Апрель 2016 Ванкувер
"Сколько можно быть Распятым на параллельных стальных обстоятельствах? Нужно победить Одним безумным прыжком, беспощадным предательством" Д.Н. Михайлов "Поезда"
Их всего двенадцать. Каратисток, прошедших во второй круг Чемпионата мира по ката. В этот день никто не демонстрирует свои навыки в поединках, и все показывают на татами свое мастерство в технике. Выходят по очереди и исполняют ката – замысловатые комбинации ударов и перемещений, предусмотренные регламентом соревнований. После двух кругов все снова выстраиваются перед татами и ждут, когда объявят тех четверых, кто вышел в последний финальный круг, чтобы побороться там за главную награду турнира. Она стоит у самого края. Высокая, бледная девочка со светлой длинной косой, которая за день слегка подрастрепалась. Одета она, как и все, в идеально выглаженное кимоно, только пояс у нее зелёный, когда у всех конкуренток – коричневые. Они бы и на чёрные сдали, если бы можно было делать это до восемнадцати лет. Она стоит так, будто в её спину воткнули невидимый стержень, который не даёт ей согнуться даже немного. Хоть её лицо и выглядит спокойным, она сильно волнуется. Всё идет совсем не так, как она ожидала. Ей казалось, что на таком крупном турнире все должно быть честно. Но с самых первых кругов она поняла, что всё не так. Те, кто выступали лучше хозяев турнира, в большинстве случаев получали баллы меньше оных. И больше половины их не прошли во второй круг соревнований. – Приступим к объявлению финалистов среди девушек 12-13 лет, – обращается к присутствующим по-английски главный судья соревнований. Зал вмиг затихает, и она слышит даже громкое нервное дыхание рядом стоящей девочки с российским флагом на рукаве кимоно. Судья называет трех канадских спортсменок, и она чувствует, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Наверняка объявят не её, и придётся ждать ещё четыре года до следующего Чемпионата мира, чтобы вновь попытаться победить. А кто знает, что произойдет за это время? – И последней проходит в финал, – держа интригу, объявляет судья, – Шиманаускайте София, Литва. Поздравляю финалисток и прошу построиться юношей 14-15 лет. Она не верит своим ушам. Наверняка, это ей просто послышалось, и она пролетела этот турнир.***
– Соня, поздравляю, – уже на литовском обращается к ней тренер, едва она подходит к нему. – Теперь смотри. Нужно показать не просто хорошее выступление, а самое лучшее в твоей жизни. Другой шанс представится не скоро. – Я постараюсь, – отвечает она. – Пошли разминаться, – говорит тренер, и они вместе уходят в отдельный зал, предназначенный именно для разогрева перед выступлениями. Идя через пустой коридор, он снова к ней обращается: – Сонь, ты, наверное, видишь, что тут творится. – Вы про то, что здесь своих тянут? – спрашивает Соня едва слышно. Пусть диалог и идет на литовском, который мало кто знает, ей всё равно страшно, что их кто-нибудь услышит. – Именно. Ты должна показать всё, на что способна. Самое лучшее выступление за всё время. И убери свое излишнее спокойствие при исполнении, покажи боевой дух во всей красе. Я знаю, что ты можешь. – Но ведь так будет хуже моя техника, – она пытается возразить. Эмоции, среди которых есть и желание победить, бурлят в ней, но ей страшно. Она боится, что они помешают ей хорошо выступить. Именно поэтому она и надевает маску холодного спокойствия, которая спасала её уже не один раз, на всех своих выступлениях. – У тебя она идеальная и даже если станет хуже, то ненамного. А вот отсутствие воли к победе снимет куда больше баллов, – возражения не принимаются. Девушка понимает, что тренер знает лучше, но не может представить, как без тренировки и привычки к совершенно иному типу выступления выйдет на татами менее чем через полчаса. Она привыкла всегда показывать хорошую технику и полное отсутствие эмоций, поэтому демонстрировать их ей ново. За разговором она не замечает, как они с тренером оказываются в зале, где, по счастливому стечению обстоятельств, никого нет. – Покажи мне сейчас то, что будет на татами, – говорит он ей, и Соня становится на один из нарисованных на полу кругов. Она точно запоминает