось в душе у старшего, Хек давным-давно не знал, но о себе мог сказать, что забыть так и не получилось.
И вот теперь перед Донхёком снова стоит Марк, снова мягко улыбается, и, кажется, чего-то от него ждёт.
– Прости? – вопрос прозвучал немного надрывно, сказывалась усталость Хёка за последнее время и сама ситуация. – Ты что-то спросил?
Улыбка на лице Марка немного померкла, но не угасла, будто он вдруг ощутил волнение за парня, стоящего напротив.
– Я лишь хотел узнать, есть ли какая-то особая причина, по которой ты спустя полчаса после окончания пар стоишь в холле и гипнотизируешь стеклянные стены, или всё в порядке и идет согласно твоему плану? – выпалил на одном дыхании старший.
И, вау. Возможно, Донхёку надо подумать над несколькими вещами сразу. Во-первых, это предложение было самым длинным за всю историю их взаимодействия в стенах университета, если не считать разговора в первый день. Во-вторых, Марк знает расписание Хёка и во сколько именно сегодня у него заканчиваются пары? Понимая, что от него всё еще ждут ответа, младший решает рассказать ситуацию, как есть.
– Ну, в общем-то, я не захватил с собой сегодня зонт, потому что не посмотрел прогноз погоды, и думал, как бы спасти ноутбук от воды снаружи и донести его в сохранности до общежития. В итоге выходит, что без зонта эта миссия невыполнима, и я, пожалуй, отнесу его сейчас на кафедру, а завтра заберу, – ответил Донхёк. В глубине души мелькнуло удивление тому, как всё же привычно ощущается беседа с Марком.
Произнеся последние слова, Хёк уже сделал было шаг по направлению к лестнице, однако остановился, услышав новый оклик старшего.
– Погоди! – на его лице снова расцветала улыбка. – Смотри, что у меня есть!
С этими словами Марк вытянул из своего рюкзака зонт и радостно помахал им.
– Мы можем дойти до твоего общежития вместе, и твой ноутбук не пострадает, и его не придется оставлять здесь, – всё еще с радостью, но более тихо произнес старший.
Донхёк не знал, как лучше поступить в сложившейся ситуации.
С одной стороны, всегда лучше забирать свои вещи с собой и сразу, к тому же вечером младший планировал немного поработать над выданными сегодня заданиями, и неудачное стечение обстоятельств его огорчало.
Но с другой стороны, ему придется идти наедине с Марком. Человеком, который когда-то был его близким другом, с которым они по-нормальному не общались почти год и к которому Хёк всё еще испытывал что-то, не до конца укладывающееся в рамки дружбы.
Решить надо было прямо сейчас. Марк терпеливо ждал реакции младшего, и когда тот развернулся в направлении, противоположном лестнице, и пошагал к выходу из корпуса, облегченно выдохнул и пошел следом.
На секунду Донхёку показалось, что старший ведет себя так, будто ждал подобного случая. Однако стоило им выйти на улицу под дождь, как все лишние мысли исчезли из головы Хёка и он сосредоточился на том, чтобы не наступать в лужи и следить за тем, чтобы рюкзак всегда оставался под защитой зонта.
Шли они спокойно и молча. Донхёк в основном смотрел себе под ноги и изредка на округу, поражаясь тому, как дождь и закатное солнце могут преобразить уже успевшие стать знакомыми улочки. Прохожих не было, теплый, но довольно сильный дождь разогнал всех по домам.
Со старшим Хёк старался взглядом не пересекаться и не смотреть на него, хоть и казалось, что Марк иногда задерживал на младшем свой слегка смущенный взгляд.
Когда до здания общежития оставалась пара десятков метров, старший медленно остановился около молодого деревца магнолии, уже украсившего себя распустившимися цветами, и мягко дотронулся до плеча Донхёка, не позволяя тому уйти под дождь и привлекая его внимание.
Младший немного пошатнулся от неожиданности, но остался под зонтом и промокнуть не успел. Развернувшись лицом к Марку и взглянув ему в глаза в первый раз с того момента, как они оказались вне университета, Хёк заговорил.
– Мы разве не подойдем поближе? – тон вышел почти что обиженным и немного отдавал злостью, будто к нынешней ситуации примешалось всё то, что успело произойти между ними за последние несколько лет. – Я правда благодарен тебе за помощь, но раз уж ты взялся её оказывать, может доведешь дело до конца? Тут уже близко, да, но мой ноутбук всё еще намокнет, если я пойду отсюда без зонта. Так что?
