Дочь Снейпа

      Вот тебе и день рождения. Вместо той долгожданной радости Эйлин чувствовала, что её жизнь разрушилась в пух и прах. О празднике теперь не могло идти речи, вместо него пришёл некий траур.       — Я никуда не поеду, не переведусь! — начала кричать слизеринка, испепеляя взглядом виновника её злости.       — Это ради твоего же блага. Там ты будешь в безопасности, — спокойно, как мог, отвечал Северус, не смотря в глаза дочери.       — Нет! Это неправильно, папа! Здесь моя семья, друзья. Хогвартс — мой дом! — не унималась кричать Эйлин. — Я. Не. Поеду!       — Нет, ты поедешь, пока всё здесь не утихнет, — продолжал спокойно Северус. Из-за его уравновешенности Эйлин ещё больше злилась. Он так говорит, будто вовсе не чувствует вину.       Снейп встал со своего места и направился наверх, говоря, что он сам подготовит нужны вещи. Эйлин бегом отправилась за ним, перекрывая вход в свою комнату.       — Что ты творишь? Решение уже принято, — начал слегка раздражаться Северус.       — Решение можно изменить. Не предавай меня, папа! — первая слеза разочарования потекла по щеке Эйлин, которую она мигом смахнула.       Снейп хотел аккуратно отодвинуть дочь от двери, но слизеринка была упорной. Она отталкивала от себя отца, говоря разные отговорки, пути решения, обещала делать всё, что он скажет. Но тот не слушал. Аппарировав, он всё-таки оказался в комнате Эйлин, заперев комнату изнутри.       Чувство полного разочарования заставило Эйлин разрыдаться прямо здесь, в коридоре, в день своего «праздника». Слёзы лились словно с ручья, оставляя мокрые дорожки на щеках девушки. Они стекали с лица по одежде. Она села на пол, закрывая лицо руками, продолжая впадать в истерику. Отец всё не выходил, а Эйлин, воспользовавшись случаем, приняла нелепую попытку побега. Сорвавшись с места, она в пижаме ринулась на улицу, ища спасение. Ноги сами несли её в дом Клиффордов, где она будет в безопасности, Мари отговорит отца, она мудрая, она знает, что делать.       Добежав до места назначения, она ворвалась в дом, захлёбываясь слезами. Руки, ноги дрожали от истерики и усталости. Побежав сразу наверх, она оказалась в комнате у Мари, которая на тот момент стояла у окна и поливала один из десятка цветов.       — Эйлин? — удивилась Мари, смотря на Снейп, которая выглядела так, будто её выгнали из дома. Сразу же слизеринка кинулась к Мари, обнимая её, всё ещё плача.       — Мари, он хочет, чтобы я уехала. Он отправит меня в Дурмстранг. Я не хочу, Мари! Я там не смогу без вас всех, — шептала слизеринка, вытирая слёзы рукавом пижамы.       Клиффорд кинула лейку куда-то на пол, осторожно обнимая «свою девочку», судорожно мотая головой от непонимания всего произошедшего. Мари даже ничего не успела ответить, как увидела перед собой Северуса, который также быстро ворвался в её комнату.       — Северус, что происходит? — тихо спросила Мари.       От этого имени Эйлин вырвалась из объятий Клиффорд и пыталась спрятаться за её спину, твёрдо схватившись за ей плечи.       — Я не поеду! Никуда! — кричала Эйлин, смотря в глаза отца.       — Северус! Объясни мне! — говорила снова Мари, смотря на эту жуткую ситуацию. Дочь сбегает от раздражённого отца, пытаясь найти поддержку в другом человеке       — Она переведена в Дурмстранг. Там она будет в безопасности, — снова этот спокойный тон. От данного приговора по телу пошли мурашки, а слёзы полились с новой силой, которые Снейп напрасно пыталась смахнуть       — Эйлин! — строго сказал Северус. — Ты сейчас затопишь своими слезами весь дом.       Он всерьёз пытался пошутить? Эйлин перевела заплывшие глаза на отца: его выражение лица говорило об обратном, он даже не пытался шутить. На крики и чужие голоса прибежали мальчики с соседней комнаты. Аарон первый ворвался в комнату, смотря на всех круглыми глазами, выражая некое беспокойство, а за ним не менее удивлённый Сэм. Клиффорды смотрел на эту картину, недоумевая: плачущая Эйлин, испуганная мать и разъярённый Северус Снейп. Но так и не получили ответ, так как Северус громко выкрикнул:       — Выйдите, живо! Оба!       Его тон был пугающим, от чего его дочь немного вздрогнула всё больше прячась за спину Мари, которую уже саму немного трясло. Но парни не шелохнулись, однако Сэм, так и не зашедший в комнату, остался стоять в тени, наблюдая за братом.       — Сынок, выйди, — ласково сказала Мари.       — Но что…       — Всё потом, милый, — почти шёпотом перебила его мать, гладя со спины руку Эйлин, которая была на грани срыва.       Дверь за Аароном захлопнулась с большей силы, заставляя испугаться всех присутствующих.             — Зачем ты рушишь жизнь девочке? — сразу же начала Мари.       — Если она останется в Хогвартсе, то её жизнь вообще перестанет существовать. Это временное решение, Мари, — пытался спокойно поговорить Северус, но его собранные кулаки говорили об обратном.       — Ты же видишь, что она не хочет.       Эйлин выглянула из-за плеча Клиффорд и показала свои опухшие, красные, мокрые от слёз глаза в качестве доказательства.       — Ты же прекрасно понимаешь, почему я так поступаю. Эйлин, — уже обращался Снейп к дочери, — ты должна поехать. От того, кто я, можешь пострадать и ты.       — Ну и пусть! Зато я буду со своей семьёй! — всё ещё истерила Эйлин, так и не показавшись отцу.       — Мари, отойди, — спокойно, почти ласково сказал Северус.       — Нет! — билась за свободу почти своей дочери бывшая когтевранка.       Северус резко достал палочку и направил на Мари, но та была сразу же готова ко всему, поэтому выставила свою сразу же после этого.       Сказав заклинание, Эйлин медленно потянуло в направлении к отцу, но та вцепилась в рубашку Мари, пытаясь сопротивляться. Мари нанесла контрудар, который Северус быстро и злостно отразил. Пока заклинание действовало на Клиффорд, Снейп воспользовался случаем и взял дочь за руку. Они в один миг оказались дома. Тошнота подступила к горлу Эйлин, которую она смогла сдержать в себе. Хотелось снова убежать, но что-то не отпускало её. Она была словно припечатана к стулу, не имея возможности пошевелить хотя бы пальцем. Северус стоял напротив дочери, которая пребывала в некотором замешательстве, судорожно шевеля головой, ища спасение в рядом стоящих предметах.       — Эйлин, прости меня, — начал Северус, присев около дочери. — Я действительно поступаю подло, но это для твоего же блага. Для спасения твоей жизни. Я уже собрал твои вещи, сегодня мы уже будем в Дурмстранге. Там тебе всё объяснят.       Эйлин ничего не ответила, продолжая с ненавистью в глазах смотреть на отца, когда тот всячески избегал зрительного контакта, рассматривая свои пальцы, будто видел их впервые. Он боялся, он очень боялся за судьбу Эйлин. Чем она дальше, тем меньше опасности для неё. Пусть она будет его ненавидеть, пусть проклинает при каждом упоминании о нём. Но она будет цела.       А вот сама мисс Снейп не знала, что и думать. Сейчас, конечно, её естественная эмоция — гнев на отца, который лишил её первоочерёдного права всех людей, права выбора. Она хотела бить его грудь кулаками, говорить всяческие неприятные вещи, сделать также больно, как и он ей. Эйлин всегда была не в безопасности, она всегда влезала в неприятные ситуации, подвергающие её жизнь в опасность. А Северус всегда твердил о шатком положении в Хогвартсе. Что изменилось сейчас?       Эйлин отвела взгляд, понимая, что он так и не глянет на неё. Она смирилась, понимая, насколько сильно настроен её отец, раз он впервые применил на ней магию. Унизительно. Оскорбительно. Да и просто обидно.       — Я сейчас заберу вещи из твоей комнаты и мы окажемся одним махом в Дурмстранге, — пытался выдавить что-то вроде улыбки Северус, двигаясь наверх и смахивая наступившую слезу с глаза.       А Эйлин всё смотрела в одну точку, куда-то мимо отца, который сам находился на грани в смешанных чувствах. Он не знал, поступает ли он правильно, но безопасность его единственного родного человека превыше всего. Зайдя в комнату он осмотрел всё вокруг. Как же редко он тут бывает. Тут ещё пахнет радостью от предстоящего праздника. Северус винил себя в этом: испортить день рождения дочери такой шокирующей новостью. Но другой возможности у него не будет.       Забрав сумку с вещами, он оказался внизу, тихо спускаясь с лестницы. Эйлин не поменяла положение глаз. Лишь снова слёзы бесшумно стекали со щёк слизеринки. Северус осмелился посмотреть ей в глаза. Пустые. Магией поменяв одежду дочери, он взял одной рукой багаж, а второй руку Эйлин.       — Приготовься, будет очень неприятно, — сказал Северус, ожидая ответа.       Но его не было. Рука, которую Снейп крепко держал, даже не пошевелилась, а новые слёзы подступили с глаз как у Эйлин, так и у её отца.       Гостиная осталась пуста, лишь маленький листик упал на кресло, где совсем недавно сидела Эйлин, сдвинутый с журнального столика. Это было очередное письмо Северуса дочери, где было одно слово «Прости, Эйлин…».

