***
С каждой милей позади желание плакать становилось всё сильнее, словно стальные объятия сжимали душу, выдавливая все соки. Было тяжело возвращаться в город, где в разгар праздника пропала твоя младшая сестрёнка, а вместе с ней немногочисленные подруги. Ты не помнила события того вечера, очнулась лишь на больничной койке под тихие всхлипы матери. В тот день спасло ненавистное генетическое отклонение. По каким-то причинам ещё в утробе женщины произошёл гормональный сбой, из-за которого ты — бесплодная альфа (собственно, являлась бетой по предварительным анализам), однако мать перенервничала, что сказалось на не рождённом ребёнке. Пахла альфой, имела характерные альфа-черты во внешности и характере, и это делало плотоядным цветком: невероятно красивым и таким же опасным. Омеги как мотыльки летели на твой свет, не обжигающий их хрупкие крылья. Ты любила их, поэтому ради них вернулась в свой родной город, где дети-омеги часто не возвращались домой.***
С ветки сорвался последний лист, гонимый ветром всё дальше от дерева, с которым провёл счастливые месяцы своей короткой жизни. Он плавно кружился в воздухе, почти коснулся земли, и новый порыв подбросил его в воздух. Передёрнула плечами и сделала глоток горячего кофе. Достаточно горячего, чтобы пить и не обжигать язык. — Извините, можно? — неизвестный спросил тихо, и ты даже не обратила бы внимание, если бы не отражение в зеркале. — Что? — какой-то слишком симпатичный молодой человек, и его запах такой навязчивый, что чихнула. — Не занято? — едва провел тонкими пальцами по диванчику напротив, уже готовый сесть. Будто твой ответ — всего лишь формальность. — Нет, — ответила спокойно, чувствуя нарастающую панику. Не любила ты незнакомцев, любые контакты вне сформировавшегося круга знакомых заставляли думать о самых плохих вещах, заставляли тело дрожать, а голос срываться. Глубокий вдох, чтобы развеять страхи. — Вам нравится осень? — простой вопрос смутил своей лёгкостью, ведь ты не телепат и не могла узнать скрытый смысл в этом жесте, не замечала внимательный взгляд собеседника, желая лишь оказаться дома. — Да, — очень сухо и быстро сорвалось с губ. — А Вам? — Не люблю всю эту грязь и сырость, — мужчина небрежно махнул на пейзаж за окном, — а ещё резкий ветер, — он забавно сморщился. — Но это же прекрасно, — возразила ты. Не могла остаться в стороне от этих замечаний, которые являлись плюсами этого времени года. — Самая замечательная погода без солнца, жуткого холода и тающего снега. Незнакомец прищурился, и только сейчас заметила невероятный цвет его глаз — голубой. Настолько яркий, как синева моря в ясную погоду, зовущая окунуться и смыть весь жар солнечных лучей. Рвано вздохнула. — Определённо, осень — лучшее, что случалось с этим миром, — пробормотала в чашку, делая глоток остывшего кофе. Намёк, что настала пора покинуть милую кофейню и отправиться домой, в объятия пустых комнат, где обитали самые разнообразные истории, скрытые в шелесте книг. — Спасибо за компанию, — довольно глухо бросила собеседнику из чистой вежливости. — Надеюсь на скорую встречу, — небеса следили за каждым движением мышц твоего лица. Он немного разочарован. Ты настолько быстро ушла, что не услышала его имени и пропустила смену чарующего голубого на пугающий жёлтый. Всего лишь миг, поймать который не смог бы и space. Слишком поздно представившийся Роберт глубоко вздохнул. Твой запах оставлял одни вопросы, и плоть являлась ответами на них. Не его рацион. Альфа всегда остаётся альфой, даже страх не делал кровь слаще, а мясо вкуснее, прерывая наслаждение трапезой скользящей по горлу горечью. Именно поэтому выбором Роберта Грея были омеги — невинные, наивные, дающий страху затуманить рассудок. Мужчина прикрыл глаза и облизнул губы. Одни лишь воспоминания пробуждали зверский аппетит.***
Кажется, ты споткнулась о камень на дороге жизни, иначе постоянные случайные встречи с Робертом объяснить было невозможно. Он буквально стал ежедневным напоминанием об испортившейся погоде, пропавших детях и плюсах одинокой жизни. Слишком красивый, слишком пугающий. И этот стиль в одежде… Ты пресекала все мысли, которые точно черви — уничтожь одного, и станет их двое. И пока один день сменялся другим, желание открыться ему воздушным шаром росло в груди, угрожая лопнуть в самый неподходящий момент. Прямо под дождем. Когда твой запах распространялся сильнее. Первое объятие, губы Роберта на твоих мокрых волосах. Приятно. Но всё ещё страшно.***
Руки тряслись под завывания ветра и яростные удары капель дождя о пластиковые окна. Очередной ребенок, твой воспитанник. Пропал. Шмыгала носом, кидая салфетку в полную корзину таких же. Не смогла защитить, не уберегла и винила себя. — Ты не виновата, не наговаривай на себя, — тёплые руки прижимали к мужской груди, заглушая очередной всхлип. — Я… — едва шептала, голос не слушался и срывался в неподходящие моменты. Глубоко вздохнула, выдохнула и снова вздохнула. — Я предупреждала их, но снова кто-то пропал. — Дети так непослушны, — мужчина хмыкнул. Его забавляли эти глупые человечки, слепо идущие на зов огонька. — Не говори так, — слегка толкнула, отстранилась и выкинула ещё пару салфеток. — Хорошо, — Роберт поднял руки и после откинулся на спинку дивана. — Я собираюсь уехать, — сказала настолько быстро, что он не успел осознать. — Что? — сорвалось с его улыбки, омрачая ту переменой настроения. Нет, ты не могла его покинуть. — Я больше не могу, — не обернулась, а ведь на смену голубому вновь пришло расплавленное золото. — Они пропадают так часто, и я потеряла всякую надежду, — руки сжались, и огромных усилий стоило сдержать новые дорожки слёз. — Как педагога, меня это ломает. — Ты не можешь уехать, — холодный тон коснулся спины, мурашками покрывая всё тело. Мужчина настолько привык к тебе, твоему запаху и лёгкой загадке всего этого, что отражалось в его бережных касаниях. Маленький человек надел поводок на крепкую шею и собирался просто уехать? Он этого не позволит. — Почему? — всё же не стоило оборачиваться. Глаза Роберта — чистый мёд на солнце, липким страхом обволакивали каждую клеточку хрупкого тела. Ты помнила эти глаза, помнила этот взгляд, однако в них не отражалась голодная ярость животного. Что-то другое. — Я сказал, что ты не можешь уехать, — сглотнула, чувствуя удушающий ком в горле. Мужчина не шутил, наблюдая за каждым неровным вздохом. Он медленно наклонялся всё ближе, шумно втягивая воздух. Страх так пьянил. Неровный ритм сердца отдавался болью, напоминая о нехватке кислорода. Весь организм стал твоим врагом по щелчку пальцев, и лишь желание Роберта оставляло ускользающее сознание в дрожащем теле. Язык мажет по щеке, где не так давно были слёзы. Тишина украла протяжный стон, сорвавшийся с губ гостя. — Ты останешься, — шершавые пальцы провели по твоим губам, оттягивая нижнюю. — Не сбежишь от меня. Его уста забрали прерывистый вздох, позволяя тебе вкусить кровь убитых. Закрыла глаза, обнимая тонкими руками его шею. Это неправильно. Но тебе нравилось.