Через пару дней был объявлен Поминальный вечер в честь гибели Седрика Диггори. Хогвартс поделился на два блока: одни верили Гарри Поттеру и поддерживали его, другие насмехались. То ли боялись, то ли просто идиоты. Эйлин каждый день ночевала в комнате отца. Так ей было намного спокойнее, он без слов мог подарить ей уверенность, что всё будет в порядке.
Сидя в Большом Зале, все были в трауре. Речь Дамблдора была трогательной, однако всех поразило то, что говорить об этом инциденте запрещалось. Да Эйлин и рассказывать было некому, ведь все, кого она знала находились здесь, в Хогвартсе. Дома. Кстати, совсем скоро все вернутся домой. Это и утешало, и волновало. Как теперь спокойно находиться дома, если везде уже небезопасно?
Драко вёл себя будто ни в чём не бывало. Аарон пытался наладить обстановку среди друзей, пытаясь поднять настроение и вселить уверенность в завтрашнем дне. Сэму просто было всегда весело. По вечерам он всегда где-то пропадал. Один раз Эйлин заметила его в библиотеке. Он шёл со стороны Запретной секции. Спросив, что он там делал, Клиффорд что-то мямлил и сразу уже уходил, ссылаясь на уроки. Он очень поменялся. Начиная с простого общения, заканчивая тем, что он по сути читает книги.
Эйлин уже по привычке повернула голову к Гарри, который был сам не свой: бледный, с глубокими впадинами в глазах, а про свой внешний вид он явно забыл. Выглядел он отвратительно и жалко. Хотелось поговорить с ним, узнать, что на самом деле произошло там, в лабиринте. Что собственно Снейп и собиралась сегодня сделать.
Когда все разошлись, а парни были заняты своими делами, слизеринка воспользовалась случаем и отправила послание Гарри через какую-то гриффиндорскую девчонку. Кажется, это была та же, что звала его в прошлый раз.
Он пришёл к ней. Честно говоря, она не ожидала, что это сработает. Эйлин сидела там, у своего холма. Тут было спокойно, особенно по вечерам. Она слышала, как он подошёл сзади, не решаясь садиться рядом. Снейп ждала, не оборачиваясь, дав возможность передумать. Но он остался.
— Привет, — присаживаясь, сказал Гарри.
— Как ты? — сразу же спросила Эйлин, смотрев на звёздное, покрывшееся тучами, небо.
— Паршиво, — выдохнул это слово Гарри. — А ты?
— Превосходно, — усмехнулась та, надеясь, что он поймёт её сарказм. — Это правда? Он вернулся?
— Ты мне не веришь, да? — грустно натянул улыбку Гарри и отвернулся.
— Я не хочу тебе верить, — честно ответила слизеринка, поворачиваясь к нему.
— Никто не хочет, потому что это правда, — посмотрел он ей в глаза снова на пару секунд и отвернулся. Это второй по счёту их долгий зрительный контакт.
— Что там было? — задала свой главный вопрос Эйлин.
Он молчал, так и не ответив на вопрос, просто смотрел в небо, глубоко дыша. Она не стала переспрашивать, понимая его состояние. Он сам чудом выжил, если действительно видел Волан-де-Морта, чему она была несказанно рада.
— Я надеюсь, что мы сможем ему противостоять, мы должны быть готовыми ко всему, — сказал неожиданно Поттер.
— Мы?
— Мы все. Хогвартс. Надеюсь, что ты выберешь правильную сторону.
Как оскорбительно! Эйлин вспыхнула, выражая своё недовольство от его слов, гневно смотря на него. Он же отвернулся, не желая видеть яростную слизеринку.
— Почему ты считаешь, что я могу принять другую сторону?! — почти крича спросила Эйлин, наблюдая, как он медленно поворачивает голову к ней.
— Потому что твой отец полон сюрпризов и загадок, — слишком быстро ответила гриффиндорец. — Он ведёт себя странно. Всё время меня в чём-то обвиняет. И такое чувство, будто он как-то пытается ко мне подобраться.
Он сказал это смело, слишком смело, не зная, с какой высоты сейчас Эйлин хочет сбросить его в пропасть. Она встала с земли, сжимая зубы и кулаки, в которой находилась палочка, держась, стараясь не ударить его, не запустить непростительное заклинание. Он всё ещё смотрел на неё, ожидая слов.
— Да как ты смеешь такое говорить? Ты считаешь, что это он меня подослал к тебе?!
Он молчал, переводя взгляд куда-то за девушку, собираясь встать. Однако Эйлин грубым движением посадила его назад, крича:
— Серьёзно? Да пошёл ты! Пытаюсь отношения наладить, а он обвиняет меня в таком мерзком поступке. Идиот!
— С чего вдруг тебе налаживать со мной отношения? — снова предпринял попытку встать Гарри, но снова был остановлен, но теперь палочкой, направленной на его лицо.
Как же это унизительно, обидно, больно, хотелось испробовать на нём все заклинания, которые держала в своей голове последние пять минут.
— Как бы это странно не звучало, я не знаю. В какой-то момент мне показалось, что к тебе весьма несправедливы. Но теперь не волнуйся, я к тебе ни на метр не подойду.
Прошептав заклинание, Гарри зашипел от лёгкой боли в области руки, на что Эйлин улыбнулась, уходя в сторону замка.
По началу было обидно, а теперь стало просто отвратительно на душе. Она верит ему, будет поддерживать его, но только ради справедливости. Она сдержит своё обещание до тех пор, пока он сам не извиниться, пока сам не подойдёт. Она думала, насколько она жалко выглядела, когда пыталась заговорить с ним, ища простого человеческого общения. Но ему это не нужно, а значит, ей подавно.
