Настоящее даровано

      Молодой тигр карабкался на старый, раскидистый дуб – туда, где в кроне виднелся яркий воздушный змей в виде китайского дракона. Из окна хижины за отцом наблюдал провинившийся сын, утешаемый матерью. Малыш знал, что отец не станет его ругать и быстро достанет игрушку. Переживал тигрёнок по иной причине.       За окном бушевала гроза. Местные жители не помнили ненастья злее, чем сейчас. Казалось, молнии вот-вот рассекут земную твердь и убьют всё живое.       До застрявшего в ветвях змея оставалось совсем чуть-чуть, и тигр уже протягивал лапу, не рискнув опереться на тонкую ветку чуть ниже. Налетевший ветер ворвался во двор, раскачивая дуб, что жалобно заскрипел под его порывами. Тигрёнок вскрикнул и закрыл лапками глаза, но не отвернулся. Когда он снова взглянул на отца сквозь пальцы, тот едва держался, вцепившись в ствол. К счастью, ветер утих, зато дождь зарядил с удвоенной силой, усложняя задачу отцу. Из-за ветра змей провалился ещё дальше в крону, и тигру пришлось уцепиться за ненадёжную ветвь.       Череда вспышек расколола небеса. Раскаты грома оглушали, мешая тигру сосредоточиться. Он вымок до нитки, устал и уже терял терпение. Ветви до боли задевали шкуру, когда тигр продирался вглубь. Он почти достал игрушку, но дискомфорт заставил проклясть и погоду, и дерево, и даже собственного сына.       «Вернусь в дом – будет наказан!» - шипел он про себя, хотя никогда не испытывал к малышу столь сильной неприязни. Его шалости иногда огорчали отца, но не так сильно, как сейчас. Сейчас его родителя как будто подменили.       Ещё один рывок – и змея удалось подцепить когтем за хвост. Раздался хруст: ненадёжная ветка сломалась. Тигр сорвался, громко выругавшись, но змей накрепко запутался в ветвях и послужил страховкой. Повиснув в воздухе, он тут же ухватился за хвост змея второй лапой, а когтями задних впился в ближайшую ветку. Его сын, насмерть перепуганный, отбежал от окна, громко плача. Мать бросилась его утешать и не видела, что было дальше.       Тигра охватила настоящая злоба. Решив, что с него хватит, он переместился на ветку покрепче и со всей силы рванул проклятого змея на себя. Пусть порвётся пополам – из-за него он вымок, лишился сил и едва не свалился с высокого дерева! Зачем вообще он купил эту дрянь своему капризному сынку, будь он тоже проклят во веки веков!       Змей порвался. Драконью голову, оставшуюся в ветвях, осветило небывало яркой вспышкой. Падая с дуба, тигр так и не понял, что же его ударило в грудь.       Удар молнии вышиб из него дух, но бездыханное тело вернулось к жизни почти сразу. На его стон выбежала супруга. Быстро сообразив, что случилось, она бросилась к соседу, работавшему рикшей, с просьбой довезти мужа до больницы.       Она могла не беспокоиться за его жизнь. Кроме следа от удара молнии, опалившего шерсть, тигр не получил никаких травм, но душа в нём отныне была иной, а вместе с ней – и память, что сохранилась в духе Тай Лунга.       Барс прекрасно помнил, что с ним стало, когда по его душу явился Кай. Полорогому уроду удалось забрать его ци и заточить в нефритовый кулон. Так он снова угодил в тюрьму, на сей раз – небесную. Находясь в заточении, барс ничего не видел и не слышал, пока захватчик сам не рассеялся на ци. А потом… потом море золотистого света возросло до ярко-белого и сменилось на тьму. Вернулись слух и ощущение стремительного полёта то ли наверх, то ли вниз. Яркая вспышка – и снова тьма, а следом он различил голоса. Кто-то с волнением бормотал совсем рядом, но Тай Лунг не понимал его речь. И вдруг из его уст вырвался протяжный стон, а тьма отступила. Сквозь веки проник неяркий свет, вызвавший первую реакцию – раздражение.       - Пога… сите, - совсем тихо и слабо выдавил он. Вместо этого слух его взрезал чей-то радостный вскрик. Кто-то коснулся его лапы, но быстро отпустил, когда мужской голос повелительно прикрикнул:       - Не трогайте и отойдите! Вы сделаете только хуже, и, умоляю, держите себя в лапах.       - Но… доктор… - умоляюще произнёс женский голос.       Послышался тяжёлый вздох.       - Хорошо. Разрешаю недолго и негромко поговорить с вашим мужем. Буквально пару фраз.       - Спасибо, доктор!       «Мужем? – изумился Тай. – Каким ещё мужем? Что происходит?»       