***

      Дурмстранг встретил семью Снейп неприветливо сильным дождём, под которым они успели промокнуть за время ходьбы по территории школы, которая была невероятно огромной. Снейп, крепко держа дочь за руку, будто в этот момент она смогла бы ускользнуть, забежал в замок, совсем не похожий на Хогвартс. Относительно родной школы, Дурмстранг был всего в четыре этажа, где в коридорах практически не было никаких источников света.       — Сейчас мы пойдём к директору, подождёшь меня за дверью. Надеюсь, ты не убежишь в неизвестном направлении, — как-то раздражённо сказал Северус и повёл дочь вглубь тёмного коридора, будто видел, куда идёт. Однако спасением была лестница, которая, на удивление, освещалась всего одним тусклым факелом. Из-за неразберихи со светом, Эйлин споткнулась на одной из ступеней, громко выругавшись, падая прямо на колени. Лёгкий хруст раздался по всему коридору, а за ним и всхлип уже бывшей слизеринки.       — Ужасное место. Ужасное! — снова начала кричать Снейп на весь коридор, пару раз услышав отглосок, который пролетел по другим отдалённым коридорам.       — Держи себя в руках, пожалуйста, — спокойно отреагировал на это Снейп, садясь рядом со стоящей на коленях дочерью. — Я понимаю твои эмоции. Всё это, — он обвёл руками всю лестничную площадку, — временно. Я тебя прошу, подожди. Я обещаю, я заберу тебя, как только дома станет безопасно.       Эйлин ещё раз тихо всхлипнула, пряча лицо руками, предвещая, сколько времени она проведёт в этом неуютном, тёмном, таком чужом замке. Она помнила учеников Дурмстранга. Они отличались всем: манерами, разговором, поведением. Да и внешне Эйлин совсем не похожа на ученицу их школы. Тут нет её друзей: вечно злого, но такого задорного Сэма, всегда приветливого Аарона и Драко… Кажется, она уже начинает скучать по ним. От этого гнев снова вырвался наружу:       — Нет, ты ничего не понимаешь, — смахивая последнюю слезу за сегодня, как пообещала себе Эйлин, она встала, поднимаясь по лестнице.       Северус разочарованно выдохнул, лениво вставая и направляясь за дочерью, которая будто знала куда идти. Опередив её, он мигом вошёл в первую дверь, оставляя Эйлин за её пределами. Вот снова эта нагнетающая тишина, которая снова заставляет Эйлин думать обо всём происходящем. В этот момент она снова вспомнила, что у неё день рождения, от чего лёгкая разочарованная улыбка отразилась на лице юной новой ученицы Дурмстранга. Разочарование снова сменилось злостью, от чего хотелось поколотить рядом стоящую колонну, но дверь резко отворилась, а за ним вышел молодой худощавый высокий мужчина вместе с отцом Эйлин. Чёрные, как смоль, густые волосы небрежно падали на ярко-зелёные глаза, которые словно светились в темноте, придавая его виду некую злощавость. Будто злодей из очередной сказки. Лёгкая жуткая ухмылка озарила его лицо после того, как этот мужчина нашёл глазами виновницу его беспокойства.       — А вот и наша новая ученица, — раздался мелодичный низкий голос, тембр которого был схож с самим Северусом. — Эйлин, я полагаю?       Эйлин лишь коротко кивнула, не сводя глаз с мужчины. Завораживающая внешность не позволяла ей смотреть куда-то в другое место. На удивление, он был одет в привычную для обычного мира рубашку и брюки. Снейп ожидала что-то вроде красной накидки или же какого-нибудь мундира.       — Меня зовут профессор Нильсен, но ученикам я позволяю называть себя просто Альвисс, — подал руку её новый профессор, растягивая улыбку, показывая свой оскал во всей красе.       Жутко дрожа, Эйлин пожала холодную тощую руку Альвисса, которую он после крепко сжал, заставляя Снейп немного вздрогнуть.       — Ох, прости, переборщил, — отпустил руку мужчина, — редко в нашей школе такие хрупкие девушки.       Для Эйлин данные слова прозвучали немного унизительно. Однако она так и не промолвила ни слова, продолжая сверлить его гневным и ошарашенным взглядом.       — Поверь мне, она весьма способная ведьма, — улыбнулся с какой-то гордостью Северус, смотря на дочь. — Я должен идти, поэтому прошу забрать Эйлин на пару минут.       — Конечно, профессор Снейп, — снова этот жуткий оскал, заставляющий невольно дрожать.       Северус, к удивлению, нежно взял руку Эйлин, ведя за поворот. Будто под гипнозом слизеринка шла за ним, иногда оборачиваясь на Альвисса, который не прекращал улыбаться.       — Я вынужден с тобой попрощаться, у меня мало времени, милая.       Милая? Он впервые в жизни применил данное слово по отношению к Эйлин, от чего глаза неестественно расширились, показывая жуткое удивление, которое спустя долю секунды снова превратился в гнев и отвращение.       — Думаешь, стоит тебе меня назвать «милая» и я сразу прощу тебя? Ни за что! Ты предал меня. А теперь снова сваливаешь, оставляя меня в этом жутком замке с такими же жуткими профессорами? Катись! Ты лишил меня всего и снова так нелепо сбегаешь.       — Эйлин, — пытался перебить вскипающую дочь Северус.       — Нет! Не перебивай меня! Ты эгоист. Делаешь то, что угодно тебе, не прислушиваясь ко мне. Я выберусь отсюда. Сама, без твоей помощи. Я тебе мешаю, да? Поэтому ты перевёл меня сюда? Тогда лучше бы вообще не появлялся в моей жизни! Оставил бы меня у Мари, я жила бы счастливой жизнью без тебя. Когда я вернусь в свой дом, я не буду тебе мешать. Я прекрасно прожила всё лето без тебя! Проживу без отца и потом.       Северус стоял ошеломлённый таким резким выбросом эмоций его дочери. Она имела на это полное право. Обижаться, злиться, не желать видеть его. Пусть думает, что он делает это всё ради себя. Но он изначально понял свою ошибку. Не стоило вообще отдавать её в Хогвартс. Для её же безопасности.       — Прости меня, Эйлин. Я уже всё сказал тебе ранее. Причину твоего отъезда. Думай, как считаешь нужным. С днём рождения, Эйлин. Твой подарок лежит у тебя в багаже. Скоро увидимся.       Северус развернулся на месте и уходил всё глубже в темноту. А Эйлин так и осталась стоять на месте, чувствуя, как эмоции снова преобладают над ней, от чего она крепко сжимала кулаки, смотря на удаляющуюся фигуру впереди. Невольно, но слова, которые она никак не хотела говорить, вылетели наружу:       — Ненавижу тебя!       Слёзы. Она же обещала не плакать. Северус вдалеке резко остановился, повернувшись вполоборота. Однако ничего не ответив, он скрылся во мраке.       Обессиленная Эйлин так и смотрела в этот тёмный коридор, тихо плача. Пожалела ли она о выбранных словах? Да. Была ли это правда? Нет. Эмоции — хуже любой тёмной магии. Они порой делают намного больнее, чем непростительное заклинание «Круцио». Снейп отчасти понимала своего отца, однако такая смена жизни её совсем не устраивала. Так она и стояла одна в коридоре, пока не ощутила холодную руку на своём маленьком плече, от чего слизеринка невольно пискнула.       — Что же ты? Не пугайся так, — услышала за своей спиной лёгкий смешок Эйлин. — Готова к экскурсии?       Смахнув остатки слёз Эйлин уверенно ответила:       — Готова.       Всё ещё держа ученицу за плечо, Альвисс повёл её по коридорам школы, рассказывая про каждый кабинет, который вскоре понадобится Эйлин, вручив при этом небольшую карту. Бархатный голос всё никак не замолкал, заставляя даже наслаждаться им. Иногда профессор Нильсен останавливался, магией зажигая факелы на их пути. Эйлин никак не интересовал интерьер замка, лишь схема будущих классов, поэтому долго они не задержались. Буквально час времени и было изучено всё здание, кроме комнат.       — А теперь самое интересное, — заглянул в глаза ученицы Альвисс. — Твоя комната, дорогуша.       Резким толчком он повёл Эйлин куда-то на верхний этаж. Дорога была на удивление длинной, даже немного утомительной, пока перед ними не оказалась тёмная дверь с набором цифр. Открыв комнату, Альвисс повёл рукой, приглашая зайти внутрь. Два спальных места, две небольшие гардеробные, два стола и прикроватные тумбочки. Ничего необычного, даже немного схоже с Хогвартсом. Здесь нет общей гостиной, лишь на каждом этаже один коридор с множеством дверей.       — Ну как? — поинтересовался Альвисс, смотря на рассматривающую интерьер Эйлин.       — Комната комнатой. Со мной будет проживать ещё одна девушка? — повернула голову Снейп к профессору.       — Да, все прибудут ближе к началу учебного года, — снова оскалился Нильсен.       Когда же он наконец спрячет свою жуткую ухмылку? Смотреть невыносимо, но и отрывать взгляд не хочется. Похож на какого-то маньяка.       — Располагайся пока, а я по делам. Если будет скучно, зови, я буду в кабинете директора, — тыкнув на карту в руках Эйлин, Альвисс ушёл, громко хлопнув дверью.       