В школе была атмосфера какого-то могильного страха, лишь некоторые пытались сохранить самообладание и оптимизм. Но в Эйлин проснулась злость вместо страха. Она хотела учиться большему, желая стать не такой слабой, уязвимой. Этому мог помочь только один человек.
— Идём, — вышел из комнаты Снейп.
Она покорно шла за ним, высоко подняв голову. Она была готова учиться, готова бороться даже с самой собой. Кабинет, где когда-то проводились дуэли, пустовал по вечерам. Из-за привилегий должности профессора Снейп имел к нему доступ, к тому же он в хороших отношениях с Дамблдором.
— Готовься, — стал он с противоположной стороны от дочери на приличном расстоянии настолько, что его толком не было видно, так как горело от силы пять свечей.
Для начала были разминочные лёгкие заклинания, которые она с каким-то энтузиазмом отражала, скалясь от азарта. Однако заклинания всё нарастали по скорости, от чего становилось сложнее их отражать. Северус всё наступал, а Эйлин всё отходили на пару шагов назад, стараясь поддерживать ту же скорость. Однако она не смогла, лёгкое заклинание настигло её и она повалилась на землю, слегка прохрипев от боли. Сомкнув губы, она продолжала лежать, продумывая свои ошибки.
Северус подошёл к лежащей дочери, наводя палочку:
— А это могло быть непростительное заклинание.
Он убрал палочку, помогая подняться. Она поняла, что теперь она точно обучится чему-то новому с таким учителем. Захотелось узнать больше заклинаний за раз, но отец отказывался, натачивая лишь навыки скорости, что ей практически за сегодня не удавалось.
Оставалось немного времени до конца года, поэтому каждый день Эйлин просила отца потренироваться с ней. Также параллельно она обучалась зельеварению, оттачивая навыки запоминания всех нужных ей рецептов. С каждым днём Снейп всё больше преуспевала в защите от простых заклинаний. Однако встреться она с сильным противником, то даже не смогла бы и одного удара отразить, ведь Северус работал с ней лишь на четверть своей силы.
Запретная секция так и мозолила глаза юной мисс Снейп. Она знала, что там находится, но тогда к чему её сделали практически в открытом доступе? Сколько раз её незаконно посещали другие учащиеся Хогвартса и оставались безнаказанными? Правильно, уйму раз.
Поздней ночью Эйлин, накинув обычную чёрную мантию, двинулась в библиотеку, скрываясь от старост, которые каждую ночь патрулировали. Всё прошло успешно. Добравшись до библиотеки, она сняла мантию, осматриваясь.
— Люмос… — тихо произнесла заклинание Эйлин, продолжая идти, ища закрытый вход в секцию. Она знала одну уловку, как туда пройти. Подойдя до входа с замком, она остановилась, выдохнув, однако чья-то рука закрыла рот слизеринки, отодвигая на пару метров. Она вцепилась в ладонь, пытаясь её укусить. Ничего не вышло. Вспомнив, о существовании палочки, Эйлин произнесла в голове заклинание и ткнула палочкой руку её тревожника. Обернувшись и став в нужном положении, она посмотрела на человека.
— Что ты творишь, Эйлин? — произнёс человек в чёрном.
— Папа? — поинтересовалась Эйлин.
— Я знал, что ты сюда пойдёшь. Что ты там хотела найти? Тебе не хватает наших уроков?
Снейп не знала, что ответить. Она даже не знала, что конкретно ищет, знала только то, что там можно найти что-то стоящее, опасное, стать непобедимой. Чувство страха и злости настолько захлыснули Эйлин, что та хотела поглотить все знания, который могла целиком, не запивая.
— Одного я уже словил в том же положении, что и тебя. Сэм, кажется, идёт не по тому пути. Тебе я такого сделать не дам. Живо отсюда, я буду следить.
Возражать не хотелось, поэтому она просто согласилась, оставляя эти планы на следующий год.
Четвёртый курс подошёл к концу, поэтому поезд снова был полон учеников, которые мечтали быстрее добраться до дома. Эйлин была этим больше разочарована, чем рада. Пользоваться заклинаниями ей нельзя было за пределами Хогвартса, поэтому остаётся только читать книги, которых, к счастью, было много.
Рады были друзья Эйлин Снейп. Аарон оживлённо общался с братом, планируя свои летние каникулы. Драко же напротив был ещё более хмурым, чем сама слизеринка. Люциус Малфой был Пожирателем Смерти. Это было понятно с самого начала, поэтому Малфой-менор теперь перестал для Драко быть домом. Положительно он отзывается лишь о своей матери, как когда-то отозвался и отец Эйлин. Видимо, действительно, святая женщина.
Мари. Вот по кому она скучала. Не слышала ничего о ней последние полгода, поэтому первым делам она посетит дом Клиффордов. Дорога была долгой, морально сложной. Парни успели уснуть, а Эйлин смотрела в окно, визуализируя свой самый скромный из всех домов.
Дом снова встретил её огромным слоем пыли, запахом сырости и холодным воздухом. Отец сразу принялся за уборку, делая это лишь несколькими взмахами палочки. У Эйлин почему-то сильно развязался язык, поэтому, пока тот убирался, она максимально много рассказала про свою жизнь. Пока Северус готовил свой фирменный безвкусный, даже немного мерзкий, но такой родной чай, Эйлин рассказала множество забавных моментов, происходивших за полгода. Северус даже на некоторых моментах посмеялся, называя её друзей идиотами.
Разговор немного подходил к концу, напоследок Эйлин посмотрела на портрет матери, висящий на противоположной стене.
— У нас есть альбом с фотографиями? — поинтересовалась Эйлин.
— Где-то среди прочего хлама в твоей детской комнате. Пошли проверим, — сказал Снейп, вставая с дивана и двигаясь в направлении маленькой комнатки, в которой провела его дочь первые годы своей жизни.