его расположение, чтобы лучше отследить план перемещения. – Ката! – тренер обращается к ней, как судья ко всем участникам турнира. – Пинан соно ни! – громко и с некоторой ноткой металла в голосе пытается говорить она, и, судя по одобряющему взгляду тренера, у неё получается. – Пинан соно ни ёй! – звучит команда приготовиться к выступлению, и Соня технично сгруппировывается. Так, как делала уже сотни раз на тренировках и менее крупных турнирах. Колени сближаются, пятки расходятся в стороны, предплечья скрещиваются, а ладони закрывают уши. Медленно, на четыре счёта, Соня выходит из этой стойки, руки её оказываются опущены и слегка разведены в стороны, а ноги располагаются на ширине плеч. Она должна показать ката. – Хадзиме! – тренер приказывает начать выступление, и она начинает выполнять комбинации перемещений и ударов, которые выучила ещё очень давно и много раз отрабатывала. Несколько лет она оттачивала каждое движение в зале и вот-вот покажет их судьям. Сначала – блок двумя руками, затем – выход в стойку всадника и удар рукой вбок, потом – то же самое, но уже с другой стороны. Далее – одновременные удары вбок ногой и рукой, разворот и серия из трех шагов и круговых блоков. После одного из них рука опускается и занимает горизонтальное положение на уровне живота, и поверх неё София наносит удар ладонью, выкрикивая громко «Кияй!». – Сонь, воля к победе заключается не только в громком крике, – прерывает её выступление тренер именно в тот момент, когда ей начинает казаться, что у неё что-то получается. Но это оказывается отнюдь не так. – Вкладывай в каждое движение желание победить. Покажи это каждой клеткой своего тела. Ты лучшая, так пусть весь мир узнает об этом. Давай, попробуй ещё раз. Соня снова становится на тот же круг и начинает делать то же самое ката. Тренер её не останавливает, и она продолжает выполнять уже до боли знакомые движения. – Витаутас Генрикович, как вам? – обращается она к тренеру, закончив это действо. – Уже лучше, покажи ещё, – улыбается он своей подопечной. Соня опять повторяет это ката, и тренер её обнимает. – Сонь, помни, что ты лучше всех. Они прошли в финал, потому что их вытянули судьи, а ты – потому что делаешь ката лучше всех. Ты больше них всех заслужила это золото. – Вы правда так думаете? – спрашивает Соня. До этого тренер всегда указывал ей на ошибки, но никогда не говорил, что она лучше всех. – Стал бы я столько тебя тренировать, если бы так не думал? – с улыбкой спрашивает он. – Не… не знаю, – голос Сони предательски дрожит. Она чувствует, что глаза намокают, и пошире их распахивает, чтобы это не было так заметно. Всё время ей не хватало именно этих слов тренера. Всегда суровый, он никогда не говорил ей, что она лучшая. Пусть она часто слышала это от родителей, эти слова не значили для неё столько. Соня знала, что для них она всегда любимый ребёнок и всегда лучше всех. И не важно, на первом она месте или последнем. Но ей было важно услышать это именно от наставника. – Ну наконец–то, мы вас еле нашли, – слышит девушка голос своего отца неподалёку и размыкает объятия с тренером. – Не плачь, Сонь, – он улыбается и обнимает её. – София, ты была просто шикарна! – восклицает рядом её мать, стройная женщина с длинными, рыжими волосами. – У тебя все обязательно получится, – и она присоединяется к объятиям. Таков их небольшой семейный ритуал перед каждым выступлением Сони. И перед самым важным ее выходом они никак не могут его пропустить. – Сейчас тебе надо самой сосредоточиться на выступлении, – обращается тренер к ней через некоторое время, – А мы пока пойдём в зал. Побудь наедине с собой. – Хорошо, – отвечает она и понимает, что одновременно и готова выступать, и не готова совсем. Она пытается собраться с мыслями посреди зала, в котором уже вовсю разминаются участники, прошедшие в финал. Соня не заметила, как они сюда пришли, но решает не мешать им и отходит к стене. – Ты София? – обращается к ней на ломаном английском стоящий рядом парень. Она отмечает, что у него на майке слева вышит двуглавый орёл, как на гербе России. Значит, он оттуда, и нет смысла говорить с ним на языке, который он явно не очень