Он попытался открыть глаза, но не смог. Усилием воли он всё же поборол слабость, и, пока боролся, пропустил мимо ушей причитания дамы.       Над ним склонилась та, которую барс меньше всего ожидал увидеть.       - Тигрица? – прохрипел он, чувствуя, как внутри вскипает безотчётная ярость. Кто ещё решил поработить его душу? Кай сгинул, и настал черёд Тигрицы измываться над ним? Да, она сильна, и попади в мир духов, дала бы фору многим. Но почему его назвали мужем?       - Не подходи! – собрав все силы, рявкнул он, и едва не отключился. Пошевелиться барс не мог – все мышцы словно парализовало, как под иглопанцирем в Чор Гоме, и он просто лежал, слушая их речи, превратившиеся в бубнёж, пока не нашёл в себе силы ещё раз открыть глаза.       Кто-то снова возился подле него, прикасаясь к телу, а впереди, заметив его взгляд, Тигрица, на удивление заплаканная, тихо произнесла:       - Ты… не узнаёшь меня, Ху?       Тай облегчённо выдохнул. Это не Тигрица. Сейчас он чётко видел незнакомку, лет на пятнадцать старше Тигрицы. Убитая горем, она обеспокоенно смотрела на него, не понимая, что обозналась.       - Я… не Ху… - с трудом выдавил барс.       Незнакомка вновь залилась слезами, и Тай услышал:       - Доктор, он что, потерял память?       - Вполне вероятно, - отозвался тот, что возился рядом. – Не волнуйтесь. Со временем он всё вспомнит. После удара молнии это временное явление.       Удара молнии? Барс решительно ничего не понимал.       - Где я? – выдохнул он. – Это мир духов?       - Больше ни слова, - мягко отозвался доктор и склонился к нему. Барс с трудом сфокусировал взгляд на морде пожилого барана. – Неделька-другая, и будете, как новенький.       С этими словами он поднял его лапу, чтобы вставить акупунктурную иглу. Тай в изумлении уставился на конечность. Его лапа была не серой в пятно, а рыжей в полоску.       - Где я? – повторил он, не на шутку перепугавшись. – И что со мной?       Он дёрнулся, пытаясь подняться. Баран укоризненно зацокал и взял что-то с тумбочки. Незнакомка шарахнулась в угол, усилив рыдания, и этот противный звук лишь усилил желание выбраться отсюда, да слабость не позволяла. Вдобавок этот доктор ухватил его с такой силой, что буквально впечатал в кушетку, и Тай почувствовал боль. Кажется, ему что-то вкололи, потому что мышцы вновь окаменели, и наступила вялость. Проваливаясь в сон, барс мечтал лишь об одном: чтобы сном оказался и этот странный эпизод с врачом и незнакомкой, напомнившей ему Тигрицу.       - Это ужасно, - сокрушался мастер Шифу, уверенный в том, что на сей раз его воспитанники проиграют. Враг хитёр и опасен, гораздо опаснее предыдущих. Какое кунг-фу, какие пушки, какая ци? Нет, новое оружие против Китая имело иные корни. Гривистый волк по имени Син Фенг, один из самых известных фармацевтов страны, встал на кривую дорожку. Он создал новое оружие – биологическое. И если бы дело было только в этом. От напасти мало кто умирал, разве что младенцы, которых заразили родители. Поэтому никто не бил тревогу, не искал лекарства, ведь все старше одного года быстро выздоравливали. Императрица Сяо сделала неверные и преждевременные выводы, и когда спустя месяц Син Фенг объявил, что это его лап дело, Сяо обвинила его в желании уничтожить китайскую нацию, раз умирают лишь младенцы. Обвинение серьёзное, но бездоказательное. Син Фенг не подтвердил и не опроверг, лишь посмеялся над глупостью императрицы из своего тайного убежища. Он выжидал, ведь самое «интересное» ждало их впереди.       Его объявили врагом государства и открыли охоту. На поиски отправились и ученики мастера Шифу – все, кроме Тигрицы. Она болела этой проклятой болезнью уже неделю, и чтобы не заразить друзей, не выходила из комнаты. Заразил её Шифу, незадолго до этого вернувшись из соседней деревни. Мастер проклинал себя за это очень долго, а теперь его страх за учеников лишь усилился. Он и остальные китайцы только что узнали о страшных последствиях «волчьего мора», как окрестили эту болезнь. Вот почему мастер пал духом. Отпуская учеников на поиски злодея, он не волновался, что они подхватят болезнь. Поиски Син Фенга могли растянуться надолго, а болезнь протекала быстро, к тому же переболевший получал пожизненный иммунитет, по словам докторов. Коварство нового оружия против Китая заключалось