Уверенным шагом она двинулась за ним. Думала, что это займёт много времени, но она совсем забыла, что живёт в семье волшебников.
— Акцио, — произнёс Снейп и альбом сразу оказался в его руках.
Отобрав фотографии, она побежала обратно в гостиную. Она не удивилась, что он был достаточно узким, вряд ли отец любил фотографироваться. Снейп сразу сел рядом с ней, положив руку на спинку дивана, при этом обнимая свою дочь.
— Тут в основном фотографии твоей матери.
Она собственно это и поняла, открыв первую страницу. Старая фотография с каким-то младенцем в руках, который мило шевелил ручками. Какие знакомые черты лица.
— Мама? — повернулась она к отцу.
— Да, смотри дальше.
Далее мама в младшем возрасте рядом со своими родителями, счастливая, улыбавшаяся на все…два зуба. Её родители, как она знала умерли рано, когда Алисе исполнилось семнадцать лет, оставив ей дом, в котором сейчас и находится чета Снейпов. Дальше фотография с Хогвартса с формой Когтеврана рядом с Минервой Макгонагалл, которая и руководила распределением. Невольно, она узнала в этой маленькой девочке себя. Такая же мимика, лицо, волосы, нос. Только вот глаза не такие большие и голубые, а узковатые темные, придавая её виду некую мрачность, поэтому все говорили про их схожесть с профессором. Как же всё решают глаза. Они показали, насколько сильно Алиса была светлым человеком. Эйлин даже задумалась, как она выбрала её отца, который был полной противоположностью ей.
— Как ей идёт форма Когтеврана, — улыбнулась слизеринка.
— Она была остроумна, индивидуальна. Это был действительно её факультет, — дополнил отец.
Далее были школьные фото из Хогвартса. У неё было много друзей, как отметила Эйлин. Каждая фотография была в компании людей с её же факультета. Ни один ей не показался знакомым. Эйлин было просмотрено ещё десятки таких снимков, но один всё же её удивил: Алиса стояла рядом с рыжеволосой девушкой из Гриффиндора, очень напоминающую Лили Поттер. Северус сразу перевернул страницу, что убедило слизеринку в её догадке. Они были знакомы, может быть, даже друзьями. Интересно, знала ли Лили секреты её матери?
— О, у вас есть совместная фотография!
— Не одна, она была очень настойчивой.
Правда, это фото оставляло желать лучшего. Алиса смеялась, дергая Снейпа за рукав мантии, когда тот выставил руку вперёд, не желая оставить снимок на память. Отец рассмеялся, смотря на это. Он там ещё совсем молодой. Ни одной морщины, безупречно чистое лицо.
— Какой ты тут молодой…
Почему-то общие фотографии родителей Эйлин были собраны отдельно и закреплены скрепкой. Однако на всех из них Северус тщательно пытался скрыть своё лицо, либо просто делал такое выражение лица, будто он фотографировался с Джеймсом Поттером. Стало даже смешно, она смотрела то на снимок, то на отца, от чего тому стало неловко.
— Сейчас бы я такого не делал, — как-то грустно улыбнулся Снейп, не отрывая взгляд от изображения.
Однако слизеринку поразила следующая фотография, на которой Северус стоял, приобнимая её мать за талию, от чего Алиса улыбалась так, будто получила самый дорогой приз. Стало так тепло на душе и одновременно грустно. Мило улыбаясь, Эйлин вытащила эту фотографию и вложила себе в мантию.
— Поставлю её у себя, вы тут такие красивые.
Действительно, они смотрелись красиво, однако немного странно. Непривычно видеть такого отца, радостного, счастливого.
Фотографии резко обрывают, а вместо них уйма записок. Это удивило не только слизеринку, но и самого Снейпа, который, успев прочитать первую фразу, вырвал альбом из рук дочери и отложил на приличное расстояние. Эйлин даже не шелохнулась, не желая читать содержимое писем.
— Что-то личное?
— Весьма, — лишь ответил Снейп. — Я завтра тебя кое-куда отведу.
Лишь сказал Северус и двинулся наверх вместе с альбомом. Эйлин последовала за ним, издав короткий зевок. Да, пора спать.
Снейп заперся в своей комнате после того, как услышал, что Эйлин легла на кровать. Дождавшись ещё пару минут, он открыл последние страницы альбома, взяв одну записку в руки. Наклонный подчерк немного потрясывался, показывая насколько сильно она волновалась, писав это. Снейп сразу понял, кому были адресованы эти письма. Что-то тяжелое легло на сердце Северуса, заставляя его биться ещё сильнее, а в горле появился какой-то странный ком.
«
Северус, моё шестое письмо к тебе с тех пор, как ты просто исчез из моей жизни, однако ни на одно не получила ответ. Я уже смирилась с тем, что осталась одна. Смирилась, что ты больше никогда не ступишь на порог моего дома. Мари меня убьёт за эту затею, она несколько раз пыталась остановить меня. Но у неё плохо получается, как ты заметил. Я жду ребёнка, Северус. Я не хочу тебя нагружать бременем семьи, в которой ты будешь не счастлив, ведь я не любима тебе. Слышала, что Лили вышла замуж за Джеймса. Я счастлива за них и испытываю жалость к тебе. Я не заставляю тебя жить со мной, не заставляю любить меня. Но я призываю тебя любить нашего малыша. Ему нужен будет отец, сама я не справлюсь, а рассчитывать на бедную Мари, которой и так тяжело с двумя детьми, я не хочу. Если тебе всё-таки не всё равно, ответь мне. Алиса Уайт.»
