***
Неаккуратные мазки серых туч наконец скрыли солнце. Настоящая осень приближалась: прохладный ветер, ранние вечера и отсутствие солнечного света. До мурашек ты любила именно это время, такое спокойное и безмятежное — идеальное. И надо было будильнику не сработать. Желание оставаться дома в спешке топталось ногами, всё же учёбу не отменить. Опоздание небольшое, но ты почти бежала в нужную аудиторию, не замечая никого на пути. И врезалась в спину какого-то парня. — Извини, — даже не посмотрела в сторону пострадавшего, продолжая свой путь. Кеннет не успел среагировать — твой запах сбил его с ног, почти как твоё тело ранее. Едва уловимая корица. Он вспомнил капучино с корицей, ставшее сезонным напитком в закусочной, где парень проводил время с друзьями. Похвала Стэна уговорила привести Карен и угостить её. Такого благодарного взгляда МакКормик удостаивался редко. Кенни улыбнулся, вспоминая лицо своей сестрёнки. Он вдохнул глубже корицу, почти успевшую раствориться в море других запахов. Глаза прикрыты, скрывая алую радужку. Пальцы сжались, и все чувства смешались воедино, заставляя тело снова и снова делать глоток безумного коктейля. Лёгкая дрожь начиналась с кончиков пальцев и находила свой конец где-то в животе. Парень рвано выдохнул. Он был возбуждён.***
Небо из серого постепенно переходило в синий — чем больше времени проводила на улице, тем сильнее замечала каждую секунду, что сгущала краски и приближала ночь. В животе пели бабочки, задевали органы хрупкими крыльями, заставляли чувствовать глупую влюблённость с необъяснимыми улыбками. Крепче сжала руку Кеннета, стараясь не смотреть на него. Иначе снова пропадёшь в голубых озёрах. — Ты такая счастливая, — по тихому голосу спутника легко понимала, что он тоже улыбается. Он тоже рад твоей ладошке в его, рад переплетённым пальцам и редкому хихиканью, что срывалось с твоих губ, когда крошечная чашечка не вмещала весь поток головокружительных эмоций. — Потому что ты рядом, — и это чистейшая правда. Рядом с тобой Кеннет дышал глубоко, старался впитать безумный запах корицы, чтобы тот наполнил его организм так же, как чувства наполняли сердце. До дрожи в пальцах парень мечтал касаться волос, кожи, целовать девичьи губы и лежать под одним одеялом в дождливый день. Но как же он мечтал о твоих руках, ласкающих его тело, как пальчики будут обводить каждый шрам на его спине, а после — целовать. — Мы пришли, — неуверенно сжала ладошку, прерывая контакт с грубой кожей. — Так быстро, — словно в забвении прошептал МакКормик, рассматривая входную дверь твоего дома. — Увидимся завтра? — слабое и неуверенное прощание. Ты так боялась проснуться в своей кровати, а всё происходящее — простой сон. «Попробуй», — шептали голоса тлеющих углей, и чистые озёра окрасились в малиновый. Сдержится ли он? Стоило на мгновение прикрыть глаза, и его губы встретились с твоими в голодном поцелуе. Сердце как разогнавшийся ротор стучало о грудную клетку, опаляя жаром щёки. Ты не могла успеть за нетерпеливым танцем, задыхалась от интимности происходящего. Кеннет же едва держал себя в руках: беспорядочно сжимал кулаки, успокаивая накалившуюся плоть, что жаждала твоей. Желание выпить невинную душу смешивалось с желанием избавить тела от одежды, дать возможность поцелую перерасти в горячий секрет между двумя. — Увидимся завтра, — костлявые руки тянули МакКормика дальше от тебя, напоминая о контроле. Кеннет шагал прочь, даже не обернулся. С пылающим лицом зашла домой, вновь и вновь перед сном прокручивая этот поцелуй. Любила ли ты его? Определённо да.***
Кеннет МакКормик — проклятый с самого рождения, обречённый умирать и просыпаться вновь. Всё его существование являлось неправильным с самого рождения. Парень встречал смерть столькими способами, что перестал чувствовать боль. Лишь неприятно было чувствовать, как душа вновь ускользала из тела, как становилось темно и холодно. Исказилась сама суть его существования, благодаря которой Кеннет являлся человеком. Исказилась настолько, сделав парня существом иным, заставляла поглощать невинные души. Благо, он всегда знал, где найти очередную жертву. Незнающий назвал бы Кенни демоном. Тот день, когда МакКормик почуял аромат корицы, стал для него новой отправной точкой жизни. Голод и удовольствие старались перекричать друг друга, когда он любовался мягкой улыбкой на твоих губах. На вкус твоя душа наверняка сладкая, как тот капучино из закусочной, тягучая, с шоколадным послевкусием. Кеннету оставалось лишь кусать губы от этих мыслей. Ты волновала всё его нутро, заставляла метаться между двумя такими разными огнями, каждый из которых притягивал по-своему.***
Парень снял футболку, показывая старые шрамы. Коснулась одного, спускаясь всё ниже, обводя каждый настолько трепетно, что сердце Кеннета сжималось. — Они прекрасны, — произнесла на выдохе, отстранилась и села на кровать. Родители спали, не слышали ночного гостя в покоях дочери. — Напоминает былое, — неоднозначно сказал блондин, повесил футболку на спинку стула и лёг рядом. Не первый раз происходит такое: МакКормик забирался в твою комнату, оставлял на губах привкус сигарет, и вы просто лежали, наслаждались друг другом, пока небо не начинало светлеть. Рядом с ним было очень спокойно, уютно и тепло. Настолько правильно, что хотелось плакать, и когда эти чувства брали верх, оставалось лишь покрывать лицо парня поцелуями, прижимать к груди и играть с мягкими волосами. Ваши отношения складывались из мелочей. — Я люблю тебя, — ты даже не поняла, чей голос это был. Кеннет прижался ближе, а костлявые руки отступили, не в силах утащить юное тело во тьму вновь. Он тоже любил. Каждую последнюю секунду своей жизни все мысли занимала лишь ты. Умирать стало не так больно, воспоминания согревали. Холода больше не было. Остался лишь голод.