В голове Донхёка возникла мысль о том, что он не уверен, имеет ли право говорить со старшим подобным образом. Всё же с тем, кто решил помочь, стоит быть вежливее хотя бы потому, что он помогает, но в данный момент происходящее так сбивало с толку, что Хёку было почти всё равно на свой тон.
Однако Марк не выглядел разозленным или обиженным, скорее немного потерянным и пытающимся что-то сказать.
– Мы… Да, конечно, я провожу тебя туда, куда только попросишь, просто перед этим я хотел поговорить с тобой. Пожалуйста, – с просьбой в глазах выговорил старший.
Донхёк, вмиг растерявшись, не сразу понял, что у него, по сути, спрашивали разрешения, а когда осознал, то медленно утвердительно кивнул.
– Я давно ждал подходящего момента, – продолжил Марк. – Но всё, что удавалось заполучить – короткие приветствия в коридорах. Знаю, что всегда был вариант написать сообщение в социальной сети, но чем больше проходило времени с тех пор, как мы перестали там общаться, тем было сложнее. Разговор при личной встрече казался лучшим из вариантов.
Сказав последнее предложение, старший замолчал и глубоко вдохнул.
Хёк не знал, что ему думать и куда себя деть. Сказать, что это было неожиданно – всё равно, что ничего не сказать, подумал про себя младший. Конечно, он бы соврал, если сказал бы, что не скучал по Марку всё это время, но не предвидел от старшего первого шага.
– Я такой дурак, Донхёк, – видимо, собравшись наконец с мыслями, выдал Марк. – Мне потребовалось так много времени, чтобы понять себя, что я чуть было совсем не потерял тебя.
Переведя дух, он снова заговорил.
– Я не только дурак, но и трус. Знаешь, я получил твою записку в тот день. Подпись рисунком солнца – это было очень умно, и очень мило. После её прочтения у меня в голове будто сложился паззл, ведь я замечал изменения в твоем поведении, но никак не мог объединить их в целую картину. И как бы расплывчато ты всё не описал, я тебя понял. Понял, и испугался этого. Никаких неприятных чувств, ничего такого, но на встречу прийти не смог. Решил, что пока не разберусь с чувствами внутри себя, лучше оставить всё как есть, и не усложнять, – старший судорожно сглотнул, взглянул на лицо Хёка, и продолжил. – После того, как началась суматоха с поступлением и экзаменами, и мы стали меньше видеться, я подумал, что, наверное, это даже хорошо. Ведь абсолютно точно дифференцировать свои чувства я еще не мог, и думал, что время, проведенное порознь, поможет расставить всё на свои места.
Нервный смех вырвался из уст Марка.
– И знаешь, так оно и получилось. К концу лета я окончательно понял, что очень скучаю по тебе, а еще, кажется, влюблен. Я не знал, куда ты поступил, и хотел было съездить к твоим родителям, чтобы спросить. Да, это всё еще казалось мне более простым вариантом, чем написать тебе напрямую. Но в первый же день учебы я встретил тебя. В том же университете, куда поступил сам. И понял, что просто не могу испортить всё еще раз. С тех пор я надеялся, что смогу поговорить с тобой лично и наедине. И вот я стою перед тобой, рассказываю это и прошу у тебя прощения.
Всё это время Донхёк слушал Марка с ежесекундно возрастающим волнением. Он знал о письме? Так значит он, как и младший, решил разобраться в чувствах, а потом и постараться отвыкнуть, думая, что это только на пользу? И тоже не смог?
– Я понимаю, что будет непросто, – продолжал старший. – Но знай, что я правда буду искренне рад любому нашему общению. Ты всё ещё можешь ответить мне «нет», и я обещаю, что больше не потревожу тебя. Но пожалуйста, Хэчан-а, дай нам ещё один шанс.
От этого имени сердце Хёка, кажется, пропустило пару ударов, зато солнце вокруг будто засветило чуточку ярче.
Посмотреть на умоляющее лицо Марка, кивнуть и выдохнуть еле слышное «хорошо», впервые за вечер позволяя себе задержаться взглядом в таких знакомых глазах напротив – это всё, на что у младшего нашлись силы.
Немного расслабившись, Марк осторожно взял его руку в свою и переплел их пальцы вместе. Выглядел он при этом так, будто только что сделал самый естественный для себя жест из всех возможных. Подняв взгляд на Хёка, он чуть улыбнулся и прикоснулся губами к его запястью.
И Марку придется ещё очень многое сказать и очень за многое объясниться, и наверстать всё то время, что было потеряно.
Но в чувстве, которое сейчас приятным теплом распространяется в груди Донхёка, совершенно нет ни капли потерянности. Оно новое, но такое уютное и родное, и распускается подобно первым робким листьям в весеннюю пору.