Тишина. Будто не школа, а какой-то мемориальный комплекс. Хотя чего ещё ожидать? Все сейчас наслаждаются отдыхом дома, в отличие от Эйлин, которая так и простояла около двери, свыкаясь с видом комнаты. Она даже начала скучать по Паркинсон, которая, будь она здесь, снова начала перепалку с слизеринкой, на что та никак не отреагирует. Не отреагировала бы… Сейчас в ней настолько много невыплеснутых эмоций, что она бы точно запустила в неё аваду.       Багаж уже стоял около кровати у окна, который совсем не хотелось разбирать в надежде на то, что тут объявится отец и заберёт её отсюда, сказав, что это был такой праздничный розыгрыш. Отвратительный розыгрыш. Но зато сейчас бы она оказалась дома. Наверное Мари уже испекла её любимый торт и подготовила одежду парням, которые бывают не в состоянии за собой следить, а Драко ещё со вчерашнего дня укладывал свои волосы и искал выходы, как свалить из дома.       Присев на кровать, она посмотрела на своё отражение в зеркало. Там сидела не она, а разбитая, поникшая девчонка, которую оставили на произвол судьбы в совсем незнакомом, неуютном ей месте. Могильная тишина нагнетала, а ком в горле снова подступал, желая вырваться наружу громким рыданием. Закричав со всей силы, Эйлин пнула свой багаж, от чего прикроватная тумбочка перевернулась, громко ударившись об пол.       — Вот тебе и день рождения. Ты хотела перемен? Получай. Наслаждайся! — кричала на себя в отражение Эйлин.       День рождение. Отец оставил какой-то подарок в чемодане. Вытерев подступающие слёзы, Эйлин начала разбирать вещи. Точнее сказать, кидать свою одежду на кровать в поиске того самого подарка. На удивление, он был запакован, а записка была прикреплена прямо вверху. Когда отец успел это сделать?       Мари отдала мне плёнку с фотографиями, надеюсь тебе понравится. С днём рождения, моя всё ещё маленькая мисс Снейп       С воодушевлением Эйлин открыла коробку, разрывая края, желая быстрее увидеть содержимое. Небольшой альбом с толстом переплёте оказался в руках Эйлин, заставляя улыбнуться, забыв, где она сейчас находится. Открыв первую страницу, Эйлин увидела маленького спящего ребёнка в своей старой кроватке. Это была она, держащая бутылочку в руке. Усмехнувшись, Эйлин пролистнула страницу, где показался недовольный отец, держащий на одной руке дочь, пытающийся успокоить её, а второй рукой закрывался от камеры. Рядом фото, где Эйлин немного повзрослевшая рядом с парнями в одинаковых костюмах, которые пытались поставить ей рожки за головой. Она даже помнила этот день. В основном были фотографии из детства, в которые она всматривалась вплоть до вечера, пока не начало смеркаться. Посмотрев последнее семейное фото за семейным столом: Мари, Аарон, Сэм, Северус, как обычно, закрывшись, и сама Эйлин, она тепло улыбнулась.       Закрыв альбом, Снейп вернулась в жестокую реальность настоящих событий. Посмотрев в окно, она решила прогуляться по замку в поисках заинтересованности, не забыв прихватить карту. Коридоры были бесконечны, пока одно из окон не осветило стену, на которой был изображён интересный знак, который был до боли знаком. Треугольник, в котором был запечатана окружность с отрезком посередине. Идеальные пропорции заставляли немного залюбоваться им. Притронувшись к холодной, расцарапанной стене, Эйлин сделала вывод: знак вырезан давно.       — Красиво, правда? — послышался бархатный голос сзади.       Снова этот пугающий тон профессора Нильсена, заставивший слизеринку вздрогнуть и молниеносно обернуться, испытав страх, будто она сделала что-то не совсем по правилам.       — Перестань меня бояться, я не кусаюсь, юная леди, — куда же без своего мрачного оскала, который казался ещё более устрашающим в лунном свете. — Знаешь, кто оставил этот знак?       Эйлин лишь мотнула головой, смотря куда-то по сторонам, лишь бы не ему в глаза.       — Слышала о Грин-де-Вальде? — скрестил руки сзади Альвисс.       Кивок головы, который заставил Нильсена продолжить:       — Его пытались убрать, но так и не смогли, темная магия.       На этом моменте возникло неловкое молчание, заставляющее провалиться сквозь землю. Эйлин слышала о нём. Кто о нём не слышал? Самый могущественный тёмный волшебник всех времён. Кажется, Волан-де-Морт пытается стать таким же. Мысли привели её к жутким представлениям, как её друзья мёртвые лежат на поле для Квиддича, в глазах которых застыл дикий ужас. Мотнув головой, Эйлин снова услышала этот голос, возвращаясь в реальность:       — Пойдём чаем тебя угощу, ты же совсем ничего не ела с утра.       