хорошо знает. Да и сама Соня куда лучше говорит на русском, чем на английском. – Да, а что? – отвечает девушка по-русски. – Победи их, – говорит он куда более уверенно и трясет чёлкой. Она у него странная: уже отросла и мешается, но в то же время была слишком короткая, чтобы собирать её в хвост. А еще кажется какой-то слишком мокрой, как будто он недавно мыл голову. – Я постараюсь, но зачем тебе это нужно? – она немного удивлена. Как-никак, нечасто спортсмены из разных команд желают победы друг другу. Тем более, если они не знакомы. – Ты прошла в финал благодаря своим навыкам, а не принадлежности к команде, а сегодня это – редкость, – парень грустно улыбается. – Мне очень приятно это слышать, если ты действительно так считаешь, – Соня слегка смущается. – Я врать не умею, ты и вправду хорошо выступала, – теперь его улыбка перестает быть грустной. Внезапно динамик начинает работать, и объявляется пятиминутная готовность к выступлениям. – Спасибо за поддержку, но мне сейчас пора, – говорит Соня и направляется в сторону зала, где проходит турнир. – Удачи, – машет рукой тот парень, и она улыбается ему в ответ. Соня сейчас действительно понимает, что она – лучшая. И слова тренера, родителей и случайного собеседника все только подтверждают. Входя в зал, она решает, что сделает все, чтобы получить заветную награду.***
Соня не верит своим ушам снова. Только что она узнает, что у неё равные баллы с одной из канадок, и им придётся показывать ещё одно ката, чтобы решить, кому достанется первое место. – Точно так же выложись, ты сможешь, – дает ей напутствие тренер, но слова доходят будто издалека. – У меня нет времени отрепетировать, – шепчет она. – Ты делала это ката сотни раз. Мышечная память сделает все за тебя, просто соберись. – Я постараюсь, – отвечает Соня, когда ее соперница выходит на татами. По регламенту она должна показывать Пинан соно сан, но она называет Пинан соно ён, более сложное ката, на что судьи никак не реагируют. Сначала все у нее идет технично, но затем она делает недостаточно длинный прыжок, из-за чего у неё теперь не получится вернуться в то же самое место, откуда она стартовала. А это чревато снятием баллов за неверный план перемещения. Хотя всё, кроме этого прыжка, у нее показано превосходно. – Соня, показывай ён, – внезапно сказал ей тренер. – Сан будет смотреться блекло. – Но у меня не получается прыжок, – Соня заметно нервничает. – И он ещё мало отработан. – Не выдумывай, все отлично. Единственное, за что можно снять баллы – этот прыжок. Больше придраться не к чему. Риск того стоит, – он треплет её по голове, и Соне становится ненадолго немного спокойнее. – Просто прыгни дальше. Тем временем соперница уходит с татами выступать, и туда приглашают Соню. – Ката! – обращается к ней центральный судья на татами, и она отвечает: – Пинан соно с… – Соня сначала хочет сказать "сан", но потом понимает, что стоит довериться тренеру, ведь просто так он не сказал бы ей показывать ён, – Ён. – Сан или ён? – переспрашивает судья, и она чётко проговаривает: – Пинан соно ён. – Вы не можете показывать это ката по регламенту, – вступает в диалог главный судья соревнований. – Извините! – громко кричит по-английски Витаутас Генрикович и стремительно к столу главного судьи. – Только что спортсменка показала это же ката, и ей ничего не сказали, это нечестно по отношению к Софии. - Каких действий вы от нас ожидаете, мистер Жукаускас? - Разрешите ей показать ён или аннулируйте оценки предыдущей участницы за нарушение правил, - Соня чувствует ту злость, которую с титаническим трудом сдерживает её тренер, и поражается его выдержке. Она понимает, что готова назло всем показать это злосчастное ката и обойти соперницу. Из принципа. - Мы не можем позволить вам нарушать регламент, - судья непреклонен, но и тренер Сони сдаваться не думает. - А я не могу позволить судить мою спортсменку нечестно, - говорит предельно жестко он. – Если вы не разрешите выступать, я буду обращаться во всемирную организацию с жалобой на ваше судейство, и тогда, боюсь, многие результаты вашей команды будут пересмотрены, и вам придётся заплатить огромный штраф. И думаю, под