Слёзы поступили с глаз того, кто не плачет практически никогда. Быстро смахнув их, он посмотрел на портрет, стоящий совсем неподалёку. Да, он игнорировал её письма, где звучала мольба о том, чтоб он вернулся. Он не хотел нагружать её собой. Он хотел, чтобы она обрела счастье с кем-то другим, кто достоин её, кто будет её любит. Почему она не отправила это письмо? Если бы он узнал раньше, всё было бы совсем по-другому. Взяв следующее письмо, он принялся читать снова.
«
Снова здравствуй, Северус. Прошло уже почти семь месяцев с тех пор, как я узнала, что беременна. Мне сказали, что это девочка. Интересно, на кого она будет похожа? Я уже желаю её поскорее увидеть, смотреть, как с каждым днём она будет радовать нас своими достижениями. У неё хорошие гены. Она и сейчас меня радует, толкаясь где-то внутри. Я часто пою ей песни, которые когда-то в детстве пела мне мама. Я всё ещё не решилась отправить тебе предыдущее письмо. Однако я очень скучаю по тебе. Алиса Уайт.»
Как бы он хотел очутиться там, четырнадцать лет назад и притронуться к животу матери своего ребёнка, радоваться каждому толчку вместе с Алисой, узнать, что у них будет дочь. Как жаль, что она так и не смогла наблюдать за жизнью их девочки, такой же, как она: неугомонной, упрямой, немного грубой, однако умной, целеустремлённой, светлой.
«
Северус, мне совсем плохо. Беременность даётся мне тяжело, моё тело не справляется. Вот-вот родится малышка, а я даже встать с постели не могу. У меня болит всё… Колдомедики говорили, что я могу не справится с родами, говорили избавиться от ребёнка. Какая же мерзость. Они действительно считают, что я могу избавиться от той, кто теперь дороже моей жизни. Я смогу, она появится на свет, чего б не это не стоило. Я смогу выстоять, я справлюсь.»
Справилась. Но ценой собственной жизни. Упрямая, гордая девушка. Слёзы уже лились с глаз Северуса, выпуская всё то, что накопилось на душе, кинув записки в другой конец комнаты. Как он винит себя, как он противен сам себе. Из светлой, приветливой, улыбчивой девушки он превратил её в страдающего, несчастного человека, который был сильно ранен и оставлен на произвол судьбы. Если бы он остался… Сколько раз он об этом думал. Однако Алиса понимала, она даже таким образом позаботилась о нём, находясь сама в нелучшем состоянии. А он не смог, чем и погубил её, как думал сам профессор.
Размышляя о прошлом, он уснул, так и не погасив свет в комнате.
Утро выдалось ужасным. Сухость во рту, припухлость лица от слёз. На всё это он не обратил внимания, ведь на душе было гораздо паршивее. Встав, он двинулся на кухню с целью приготовить завтрак, пока Эйлин спит.
Внизу были слышны какие-то разговоры двух женских голосов, смех. Неужели Мари пришла в столь ранний час? Ускорив шаг, он оказался в гостиной, где на кресле сидела Эйлин вместе с очень знакомым чёрным котом на руках, а напротив сидела, как видимо, Мари. Но откуда здесь кот?
— Где ты его взяла? — поинтересовался Северус, смотря на дочь.
— Пап, это мамин кот, он всегда жил с нами, — ответила Эйлин, смотря на отца, который просто недоумевал о происходящем.
Неожиданно тёмная макушка повернулась к нему, показывая своё лицо.
— О, ты проснулся, долго же ты сегодня.
Этого не может быть. Алиса Уайт, совсем живая, сейчас сидит перед ним в их доме, говоря так, будто совсем ничего не произошло. Снейп так и остался стоять на месте, ожидая каких-либо объяснений. Уайт встала и, поцеловав Северуса, ушла на кухню. А тот всё стоял, постепенно понимая, что с ним происходит. Сон… Ему редко снятся сны, только осознанные, яркие, запоминающиеся. И вот теперь он мог насладиться этим моментом, пока есть возможность. Почувствовать тепло полной семьи, женщины в доме.
— Луи всё ещё спит, соня, — вернулась Алиса из кухни с тарелкой лазаньи и поставила на стол перед диваном.
— Луи? — кто придумал такое идиотское имя, кто это вообще?
— Наш сын, Северус, видимо, ещё не проснулся, — ответила его, как видимо, жена с улыбкой и поцеловала дочь в макушку, пока та развлекалась с котом.
— Да, конечно, — ответил он и сел, не отрывая взгляд от Алисы, которая накладывала каждому в тарелку содержимое завтрака. Совсем не изменилась за четырнадцать лет. Осталась всё той же, как он и помнил. Такая простая, с нелепой причёской на голове, тепло улыбающаяся любящая мать и жена. Такая домашняя. Невольно слеза потекла со щеки Северуса. Его сознание решило его добить? Алиса, как будто это было обычно, смахнула слезу с его лица и снова коротко поцеловала его, что на душе будто всё расцвело.
— Каждое утро ты такой сентиментальный, — посмеялась Алиса, садясь рядом с ним.
— Я просто очень рад вас видеть, — улыбнулся в ответ Северус, смотря прямо в эти всё ещё добрые, светлые глаза, которые покрывала так подходящая ей голубая радужка.
Сзади послышался топот чьи-то маленьких ножек, которые мигом очутились в гостиной. Маленький темноволосый мальчик с голубыми глазами сонно тёр их, смотря на, как понял Северус, маму.
— Лазанья? — лениво произнёс он, зевая.
— Да, Луи, я всё ещё настаиваю, чтобы ты её хотя бы попробовал, — говорила Алиса, смотря строго на сына.
— Я не люблю её! — капризничал тот.
— Северус, — тихо сказала Уайт, искоса смотря на отца семейства, который совсем не понимал, что сейчас ему делать, — скажи ему.
Тот растерялся, смотря на мальчика лет семи. Рот открывался сам по себе, желая что-то сказать, но голос будто не прорезался, отказываясь говорить. Тут на помощь пришла его дочь, смотрящая на брата злым взглядом.