в другом: у переболевшего менялось мнение о конкретном объекте. Со всех концов Китая неслись вести о том, что выздоровевшие граждане, все как один, клялись в верности тому, кто наслал на них этот недуг. Ненависть обернулась обожанием, звери жаждали видеть Син Фенга императором и проклинали бедную Сяо. Поправляясь, Тигрица повела себя так же. Шифу ещё болел – видимо, из-за возраста недуг затянулся. Охваченный ужасом, мастер понимал, что и сам скоро начнёт восхвалять Син Фенга, а его ученики и По… Что ж, они тоже потеряны. И если заболеют, из врагов Син Фенга превратятся в союзников. Вот тогда-то, имея под боком Воина Дракона, этот волк и свергнет императрицу. Простой фармацевт без собственного войска, которым станет большинство населения столицы, легко и быстро отберёт власть, и никто не в силах остановить его. Мастер знал: императрица никогда не отдаст приказ стрелять по собственному народу.       Из отчаяния он пробовал образумить Тигрицу и спорил с ней до хрипоты, пока она не напала и едва не убила его, пригрозив уйти навсегда. С тех пор Шифу не приближался к ней и ни к чему не принуждал, даже к тренировкам, которые мастерица недавно забросила сама. На прочих преступников это обожание, к счастью, не распространялось, и в окрестностях, да и по всей стране, царили мир и покой. Сил, брошенных на поиски Син Фенга, не хватало. Мастера и воины заболевали один за другим, а многие переболевшие искали волка уже с иной целью. Примкнуть к нему и развязать гражданскую войну стало их святой целью. Лишь Тай Лунг, вернувшись из мира духов, пока ничего об этом не знал. Его привязали к кушетке и чем-то насильно лечили.       Он выжидал, набирался сил, чтобы однажды сбежать. Полосатая незнакомка приходила каждый день, но он лишь рычал, заставляя её снова плакать. Недавно она привела сына, и Тай просто отвернулся от них. Говорить он мог, но ответить этим двоим было нечего. Барс понял, что дух его вселился в тигра, её супруга, но как объяснить, что его больше нет? Нет его души, нет воспоминаний. Для него, барса в теле тигра, они чужие, и едва он наберётся сил, исчезнет навсегда и из больницы, и из их жизни.       Сложно сказать, рад ли он был, когда осознал, что вернулся. Бороться не за что. Свиток Дракона не даёт никакой силы, потому что сила уже в тебе. А он её не ощущал – ни тогда, ни сейчас. Свиток дал разве что мудрость, и то не ему. Оставалось самому обозначить путь самопознания, раз уж он снова в мире смертных, но сперва следует найти наставника – без него он просто не знал, с чего начать. Выбраться бы только из копыт этого безумного доктора, что пичкает его каждый день помимо игл какой-то гадостью. Сегодня он подселил к нему пациента, у которого обгорела почти вся шерсть на спине и макушке. Немолодой, но ещё не начавший стремительно стареть, этот снежный барс выглядел довольно плачевно, но, к удивлению Тая, едва его обработали, бодро заявил соседу по палате:       - Будем знакомы. Я Цун Жоу, из Солнечной деревни. Ты рыпался, да?       - Что? – не понял Тай.       - Ты привязан, - пояснил барс. – Мне тоже больно. Только брыканиями ожогам не поможешь, знаешь ли.       - Э-э-э, нет, я привязан по другой причине, - буркнул Тай, не особо желая с ним болтать.       - Буйный, что ли? – не унимался старик.       - Вроде того, - желая, чтобы он поскорее замолчал, бросил барс. – А меня зовут… Ксинг, я снежный барс.       Как он и ожидал, Цун Жоу рассмеялся, но быстро прервался, должно быть, почувствовав боль.       - Друг мой, барс – это я, а тебя, должно быть, обманули родители. Ты – тигр. – Тут он умолк и странно вытаращился. – Ну так и думал: не в ту больницу тебя привезли. Хорошо, что хоть привязали.       - Не издевайся надо мной! – рявкнул Тай Лунг, теряя терпение. – Не знаешь всей правды – лучше молчи!       - Да кто ж мне её расскажет? – развёл лапами старик. – Доктор мог бы, да у них вроде врачебная тайна на это. Давай лучше я правду про себя расскажу, хе-хе… тигробарс.       - Заткнись! – взорвался Тай Лунг.       - Тебе же скучно, а меня только что привезли, - не унимался барс. – Хорошо, не успел до мяса обгореть. Меня подожгли, и знаешь, кто? Собственные ученики!       Он умолк, ожидая реакции. При слове «ученики» в Тай Лунге проснулось любопытство.       - Ну и чему ты их обучал? – с притворным безразличием спросил он. – Помимо поджога наставников.       - Да так, всему понемногу, - уклончиво ответил Жоу. – Искусству владеть собой, своим телом, также взращивал в них любовь ко всему, что нас окружает. Важно выбрать правильный путь как можно раньше, иначе…       - Иначе путь приведёт в бездну и погубит в тебе всё хорошее, - закончил Тай Лунг. Эти слова он много раз слышал от Шифу, который умышленно и столкнул его туда.       Глаза Жоу округлились.       - Ты мастер боевых искусств? Или чей-то ученик?       - БЫЛ учеником, - вздохнул Тай. – Не будем об этом.       Оказалось, что отвязаться от погорельца не так-то просто.       - Откуда ты? – допытывался старик.       - Неважно, - буркнул барс, и, подумав, добавил: - Лучше не зли меня, ясно?       - Ясно, - повторил Жоу и тут же продолжил: - Можно узнать истоки твоей злобы? Что тебя так тревожит, друг мой? Перестань, - покачал он вихрастой головой, уловив его взбешённый взгляд. – Я сразу понял: никакой ты не псих. Притворяться можешь перед доктором, чтобы он тебя до смерти залечил от несуществующего безумия, но не передо мной.       Тай Лунг закрыл глаза. Совсем недавно он мечтал о наставнике, и вот он, перед ним. Странно, но вся злоба улеглась, едва этот Жоу заговорил с ним серьёзно. Конечно, этот старик не мог не увидеть в нём воина. Ему хотелось довериться, и раз уж он, Тай Лунг, получил новое тело, ему и вправду следует стать другим – тем, кого будут помнить добром, а не лихом.       - Сперва расскажите свою историю, - перейдя на уважительное обращение, попросил Тай.       Серо-стальные глаза собеседника какое-то время изучали его, и, глядя в них, Тай Лунг видел глубоко засевшую боль – не от ожогов, а от душевных ран, что нанесли совсем недавно.       Опустив взгляд, Цун Жоу с неохотой произнёс:       - Ты, должно быть, знаешь, что вся страна охвачена болезнью, которая делает из населения покорных рабов того, кто её наслал.       - Нет, - изумлённо сказал Тай и приподнялся, насколько позволяли верёвки.       - Мои ученики, - вздохнул барс, - заболели один за другим и через моего помощника передали, что не придут на занятия. Поэтому я от них не заразился. Совсем недавно мы узнали истинное коварство того, чьих это лап дело. Гривистый волк Син Фенг, в недавнем прошлом известнейший и прославленный фармацевт Китая, создал эту болезнь, чтобы с её помощью захватить власть в Китае.       - Каким образом?       - Я уже сказал, что переболевшие ею встают на сторону Син Фенга, становятся его послушными марионетками. Сам понимаешь, грубая сила тут бесполезна. Императрица Сяо в отчаянии. Боюсь, Китай обречён.       Тай Лунг издал недовольный рык. В истории его родной страны случалось всякое, но искусственно созданный недуг, обращающий население в рабов – это уже за гранью реальности.       - Конечно же, я выступил против, - с грустью продолжал Цун Жоу. – Против своих учеников. Я всего лишь пытался их образумить, напомнить, чему их учил, но они не желали со мной знаться и ночью подожгли мой дом. Что поделать, - вздохнул барс. – Может, я недостаточно хорошо их учил, а может…       - Вашей вины в этом нет, - возразил Тай. – Лучше отдыхайте и не терзайтесь. Может, самого страшного не случится и Син Фенга поймают.       Но старик лишь покачал головой и отвернулся. Тай Лунг долго глядел на его опалённую шкуру, невольно отождествляя Цун Жоу с мастером Шифу. Удивительно, но эта история заставила его сожалеть о собственном проступке, когда он пришёл во дворец за свитком Дракона. Шифу, как и этот старик, обвинил себя, а Тай понял только сейчас, как должен был поступить – уйти прочь. И самому попросить прощения за причинённую боль. Он глядел на этого барса, понимая, что не уйдёт отсюда без него. Угрозу, нависшую над Китаем, он воспринял, как шанс очистить душу от ошибок прошлого, и начать планировал с визита к Шифу, если мастер ещё жив. Он поймёт, кто перед ним. Полоски на теле ничего не значат, когда тот, кто всю жизнь был тебе отцом и Учителем, видит глубже внешних отличий. Только отныне он не Учитель ему, как верно сказал когда-то, а просто отец. И он, Тай Лунг, предложит свою помощь народу Китая, ведь если Син Фенг поработил большинство, в борьбе против такого врага важен каждый незаражённый.