моими словами подпишутся многие. - Мы не можем нарушать правила, извините. - Тогда объявите во всеуслышание, почему одним позволяете это делать, а другим – нет. На перепалку сбегаются и другие тренеры, и, поняв ситуацию, большинство из них встает на сторону представительницы Литвы. Теперь они говорят гораздо тише, и Соня не слышит, что там решается. От этого она чувствует, что ее ладони потеют. Они ведь могут принять любое решение. Секунды ожидания кажутся ей вечными. Наверное, на нервной почве Соне видится, как огромный золотой кубок постепенно отползает по столу с наградами, отдаляясь от неё. – Пинан соно ён ёй! – она не знает, что там наговорили судьям тренеры, но их решение сейчас в её пользу. То, чего она ожидала в последнюю очередь. Унимая дрожь в мышцах, она делает группировку и выходит из неё, готовая показать лучшее ката в своей жизни. По команде "хадзиме" София начинает выступление. Поворот в сторону и двойной блок открытыми ладонями, то же самое с другой стороны, выход на длинную дорожку блоком скрещенными руками над коленом, шаг, перевод рук и блок правой рукой от плеча. Затем – одновременные удары открытой ладонью и ногой влево, резкий разворот и удар локтя по ладони, громкий характерный хлопок, и то же самое с другой стороны. Сложные переводы рук, удар ногой в голову и самое страшное – прыжок. На нём Соня чаще всего и ошибается. Сердце бешено колотится от осознания, что именно сейчас она может не допрыгнуть и потерять баллы. И тогда это будет самое обидное поражение. Ведь в нём виновата будет только она и никто более. Нельзя в нём ошибиться. По лбу скатывается крупная капля пота, София подтягивает ногу и готовится прыгать. Максимально далеко. И пусть будет то, что будет. Она отталкивается и взлетает над татами. Секунда в полете кажется бесконечностью, все мысли сосредоточены на твёрдом приземлении. И все. Нога касается мягкого покрытия татами. Соприкосновение двух колен, блок. Она справляется. Все дальнейшие движения Соня делает чисто на автомате, боясь всё испортить. Но, благо, всё получается, и она застывает в позиции последнего удара в месте, откуда и начала перемещения, ожидая, когда судья даст команду закончить. Но он долго не хочет её давать, и она понимает, что скоро не сможет сдерживать дрожь от волнения. Но судья, кажется, решает устроить ей проверку на прочность, которую она должна вынести с честью. – Науре, – говорит он, и Соня выходит из стойки. Всё, что зависело от неё, уже позади. Остается надеяться лишь на справедливость судей, которые уже готовятся поднять карточки с оценками. Девушка настолько волнуется, что даже не понимает, какие цифры на них изображены. Но тренер, видимо, успевает все прочесть и понять. И, судя по громким аплодисментам, не только он. – С отрывом в одну десятую балла победу одерживает Шиманаускайте София, Литва, – аплодисменты волной катятся по залу, и Соня понимает, что мышцы совершенно не слушаются, а разум не хочет признавать, что она – новая чемпионка мира по ката.***
Все победители и призёры турнира выстраиваются перед пьедесталом и ожидают начала награждения. Многие повязали флаги своих стран, как плащи, и Соня тоже не исключение. Яркими цветами своего флага она сильно выделяется из толпы. Рядом с ней стоят и разговаривают на английском две девушки, чью государственную принадлежность она не знает. – Этой литовке победу отдали чисто из-за того, что её тренер скандал устроил, – внезапно доносятся слова одной из них до Сони. – Да, приземление она смазала, да ещё и после вся тряслась, как на морозе, – добавляет другая, и в голову Сони закрадываются сомнения. Быть может, тренер и родители специально говорят, что она лучшая, чтобы ей обидно не было? А победа подстроена чисто для того, чтобы показать, что высшие баллы давали не только канадцам? А на деле она не так уж и хороша? Эти мысли преследуют Соню на вершине пьедестала и после, когда с того турнира проходит немало времени. И она клянётся доказать всем, что она действительно лучшая. Но в ката, как она считает, ей могут завышать оценки за предыдущие заслуги, поэтому она решает выступать в поединках, выйдя на сложный и тернистый пусть.