— Ты можешь не ныть, как наглый капризный ребёнок, а просто сесть на своё место и не портить людям настроение с утра?
— Эйлин, — тихо сказала их мать.
— Что? Он надоел ныть по утрам, — виновато ответила Эйлин и принялась ковырять вилкой по тарелке.
Луи сразу же занял место рядом с сестрой, опустив голову, накладывая себе так ненавистную ему лазанью, от чего Северусу стало немного смешно. Интересный мальчик. Может, где-то в параллельной вселенной всё действительно так происходит. Постепенно Снейп стал забывать, что находится во сне. Однако что-то резко картинка поменялась на темноту в глазах.
Распахнув глаза, Северус встал с кровати, надевая домашнюю одежду на ходу, мигом спускаясь в гостиную, в надежде, что всё же это был не сон. Никого… Всё осталось так, как и вчера, что огорчило Северуса.
— Идиот, — сам себе ругнулся Снейп, двинувшись на кухню.
На душе было всё также паршиво, даже ещё хуже. У них мог быть сын… Каждое утро он бы находился в окружении четырёх человек, которые любили бы его, наделяли радостью. Однако наверху всё же был человек, который верит ему, радует его, заставляет просыпаться каждое утро и продолжать жить. Если бы не его дочь…
Наверху слышался топот ног, так похожий, который был во сне, что сердце неприятно закололо. Сегодня он собирался навестить одну женщину, показать её дочери, которая ещё не догадывалась, но он знал, она обрадуется.
— Доброе утро, — отозвался голос на кухне.
— Доброе утро, выспалась? — ответил Северус.
— О да, я скучала по дому, поэтому спалось мне крепко, — улыбнулась Эйлин, сев напротив, начав пить уже приготовленный ей чай.
Нависло молчание, которое сопровождалось скрипом зубов Северуса. Это не ушло от внимания Эйлин. Тот всегда что-то читал, когда пил чай, но сейчас он просто смотрел в окно, о чём-то зло думая.
— Что случилось? — поинтересовалась его дочь, опустив чашку.
— Приснился сон. Настолько хороший, что ужасно плохой, — двусмысленно ответил Снейп, не отрывая взгляд от ивы, которая билась своими ветками в окно.
— А в письмах что было? — решила в лоб спросить Эйлин, надеясь получить ответ, ведь её тоже интересовало, что же скрывала там юная Алиса Уайт.
— Ничего особенного.
Ну как обычно. Эйлин не расстроилась, ведь она в любой момент сможет их прочесть, стоит только Северусу выйти из дома. Если, конечно, он их не спрятал.
— Допьёшь чай и пойдём в одно место, узнаешь потом, — выбросил резко Северус и встал со стула, двигаясь к лестнице.
Ни на минуту не задумавшись, Эйлин оставила недопитым чай и последовала за отцом, который тут же заперся в комнате. Слишком он странный сегодня, задумчивый, неужели откровенные письма матери на него так повлияли? Выбрав первое, что попалось в шкафу (выбор был невелик), она мигом оделась и стояла уже около комнаты отца, ожидая. Он вышел практически сразу же, слишком грустно смотря на дочь пару секунд и двинулся вперёд, выходя из дома. Шли, к удивлению, пешком. Уж очень он любил аппарировать, поэтому длительный поход с отцом пешком даже обрадовал Эйлин.
— Так и не скажешь, куда мы идём? — как-то задорно спросила Снейп.
— В гости, — с такой же тёплой улыбкой проговорил отец и ещё больше увеличил темп, за которым слизеринка не успевала, немного подбегая каждые пару метров.
Неизвестность даже пугала. К кому он собрался идти в гости? Тот, кто терпеть не может находиться не в своей привычной обстановке. На дорогу к дому Мари это не походило. Город, в котором жили Снейпы, был маленьким, но такой тропы она ещё не видела. Вокруг были опусташённые дома, на которые уже давно не ступала нога человека. Ни единой души на этой улице. Дорога резко обрывается, открывая вид на городское кладбище, которое Эйлин впервые видела. Огромное количество голых деревьев стояло чуть ли не у каждой могилы. Догадка сразу пришла в голову Снейп.
— Мы пришли к маме.
Он ничего не ответил, просто вошёл, двигаясь в нужном направлении. Сначала были незнакомые могилы давних лет, в которых могильная плитка уже была почти разрушена. Для такого маленького города кладбище было огромным, но Северус шёл уверенно, иногда останавливаясь, чтобы осмотреться. Перед ними показалась украшенная могила, где аккуратным шрифтом было выведено «
Алиса Уайт. Любящая мать и подруга». За ней будто кто-то каждый день ухаживал: совсем свежие цветы, плюшевая игрушка в виде зайца и её фотография.
— Здравствуй, Алиса, — почти шёпотом произнёс Северус, — мы пришли.
Эйлин смотрела на могильную плиту, пытаясь сдержать наступившие эмоции, которые так и хотели вырваться наружу. Смесь зла, несправедливости, жалости, глубокой печали. Она смотрела на имя, пытаясь в голове изобразить её голос, который она сама придумала себе в голове. Мелодичный, звонкий голос теперь не покидал Эйлин.
— Почему ты раньше меня сюда не приводил? — насмотревшись на могилу, спросила слизеринка.
— Не видел необходимости, смысла, — ответил Северус, сев на лавку около могилы.
— Тогда почему сейчас мы здесь? — присела Эйлин рядом с отцом.
— Теперь я вижу смысл.