Альвисс резко развернулся, углубляясь во мрак, заставив Эйлин пойти за собой, что она и сделала, так как живот при мыслях о еде дал о себе знать. Кабинет был совсем недалеко. Зайдя туда, Снейп прищурилась от такого неожиданно большого количества источников света. Кабинет директора никак не отличался роскошностью, нежели кабинет директора в Хогвартсе. Скромно, словно боясь, она ступила на порог, идя за Альвиссом.       — Не стесняйся, садись за стол, — со спины проговорил Альвисс и подошёл к шкафу рядом. — Ты всегда такая молчаливая? — показал своё симпатичное, как отметила Эйлин, лицо.       — Нет, — скрестив руки у груди, ответила слизеринка, — только тогда, когда в своё день рождения отец отправляет меня в совсем незнакомую школу волшебства.       — У тебя день рождения? Что ж ты раньше молчала, милая? — встрепенулся Нильсен и снова подбежал до шкафа, достав оттуда коробку с тортом.       Он поставил его на стол почти у носа Эйлин и, вынув из кармана палочку, зажёг магией её конец, подставляя к торту.       — Загадывай желание, — на этот раз улыбка Альвисса показалась доброй, но лишь на миг. Поступок приятно удивил Эйлин, поэтому быстро загадав, что она хочет выбраться отсюда, как можно скорее, задула маленький огонёк на конце палочки. Нильсен, хлопнув в ладоши, подал вилку Снейп и сел напротив.       — Чтоб весь съела, а то тут только я и ты, некому доедать будет, — скрестил ладони и поставил локти на стол Альвисс.       — А Вы почему в школе? — кладя в рот кусочек торта, спросила слизеринка.       — Я на время заменяю здесь директора, — ответил Нильсен, наблюдая своими узковатыми ярко-зелёными глазами за действиями его новой ученицы.       — Расскажите мне про школу Альвисс, ибо у меня не было времени на изучение данного учебного заведения, — язвительно произнесла слизеринка, снова закладывая кусочек.       Альвисс рассмеялся. Смех его был ещё жутче, чем сама улыбка. Такая смена настроения немного смутила Эйлин.       — О, милая, — начал серьёзно Нильсен, смотря вверх, — тут и объяснять нечего. Но если ты интересуешься тёмной магией, то тебе здесь явно понравится. Однако не каждый любит данные предметы. Большинство боится прикасаться к злому, как все начали принимать данный вид искусства. А вот распорядок дня такой же, как и везде: просыпаешься, ешь, учишься, а дальше свободное время. Мерзкие, конечно, тут парни, но ты привыкнешь.       Эйлин приятно удивилась. Если в Хогвартсе тёмная магия была чуть ли не под запретом, то тут была в открытом доступе, предлагая ученикам выбрать свой путь магии.       — Раз ты у нас новенькая, я могу немного подтянуть твои знания в области магии, если ты, конечно, интересуешься этим и не боишься, — улыбнулся во все тридцать два Альвисс.       — Интересуюсь, но, как знаете, данный вид магии у нас не изучается. Только защита от неё, в чём я отлично преуспевала, — пыталась улыбнуться также коварно, как её собеседник, Эйлин.       — Вот и проверим завтра. Всё равно тебе нечем заняться, верно?       — Абсолютно, — воодушевлённо ответила Эйлин, положив вилку рядом с собой.       — Тогда тебе нужно выспаться, милая, я тебя проведу, — встал со стола Альвисс, убирая недоеденный торт обратно в шкаф.       Он так быстро всё делал, что Эйлин не успевала следить за ним. Какая-то сверхъестественная сила у него. А ещё эти ярко-зелёные глаза, цвет которых не свойственен человеку. Да и на вид он не старше двадцати пяти. Нет, он не может быть кем-то иным, чем человек.       Выйдя из кабинета, Альвисс снова держал её плечо, но не грубо, как отец. Просто придерживая, словно боялся, что убежит.       — Извините за нескромный вопрос, — начала слизеринка, — но сколько Вам лет?       Нильсен рассмеялся:       — Сорок три.       — Не скажете, значит? — как-то грустно улыбнулась слизеринка.       Альвисс на это лишь утвердительно ответил, выражая это кивком головы со своей фирменной улыбкой. Доведя до комнаты и пожелав спокойной ночи, Нильсен ретировался, снова оставляя слизеринку совсем одну. Хоть он был и жутким, но это единственный живой человек в этом здании, который может отвлечь её от навязчивых мыслей. Да и вообще единственный, кто невольно остался здесь. Упав головой вниз на кровать, Эйлин шумно выдохнула, уже придумывая план действий на завтра. Что же за программу для начинающих придумает загадочный профессор Нильсен? Жесток ли он в обучении? Почему-то кажется, что да. Как там Клиффорды, Драко?       — Драко ведь ещё не в курсе, где я, — почему-то улыбнулась Снейп, представляя реакцию слизеринца на данную ситуацию. Он точно будет злиться, нахмурит свои белоснежные брови, сведя у носа, и будет грубо выпрашивать информацию у более осведомлённых Клиффордов, проклиная отца Эйлин. Вспомнив его внешность и эмоции, сердце отозвалось лёгким стуком, который заставил тело и душу немного согреться. Вспомнила его тёплые объятия, которыми он мог так легко успокоить, его вечный задумчивый взгляд на неё во время уроков, которые всё время забавляли слизеринку, заставляя выпустить из уст какую-нибудь шутку, его мимолётные касания в любом удобном случае. Его ревность к Гарри Поттеру… Осознание пришло не сразу.       — Да он действительно влюблён, — встав резко с кровати и посмотрев в отражение, громко сказала слизеринка, будто разговаривала не с изображением её самой, а совсем другим человеком. Хотя выбора особо не было.       — И мне понадобился переезд в другую школу, чтобы понять это, — сев напротив зеркала проговорила снова Эйлин, касаясь пальцем отражение своего лица.       Снова грусть, тоска и злоба. Её лучшие друзья на сегодняшний и последующие дни. Но плакать больше не хотелось, не было ни сил, ни желания снова изображать из себя жертву. Хотя таковой она и являлась. Сил вообще ни на что не осталось, поэтому, собравшись с мыслями, Эйлин легла в чужую, неуютную кровать, давящую со всех сторон. Однако уснула глубоким беспробудным сном.       — Эй, ты собираешься вообще просыпаться? — послышался раздражённый, но мелодичный голос где-то сбоку.       Медленно открыв глаза, Эйлин перевела взгляд на виновника её приятного времяпровождения. Перед неё стоял Альвисс при полном параде, с завязанными сзади волосами, однако длины волос не хватало, поэтому пару прядей всё равно немного закрывали ему глаза. Такое чувство, что было совсем рано, поэтому посмотрев на время, Снейп крикнула:       — Сколько?! Даже в Хогвартсе я не просыпалась настолько рано.       — Всего лишь шесть утра, давай, вставай, — отвернулся Нильсен и двинулся к двери.       — К чему такая спешка? — уже поставив ноги на пол, спросила слизеринка.       — Ты что, шутишь? У нас совсем мало времени, а ты ещё не освоила ни одного тёмного заклинания. Ты ведь не хочешь быть среди отстающих? — снова повернулся к ней Альвисс.       — Чёрт, — только и сказала слизеринка, стиснув зубы, и, дотянувшись рукой до своего всё ещё неразобранного чемодана, достала оттуда первые попавшиеся вещи. — Выйдите, пожалуйста.       Кивнув, Нильсен вышел из комнаты. Зайдя в душ, Эйлин стянула с себя ночную одежду, осматривая своё тело. За всё пребывание дома Эйлин питалась хуже некуда, иногда совсем не ела, считая это лишней тратой времени. Да и готовить она совсем перелюбила, когда поняла, что есть это будет только она одна. Как всегда говорила Мари, что скоро кости будут сквозь кожу показываться. Так и случилось. На груди Эйлин можно было пересчитать все рёбра, выпирающие сквозь ещё более побледневшую кожу. Не желая смотреть ужасающие изменения своего тела, Эйлин быстро приняла душ, после чего, одевшись, вышла из комнаты, где её всё ещё ждал Альвисс.       Всю дорогу он молчал, жутко улыбаясь, каждый раз ускоряя темп, за которым Эйлин уже не успевала. Резко распахнув двери входа, Нильсен вдохнул холодный воздух, хоть и на улице светило ярко солнце. Сощурившись, Снейп вышла из замка, ступая за порог и прикрываясь рукой от солнца, которое толком не показывалось в замке.       — Что ж, начинаем, — начал задорно говорить Нильсен, когда завёл Эйлин на тренировочную площадку. — Сначала разминка. Покажи себя. У тебя не будет права на ошибку, милая.       Тогда Альвисс кинул в Эйлин лёгкое, даже не вредящее заклинание, которое она без усилий отразила. Но затем профессор начал набирать скорость атак, на что та была готова, ведь свою первую тренировку с отцом Эйлин начинала точно так же. Закончив с атаками, Альвисс победно улыбнулся:       — Это было легко. Всё же профессор Снейп говорил правду. Ты не безнадёжна.       Данное слово вызвало лёгкую злобу, заставляющее крепко сжать палочку и кидать острый взгляд на своего нового профессора. Также от упоминания отца, сердце сжалось. «Ненавижу тебя». Нет, это не так. Как же Эйлин хотелось сказать, что она не специально, вырвалось, но в одно и то же время не хотелось с ним общаться вообще. Однако чувство вины заставляло сердце юной мисс колотиться от беспокойства.       — Напади на меня, обезоружь, — увёл её с мыслей Нильсен.       Улыбнувшись, Эйлин медлила, заставляя профессора всё больше настораживаться. Когда терпение профессора было на пределе, Эйлин сменила своё положение, перебежав за спину Нильсена и произнесла нужное заклинание. Однако не стоило недооценивать профессора, который нелегко, но сумел сохранить палочку в руке.       — Неплохо, но слабо. Я должен чувствовать силу. Попробуй ещё.       Так и длилась дневная тренировка вплоть до обеда. Альвисс пытался, как он говорил, почувствовать силу, но Эйлин не понимала, чего он хочет, поэтому просто выполняла его указания. Но профессор всё ещё оставался недовольным, от чего слизеринка разочаровывалась. В течение недели Альвисс заставлял Снейп просыпаться на рассвете, оттачивая навыки защиты, но и не забывал о дополнительных знаниях тёмной магии, в которые Эйлин погружалась с головой. Она была маленьким ребёнком, которому дали то, чего он давно хотел. На книжной полке в комнате уже накопилась огромная гора книг, которые она собиралась изучить в течение этого месяца. А Нильсен всё помогал ей, хотя Эйлин часто задумывалась, к чему такой альтруизм. Однако не возражала.       Тёмная магия вызывала у Эйлин некий энтузиазм, смысл пребывания в этой школе. У неё всё больше получалось делать несложные тёмные заклятия. Также в голове появилась идея придумать что-то своё. Цель поставлена.       С каждым разом Эйлин больше улучшала свои навыки. Манера тренировок Нильсена всё больше напоминала отцовскую, по которой она уже начинала тосковать. Как он там? Был ли хоть раз дома? Или всё-таки осталось с тех пор, как она исчезла из своего дома? А Сэм и Аарон? Наверное, в полном недоумении. Скоро начнётся учебный год. А её лучшие друзья будут без вечно недовольной и грубой подруги. Будут ли они скучать? Несомненно.       — Давай же, Эйлин, резче, жёстче, — уже кричал Альвисс на одной из тренировок.       — Я не понимаю! — уже вопила Эйлин, чуть ли не кидаясь в слёзы.       — Напади на меня сильнее, чтоб я не смог отразить заклинание!       Силы от непонимания происходящего всё уходили от Эйлин, заставляя кинуть палочку прямо профессору в лицо. Но неожиданно Альвисс остановился, опустив палочку, смотря на свою ученицу озадаченным взглядом.       — А знаешь, я думаю, что ты не способна на это, — эти слова словно кинжалом вонзились в сердце Эйлин, заставляя вздрогнуть, — поэтому твой отец и отправил тебя сюда. Ты слабая, никому ненужная… всё-таки безнадёжная…       Слова… слова, причиняющие боль, заставили Эйлин покраснеть от накипающих эмоций, который вынудили её жадно вдыхать воздух. Лицо Альвисса перестало быть дружелюбно-жутким, как всегда, а наполнилось злобой, отвращением и лицемерием, которые заставили Эйлин выкрикнуть со всей силы заклинание.       — Остолбеней!       Альвисс не смог его отразить, отлетев почти через всё тренировочное поле. Опустив палочку, Эйлин выдохнула, собираясь покинуть площадку, еле сдерживая слёзы, но где-то вдалеке послышался смех и показался поднятый палец вверх.       — Во-о-от! — говорил Нильсен. — Твоя сила в злости!       Он продолжал смеяться, медленно вставая с земли. Облегчение… Он не говорил это всерьёз. Спровоцировал, обманул, но остался доволен, от чего на душе становилось радостнее.       — Да вы настоящий злодей, мистер Нильсен, — уже улыбалась Эйлин, подходя к профессору и помогая ему встать.       — Тот ещё антогонист, — усмехнулся Альвисс, — на этом всё. Пошли ужинать.       Снейп стало даже немного забавно от того, насколько легко она попалась на его уловку, а тот всё шутил по этому поводу, идя по дороге к столовой. Альвисс стал её опорой, поддержкой в такой переломный момент её жизни. Немного, бывает, нравоучал, умничал, но от того становилось даже немного смешно. Он не давал ей оставаться в одиночестве, даже когда не хотелось никого видеть и зарыться в углу своей комнаты. Только из-за него Снейп не проронила ни одной слезинки за это время, чему она была чрезмерно благодарна.       День снова прошёл в компании полюбившегося ей профессора. Последний день, когда они вдвоём в пустой школе. Завтра прибудет её новая соседка, с которой ей предстояло прожить неопределённое количество времени. Но а пока. Спать…