Снова эти загадочные фразы. Хотелось спросить снова причину такой перемены, но поняла, что однозначный ответ она всё равно не получит. Осмотревшись вокруг, она увидела рядом также украшенные могилы совсем рядом с Алисой. Встав, она двинулась посмотреть на них. «
Мэтью Клиффорд». Такие же цветы, положенный рядом портсигар и фотография. Темноволосый, черноглазый мулат строго смотрел прямо на Эйлин. От этого взгляда шли мурашки по коже, но было в нём что-то привлекательное. Такой взгляд был и у братьев Клиффордов.
— Это отец Сэма и Аарона, — утвердила свои догадки Эйлин и посмотрела на отца, делясь этим.
Тот не сразу отреагировал на слова дочери, только спустя пару времени он кинул напоследок взгляд на фотографию Алисы и подошёл к Эйлин.
— Да, действительно, парни похожи на него, — мельком посмотрел на мужчину отец и отвернулся.
— Ты знал его?
— Никогда не видел. Он учился в Дурмстранге, но по рассказам Мари был хорошим человеком, — ответил Северус, а потом коротко кинул. — Пошли домой.
***
Последующие пару дней отец вовсе не выходил из комнаты. Эйлин пыталась с ним заговорить, но тот отмахивался и сразу ссылался на какие-то дела. Он в отчаянии, какой-то депрессии, хотелось помочь ему. Но как помогать? Через дверь? Телепатически? Она знала, что отец был легилиментом, что ещё в голове она вписала в список дел для изучения, но сама бы она этому не научилась. Пришлось действовать снова словами.
— Да что с тобой происходит? — без разрешения ворвалась в комнату отца Эйлин.
— Всё нормально, просто думаю, — ответил ту же, что и всегда, фразу Северус.
— Ты всегда о чём-то думаешь, но целую неделю? Не кажется, что это уже перебор? — присела рядом с ним Эйлин. — Расскажи мне, доверься.
— Я справлюсь, Эйлин, не волнуйся, лучше отдохни за лето, готовься к новому учебному году, я открою тебе свой кабинет, будешь учиться зельеварению.
Кажется, он никогда не давал заходить в кабинет своей комнаты. Она была строго под запретом, когда сейчас он сам предложил заниматься в ней. Неужели только для того, чтобы отвлечь? Однако интерес всё же переосилил. Северус встал с кровати и, шёпотом проговорив заклинание, открыл дверь. Она шумно со скрипом отворилась, показывая своё содержимое: огромные стеллажи с пробирками и ингредиентами, кипа книг, лежащая напротив и большой стол с котелком. В комнате творился творческий беспорядок, где, как кажется, совсем недавно проводились какие-то опыты.
— Ты точно не хочешь поговорить? — ещё раз задала вопрос слизеринка, смотря, как Северус судорожно пытается что-то убрать оттуда, запихивая всё в какую-то коробку.
— Просто осмысливаю свою жизнь, в которой я должен разобраться, увы, без твоей помощи, — ответил тот и вышел из комнаты. — Я схожу кое-куда и вернусь.
С этими словами он аппарировал вместе с коробкой, оставляя Эйлин одну с угнетающей тишиной. Всё-таки странно это всё. Кабинет она на всякий случай так и оставила открытым, а сама решила навестить давних знакомых.
Дом Клиффордов был огромен, однако внутри немного скромен. Как обычно у входа были аккуратно высажены цветы и деревья, которые ещё не успели приняться. Идя по дорожке, заросшей мелким мхом, Эйлин вдыхала аромат этого дома. Как будто воздух здесь приобретал определённый вкус. Зайдя без стука, Эйлин крикнула:
— Мари!
Недалеко послышались твёрдые шаги, которые явно торопились. Из коридора вышла маленькая тощая женщина, которую Эйлин за эти полгода переросла почти на полголовы.
— Эйлин, детка, — проговорила Мари. — Как я рада тебя видеть. Заходи, я только заварила чай, поговорим с тобой.
Эйлин обрадовалась, увидев женщину, давно заменяющую ей мать. Она хорошо справлялась со своими обязанностями.
Дом был намного ярче в интерьере, чем у Снейпов. Почти на каждом шагу были высажены зелёные цветы, создавая некий уют. Завернув на кухню, Эйлин увидела двух её друзей, уже готовых встретить слизеринку.
— Давно же ты сюда не заходила, — отреагировал сразу Аарон, а Сэм просто коротко поприветствовал её. — Неужели по нам соскучилась?
— Размечтался, — усмехнулась Эйлин, садясь рядом. — Соскучилась по Мари.
Перекинувшись парой фраз, Мари всё-таки вернулась, сразу засыпая Эйлин большим количеством вопросов, аргументируя это тем, что мальчики ей толком ничего не рассказывают. Услышав, что намечаются женские сплетни, парни вовсе вышли из дома, не говоря ни слова. Мари рассказала о скучной размеренной жизни в гордом одиночестве, однако об одном мужчине она всё же немного упомянула. Вскользь. Это не ушло от внимания Эйлин, поэтому ехидно улыбаясь, она пыталась выяснить, кто же посмел зайти на территорию сердца гордой Мари Клиффорд.
— Мари, — прервала её Эйлин, — каким был твой муж, Мэтью вроде?
Клиффорд разочарованно вздохнула, опуская глаза, которые сразу же покрылись небольшим слоем слёз, от чего женщина сразу же стряхнула.
— Любовью всей моей жизни, — улыбнулась Мари. — Вон он, — указывала она куда-то позади Эйлин, — такой красивый был, всегда следил за собой. А ухаживал как… Почти каждый день на протяжении двух лет мне новые цветочки приносил, знал, какие я люблю. Отец не хотел, чтобы я выходила за него замуж. Хотел мне в мужья более богатого, успешного, старшего, чтоб тот хоть как-то помог покрыть его долги, которые с каждым годом всё увеличивались. Я и вышла замуж после этого разговора, сразу же, больше со злости, но не жалела. А там всё по наклонной. Мэтью стал почему-то резко болеть, сильно. До сих пор думаю, что это отец напоследок передал своему зятю болезнь. А когда я узнала, что беременна, он ушёл от меня навсегда, так и не узнав, что у него есть сыновья. Вот и закончилась короткая история любви.
Как же похожи судьбы Северуса и Мари. Даже получилось немного иронично. Эйлин выразила свои соболезнования лёгким касанием руки по плечу Мари, которая сразу в ответ положила свою ладонь туда же. Однако тема любви немного подзадорила Клиффорд, поэтому она сразу же задала, как обычно, много вопросов:
— А у тебя там что? Говорят, этот сноб Малфой за тобой бегает? И шрамоголовый наш герой? Аарон говорит, он тебе нравится?
Вот же Аарон. А Мари ещё говорила, что парни толком ничего не рассказывают. Те ещё сплетники. А вот к фразе «сноб Малфой» Эйлин давно привыкла: ей не нравилась вся семейка Малфой со школьных лет, Люциус был тем, кто всех дразнил и издевался, а Мари, ярая заступница слабых, всегда впутывалась в перепалки с ним. С тех пор Мари и думает, что его «сынуля» точно такой же, как его отец. Хотя парни и сама Эйлин часто говорили об обратном, но она всегда отвечала, что это у них в крови.
— Что? Никого и ничего у меня ни с кем нет… — ответила Снейп и отвернулась, прикрывая небольшой румянец. Всё же прозвище «шрамоголовый» лёгкой резью отозвалось в сердце, заставляя испытать и злость, и грусть одновременно от воспоминаний их последнего разговора.
— Да, я вижу. Малфой или Поттер? Будет иронично, если это окажется Гарри, — посмеялась Мари, отводя взгляд в сторону.
А ведь действительно. Сын любимой женщины Северуса Лили Эванс и ненавистного ему человека Джеймса Поттера. Две стороны одной медали.
— Никто, Мари, давай оставим эту тему, — снова засуетилась Эйлин, пытаясь убрать наступившую вновь застенчивость со своей речи.
— Я голосую за Малфоя, — послышался голос где-то в коридоре.
Эйлин рассмеялась звонко. Неужели она одна не замечает, что Малфой к ней неровно дышит? Или же просто была занята кем-то другим?
Поговорив так ещё пару часов, Эйлин приняла решение вернуться в эту нагнетающую депрессивную обстановку. Туда совсем не хотелось, но и оставлять отца в таком состоянии не хотелось вдвойне. Поэтому выйдя из своей зоны комфорта, Эйлин оказалась на пороге своего дома. Заперт, как и оставила Эйлин. Отворив дверь, её встретила полная тишина и мрак. Никого. Снова. Не вернётся. Опять. Чувство обиды вновь появилось на душе слизеринки, превращаясь в злость. В последнее время эта эмоция стала основной в жизни Эйлин Лили. Что ж, раз никто не будет её отвлекать, было принято решение пойти наверх, заняться зельеварением. На столе уже магическим образом оказались нужные книги в определённом порядке, это было понятно по цифрам, написанным на обложке свежими чёрными чернилами. Агрессивно открывая книгу под номером «1», Эйлин начала вчитываться в текст, в который совсем не могла вникнуть. Сделав пару вдохов и выдохов, выкидывая все мысли из головы, которые уже давно превратились в невкусную кашу, она снова уткнулась в книгу.
— Вечно прочные ресницы? Серьёзно? — усмехнулась Эйлин, переворачивая страницу. — Вот и куда он ушёл? Хорошо, что хоть оставил учебники. Но мне нужен ты здесь! Слышишь?
Конечно, не слышит, он снова в делах, снова пропадёт на всё лето. Теперь Эйлин поняла слова Гарри о нём. Слишком странный, подозрительный.
— Я и сама справлюсь… — напоследок кинула в пустоту Снейп и продолжила листать книгу.
Начала Эйлин с простого. Зелья от икоты и чихания. Для самостоятельного изучения самое то. Так и прошла ночь Эйлин в книгах, пыли, икоте и чихании.
***
Северус Снейп так и не появлялся на глазах Эйлин Лили вот уже почти три недели. А вот признаки того, что он был дома, всё же были: разбросанные периодически вещи по комнате, какие-то записи, скрытые магией от лица Эйлин, поэтому любое письмо она видела лишь анаграммами, которые она никак не могла разобрать. Но на её столе часто появлялись записки, адресованные лично ей. И всегда повторялось только одно: «Прости, я задержусь на пару дней, всё необходимое есть дома, или же можешь остаться у Мари», — что-то в этом духе. Злость сменилась безразличием, поэтому очередное письмо Эйлин даже не открыла, оставляя его пылиться рядом с остальными. Снова одно и то же: ванные процедуры, завтрак, зельеварение, игнорирование обеда, ужин, сон. И так изо дня в день.
Для разнообразия Снейп решила поменять местами завтрак и зельеварние. По планам сегодня противоядие от магических ядов. На вид достаточно сложное, но первую книгу с простыми она всю прошла по второму кругу. Она боялась открывать следующую без отца, надеясь, что он всё же соизволит явиться домой насовсем. Неожиданно что-то громко стукнуло по двери дома. Подпрыгнув от страха, Эйлин, взяв в руки желчь броненосца, двинулась ко входу. Резко открыв дверь, она увидела сову, лежащую в запиской в клюве. Расслабившись, Снейп отобрала письмо у птицу, от чего та сразу же встала на ноги и резко взлетела, оставляя после себя пару перьев.
Печать Малфоев. С окончания четвёртого курса он ещё ни разу не писал письмо, что было для него немного странным. «Собираюсь тебя навестить сегодня, жди, целую». Невольно улыбка появилась на лице слизеринки за последние несколько недель. Почему-то по нему она сильно скучала. Может потому, что о нём каждый приход напоминала Мари, или же так повлияло время, проведённое без него.
Не прошло и часа, как Драко появился на пороге дома, а Эйлин успела только заварить чай и немного убраться. Без разрешения войти он оказался на кухне. Не успела Эйлин и повернуться, как уже оказалась у Малфоя в крепких объятьях. В прямом смысле этого слова она печаталась ему в плечо, даже не зная, как продохнуть. Смеясь и легко стуча кулаками по его спине, она просила отпустить её немедленно.
— Что? Не слышу, что ты говоришь, можешь нормально сказать? — издевался Драко, всё ещё держа Эйлин в объятьях. Когда та уже начала задыхаться, слизеринец отпустил подругу, уже прикрывая лицо от нападений и жёстких избиений.
— Где мой шикарный завтрак? Что это за еда для домовика? — снова начал издеваться Драко, но был остановлен злым взглядом слизеринки.
— В своём поместье будешь питаться таким образом, — начала говорить с улыбкой Эйлин. — А пока вот тебе чай с печеньем, не подавись.
Драко сразу же начал хватать хворост со стола, закатывая глаза от удовольствия. Даже удивительно, ведь такого добра у него должно быть много.
— Признавайся, почему пришёл? Ты же не любишь выходить куда-то за пределы своего двора, — нависла над сидящим за столом Драко Эйлин.
Тот громко глотнул последний кусок печенья и, вытерев салфеткой рот, начал совсем серьёзно, что даже не свойственно ему в данный момент:
— Как давно ты отца видела?
Максимально неожиданный вопрос, от чего слизеринка подняла бровь вверх.
— Недели три назад, в нелучшем состоянии.
— И я своего не видел уже очень давно, лишь по ночам, — насупился Драко и посмотрел на иву за окном. — Ничего не настораживает?
— Меня настораживает всё, Драко, — ответила слизеринка и упала а стул. — Однако это ничего не доказывает. Я привыкла. Мой отец всегда исчезал на месяц-второй, поэтому не вижу смысла для дальнейшего развития этого разговора. Если это всё — можешь идти.
Опять злость. Громко дыша, она даже не смотрела в сторону друга, пытаясь унять подступившие отрицательные эмоции. Он пытается разобраться, он говорит просто факты.
— Ладно, давай не об этом, чем ты тут занимаешься одна?
Так и затянулся разговор, который плавно перенёс их в двор Клиффордов. Он был наслышан о том, как к его семье относится Мари Кристен Клиффорд, поэтому боялся даже ступить на порог. Однако цель посещения — доказать обратное в том, что не все Малфои такие же, как Люциус.
— Почему так много цветов? У меня глаза сейчас выпадут, — прикрывая их, говорил Драко.
— Ты главное это при Мари не скажи, иначе сам выпадешь со второго этажа, — рассмеялась Эйлин, заходя в дом, где уже во всю бегала по кухне та самая Мари.
На всеобщее удивление в глазах Мари не было ни капли презрения к платиновым волосам, серым глазам, точно таким же, как у Люциуса. Сначала Малфой пытался как-то понравится матери его друзей, но затем, не без помощи коммуникабельной Мари, стал самим собой, заставляя Мари смеяться, будто в первый раз. Уговорив остаться и Драко, и Эйлин, Мари ушла к себе, оставляя, как они себя прозвали, «серебряную четвёрку» одних за кухонным столом.
— Ну что, Сэм, ты подготовил несколько страшных историй для нашей подруги? — ехидно посмотрел на друга Драко, подмигивая слизеринке.
— Этим меня теперь не проведёшь, — скрестила руки на груди Эйлин и отправилась наверх, где уже было подготовлено спальное место. Ещё немного поговорив обо всём и ни о чём, все легли по кроватям. Однако где-то у окна послышалось:
— Слышишь? Полнолуние сегодня, а оборотни очень любят ходить по нашим улицам и заглядывать в кровать к вредным девочкам, — подходя ближе говорил Сэм всё тише и тише.
— Да иди ты к чёрту, Клиффорд, — прикрыла лицо одеялом по привычке Снейп, пытаясь не показывать свой лёгкий испуг и напряжение. Однако чья-то холодная рука накрыла ногу Эйлин, от чего та громко крикнула, даже пискнула, после чего в комнате раздались звонкие смешки всех троих слизеринцев.
— Да пошли вы все, идиоты, — взяв в руки плед, она принялась перебираться в другую комнату, но была повалена обратно на кровать, оказавшись под нависшим над ней Малфоем. Пряди его волос неприятно щекотали кожу лица, но Эйлин почему-то не смогла сопротивляться, так и не отрывая взгляд от блондина, который делал всё то же самое.
— Только не здесь, не на этой кровати, — протянул Сэм.
— Выйдите, а как закончите, вернётесь, — подхватил брата Аарон, хитро улыбаясь.
— Так, всем спать!
После чего все нехотя с протяжным стоном от недовольства, быстро уснули, прокручивая в голове сегодняшний день.
***
Двадцать первое августа всегда было выделено красным цветом в вымышленном календаре Эйлин. За всё лето слизеринка всё-таки увидела отца в начале августа и до сегодняшнего дня. Пока он все дни был дома. Однако разговаривать с ним совсем не хотелось юной мисс, хотя тот проявлял массу попыток. Одних попыток и извинений было недостаточно. Она сама не понимала, чего хотела. Просто ей нужно было время, чтобы снова осознать, что у неё есть отец. И вот сегодня случится тот редкий раз, когда она сама проявит инициативу разговора с ним, не хочется портить как-то своё день рождения. Однако заявление отца не то, что поразило и обидело Эйлин, а пырнуло ножом в самое сердце, погружаясь всё глубже и глубже:
— Ты переведена в Дурмстранг.
